Лахул. Чамба. Зовущие путевые вехи

Категория: Шапошникова Л.В. От Алтая до Гималаев.

Лахул. Чамба. Зовущие путевые вехи

«Если бы кто-нибудь задался целью исторически посмотреть всемирное устремление к Гималаям, то получилось бы необыкновенно знаменательное исследование. Действительно, если от нескольких тысяч лет назад просмотреть всю притягательную силу этих высот, то, действительно, можно в самом деле понять, почему Гималаи имеют прозвище «несравненных». Сколько незапамятных знаков соединено с этой горной страной! Даже в самые темные времена средневековья, даже удаление страны мыслили о прекрасной Индии, которая кульминировалась в народных воображениях, конечно, сокровенно таинственными снеговыми великанами».

Н.К. Рерих

«Откуда же происходит эта необыкновенная заманчивость путей азиатских? Горы установились не преграждающими великанами, а зовущими путевыми вехами». Так писал Николай Константинович в одном из своих очерков. Этот взгляд на историческую роль гор был несколько парадоксальным, но и в то же время отражал действительное положение дел. В течение многих веков Гималаи были не разъединяющим фактором, а скорее объединяющим. Горы сводили как бы в единое целое разные культурно-исторические миры. Перевалы играли двоякую роль. Они разъединяли, но в то же время и объединяли. Перевал Ротанг соединяет долину Кулу с Лахулом.

Лахул, набирающий высоту от перевала Ротанг, расположился почти у самых снегов Великого Гималайского хребта. Как и на Тибетском нагорье, воздух там морозен и сух. Растительность редкая и чахлая. Там нет хвойных лесов Кулу и ее ласковых зеленых лугов. Каменистые суровые скалы вплотную подходят к клочкам полей, отвоеванных с большим трудом у неприступных гор. Традиционная богатая культура Лахула впитала в себя различные влияния и в течение тысячелетий приобрела неожиданные связи. «Древнее урочище Карга. Остатки старинного укрепления. Чортены, менданги, выложенные камнями с молитвенными надписями... Главное внимание привлекают многочисленные рисунки на скалах. Опять козлы и лучники. Очень древние ... Где же мы видели эти характерные формы меча-кинжала? Видели их в Минусинске, видели на Кавказе, видели во многих сарматских и кельтских древностях. Все к тем же соображениям к переселению народов ведет этот меч, так отчетливо запечатленный на древней, веками заполированной коричнево-пурпурной поверхности камня. Знак ли битвы, знак ли мужественного прохождения? Или забытая граница? Победа?»

Рерих писал о менгирах Лахула, похожих на тибетские мегалиты, открытые Центрально-азиатской экспедицией в Трансгималаях, о древних погребениях, напоминавших погребения Монголии и Сибири.

Исследование Лахула Николай Константинович считал продолжением Центрально-азиатской экспедиции. «Мы идем в Лахул. Опять продолжение экспедиции», – писал он. До сих пор в узкой горной долине стоит дом, где жили Рерихи во время экспедиционных походов в Лахул.

Между Кулу и Лахулом находится еще одна горная долина – Чамба. Когда-то она была небольшим горным королевством, а теперь это только округ штата Химачал Прадеш. Среди многих примечательностей Чамбы, с которыми сталкиваешься, есть одна, поражающая больше всего, – в бывшем королевстве две столицы: древняя – Брахмор и современная – Чамба. Древняя была похожа на большую деревню, а современная все-таки являлась городом. Каменные дома громоздились друг на друга и ползли по склонам гор. Над городом возвышался королевский дворец, а внизу тянулись крепостные стены с башнями. От домов и башен во все стороны разбегались горы, покрытые хвойными лесами, а над ними с севера поднимались снежные пики хребта Дхаула Дхар. За городской площадью стоял целый храмовый комплекс. Там бесшумно двигались длинноволосые жрецы, пахло благовониями и старыми камнями. Храмы были индуистские. Но рядом с ними стояли святилища, похожие на игрушечные домики. Там в полумраке подремывали священные наги, свернувшиеся змеями. От этих святилищ тянулась невидимая нить к городскому перекрестку, на котором стоял Двуликий. Он был покровителем города и защищал его от блуждающих, неустроенных духов и демонов гор.

«Проходим пещеры и скалы нагов, гам живут особые змеи. Изумляемся древнему замку тхакуров Гундлы. С изумлением видим, что некоторые островерхие крыши балконов опять напоминают Норвегию. Поучительно наблюдать плоские крыши, непременное наследие древней Азии, и эти острые неожиданные завершения, напоминающие север». – Н.К. Рерих

В древней столице, Брахморе, на небольшой площадке, врезанной в склон горы, тоже стояли индуистские храмы. А рядом – святилища, очень похожие на те, которые соседствуют в городе Чамба с большими храмами. Святилища были сооружены в честь восьмидесяти четырех мудрецов, которые посетили Брахмор несколько веков тому назад.

В древней столице и в окрестных деревнях обитал загадочный народ гадди. Гадди – высокогорные пастухи кочевали со своими стадами овец по всем Западным Гималаям, от Кангры до Лахула. Никто не знает сколько веков гадди живут здесь. Сами же они утверждают, что пасут овец в этих горах более тысячи лет. Они поклоняются богу Шиве и говорят на одном из диалектов языка пахари.

Святилища и храмы нагов были разбросаны по всей Чамбе. В деревне Читрари такое святилище стояло около пещеры, о которой рассказывали разные легенды. Жители деревни утверждали, что еще никто так и не дошел до конца ее подземного хода. В деревянном храме, посвященном матери-богине Читрари я увидела орнамент, который встречается на «полотенцах» наших северных изб, оконных наличниках, матричных балках русских деревянных церквей. На память пришли слова Рериха: «Везде сочетались Гималаи и Русь». Эти слова Николай Константинович написал о своих последних картинах. Теперь это сочетание, но какое-то иное, более глубинное, возникло перед моими глазами. За всем этим угадывались общие истоки, так странно и непостижимо объединявшие Гималаи и Россию.

Мне пришлось немного отклониться от рериховского маршрута и отправиться в небольшое местечко Доланджи, расположенное в горах Симлы. Отклонение это имело под собой основание. Там, в Доланджи, находилось нечто, что имело непосредственное отношение к Центрально-азиатской экспедиции – тибетский монастырь бон, построенный беженцами из Тибета. Той небольшой группой, которая исповедовала добуддийскую веру. Эта вера привлекла внимание Николая Константиновича и Юрия Николаевича Рерихов, когда они шли через Тибет. Тогда Рерих писал: «... Бон-по, так называемая черная вера, древнейшего добуддийского происхождения. Эти почитатели богов свастики представляют для нас еще неразрешенную загадку. С одной стороны, они являются колдунами-шаманами, извращающими буддизм, но с другой стороны, и в их учениях сквозят какие-то полузабытые знаки друидического почитания огня и почитания природы. Литература Бон-по еще не переведена и не истолкована и во всяком случае заслуживает вдумчивого внимания».

Монастырь бона стоял на вершине невысокой горы, а внизу к горе лепились аккуратные домики

и квадратики полей, принадлежащие тибетской колонии. Монастырь был, как две капли воды, похож на буддийский и только свастика, украшавшая вход, была закручена влево. В храмовом зале, ничем не отличавшемся от буддийского, вместо Будды на алтаре восседал учитель реформированного бона Шенраб. Боги свастики, похожие на тантрических «богов страха», скалились яростно и непримиримо. Реформированный бон и ламаизм во многом напоминали друг друга. И оба они были результатом борьбы, а затем и компромисса между буддизмом и тибетским боном.

Уходя из Тибета, настоятель монастыря римпоче Тенсинг и его ламы унесли с собой ценные рукописи по бону. Тенсинг, человек высокообразованный и широкомыслящий, организовал публикацию этих трудов. Теперь мы знаем о загадочном боне много больше, чем знали о нем тогда, когда Центрально-азиатская экспедиция шла через Тибет. Но тем не менее, мысли Рерихов о боне, высказанные ими более полустолетия назад не потеряли ни своей актуальности, ни научной значимости.