Введение

«Последний день Помпеи» – так называлась картина Карла Павловича Брюллова, которую он закончил в 1833 году и вскоре выставил в Санкт-Петербурге. На картине был изображен один из эпизодов извержения Везувия в 79 году нашей эры. Картина потрясла зрителей и долгое время была одним из популярных произведений.

Первый раз я увидела «Последний день Помпеи» в Русском музее, когда Петербург еще назывался Ленинградом. Она произвела на меня неизгладимое впечатление и своей художественной манерой, и тем, что на ней было изображено. Но вместе с этим кое-что на полотне Брюллова меня обеспокоило, чему я тогда не могла найти объяснения. На нем не было ничего, о чем в свое время писал Плиний Младший, современник этой страшной трагедии: ни лавы, текущей раскаленными реками, ни горячих камней, падающих с неба и убивающих людей. Картина стихийного бедствия была совсем другая. На полотне была группа людей, чье поведение казалось странным. Они двигались, но назвать это бегом было нельзя. Что-то тяжелое и невидимое стояло у них на дороге и мешало сойти с нее. Над ними на черном небе застыло красное облако. Люди подняли головы вверх, как будто следили за движением этого облака. У одних были раскрыты рты. Некоторые зажали руками рты и носы. Их руки отталкивали от себя что-то невидимое, но очень опасное. И это опасное шло как будто с неба. Под ногами стоявших лежали убитые этим невидимым. Описать точно, что произошло, было чрезвычайно трудно. Неясно было, почему художник назвал свою картину «Последний день Помпеи», что именно случилось в этот «последний день»?

Нам известно, что Карл Брюллов обладал уникальным даром видеть своим внутренним взором то, что оставила нам история прошлого. Максимилиан Волошин, крупный поэт и философ, поясняя этот процесс, писал о «камнях, намагниченных историей» [1]. Но это была не просто история, а так называемая метаистория – духовная часть исторического процесса. Наука ни в то время, ни после не занималась исследованием метаисторического процесса. В то, что «камни намагничены историей», и в то, что художник, далеко не всякий, обладает способностью видеть эту историю и запечатлевать ее на полотне, верили немногие. Большинство считало это выдумкой, фантазией и игрой воображения талантливого художника.

Карл Брюллов приехал в Неаполь в 1827 году и, поднявшись по склону Везувия к древним Помпеям, ходил среди развалин и «камней, намагниченных историей». О городе и его гибели в то время мало что знали. Погибшие Помпеи лежали в руинах и не интересовали никого. Интенсивные археологические раскопки начались только в 1848 году. В разрушенном городе художник делал зарисовки и наброски. Трудно сказать, думал ли Брюллов, бродя по руинам и касаясь их камней, о будущей картине. На этот счет существуют разные мнения, я не буду о них говорить. Творческий процесс художника всегда сложен и длителен.

Брюллов вспоминал им прочитанное, особенно его привлекало письмо Плиния Младшего, хранившее в себе свидетельство очевидца этого страшного события. Но каждый свидетель основывается на субъективных переживаниях. Камни же молчали.

И все-таки, что собой представляло 24 августа 79 года нашей эры? Было ли это всеобщее разрушение всего? Или были силы, сопротивлявшиеся слепой и грозной стихии? Какова была историческая реальность того времени? Брюллову нужен был только миг, но миг реальной жизни, тот миг, который озарит потусторонним светом все земное – миг Истины. И он наступил. Брюллов увидел его и вошел в него глубоко, сделав стихию лишь фоном, а главным – самого человека, любящего, страдающего и погибающего. И эта любовь своей вечной истиной осветила тот миг и затмила молнии, огненные реки, падающие камни и все то, что разгневанная стихия обрушила на гибнущий город. Именно сама картина «Последний день Помпеи» явилась главным доказательством реального видения, которое выдали художнику камни Помпей, «намагниченные» трагической историей города. Источник этот был вечен и неопровержим.

Размышления художника во время прогулок по разрушенному городу не были похожи на видения, запечатленные затем на картине. «...Вид сих развалин, – писал Карл Брюллов, – невольно заставил меня перенестись в то время, когда эти стены были еще обитаемы, когда этот форум, на котором мы стояли одни и где тишина была прерываема какой-нибудь ящерицей, был наполнен народом, который, может быть, с заботливостью хлопотал, чтобы приобресть что-нибудь и тем увеличить свое имущество, не думая об опасности, им угрожающей, которая их лишила всего ихнего богатства, многих самого драгоценного – друзей, родственников, других – и жизни. <...> И после сей ужасной революции стихии в сем городе везде царствует спокойствие и тишина. Сюда пускай приходят рассуждать о тщете» [2].

Н.Яковлева, описывая картину «Последний день Помпеи» как результат мгновенного озарения или, скорее, видения художника, останавливает наше внимание на этом мгновении и его духовном содержании: «...“Последний день Помпеи” Карла Брюллова, славящего стоический пафос человека, и в минуту гибели остающегося прекрасным, находящего поддержку в кругу родных и близких, в родственном тепле семьи, спасающего детей и стариков как самое ценное для выживания рода. Человек и сверхценная идея, во имя которой приносятся огромные жертвы, равнодушно принимаемые жрецами, носителями этой идеи.» [3]. Безусловно, прежде, чем возник перед внутренним взором художника тот заветный и таинственный миг, он много работал и в самих Помпеях, и в музеях, и в библиотеках. Таким трудом занимались и занимаются художники, изображающие прошлое. Но буквально единицы из их числа одаряются тем священным мигом, когда прошлое во всей своей реальности является художнику, и тогда он пишет «с натуры». И эту реальную натуру мы видим в «Последнем дне Помпеи» во всей ее красе и величайшем трагизме.

Когда картина была окончена, приняли ее горячо. «“У нас в Риме важнейшим происшествием была выставка картины Брюллова в его студии. Весь город стекался дивиться ей”, – писал Рожалин Шевыреву. – Она была объявлена “первой картиной золотого века” в искусстве, а ее автор – великим человеком. <...> Успех был грандиозен, слава Брюллова казалась не знающей пределов. В его честь устраивали приемы, ему посвящали стихотворения, картину возвеличивали в обширных описаниях. <...> Брюллову выпала на долю редкая судьба новатора, принятого в первый же день, как только его труд стал известен» [4].

Зрителей поражала реальность изображения, которая проникала в глубину души и сердца смотрящего на это уникальное произведение искусства. Картина как бы втягивала в себя зрителя, заставляя его вместе с художественными образами пережить то, что случилось около двух тысяч лет назад. Потом в ней усмотрят пророческий характер и будут правы, потому что в «Последнем дне Помпеи» прошлое свидетельствовало о будущем. И эта неразрывность прошлого и будущего была временным феноменом картины, где само время слилось в единую цельность, которая несла пророчества о будущих трагических событиях в истории России, ибо эта картина была создана рукой и сердцем русского художника. В ней бушевала не только историческая правда, но через нее говорила и метаистория, поднявшаяся из камней погибшего города. Эта метаистория представила человека достойным и мужественным.

Большинство изучавших историю создания «Последнего дня Помпеи» обращали внимание на скрупулезное изучение художником археологических и письменных источников, освещавших то далекое время. Но какие бы исторические источники Брюллов ни читал, какие бы археологические находки ни рассматривал, он бы никогда, основываясь только на этом, не смог представить живую трагическую реальность, которую мы видим и ощущаем в его картине. Момент истины, ожививший всю картину, был заключен в метаисторическом миге, который осветил реальность прошлого в работе выдающегося художника, каким был Карл Брюллов. Поэтому, когда мы видим все это, у нас сжимается сердце и что-то внутри начинает дрожать и откликаться на страдания человека и его неизбежную гибель.

Почти три века прошли между «Последним днем Помпеи» и научными исследованиями, которые, можно считать, разрешили некоторые странности и загадки картины Карла Брюллова. Об этих исследованиях рассказал документальный фильм «Загадка Помпеи», вышедший на экраны в 2001 году. Я не собираюсь подробно, как в фильме, рассказывать о замечательных исследованиях целой группы ученых. Но кое-что об этой научной эпопее следует упомянуть.

Исследования начались, когда значительная часть древнего города была уже раскопана археологами и эти раскопки дали немало информации о некогда цветущих Помпеях и страшном стихийном бедствии, навеки похоронившем их. Эта информация принесла с собой немало загадок. На улицах разрушенного города было найдено более тысячи жертв извержения. От чего все они погибли? Записи очевидцев не соответствовали тому, что было найдено археологами. На скелетах не было следов от смертоносных камней, их не коснулась раскаленная лава. Многолетние исследования показали, что жители Помпей погибли от явления, которое при извержении вулкана встречается крайне редко. Это также подтверждалось еще одним обстоятельством. Археологи нашли в некоторых слоях вулканических отложений зацементированные трупы погибших. Впечатление от найденного было еще более ошеломляющим, чем от скелетов, не тронутых ни камнями, ни лавой. Казалось, что люди просто заснули в этих окаменевших саркофагах. «Ученые были в замешательстве. Из тысячи найденных тел ни у одного не было видимых повреждений. Лишь с изобретением магнитно-резонансного томографа появилась возможность узнать причину их смерти. Профессор Франческо Сассо из университета Неаполя обследовал пять скелетов, найденных на окраине Помпей при строительстве шоссе.

Профессор Франческо Сассо:

– На этом черепе мы наблюдаем аномалию. Носовые пазухи забиты порошкообразным материалом. Если приглядеться, можно увидеть белые крупинки, очень похожие на пыль.

Диктор:

– Похоже, что погибших накрыло облаком пыли» [5].

На этот счет было немало догадок, но все они не объясняли этот феномен. И тогда ученые обратились к исследованию слоев вулканических остатков извержения 79 года. Фильм дает подробное описание различных причин, способных погубить людей, и главная из них – образование мощного теплового облака, вместе с падающими частицами пемзы накрывшего Помпеи. Тщательное изучение всех обстоятельств извержения Везувия привело ученых к следующим выводам: люди погибли прежде всего от нехватки кислорода. Предположение было подтверждено трупом лошади с открытым ртом. Она явно задохнулась. «Весьма вероятно, что люди погибли от недостатка воздуха. Но почему? Стоит вопрос. Слепки тел погибших в Помпеях подтверждают эту гипотезу. У некоторых подняты руки к горлу, как будто им не хватало воздуха <...> очевидно, что им было трудно дышать» [6].

Это обстоятельство было объяснено исследователями в XX веке. «Везувий породил такое явление, как пирокластический поток» [7]. Профессор Сигудсен говорит по этому поводу: «В 1982 году я изучал последствия аналогичного извержения. С вулкана Эль-Чичон в Мексике сошло несколько пирокластических потоков. В них погибло около 2000 человек. Я исследовал эти потоки через два дня после извержения. И там наблюдалась точно такая же картина, что и здесь» [8].

Пирокластический поток при извержении появляется очень редко. В соответствующих условиях облако, образованное таким потоком, падает на Землю с огромной скоростью и уничтожает все живое на своем пути. После него остается тонкий слой пепла, который мало заметен среди других вулканических отложений. Облако накрыло Помпеи за минуты.

«Жителей Помпей ждала жуткая смерть. На них обрушился раскаленный ураган. Он обжигал кожу, дыхательные пути. Рот, нос, легкие забивало горячей пылью. Вот почему многие оказались в позах спящих. Люди падали на землю, отчаянно пытаясь укрыться от обжигающего ветра. Поток закончился так же внезапно, как и начался. Но люди уже погибли от ожогов и удушья» [9].

Теперь настало время вновь вернуться к картине Карла Брюллова «Последний день Помпеи» и понять, для чего приведено все вышенаписанное и рассказано о редком явлении, каким было извержение Везувия в августе 79 года. Данная информация снимает все странности картины Брюллова. Действительно, на полотне изображена группа жителей, погибающих от удушья, вызванного пирокластическим потоком. И тут возникает другой вопрос: как Брюллов мог создать такой образ, который оказалось не по силам засвидетельствовать даже очевидцам? Ответ на этот вопрос можно получить, исследовав уникальные способности художника Брюллова. Бродя по развалинам Помпей в XIX веке, он в какой-то момент увидел миг истины – произошедшее в далеком прошлом в древней стране событие. Наука XX века подтвердила способность художников «проявлять» в своем сознании «камни, намагниченные историей». Такая космическая способность была одним из методов метаистории. Этот момент истины, в котором соединились метаисторический метод и исследования науки, принес нам образную и правдивую информацию. Энергетический синтез, прошедший сквозь пространство и время, подтвердил космический метод поступления информации, который мы называем видением и не всегда верим в его существование. Странное и неясное слово «мистика» запятнало реальный метаисторический процесс и тем самым замедлило его объективное научное исследование.

Творцы искусства, связанные с высшей космической материей, представляют нам в точных образах информацию о процессах, идущих в Мироздании, намного скорей, нежели трудные экспериментальные исследования современной науки. Синтез науки и искусства дает великие возможности познания. Это отчетливо видно на примере «Последнего дня Помпеи».

Способности Карла Брюллова, проявленные в его творчестве, в редких случаях обнаруживаются и у других художников, и тогда их творчество становится причастным метаисторическому процессу.

---

 

Печать E-mail

• Вперёд