Страницы автобиографии В.И.Вернадского

(фрагменты писем, дневников, записок)

»«

...Наша семья богатой долго не была, все приобретено было отцом, но с тех пор, как я себя помню, я жил в довольстве и даже в гораздо большем, чем следовало. Наряду с этим никаких замашек барства у нас не было, их не любил и страшно на них нападал мой отец, их не любила, да и не любит моя мать.

Из письма к Н.Е.Старицкой, 2 июня 1886 г. Рускеала

»«

...я думаю, что семья должна иметь известные предания: конечно, хорошее влияние может оказать семья только тогда, когда мало-мальски хорошие предания. Семья должна вырабатывать хороших работников на пользу человеческую, она должна дать счастье тем, которые составили семью: она должна связывать молодое поколение с поколением, кончающим жизнь. И никогда такая связь не будет существовать, если нет известных семейных преданий, известных общих целей, на которые положена работа и предков, и будущих, подрастающих поколений...

NB. Какая прекрасная идея – семейные предания! Семейное воспитание есть не родительские уговоры или меры поощрений и наказаний, а в первую очередь образ жизни: как и чем живут взрослые члены семьи, как и чем жили предки. Страницы жизни семьи, ее развития, рассказы о тех, кто составил духовно-нравственный и культурный облик семьи, могли бы указать растущему человеку путь к благородству. Было бы здорово, если бы школа заинтересовалась семейными преданиями своих учеников, помогала им заботиться о составлении летописи своей семьи. Зов достойных предков есть зов из Будущего, а жизнь по их духовно-нравственным традициям есть достойная основа для дальнейшего обогащения культуры семьи.

Из письма к Н.Е.Старицкой, 29 мая 1886 г. С.-Петербург

»«

...Сильное влияние имела, должно быть, няня... человек чрезвычайно хороший и положительно умный. Ей обязан я и резким порицанием барства, которое она очень не любила, впервые узнал про освобождение крепостных, и помню в детстве ее выговоры, если, будучи избалованным ребенком, грубо или резко говорил ей или прислуге: «Что ты это, теперь нет крепостных, нет бар – все люди» и т.п. <...>

Мои религиозные воззрения в детстве развивались сильным образом благодаря влиянию детской – няни, детей сторожей банка, с которыми я играл, и затем под влиянием чтения священных книг, причем особенно сильно на меня действовали тогда «жития» и «Ветхий завет». В семье у нас царил полный религиозный индифферентизм; отец был деистом, мать была неверующая; я ни разу, например, в жизни не был на заутрене перед Светлым Воскресением...

Я любил всегда чудесное, фантастическое: меня поражали образы «Ветхого завета», и я теперь еще помню то наслаждение, с каким я читал историю Саула. Самуила. Авессалома и Давида: мне очень часто представлялся Авель и Каин и т.д. Эти образы вызывали у меня бесконечный ряд вопросов: я верил существованию рая и задумывался, где он находится, меня интересовали вопросы, как жили Адам и Ева, на каком они говорили языке etc. <...>

NB. Вокруг ребенка не должно быть случайных «нянь» и «дядь», случайных «домработниц» и «репетиторов». От них дети впивают образ жизни и ценности культуры. От них же они могут воспринять самое худшее, если эти люди далеки от добрых духовных и нравственных качеств. Няня Пушкина, няня Вернадского и вообще понятие «няня». Сколько в нем прекрасного и возвышенного! С каким удовольствием и интересом почитал бы я книгу о Няне растущего человека. Няня в семье, да еще Святые Писания. Детство Вернадского иллюстрирует, насколько могут они обогатить духовный мир и дать пищу для мировоззренческих основ будущего деятеля и гражданина. О Святых Писаниях должны говорить своим ученикам и школьные учителя, говорить с почтением. И не будем называть это религиозным воспитанием, ибо скорее всего это напутствие молодого человека к свободе совести и культуре человечества.

Из письма к Н.Е. Старицкой [до 21 июня] 1886 г. Вильманстранда

»«

В гимназии я очень интересовался историей церкви, (священник М.Соколов) давал [книги] из своей библиотеки и из [библиотеки] гимназии.

Очень много пользовался библиотекой В.Кулжинского...

Главное дала домашняя жизнь – десятки журналов, русских и иностранных, которые выписывал отец.

Я пользовался еще большой библиотекой моего друга по классу Дьяконова, умершего молодым, кажется, студентом (не естественником). Отец его, видный чиновник, имел огромную библиотеку, которой я пользовался, кажется, на одном из последних классов.

Из «Хронологии...» 21 ноября 1943 г. Москва

»«

...Совсем поворот произвело во мне увлечение историей – война сербов с турками и пр. – во все гимназические годы после 1876 г. я ничему не научился, если не считать огромного, теперь большею частью забытого количества исторических фактов и некоторых взглядов и идей, порядочно, но раздельно продуманных...

Из письма к Н.Е.Вернадской 1 августа 1888 г. Инсбрук

»«

Главным несчастьем являлся мертвый дух преподавания, огромное количество времени, которое тратилось на древние языки, преподававшиеся исключительно плохо. Трудно помянуть это преподавание чем-нибудь хорошим, хотя среди учителей классических мертвых языков в нашей гимназии были лично порядочные люди, может быть, даже имевшие познания в древних языках, но эти познания они не могли передавать нам, так как не умели говорить по-русски, не отличались умом и строго держались официальных рамок программы, исказившей прекрасный великий мир Эллады, ее науку, литературу, искусство, разрушившей те стороны истории Рима, которые до сих пор жили в нашей жизни. Гимназическое преподавание эпохи Толстого [1] было классическим лишь по названию.

NB. «Мертвый дух преподавания». Дух умерщвляет учитель, если он отличается умом, не владеет в совершенстве прекрасной русской речью, строго придерживается официальных рамок программы, искажает красоту науки. Дух преподавания умерщвляется еще и тогда, когда учителями являются «чужие люди», исполняющие антинациональную программу, или же чиновники, исполняющие предписание начальства. «Чужие люди», «чиновники» опасны для школы. Хороший директор, который отличается и умом, и творчеством, не допустит в своей школе таких «учителей».

Главным несчастьем было то, что в общем преподавателями древних языков в это время в России были или, как у нас, чужие люди, сторонние русской жизни и интересов нашей страны и потому бессознательно добросовестно исполнявшие антинациональную официальную программу, или чиновники – полицейские, которым никакого дела не было до идейных заданий школы, более или менее добросовестно исполнявшие предписание такого же, как и они, начальства. Несомненно, других исполнителей для полицейской классической системы Толстого [2] и нельзя было найти.

Из статьи «Из прошлого». Февраль 1916 г.

»«

...Моя цель – познание всего, что возможно человеку в настоящее время сообразно его силам (и специально моим) и времени. Я хочу, однако, увеличить хоть отчасти запас сведений, улучшить хоть немного состояние человека. А улучшение это, к сожалению моему, в мое время зависит не только от научных знаний и приложения их к борьбе с природой, а еще и к борьбе с людьми, к деятельности политической. Могущественным орудием тут является публицистика научная, неопровержимая, логичная. Мои другие занятия, как мне кажется, никогда не дозволят мне в моей кратковременной жизни заняться рассмотрением вопроса о влиянии войны на все человеческие племена. Для этого у меня не будет времени. Необходимое для других моих целей подробное знание истории моего родного племени Украинского дозволит, надеюсь, мне изложить хоть в немногих резких чертах влияние войны на это племя и ео ipso может хоть несколько помочь прекращению этого регрессивного явления. Года два, вероятно, мне придется употребить много времени для этой цели.

Из «Заметок по истории Украины». 27 мая 1882 г.

»«

8 июля. Прежде я не понимал того наслаждения, какое чувствует человек в настоящее время, искать объяснения того, что из сущего, из природы воспроизводится его чувствами, не из книг, а из нее самой. Какое наслаждение «вопрошать природу», «пытать ее»! Какой рой вопросов, мыслей, соображений! Сколько причин для удивления, сколько ощущений приятного при попытке обнять своим умом, воспроизвести в себе ту работу, какая длилась века в бесконечных ее областях! И тут он [человек] подымается из праха, из грязненьких животных отношений, он яснее сознает те стремления, какие создались у него самого под влиянием этой самой природы в течение тысячелетий. Здесь он понимает, что он сделал и что может сделать. Много неверного он сперва выведет в уме своем, много ложно поймет он, но опыт и наблюдение, рассуждение и размышление дадут ему силу познать правильность или вероятность ее в отношении его выводов. Много перечувствовал я в 4–5 часов, проведенных мною в Поповке, много понял яснее, чем понимал прежде, а многое, вероятно, понял неверно. Я ожил и оживился. Оживлены мои стремления, и новые силы имею я без надежды стремиться к ним. Тут сливаются и эстетические и умственные наслаждения, тут возрождается стремление достичь того идеала, какой до сих пор выработался у человека и понятен ему...

NB. Глубокоуважаемый Владимир Иванович! То, что я подчеркнул в тексте, я воспринимаю как прекрасную Оду Мыслителю, вобравшему в себя природу, мир земной и макрокосмос. «Вопрошать природу», «пытать ее»... «Сколько причин для удивления»... «И тут человек подымается из праха»... Великолепные слова, достойные, чтобы учитель посвящал им целые уроки. А может быть, лучше зачитать эти записи школьникам и предложить разобраться В мыслях гения? А потом зачитать еще последующую запись, которую я назвал бы философией Жизни Вернадского. В общем, надо подумать, какую создать духовно-нравственно-философскую программу о Вернадском для школьников.

Из дневника... 8 июля 1882 г. Павловск

»«

Спор с В.А.Тюриным о том, что ученый одними трудами приносит пользу обществу, а для этого ничего не должен знать (даже забыть) о том обществе, которому приносит пользу (тезис В.А.Тюрина). Я держусь совсем другого мнения. Постараюсь высказать его.

[Чем больше] и больше в последнее время я углублялся в себя [тем более] [вижу] свое малознайство, пустоту и недостаточность своей мысли: во мне мало последовательности, и я чувствую, что не разбираюсь, а теряюсь в тех обстоятельствах, в каких нахожусь. Несистематичность и неполнота знаний, неясность и невыработанность общественных идеалов, слабость и непоследовательность характера, кажется, гнездятся во мне, завладели моим больным умом. Я знаю, что меня многие считают чрезвычайно умным, развитым и т.п.: ожидают, что из меня выйдет что-нибудь замечательное...

Задача человека заключается в доставлении наивозможно большей пользы окружающим. (Я написал «Задача», но понимаю под этим словом не то, что предначертано каким-то «вседержателем неба и земли», явившимся из человеческой фантазии и никогда de facto не существовавшим, а то, что выработает каждый человек из более или менее продуманного и сознательного состояния к окружающему.) Наряду с этим нельзя забывать, что жизнь человека кончается с тем, что называется иногда «временной, земной», и что здесь, человек в этой жизни должен достигнуть возможно большего счастья. Такое состоит как в умственном и художественном кругозоре, так и в материальной обеспеченности: умственный кругозор – наука: художественный – изящные искусства, поэзия, музыка, живопись, скульптура и даже религия – мир человеческой фантазии, мир идеалов и самых приятных снов: материальная обеспеченность необходима в меньшей степени, т.к. ее удовольствия по грубости отходят на второй план, но необходимость ее слишком чувствительна, и без нее обойтись нельзя и незачем. Всего этого достигает человек только благодаря крови, страданию поколений до нас и сотен тысяч людей в наше время. Как для того, чтобы это не отравляло радостей, так и для того, чтобы достигнуть наивысшего удовольствия, чтобы другие, плоть от плоти и кровь от крови нашей, могли достигнуть удовольствия после нас, необходимо работать нал поднятием и улучшением, над развитием человечества... Еще одна сторона: вдумываясь в происходящее, вырабатывая в себе мировоззрение, познавая то, что существует, – истину, человек невольно оценивает все и из этой оценки путем фантазии соображает, что нужно, чтобы было. Такой идеал человечества у всех различен, но все должны стремиться к его осуществлению, должны стремиться и стремятся прямо в силу необходимости, по природе [3].

Ставя целью развитие человечества, мы видим, что оно достигается разными средствами и одно из них – наука. Наука доставляет самое такое обширное удовольствие, она приносит такую большую пользу, что можно было бы, казалось, остаться деятелем одной чистой науки. Это было бы приятнее. Но так оно было бы, если бы можно было заставить себя не вдумываться за пределы узкого круга специальности; тогда теряется мировоззрение, а вместе с ним высшее, осмысленное удовольствие, доставляемое наукой, и остаются отдельные микроскопические радости, чувство долга и стремление к идеалу завладевают человеком, смотрящим на науку обширным взглядом, а не взглядом специалиста, не видящего за пределами своей специальности и мнящим себя ученым. Они показывают, что нет данных, заставляющих считать неизбежным все лучшее и более полное развитие человечества, нет причин полагать, чтобы люди улучшались и могли всегда обладать даже той долей удовольствия, доставляемого наукой, искусством, благосостоянием. Видишь, что это может быть, а может и не быть; понимаешь, что условия, дозволяющие научную деятельность, могут быть уничтожены, и что все, что делается в государстве и обществе, так или иначе на тебя ложится. И приходишь к необходимости быть деятелем в этом государстве или обществе, стараться, чтобы оно шло к твоему идеалу, чтобы как ты, так и другие после тебя достигали невозможного счастья...

Из дневника... 11 мая 1884 г. Петербург

»«

Когда пишешь, оформляются неясные мысли и идеи и иногда является какая-то странная мания писать. Вдруг вследствие чтения или прямо вследствие мечтаний явится какая-нибудь идея, идея давно назревшая и не раз большей частью в той или другой форме мне являвшаяся...

NВ. «Дайте детям мечтать, фантазировать, строить свои города» – сказано в прекрасных духовных учениях. А Владимир Иванович подтверждает: «Вдруг... прямо вследствие мечтаний явится какая-нибудь идея...» А потом эта идея может изменить к лучшему окружение, а то и весь облик планеты Земля. Как я – учитель – могу научить детей мечтать и фантазировать? Не буду же призывать: «Мечтайте!» По всей вероятности, я сам должен стать мечтателем и фантазером в педагогике.

Я хочу лично повидать главные страны и моря, о которых читаю в книгах. Я хочу видеть как тамошнюю природу, так и людей. Только тогда, когда человек путешествовал по наиболее разнообразным странам, когда он видел не одну какую-нибудь местность, а самые разные, – только тогда приобретается необходимый кругозор, глубина ума, знание, каких не найдешь в книгах. Я хочу подняться и вверх в атмосферу. И так будет. Або буду, або дома не буду. Но в том знании, какое вынесу, – сила, и за нее не дорого дать все состояние. И время, что я употреблю на такое самообразование, не пропало, я возвращу его сторицею на работы на пользу человека.

Чем больше знаний, тем сильней работник на этом поле.

Из дневника... 18 мая 1884 г. Петербург

»«

Завтра у меня соберутся для обсуждения народных библиотек. Необходимо подумать и обсудить, какие книги должны предлагаться народу. Можно теперь [дать] только самые абстрактные представления (мое мнение):

1.  Необходимо, чтобы были книги по всем вопросам, волнующим народ: книги о землевладении, описание мест и путей в России (для переселения), объяснение народных прав, изложение разных вероучений, народной школы.

2.  Книги о природе – в популярном народном виде должны быть изложены все возможные научные сведения: о небе и земле, звездах, солнце, погоде, почве, растениях, животных, людях. Народная медицина и гигиена.

3.  Рассказы из истории страны.

...Общей идеей нашей должно быть то, что народ должен понимать свои силы и права, должно быть то, чтобы приводить народ к сознанию, что надо ему самому управлять собой. Стараться доставить народу ряд практически необходимых и важных сведений, пытаться направить его мысли и убедить его в его силах.

а) Государство и правительство существуют для народа, а не народ для государства и правительства.

б) Только тогда, когда большинство массы поймет и свое положение, и свои силы, только тогда возможно более разумное ниспровержение нынешнего паразитного правительства. Для этого необходимо распространение знания, а для этого – народная литература.

Что же нам распространять для народа? И будем ли мы все одинакового мнения в этих вопросах? Стоит ли тратить свои силы на распространение и усиление тебе враждебного религиозного настроения, мистических взглядов и идей? Пусть без нас распространяют их другие, пусть не пускает глубоких корней фанатизм, и теперь завладевший массой.

До сих пор народ не тронут научными знаниями, старые идеи и старое мировоззрение, много веков тому назад отброшенное наукой, владеет им... Что же должно поставить нашей идеей, нас всех связующей? Стараться распространить в народе научное мировоззрение; дать ему верное представление о том, в каком положении он находится в государстве и чем он должен быть; доставить ему сведения, необходимые как в обыденных делах, так и в жизни.

Из дневника... 21 мая 1884 г. Петербург

»«

Ужасна у меня неспособность в речи ясно формулировать свое мнение; отчасти она зависит от невыработанности и непродуманности в частностях, а в жизни именно и приходится говорить о частностях.

Есть два коренных вопроса народной жизни. Мы можем их определить: экономическое и духовное развитие народа.

Фактическое ознакомление с духовным, или интеллектуальным, развитием народа возможно вести двумя путями: изучением книжной литературы и расспросами лиц из народа или близко к нему стоящих.

Каковы его желания ввиду его положения?

К вопросу о способе распространения в народе грамотности относятся: школа и ее положение в народе, государстве, интеллигенции; тягота школы в экономическом отношении; народная литература и способы ее достижения до народа; библиотеки; чтения.

...Школа.

1.  Отношение к школе крестьян, духовенства, помещиков, земства, администрации...

2.  Материальное обеспечение школы и как отзывается оно на крестьянском кармане.

3.  Влияние школы на крестьян, если возможно это выяснить. – сомневаюсь.

4.  Учитель и его положение и отношение к крестьянам etc.

5.  Существуют ли, кроме официальных школ, школы тайные, кто и как учат в них, во сколько обходится.

6. Чему учат в школах и что считает масса полезным.

7. Отношение ее и мнения о ремесленных и церковных школах.

8. Долго ли сохраняется связь учеников со школой и учителем.

9. Оказывает ли она хоть иногда [связь] влияние etc.

Книга

1.  Как достает народ книги.

2.  Какие ему более всего нравятся (какие кто имеет).

3.  Какие выражаются желания о книгах.

4.  Какие суждения и отзывы есть о книгах.

Из дневника... 22 мая 1884 г. Петербург

»«

Разрушительная деятельность правительства. Наше правительство стремится к разрушению государства и по какой-то странной иронии считает себя охранителем. Разрушение семьи арестами и т.п., разрушение народного благосостояния и т.п. Инстинкты лиц, в руки которых попала власть, разнузданны, и нам остается только сокрушаться до времени над гибелью того, что установлено работой поколений. Ввиду полного отсутствия гласности интересно и важно следить за анархическими действиями правительства (нам это не кажется противоречием)...

Из дневника... 25 мая 1884 г. Петербург

»«

<...>Итак, все заключается в этой жизни, а не в одной или сотне других, якобы следующих за нею. И в этой жизни надо стараться достигнуть наивозможного счастья. Оно может быть различно, но необходимо выбрать лучшее, по своим стремлениям... Я, например, нахожу, что наибольшей возможностью ставить жизнь по-своему или, вернее сказать, быть в ней самостоятельным (во вне зависимости от других) – я буду обладать, когда буду возможно могущественнее умом, знаниями, талантами, когда мой ум будет наивозможно разнообразно занят, когда я буду иметь наивозможно больше власти и значения среди окружающих меня людей. Итак, необходимо приобрести знания, развить ум, добиться власти. Затем есть 2 цели – 1) развитие науки, т.е. наслаждение, которое мы испытываем при познании более того, что знают до нас, и 2) развитие человечества – т.е. наслаждение борьбы из-за проведения в жизнь идеалов, противовес тому неприятному чувству, которое испытывается всяким мыслящим лицом при размышлении о цели получаемых им благах мира сего.

Первое дело:

О выработке характера. Преимущественно следует: откровенность, не боязнь высказывать и защищать свое мнение, отброс мнимого стыда, не боязнь доводить до конца свои воззрения, самостоятельность.

Выработка речи.

2) Образованность ума:

а) знакомство с Философией:

б) знакомство с математикой, музыкой, искусствами etc.

NB. Опять прекрасная тема для факультативного курса о Вернадском: выработка характера.

На дневника... 15 июня 1884 г. Петербург

...Организация научной работы очень нужна, но какая? Здесь тоже теперь один из очень важных вопросов дальнейшего развития, и надо как-нибудь его разрешить так, чтобы сохранилась индивидуальная свобода инициативы, т.к. известное дело, как легко впадают «люди науки» в педантизм и узкую специализацию и какой они обладают нетерпимостью. Для целого ряда отделов науки такая организация есть единственный залог успеха; мне представляется, что такова судьба почти всех так называемых нравственных и политических наук и значительной части тех отделов естествознания, где преобладает наблюдение или где наряду с опытом возможно приложение сравнительного метода...

С наслаждением читаю Марка Аврелия: Самонаблюдения [4]. Какая чудная вещь, как много в этом сочинении человеческого, сильного, как много, много мыслей рождается при ее чтении. Я помню, во время одного из последних наших разговоров с тобой и англичанином, кто-то из вас, кажется ты, указала, что в стоицизме главное внимание было направлено на выработку физической закаленности. Я возражал, т.к. в былое время, когда стоицизм казался мне самым чистым и высоким идеалом, я увлекался той чисто нравственной и умственной выработкой человека, какая им дается. ...В знании многих фактов есть своего рода красота, прелесть, что один и тот же факт в разное время дает разное. Необходимое ли это следствие умственной работы или просто следствие неуменья распоряжаться своим мышлением?

Из письма к Н.Е.Вернадской 4 августа 1888 г. Цюрих

»«

...Мне дорого всякое проявлении энергии, и, право, среди молодежи теперь очень много хороших людей – идет новое поколение с солидным желанием учиться и известной энергией. Многое напоминает мне наши годы, но мы были меньшинство. Если упрочусь в университете, все силы употреблю на образование Студенческого научного общества.

Из письма к Н.Е.Вернадской 2 марта 1892 г. Москва

»«

...Какая важная вещь гигиена мысли. Мне кажется, это важнее всего в жизни, потому что этим достигается стремление к гармонии и чувство гармонии создается человеком этим путем. Надо не позволять себе думать о всем дурном, что пришлось сделать, нельзя отвлекать исключительно в сторону личных, мелких делишек, когда кругом стоят густою стеною великие идеалы, когда кругом столько поля для мысли среди гармонического, широкого, красивого, когда кругом идет гибель, идет борьба за то, что сознательно сочла своим и дорогим наша личность. Я даже стал набрасывать «Наброски о гигиене мысли», если что выйдет, пришлю тебе.

NB. Гигиена мысли!.. Она важнее всего в жизни!.. Ею достигается гармония духа!.. Нельзя позволять себе думать о другом!.. О мелких делишках!.. Урок по Вернадскому о гигиене мысли, о добромыслии, прекрасномыслии, честномыслии... Может быть, в этих идеях Вернадского можно улавливать прелюдии к учению о ноосфере? «Наброски о гигиене мысли» – надо поискать их, очень интересно! Все больше размышляю о том, что школьникам понравится урок о Вернадском, о гигиене мысли.

Я читаю Толстого – прочел его Севастопольские рассказы, военные очерки и теперь читаю Крейцерову сонату. Для меня встает вся его личность, по-моему, удивительная по своей неизменности: и в мыслях о Севастополе и Кавказе, и в «Войне и мире», и всюду в новых произведениях – это все тот же человек, чуткий, сильный. Основная черта – боль вследствие неимения глубокой веры в цельность жизни, вдумчивость и пр. всюду проглядывают. Крейцерова соната, думаю (не кончил еще), сильное замечательное произведение...

Из письма к Н.Е.Вернадской 27 мая 1892 г. Москва

»«

...Одна сила и одна мощь – идея. Я теперь читаю Платона. Пир (или о любви) непременно прочти, я привезу. Мне так дорого, что в тебе сильна, красива гармония мысли и что так много хорошо ты мыслью живешь...

Из письма к Н.Е.Вернадской 6 июля 1892 г. Москва

»«

...Сегодня 6 лет нашей свадьбы... Эти 6 лет – такие хорошие годы. Мне хочется лишь одного для большего гармонического житья – это большей производительности той работы мысли, какую мы ведем с тобою, большего внедрения в жизнь во имя дорогих для нас великих идеалов. Этого особенно нет у вас всех, и у нас в частности. А это, вероятно, самое важное, чем держится и чем значит семья в жизни – не личной, а родовой.

Из письма к Н.Е.Вернадской 3 сентября 1892 г. Москва

»«

Среди полной всяким движением зимы и среди рассеянной жизни, какую приходится вести, мало записывал в эту тетрадь. А между тем мысль много работает и много дум носится. В сущности говоря, они носят в сильной степени характер самокритики. Отчасти уже чувствуется, что прошла первая пора жизни – уже мне 30 лет, а между тем что я сделал, что я могу сделать, так ли построил свою жизнь, как это согласно с основными идеями, которые строят мою личность? Я ясно знаю, как надо многое делать, но не делаю. Теперь прошло почти два года после защиты диссертации – я не написал новой, я ясно сознаю необходимость работы в печати – и ничего не написал и пр. и пр. Всему причиною дилетантская лень. Или слабость, в сущности говоря, моего ума, лишь скользящего, фантазирующего? Или слабость воли? Недостаток рабочести?...

Надо работать над наукой серьезно, а я дилетант. Или уже такова моя судьба?

Из дневника... 14 апреля 1893 г. [Москва]

»«

...Был у нас Л.Н.Толстой – с ним продолжительный разговор об идеях, науке etc. Он говорил, что его считают мистиком, но скорее я мистик. И я бы им быть был бы рад, мне мешает скептицизм. Я думаю, что в учении Толстого гораздо больше глубокого, чем мне то вначале казалось. И это глубокое заключается: 1) основою жизни – искание истины и 2) настоящая задача состоит в высказывании этой истины без всяких уступок. Я думаю, это последнее – самое важное, и отрицание всякого лицемерия и фарисейства и составляет основную силу учения, т.к. тогда наиболее сильно проявляется личность и личность получает общественную силу. Толстой – анархист. Науку – искание истины – ценит, но не университет etc. <...>

Из дневника... 29 апреля 1893 г. Москва

»«

...Я глубоко убежден, и все более убеждаюсь, что есть единственная возможность сделать культуру прочною – это возвысить массы, сделать для них культуру необходимостью. Для меня один выход для достижения и развития высших форм сознания – это устройство общества в демократию...

Из письма к Н.Е.Вернадской 7 июля 1893 г. Вернадовка

»«

...Я не могу уйти в одну науку, да и при теперешнем положении русских университетов это чрезвычайно трудно. С другой стороны, нет никакой возможности настоящей политической борьбы при том строении жизни, при котором мы живем. Заниматься наукой и вести политическую борьбу возможно более сильным людям, чем я, а у меня нет ни знаний, ни таланта, ни рабочей силы для этого потребных. Теперь выходит ни то ни се. Если бы я мог что-нибудь сделать для науки, то только не в России, и право я не знаю иногда, к чему проводить здесь бессмысленную жизнь раба, когда можно, ликвидировав дела, жить свободным человеком на Западе. Можно бороться там за права России и не в качестве лукавящего, связанного по рукам и ногам раба, а в качестве раба, ставшего свободным человеком и борющегося свободно за других. Меня душит все здесь: и собственное бессилие, и рабьи мысли, рабьи чувства и рабьи удовольствия кругом. Всюду залезли холопы и мелкие людишки московских государей... и они с дикой томящей радостью и самодовольством, всюду высоко напоказ несут свои знамена, свои принципы. Я понимаю один ответ на все это – это свободное слово, это критика, протест против всего, что здесь совершается, но это невозможно и по двум причинам: этого нельзя в России и для этого у меня нет знаний, нет таланта, нет уменья.

Я не могу выразить, не умею передать другим ни чувства стыда, ни чувства горя и злобы, которые часто душат, мучают, бессилят меня. Знаешь, бывает так, когда понимаешь, а передать, сказать, сообщить другим не можешь...

Из письма к Н.Е.Вернадской 21 июня 1893 г. Моршанск

»«

...Меня все более занимает мысль – серьезно – посвятить свои силы работе над историей развития науки. И хочется, и колется: чувствую для этого недостаток образования, малые силы своего ума по сравнению со стоящей задачей. На много лет такая работа, т.к. много надо самому к ней готовиться.

Важно связное изложение самого хода развития согласно новейшим данным. Ничего подобного нет в литературе. Меня завлекает мысль о возможности некоторых обобщений в этой области и о возможности этим историческим путем глубже проникнуть в понимание основ нашего мировоззрения, чем это достигается путем ли философского анализа или другими отвлеченными способами.

Вначале перед изложением хода развития науки мне хочется разобрать некоторые отдельные вопросы, которые сами по себе важны, – таковы вопросы о наследственности, о значении личности и уровня общества (политической жизни) для развития науки, о самих способах открытия научных истин. Особенно любопытно изучить тех лип, которые делали открытия задолго до их настоящего признания наукою. Мне кажется, изучая открытия в области науки, делаемые независимо разными людьми при разной обстановке, возможно глубже проникнуть в законы развития сознания в мире. С этой точки зрения интересны биографии таких лиц, как Леонардо да Винчи, Роджер Бэкон, Роберт Гук и т.п. Здесь все интересно – и то, что отдельная личность среди общей тьмы была в состоянии сделать за сотни лет правильные выводы, и т.п. Очень интересен и вопрос о лживом и его значении в развитии науки...

Из письма Н.Е.Вернадской 5 июля 1893 г. Варнадовка

»«

Говорят, что философия представляет из себя особую форму познания – более глубокого и широкого, чем то дается наукой. В таком случае: 1) или научные истины должны быть добываемы и в философских измышлениях помимо науки; 2) не должно быть грубых ошибок философских воззрений и 3) должны быть исходные основы и философии и науки различны. Однако 1) у нас почти нет ни одного такого примера, и философия в сущности представляет из себя ту область человеческой мысли, где всего рельефнее и сильнее оказывается научное мировоззрение толпы и общества определенной эпохи. Мне кажется, что в этом ее сила и значение для развития человеческого сознания... 3) Если основой философских воззрений является разум – и исходя из него возможно познавать мир, – то этот мир должен был бы подтверждаться лишь при изучении его иным путем – научным. Скорее всего иное. В основе философии лежит дальнейшее развитие отдельным человеком нередко великой силы ума доступного ему или распространенного в известном обществе знания. При этом философ исходит а) или из определенных научных дат, или б) из того материала, который сложился из этих научных дат в обществе и вызвал в нем образование определенных понятий, как души, Бога, разума и т.п. Сила философии в критике основных воззрений, которые нередко людьми науки принимаются без проверки. Говорят, теперь возбуждается интерес к философии. Мне кажется, виден интерес к религии, а религия и философия в сущности враги по сути, и лишь слабость мысли наших философов и их рабский дух ставят их в их нынешнее положение. В истории человеческой мысли философия сыграла и играет великую роль: она исходила из силы человеческого разума и человеческой личности и выставила их против того затхлого элемента веры и авторитета, какой рисует нам всякая религия. Одна является попыткой из личности познать сущее, другая берет исторически сложившиеся понятия и исторически выработанные желания и привычки и к ним, как Прокруст к ложу, прилагает человеческую личность и сознание.

Из дневника... 6 июля 1893 г.

»«

Не спится сегодня, и хочу я без порядка набросать кое-какие мысли из пережитого последние дни. <...>

§ 2. Нередко приходится слышать: что делать? как бороться с окружающим мраком? Нельзя бороться – мы бессильны, не на кого опереться, нет таких общественных слоев, а без общественных слоев не может быть борьбы и т.д. Все это праздные, вредные вопросы, они пускают общественную мысль на скользкий путь – на путь, который всяческими софизмами приведет нас к разным состояниям: или к состоянию маленького дела, или к состоянию одних экономических благ, или к состоянию художественного наслаждения, к абсолютизму, к чиновничеству, к чревоугодничеству в разных его утончениях и грубостях – как в виде цинического служения нашему правительству с ложью в сердце и на устах или же в виде более изящного отделения своей умственной жизни от окружающей среды и разделения того, что хотя и истина, но не пригодно «пока еще» плебсу, – этот самый злостный, мерзкий аристократизм, ведущий точно так же к разделению окружающей действительности и идеала и этим самым позволяющий в окружающей жизни всю мерзопакость, которой нет места в созданном (хотя и поневоле буржуазном – ведь мысль в оковах жить не может!) себе идеале...

Когда никто ничего не знает, когда кругом колебание и разброд, когда нет ясных и определенных сил и нет общественного стыда и понимания в обществе, бессмысленны все вопросы о том, что делать для прямого принуждения правительства поступать целесообразно в интересах прогресса в России. Первым делом надо создать общественный стыд и общественное понимание. Главным образом даже общественное понимание, так как стыд всегда будет, когда видно будет, что все понимают и многие говорят тебе истину о твоем поступке, который не спасают софизмы [5]...

§ 3. Это понимание должно быть создано, к нему должны быть направлены все наши силы. Понимание того, как должна быть устроена жизнь человека [6].

§ 4. Я сразу чувствую, что мне могут возразить, что я предрешаю вопрос, что я 1) допускаю, что наше общество («интеллигенция») сильна и способна привести к улучшению правительства в России и 2) что я как бы придаю основное значение в общественной жизни разумным поводам человеческой деятельности, тогда как возможно, что эти самые разумные мнения etc. являются простым следствием известной среди внешних условий экономической жизни и пр. и что течение жизни от них мало или вовсе не зависит...

Более общее, чем эти два основания, следующее положение: несомненно, мы хотим и говорим о разумной рассуждающей деятельности человека. Несомненно, такая рассуждающая деятельность возможна лишь тогда, когда есть средства разумом вывести правильное действие человека. А это возможно лишь при условии существования в среде, где он живет, – понимания идеала и постоянного сравнения этого идеала с окружающими мероприятиями. А потому понятно, что это необходимо, даже при предположении о бессилии общества и при сознании образования мысли лишь под влиянием «экономических законов»...

§ 5. Без такого понимания невозможна деятельность правильная ни правительства, ни правильная политическая борьба какой бы то ни было группы лиц, видящих губительность и вред для государства существующей правительственной организации и деятельности. Если в обществе нет такого понимания, то первым делом этой группы лиц должно быть неуклонное стремление вызвать такое понимание.

Это не что иное, чем организация общественного мнения. Под существованием общественного понимания в стране я разумею такие условия жизни в ней, когда 1) или существует много граждан, ясно сознающих вред и беды, вызываемые существующим правительственным строем, – так что всюду и везде на таких граждан приходится наталкиваться, и они на мелочах жизни дают всем и каждому возможность уразуметь правильный выход из существующего положения. В конце концов ими сложится общественное мнение, и 2) когда в стране существует возможность всякому составить себе правильное понятие о существующем строе и выяснить себе, какова должна быть жизнь человека, каковы меры к улучшению существующей жизни, что делается и к чему приводит то, что делается. Эта возможность легко и всюду составить себе мнение должна заключаться: а) в существовании основной литературы, b) в ее общедоступности и с) в постоянно выходящих желаниях того, как те меры, которые принимаются, отразятся на правильном государственном устройстве. В конце концов все это приведет к образованию значительного количества граждан и к образованию общественного мнения. Иногда же этот процесс идет необыкновенно быстро, и сама вторая часть общественного понимания заменяет собою не существующее общественное мнение, т.к. страх перед возможностью разоблачения, общественный стыд его вызывается и может служить сильною уздою и сильным поводом к уступкам со стороны власть имущих. Во времена революций, у нас в конце 50-х – начале 60-х годов и т.д. мы видим примеры подобного рода влияния. Человек с каждым годом получает все большую возможность такого влияния, и небольшая группа лиц в состоянии этим путем достигнуть многого.

§ 6. Рассматривая существующие в России условия, мы видим, что в ней нет ни общественного мнения, ни общественного понимания. Очевидно, что в ней и не может быть правильной деятельности правительства и настоящей борьбы с ним граждан, понимающих и сознающих, какова должна быть деятельность правительства, каков идеал человека и к чему ведет то, что совершается... § 7. Под правильной деятельностью правительства я буду подразумевать такую деятельность, которая всегда и исключительно исходит из поводов общего блага и которая несет в основе своей сохранение за каждым гражданином права рассуждать и действовать согласно своему разуму, когда эти действия не являются безусловно вредными для общества или других отдельных граждан... Но для меня такое условие правильности правительственной деятельности представляет основное, самое глубокое положение. Оно исходит из того, что 1) государство существует для граждан, а не граждане для государства. Следовательно, основным мотивом деятельности государства может быть лишь какое-нибудь основное требование человеческой личности. Таким основным требованием являются так называемые права человека, которые в сущности все могут быть сведены к одному – к признанию в человеке неотъемлемым основным – сознание и разум его, которые должны развиваться и усиливаться в государстве. Другим основным положением для меня является, что [7] государство составляет собрание людей, обладающих самой широкой возможностью вырабатывать в себе сознательность к окружающему, развивать свой разум и действовать сообразно своему разуму и что правительство, каково бы то ни было – монархическая республика etc. (очевидно, в конце концов, наиболее удобная – республиканская форма), есть лишь ставленник граждан и должно, следовательно, постоянно действовать при их участии и их контроле. Оно не должно выделяться как нечто особенное (помазанник – царь, диктатор, уставленный волею «всего» народа etc.) из среды государства.

Отсюда истекает то определение правильной деятельности правительства, которое мною выставлено в этом параграфе.

§ 8. Очевидно, такая деятельность возможна лишь при существовании в стране общественного понимания. Так, правительство не может исходить из корыстолюбивых каких-нибудь личных (тираны, русское чиновничество etc.), семейных (русский царь) и т.п. мотивов... В нашем строе огромное число таких благовидных мошенничеств возможно очень легко, и едва ли найдется много чистых и честных фамилий в этом отношении среди нашей знати. Почти всякая несет на себе большое количество равных прямых или косвенных мошенничеств.

§ 9. <...>Но пока общественного понимания нет, деятельность правительства, или вследствие принципиальных различий, или вследствие мошенничеств – тайных и явных, всегда будет неправильной, т.к. единственной уздою ему может явиться общественное понимание.

Уже не говоря о том, что вред вследствие принципов устройства правительственной власти только этим путем может быть сознан, существование общественного понимания заставит и скверную общественную машину работать лучше, выбросив простые и скрытые мошенничества. Оно заставит также реже пользоваться такими средствами и допускать такие действия, которые оправдываются в правительстве принципом его существования, но вредны для государства. Так сложилось глубокое различие между правами короны и их пользованием в Англии.

Когда же общественного понимания нет, немыслима и правильная деятельность правительства.

§ 10. Так же мало мыслима при этом и правильная борьба с правительством и замена его правительством, устроенным на другом принципе.

Из дневника... 19, 20 июля 1893 г. Керчь

»«

...Весьма желательно в настоящее время ознакомление русского общества с целым рядом вопросов, таковы:

1.  Ознакомление с классическими писателями, стоявшими за те права, которые надо добывать русскому народу. Желательно издание и распространение лучших сочинений в защиту свободы печати, свободы слова etc. ...

2.  Ознакомление с конституцией, историей достижения свободы и целым рядом разнообразных новых течений...

3.  Исторический очерк русских стремлений: декабристы, течения 30–40-х гг., либеральные течения 1850–1890-х гг.

4.  Апологетичные сочинения, высказывающие необходимость в настоящее время правильного строя, а также всяческие указания на вред современной деятельности для государства.

5.  Правильное узнавание того, что от [граждан] скрыто.

Из дневника... 3 августа 1893 г. Карабах

»«

...Служит ли необходимым элементом современной полной жизни участие человека в общественной жизни. Насколько гражданственность в этом смысле есть важный элемент общего развития?

Невольно ставятся вопросы, связанные с ходом истории. Есть ли в ней смысл, что дает ей содержание? Прочел на днях 3-й том Дройзена: История эллинизма [8]. В нем чувствуется ясное сознание государственного смысла коллективной работы. Он так же необходим для человека, как и полнота прав гражданских. Не важно ими вполне пользоваться, но важно иметь возможность пользоваться, когда этого потребует человеческое сознание. Без этого нет чувства удовлетворения...

Из дневника... 1–2 апреля 1900 г. Москва

»«

...В русской жизни теперь только один путь – жить самому по себе вне созданных рамок, которые, правда дают почет, «славу» и положение, – но вынимают душу, растрачивают время и силы. И это есть настоящее общественное дело, потому что те люди, которые чувствуют в себе силу идти своим путем к намеченной ими верной цели, делают этим самым общественное служение, ибо только такое общество может быть сильно и не погибнет под напором других в нем растущих организаций – например у нас под влиянием бюрократического правительства...

И теперь для меня ясна цель – твердая научная работа: она по существу не ладит с бюрократическим университетским строем, но не входя и не тратя сил на борьбу, можно создать живую научную работу и провести здесь в жизни – живую струю не только слежения за наукой, ее обладанием или изложением, но настоящей созидательной работы в научной области.

Из дневника... 29 октября 1900 г. Москва

»«

Мы живем в особое время. Оно тяжело и сурово, вызывает множество жертв и страданий. Впереди выясняются и медленно надвигаются, может быть, еще более грозные и страшные события. И. однако, это не есть время отчаяния, не есть время гибели. Родная страна не разлагается и не распадается. Она подымается тяжело и медленно к лучшему будущему. В ней пробуждаются живые силы, просыпается заснувшая, сознательная мысль, формируется воля. Мы переживаем исторический момент, который не повторяется в истории народа. Мы стоим на заре новой жизни. Как ни тяжело нам, будущие поколения будут нам завидовать...

Из статьи «Ближайшие задачи академической жизни», Право, 1905, 19 июня

»«

...Меня интересует чувствовать будущие шаги человеческой мысли и человеческого сознания в предположении их неуклонного роста. И я стараюсь фантазией и мыслью почувствовать это будущее в проблесках нового, что теперь является в науке... В науке я вижу всюду зарождение этих новых ростков. И мы, уже немолодые ее деятели, должны идти им навстречу, стараться ввести их в наше мировоззрение – только в этом и есть возможность обеспечить возможно долгий неуклонный прогресс человеческого знания...

Из письма к Н.Е.Вернадский 23 августа 1909 г. Пароход «Baron Веса»

»«

Мне 50 лет, но мне кажется, я далеко еще не достиг в своем научном развитии того предела, где кончается не учение только, но понимание окружающего. Часть того, что поднялось теперь во мне, касается многих впечатлений и мыслей моей молодости, – того, чего я почти не касался эти годы, но что, как теперь вижу, или оказалось верным, или же вполне доступно научным исследованиям в научной обстановке нашего времени, и не было доступно лет 20 назад. Но часть мнений и стремлении, во всяком случае – новые.

Из письма Г.В.Вернадскому 13–14 сентября 1913 г.

»«

Нельзя забывать, что самостоятельная творческая научная работа, как всякая духовная творческая работа, накладывая свой отпечаток на весь духовный облик человечества, одновременно неуловимыми путями могущественным образом отражается на окружающих. Нельзя забывать, что духовная сила общества создается только существованием в его среде творческой самостоятельной работы отдельных лиц во всех областях культурной жизни – науки, философии, религии, искусства, общественной жизни. Если бы даже данной личности и не удалось реально воплотить в жизнь ею созданное, то самое существенное ее творческой работы есть уже акт жизни общества.

Из статьи «Памяти П.К.Алексата». Русская мысль, 1913, № 12

»«

Ценность создается не только капиталом и трудом. В равной мере необходимо для создания предмета ценности и творчество. Его может внести в дело третья категория лиц, различная по своему участию в деле и по своему составу, и от рабочего, и от капиталиста. Результатами ее творчества могут воспользоваться – и обычно пользуются – как рабочие, так и капиталисты. И те и другие могут ее эксплуатировать, как 3-ю силу, с ними равноценную... Если капитал постоянно увеличивается, а рабочий труд его постоянно создает, – это происходит только потому, что они действуют по формам, созданным творчеством. Этим сознательным и бессознательным творчеством проникнута вся экономическая жизнь, и без него она столь же верно обречена на погибель, как без капитала и без труда.

Несомненно, сейчас, в данный момент, если бы прекратилось творчество, экономическая жизнь не замерла бы, продолжалось бы рутинно по прежним рамкам накопление капитала и использование труда: но оно происходит только за счет прежде накопленного и переведенного в формы реальной жизни творчества. Экономическая жизнь не раз давала нам примеры подобного рода.

Из дневника... 18 июля 1916 г. На Иртыше. Павлоград – Омск

---

 

Печать E-mail

• Вперёд