Белый остров

Духовными воспитателями образованного индуса уже с детских лет были и поныне являются «Рамаяна» и «Махабхарата» – великий эпос религиозного знания, где в строгих, музыкальных формах красоты открываются также высшие знания. В «Махабхарату», в частности, входит священная книга индусов. Провозвестие великого Учителя Кришны – «Бхагавадгита», которая уже сама по себе ознаменовала целую эпоху в росте сознания индийского народа. Эти эпические сказания зарождают у индуса и первое предчувствие о Белом Острове, где обитает семья богочеловеков. И тот, кто обладает чутким и понятливым сознанием и чистым сердцем, пытается объединить в сердце своем этот отзвук седой древности с чудесными сокровенными звучаниями настоящего.

Когда в «Рамаяне» царь Равана, выступающий против Света, блуждая в поисках достойного противника встречает божественного мудреца Нараду, то спрашивает его: «Я знаю, что ты вечный странник по свету; скажи мне, где могу я встретить героя, в поединке с которым я мог бы утолить свою жажду сражения?» Нарада отвечает: «Здесь находится великий Белый Остров (Швета-Двипа) вблизи Млечного океана (Кширода) [1], где обитают великие, могучие люди, прекрасные, как лунный свет. Они стройны и плечисты, наделены великой и физической и духовной силой, и голос их подобен грому. Силой безграничного внимания, преданностью и постоянным созерцанием, обращенным единственно к Богу Нараяне, они заслужили возможность жить в этой счастливой стране. О Равана, я вполне уверен, что каждый из этих людей докажет, что он может быть противником твоей силе и твоему мужеству; так направляйся туда, и да благословит тебя Бог!»

И вот Равана направляется туда, исполненный предвкушения и жажды скорой битвы. Это чудесное место на земле насыщено таким ослепительным светом, что взор смертного не в силах вынести его. Но вокруг этого места свирепствует страшная буря, и все пространство оказывает такое мощное и сверхъестественное воздействие, что воздушное судно Раваны не может пристать здесь, и полководцы его, охваченные ужасом, отказываются воевать. Сам Равана все-таки на краткий миг попадает на Белый Остров, но это путешествие кончается для него плохо.

Во втором индийском эпическом цикле – «Махабхарате», написанном несколькими столетиями позже «Рамаяны», «Седой Мудрец» Нараяна поучает Нараду о том, где расположен Белый Остров, что искать его следует в Центральной Азии, к северо-западу от горы Меру, обители богов и полубогов. Вдохновленный Нараяной, одаренный силой высшей йоги, Нарада внезапно возносится в ментальном теле в пространство им мгновенно достигает вершины горы Меру. Здесь, с некоего уединенного места в северо-западном направлении, пред ним открывается необыкновенный и чудесный вид. На севере Млечного Океана он замечает обширный остров ­ Швета-Двипа. Нарада посещает этот остров и встречает здесь обитателей с лицом белым, как лунный свет, крепких, словно выкованных из стали, наружностью своей и поведением подобных Богу, очищенных от всех грехов, наделенных самыми благими качествами, с таким светлым спокойным характером, который не может вызвать ни порицания, ни лести, и в таком лучезарном сиянии, при виде которого слепнут глаза грешника. Они достигли спасения и служат Всеединому – Нараяне, Душа которого выявляется на Белом Острове. Лишь высшее устремление и самая преданная жертвенная любовь дает им возможность созерцать Его и жить, сливаясь с Его сущностью.

В другом месте сказано так:

Упомянем еще одно замечательное сказание из «Махабхараты» о том, как эту страну посетили три паломника – индийские Муни, или аскеты и мудрецы:

Показательно отметить здесь, что с этими свидетельствами «Рамаяны» и «Махабхараты» о Белом Острове тесно связана также одна страница книги эзотерического знания – «Тайной Доктрины» Е.П. Блаватской.

Согласно древней легенде, по всей Центральной Азии, на север от Гималаев, когда-то простиралось огромное море, посреди которого находился чудесный, несравненной красоты остров, который населяли последние останки третьей расы. Это была раса, способная одинаково легко жить в воде, в воздухе и в огне, ибо она обладала неограниченной властью над стихиями природы. Это были, истинно, «Сыны Божьи» ­ Элохимы, которые открывали людям высшие знания. Остров этот, согласно традиции, существует и по сей день в виде оазиса, вокруг которого простирается ужасающая огромная пустыня Гоби, где нет ни единого человеческого жилья. По морю с этим островом не было никакого сообщения, только подземные ходы, известные лишь Водителям. Память об этом острове, как далекий отзвук, сохранилась в сердцах некоторых людей Востока. Все Иерофанты греческих школ сообщали, что такой остров существует ([48], т.2, с.276; [55], т.1, с.589-90).

Что на самом деле некогда в центральной части Азии находилось море, которое впоследствии в результате катаклизмов превратилось в пустыню, где обитали Сыны Света, утверждается также в письмах Махатм ([76], с. 152; русский перевод см. [52], с.168). Восточные легенды, кроме того, свидетельствуют, что этот центр Азии и вместе с тем и всей планеты существовал всегда, с незапамятных доисторических времен, и его не коснулись ни всемирный потоп», ни другие катаклизмы, и что он пребудет до конца нашего планетного цикла.

Может быть, и древнегреческий эпический поэт Гесиод соприкоснулся, хотя и косвенно, с существованием это обители героев духа, воспевая в поэме «Работы и дни» острова блаженных на краю земли, близ океанских пучин, – эту страну обетованную духовных устремлений человечества, где после ужасных войн нашли прибежище некоторые избранные четвертого поколения или расы. Это был «божественный род героев», которых в древности именовали «полубогами на многодарной земле». Платон там созерцает души, которые очищались во многих кругах жизни и чья жизнь на земле была правдива и свята. Вообще острова блаженных, или Елисейские поля, первоначально представлялись древним грекам как обитель бессмертных героев и полубогов, а не как «царство мертвых», и только впоследствии они слились с понятием загробного рая.

Как эпические понятия о божественных героях, так и древняя полумифологическая наука индусов со всей определенностью говорит о пространственном существовании такого острова. Похоже, что древнеиндийские географы даже отмечали его на своих картах, ибо они считали Швета-двипу одним из континентов (островов) нашей земли ([20], с.440).

Это напоминает мифический континент Уттаракуру, который также и буддийская легенда включает в число четырех мировых островов. В «Рамаяне», напротив, эта фантастическая страна изображена по ту сторону Гималаев. К северу от нее бушует сказочная река Шила: каждый, кто приблизится к ней, превращается в камень. Только совершенным чудом удается переправиться через нее. Ласковые, чистые дуновения ветра вечно веют в этом блаженном крае; живущие здесь не знают ни бед, ни забот. Круглый год деревья сгибаются под тяжестью плодов. Это место полубоги и семь великих Святых древности избрали своей обителью и здесь живут они в высшей радости. Продолжительность их жизни тысяча лет. Так древняя память о чем-то подлинно реальном смешана здесь уже с гедоническими потусторонними образами.

Мысль о Священном Острове, конечно, не угасала в древнекитайском эзотерическом сознании. Чаще всего в трудах Лао-Цзы и его учеников встречается утверждение, что где-то, в раю бессмертных, скрытые от этого мира, обитают святые люди, наделенные сверхъестественными способностями. Они имеют такую власть над своим телом, словно оно является лишь оправой для духа. Ни холод, ни солнечный зной не могут причинить им вреда. Также ничто не может ранить их. Они всесильны, всезнающи, вездесущи, они боги над всеми богами. Эти богочеловеки достигли бессмертия. Во времена императора Ханя (III век н.э.) верили, что существуют различные раи богочеловеков, которые находятся на востоке мира, далеко на островах в океане ([68], с.86).

Об острове Высоких Учителей повествуется также в одном древнем даосском тексте, в рассказе о правлении императора Яо (XXIV век до н.э.): «Император Яо много заботился о народе и думал, что правит идеально хорошо. Но после того как он посетил четырех Учителей на далеком острове Ну-ши, он признал, что он все только портил» ([95], с.213; [95а], с.34).

Отметим, что в Европе, уже за сто лет до Е.П. Блаватской, немецкий мистик Эккартсхаузен в своих трудах писал о некоем острове, который населяют Высшие Разумы человечества.

«С древних времен были люди, которые искали мудрость в чистоте своего сердца; но они жили скрыто и творили добро без шума. Некоторые из них были осмеяны, другие стали жертвой предрассудков и заблуждений, но мудрость всегда оставалась мудростью, и ее приверженцы трудились по великому Божественному плану на благо человечества. Моря отделяют страну, населенную мудрецами, от земли детей заблуждения. Их остров лежит вдали от известных земель и остается неоткрытым до тех пор, пока глаза людей не будут способны вынести свет божественного Солнца. Редко кому из смертных дается возможность ступить на их святые берега. Но время от времени их послы отправляется в разные части мира. Их дело ­ распространять свет, искать свет повсюду, где он только может излучаться. Эти посланники стремятся распространить божественную мудрость по тихим путям. Им известны самые сокровенные тайны природы. Они сближаются с людьми, которые идут по пути добра и правды, делятся с ними тайными знаниями и ведут их к свету, к способности постижения, к мудрости» ([62], с.197).

Конечно, в Европе сведения о Белом Острове и Горной Обители можно встретить и в других трудах, особенно если их автор был членом какого-либо эзотерического кружка и знал или догадывался о существовании Братства Науки. Но эти сведения могут быть тем более сокрытыми и условными, чем глубже в анналах истории погружаемся мы в средневековье, когда философы-оккультисты, опасаясь инквизиции, скрывали свои высшие знания под сложными алхимическими формулами или под полухристианской символикой розенкрейцеров, вполне понятной лишь близким ученикам и друзьям. Даже еще в XVII веке пользоваться такой символикой был вынужден Томас Воган, благородный «сын огня», алхимик и натурфилософ, погибший во время научного эксперимента. Воган, который обыкновенно писал под псевдонимом Eugenius Philathes, в книге «Lumen de Lumini» ([97]; [97а]) упоминает о замкнутости Высшего Братства и его адептов:

«Софист их (Братьев) мало ценит, потому что они не обнаруживают себя в миру, из чего он заключает, что подобное Общество вообще не существует, – ведь он сам не является его членом. Если найдется такой читатель, который будет настолько справедлив, что допустит причины, по которым они скрываются и не показываются открыто, то безумцы сразу же кричат: «Выходите же!» Никому нет дела до них из-за своих мирских интересов... Много ли людей исследуют природу, дабы познать Бога?»

В одном из первых своих трудов Воган описывает Невидимую Гору, где обитают Мудрецы, и путь, ведущий туда. Конечно, это можно понимать и как вершину духовного преображения или эволюции, но за этой символикой Воган, должно быть, видел и другое, реальное понятие. Эта гора Мудрецов находится в центре мира, одновременно далеко и вместе с тем близко. Там хранятся богатейшие сокровища, но такие, которые мир не считает ценными. Человек может достичь ее лишь собственным тяжким трудом и усилиями. Бесстрашному путнику надо отправляться туда темной ночью, и его поведет и будет охранять Проводник. По дороге на него будут нападать ужасные звери (т.е. его собственные страсти), но с помощью Проводника он их одолеет. В грозной буре, землетрясении и огненном пламени испепелится его земное имущество, и на рассвете откроется желанное сокровище, «благодаря Тинктуре, при помощи которой можно было бы придать миру, если б он служил Богу и был достоин такого дара, другую окраску и обогатить его в чистейшее золото». Эту Гору Мудрецов Воган уподобляет древнеевропейской божественной горе Хорив. В другом месте он упоминает также окутанную облаками святую горную обитель Братства браминов Аполлония Тианского ([99], с. 381, 382, 375).

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд