К вопросу о судьбе художественного наследия Н.К. Рериха (Русский период)

E.П. Яковлева,
доктор искусствоведения,
Государственный Русский музей,
Санкт-Петербург

Проблема защиты наследия семьи Рерихов включает в себя разные понятия, в числе которых и защита художественного наследия – огромного количества произведений изобразитель­ного искусства, созданных Николаем Константиновичем и Свято­славом Николаевичем Рерихами.

Настоящая публикация посвящена вопросу о судьбе художе­ственного наследия Н.К.Рериха и, в частности, истории бытова­ния произведений дореволюционного или иначе говоря, русского периода творчества. Сегодня эти работы рассеяны по разным странам мира, часть их до сих пор не выявлена, другая – утрачена; у некоторых произведений изменились авторские названия, что, безусловно, вносит осложнение в их поиск.

Попытка взятия на учет всех работ Рериха за весь период его творческой деятельности уже предпринималась. Многие исследо­ватели с благодарностью вспоминают составленный В.В.Соколовским «Перечень произведений Н.К.Рериха с 1885 по 1947 год» [1]. Однако за последние десятилетия появились новые сведения и назрела необходимость в создании нового, расширен­ного и дополненного, перечня работ художника. Он должен быть составлен по всем требованиям научной каталогизации, включаю­щей подробное описание каждой работы, в том числе историю ее бытования.

Научная каталогизация художественного наследия Рериха способна защитить произведения от неточностей, тенденциозно­го толкования и непрофессионализма в их трактовке, а также от многочисленных подделок, наводнивших сегодня антикварный рынок. Каталогизация и сведение воедино всего комплекса произведений Рериха предполагает совместную деятельность искус­ствоведов разных стран. Думается, объединяющим научно-методическим органом в данном случае мог бы выступить Междуна­родный Центр Рерихов.

* * *

Как известно, коллизии бытования произведений искусства в значительной мере связаны с судьбами их владельцев. Из писем и «Листов дневника» Рериха известно, что художника всегда вол­новало, где именно в тот или иной драматический период истории находились его произведения, уцелели ли они, живы ли их новые хозяева – в большинстве своем его знакомые. Изучение фактов взаимоотношений художника с первыми владельцами его работ в ряде случаев способно осветить малоизвестные страницы его биографии и творческой деятельности. Так, например, выявле­ние дружеских связей Рериха с петербургским журналистом А.В.Румановым приоткрыло завесу над периодом сотрудничества художника с газетами «Русское слово» и «Биржевые ведомости» «на постоянной основе» [2].

Объем настоящей публикации не позволяет включить всю имеющуюся информацию о принадлежности работ Рериха доре­волюционным владельцам. Поэтому, создавая их «групповой портрет», рассмотрим лишь отдельные случаи поступления про­изведений художника в частные коллекции и остановим свое внимание на одной из них, включавшей самое большое количе­ство работ Рериха – двадцать две [3, с. 34–35]. Коллекция принадлежала в 1910-е гг. упомянутому выше Аркадию Вениамино­вичу Руманову (1878–1960), юристу, журналисту и меценату [4].

Чтобы «классифицировать» первых владельцев произведе­ний Рериха, потребовалось изучить прижизненные списки работ художника, каталоги выставок первых десятилетий XX в., опубликованные литературные источники, неопубликованные документальные материалы из отечественных и зарубежных архивов и учетно-хранительскую документацию некоторых музе­ев. Почерпнутая информация показала, что большинство вла­дельцев произведений Николая Рериха представляли соотечест­венники художника, главным образом петербуржцы и москви­чи. Незначительное число работ принадлежало зарубежным собирателям – частным лицам из Праги, Вены, Женевы, Лон­дона и Парижа, а также музеям – люксембургскому, римскому, парижскому и санфранцискому. О произведениях, отправленных в составе выставок в США и Мальмё и оставшихся там в силу неразберихи в законодательствах, речь в данном случае не идет.

Из российских владельцев большую часть представляли част­ные лица, меньшую – музеи, учреждения и общественные орга­низации. В число последних входили Русский музей Императора Александра III, Московская городская галерея братьев П.М. и С.М. Третьяковых, Музей русского искусства при Рисовальной школе Императорского Общества поощрения художеств, мос­ковский Музей А.А.Бахрушина, Общество им. А.И.Куинджи, Петербургский археологический институт, Правление Московско-Казанской железной дороги и т.д.

Частных владельцев было свыше 120, причем большинство из них имели больше одного произведения Рериха. В их числе – близкие художника: жена, сестра, братья, родственники; авторы книг и статей о нем (АФ.Мантель, С.К.Маковский, А.П.Иванов, A.И.Гидони, А.А.Ростиславов, С.Р.Эрнст).

Преобладающую часть частных владельцев представляли следующие группы: коллекционеры художественных произведе­ний (В.Н.Аргутинский-Долгорукий, М.В.Брайкевич, Б.Г.Власьев, В.В. и Л.В. Голубевы, Н.Д.Ермаков, Л.И.Жевержеев, С.П.Крачковский, А.А.Карзинкин, А.А.Коровин, А.П.Ланговой, Ф.Ф.Нотгафт, А.В.Руманов, Б.Е. и В.Е. Слепцовы, М.К.Тенишева и др.); художники (О.К.Аллегри, А.Н.Бенуа, М.П.Боткин, И.И.Бродский, В.И.Зарубин, Д.С.Стеллецкий, В.А.Фролов и др.), скульптор В.А.Беклемишев, архитекторы (В.А.Покровский, Ф.Шехтель, А.В.Щусев), ученые (Н.П.Кондаков, Н.Е.Макаренко), писатели (М.Горький, А.М.Ремизов, Л.Н.Андреев), поэты (Н.С.Гумилев, А.А.Блок), деятели театра (Г.С.Бурджалов, барон Н.В.Дризен, Н.Н.Евреинов, С.И.Зимин, К.А.Марджанов, А.А.Санин, К.С.Станиславский, B.И.Немирович-Данченко и др.), композиторы и музыканты (И.Ф.Стравинский, М.О.Штейнберг, С.А.Кусевицкий, А.К.Коутс, Э.Ф.Направник), певцы (Ф.И.Шаляпин, Е.И.Збруева), балетмейстер М.М.Фокин, балетный критик В.Я.Светлов, издатель Н.И.Бутковская. Среди владельцев произведений Рериха были также банкиры (А.А.Давидов, М.И.Рабинович, М.И.Терещенко, Я.А.Тикстон и др.), высокопоставленные чинов­ники (А.В.Кривошеин), члены императорской семьи (великая княгиня Ольга Александровна, принцесса Е.М.Ольденбургская, принц П.А.Ольденбургский), герцог Н.Н.Лейхтенбергский и, наконец, сам государь-император Николай II, которому принадлежала картина «Заморские гости».

С каждым из перечисленных лиц Рериха связывали свои отношения. Одни работы он дарил, другие – продавал. Продавал, как правило, через выставочные комитеты, иногда через аукци­оны. О продажах известно из записок и писем самого художника, писем к нему разных лиц, из воспоминаний, а также из каран­дашных помет на страницах каталогов, уцелевших в архивных и книжных фондах. О дарах свидетельствуют авторские надписи на обороте произведений или же письма. Так, например, свой дар художнику А.Н.Бенуа – эскиз декораций «Египет» к драме Г.Ибсена «Пер Гюнт» – Рерих сопроводил следующей запиской от 10 февраля 1913 г.: «Дорогой Александр Николаевич, буду очень рад, если «Египет» будет у тебя памяткой о моем искреннем друже­стве <...>» [5]. Ныне эскиз хранится в собрании Екатеринбург­ского музея изобразительных искусств, хотя, поступив туда от частного лица, он значился под ошибочным названием «Поло­вецкий стан».

Подаренный Н.К.Рерихом Ф.И.Шаляпину эскиз костюма Галицкого к опере «Князь Игорь» сопровождала записка, в кото­рой художник выражал сожаление, что не может присутствовать на концерте прославленного певца. «Шлю Вам памятку о Лондо­не, где мы с Вами духовно встретились», – писал Рерих в октябре 1914 г., имея в виду свой эскиз [6]. Ныне его местонахождение неизвестно.

Вероятно, даром Рериха дирижеру С.А.Кусевицкому был этюд, о котором дирижер писал в письме художнику 15 декабря 1911 г.: «Многоуважаемый Николай Константинович! Очень изви­няюсь и <...> сожалею, что не могу выполнить своего намерения – лично Вас поблагодарить за большую радость, которую Вы мне доставили Вашим очаровательным этюдом» [7]. Судя по доку­ментам из архива Государственной Третьяковской галереи, Кусевицкому принадлежало порядка шести произведений Рериха, среди них – два театральных эскиза: «Ярилина долина» (ныне в Ярославском художественном музее) и «Поцелуй Земле», 3-й вариант (ныне в Астраханской картинной галерее им. Б.М.Кустодиева) [8].

Несколько работ Рериха входили в известную коллекцию московского собирателя, врача А.П.Лангового. 29 февраля 1910 г. с выставки картин Союза русских художников за 200 рублей Ланговой приобрел картину Рериха «Изба смерти» [9], спустя полтора года – другую его работу – «Звездные руны». В письме собирателю от 20 ноября 1912 г. художник признавался, что его радует, что картина будет у Лангового – «настоящего любителя» искусства, но он сожалеет, что не может снизить ее цену в 550 рублей [10]. Удовлетворенный, что его вещи нравятся собирателю, 18 января 1914 г. Рерих сообщил ему цены других своих работ и предложил посмотреть «синий эскиз» из серии, посвященной оформлению драмы М.Метерлинка «Принцесса Мален» [11]. Спустя два меся­ца, 12 марта 1914 г., он просил Лангового получить выбранный им эскиз костюмов «Бояре» [12], а вскоре подыскал к нему пару – эскиз костюмов «Боярыни и дети» («чтобы не скучно им было»), причем последний просил принять «на добрую память» [13].

Порядка десяти театральных работ Рериха принадлежали известному петербургскому собирателю театрально-декорационного искусства Л.И.Жевержееву. Среди них полный дубль-комплект эскизов декораций к опере «Князь Игорь» 1914 г., о котором Рерих писал собирателю 24 марта 1916 г.: «Уважаемый Левкий Иванович! Настоящим подтверждаю получение от Вас сегодня 500 руб[лей] в счет 2500 руб[лей] за эскизы, из которых 250 р[ублей] Вами уплочены Н.Е.Добычиной. Остальные 1250 руб[лей] прошу Вас внести мне в удобное время для Вас, но не позднее 1 с[его] мая. Преданный Вам Н.Рерих» [14].

До настоящего времени неизвестно о местонахождении кар­тины Рериха «Терем Кикиморы», до революции принадлежавшей банкиру Н.А.Белоцветову. Однако адресованная Рериху записка владельца содержит информацию о сумме, уплаченной за карти­ну: 850 рублей [15].

Давно нет в живых перечисленных лиц. С малой долей веро­ятности можно предположить, что редкие произведения остались в семьях потомков первых владельцев: известно, как драматично складывалась история нашей страны с 1917 г. Революционные события резко изменили политический строй России, а вместе с ним – жизнь художника и владельцев его произведений. Большинство из них с приходом советской власти навсегда лишились своей собственности.

Согласно декрету СНК от 5 октября 1918 г., произведения из частных собраний поступали под контроль состоящей при Наркомпросе Комиссии по охране и регистрации памятников искус­ства и старины. Они ставились на учет, описывались, а затем перевозились из домов и дворцов своих владельцев в хранилища Государственного музейного фонда и крупных музеев. Часть про­изведений экспроприировалась сразу, часть – по доброй воле передавалась владельцами государству на временное хранение с тем, чтобы в тяжелый период гражданской войны спасти их от холода, сырости и криминала. Многие произведения перевози­лись в государственные хранилища потому, что оставались в пус­тых квартирах без хозяев (эмигрировавших или арестованных), а квартиры требовалось освободить под нужды новой власти.

В 1920-е гг., уже после национализации произведений искус­ства, государство занялось их перераспределением по музеям страны. Значительное количество картин, в первую очередь рабо­ты старых мастеров, отправлялись на экспорт. В их число попала бóльшая часть картин из коллекции старой живописи, принадле­жавшей Рериху. В 1921 г. коллекция поступила в Эрмитаж из квартиры художника на Мойке.

Произведения самого Рериха, находившиеся в его отсутствие также в его квартире на Мойке, 83, подобно произведениям из большинства дореволюционных российских коллекций, в основ­ной своей массе уцелели и хранятся ныне в музеях бывшего СССР и в частных собраниях. Часть работ, к сожалению, утрачена.

Рассмотрим коллизии бытования произведений Николая Рериха из частной коллекции упомянутого выше Аркадия Руманова. Выявление и изучение этих работ, подкрепленное ознаком­лением с музейной документацией и исследованием неопублико­ванных эпистолярных материалов, – все это вкупе позволило каталогизировать, а в ряде случаев атрибутировать их. Также эти материалы приоткрыли весьма важные обстоятельства взаимоот­ношений художника с коллекционером [16].

На протяжении многих лет Рериха и Руманова связывали дру­жеские и деловые отношения. Именно Руманов привлек Рериха к сотрудничеству с газетами «Биржевые ведомости» и «Русское слово», в редакциях которых работал сам в 1900–1910-е гг. В архиве Руманова хранятся уникальные автографы Рериха – информа­ционные корреспонденции по вопросам искусства и культурной жизни России, которые художник посылал Руманову для публи­кации в газетах. Они не имеют подписей, и только содержание и легко узнаваемый почерк Рериха подтверждает его авторство. В корреспонденциях речь идет об открытии выставок Союза рус­ских художников и «Мира искусства», об археологических рас­копках, о совместной работе Рериха с молодым композитором И.Ф.Стравинским над будущим балетом «Весна священная», об оформлении храма в Талашкине и т.д. Опубликованные в газетах, эти заметки хорошо известны исследователям русской художест­венной культуры, однако никто даже и не предполагал, что авто­ром анонимных корреспонденций является Рерих.

Прежде чем обращаться к произведениям художника, при­надлежавшим Руманову, несколько слов о его художественном собрании. Формировалось оно приблизительно со второй поло­вины 1900-х гг. до 1918 г. Судя по составу коллекции отечествен­ного и западноевропейского искусства, а также по эпистолярным материалам, в формировании румановского собрания непосредст­венное участие принимал Рерих. Собрание включало коллекцию живописи, рисунка, акварели и печатной графики отечественных и западноевропейских художников; коллекцию портретных миниатюр работы немецких мастеров XVIII в.; коллекцию ста­ринных монет, имеющих «археологическую ценность», а также произведения декоративно-прикладного искусства и предметы быта художественного уровня.

Собрание Руманова постигла участь всех дореволюционных частных коллекций, национализированных советской властью. Зарегистрированное и описанное, в июне 1920 г. в отсутствие хозяев оно было передано в Русский музей. Поскольку Румановы находились в эмиграции, то перевезенные в музей произведения впоследствии были национализированы.

В настоящее время в Государственном Русском музее хранит­ся лишь часть этого собрания, насчитывающая около 150 произ­ведений. Примерно столько же работ в 1920–1930-е гг. Русским музеем было передано в 25 музеев СССР, в Госфонд, Комиссию по реализации госфондов, Ювелирторг и Наркоминдел (в послед­ний – для украшения кабинетов посольств). В это число не вхо­дят экспонаты из двух коллекций – старинной нумизматики и портретных миниатюр. Их местонахождение установить пока не удалось.

Таким образом, коллекция живописи и графики румановского собрания включала примерно 300 произведений, в числе которых, как уже было сказано, двадцать две работы Рериха. В настоящее время удалось отыскать след всех румановских произведений Рериха, кроме одного – этюда под названием «Полуверки» (1903) из серии «Печоры», созданной во время путешествия по России. Несмотря на отсутствие воспроизведения этой работы, по анало­гии с созданным тогда же одноименным этюдом из собрания Государственного музея Востока нетрудно предположить, по каким признакам его следует искать.

Художественное собрание Руманова размещалось в его квар­тире на Большой Морской улице, 35, в доме, украшенном мозаи­ками, исполненными по эскизам Рериха. Дом, принадлежавший страховому обществу «Россия», и посейчас стоит напротив быв­шего здания Общества Поощрения художеств (Большая Мор­ская, 38), в котором находились Рисовальная школа, возглавляе­мая Рерихом, и его квартира (другой ее адрес: Мойка, 83). Произ­ведения Рериха в квартире Руманова наряду с работами других художников украшали кабинет хозяина, гостиную и музыкаль­ную комнату.

В гостиной было шестнадцать рериховских работ, среди них одна из лучших – «Воскресенский монастырь в Угличе» (1904), ныне принадлежащая Русскому музею. Рядом с нею – менее изве­стная картина из современного собрания Русского музея – пастель «Илья Пророк» (1907). «Илья Пророк» и акварель «Идол» (1908) одними из первых поступили в румановскую коллекцию. Акварель Рерих подарил в 1908 г. жене собирателя, пианистке Евгении Львовне, сопроводив свой дар надписью на нижнем поле паспар­ту: «Многоуважаемой Е.Л.Румановой НРерих 6 нояб[ря] 1908». Поступив в 1920 г. в Русский музей, акварель спустя восемь лет была передана в Краснодарский краевой художественный музей им. Ф.А.Коваленко, где и хранится в настоящее время.

Любопытные метаморфозы произошли с картиной Рериха «Долина Роны (Краски Рафаэлли)» (1906), написанной во время путешествия по Италии и Швейцарии. Как и «Илья Пророк», зимой 1908–1909 гг. она экспонировалась в Петербурге на устро­енной С.К.Маковским выставке «Салона». Спустя недолгое время, вероятно, сразу после выставки она и оказалась у Румановых. Возможно, автор подарил «Долину Роны» Евгении Львовне [17]. Согласно документам отдела учета Русского музея, в 1920 г. кар­тина поступила в его собрание, из музея никуда не выдавалась, но и в фондах ее нет. Между тем в один из актов выдачи произведе­ний на постоянное хранение в Картинную галерею Армении за 1932 г. включена работа Рериха «Рондские скалы», первоначально якобы принадлежавшая Руманову. Однако, судя по спискам румановского собрания, произведения с названием «Рондские скалы» в нем не было. Возможно, при составлении акта передачи сотрудник музея ошибся, перепутав названия реки Роны и вымы­шленных Рондских скал. В таком случае можно допустить, что исчезнувшей из Русского музея «Долиной Роны» в действитель­ности является картина из ереванского музея под названием «Рондские скалы». В пользу этой версии свидетельствуют разме­ры последней. Они абсолютно соответствуют зафиксированным в одном из списков размерам румановской «Долины Роны». Суще­ствует еще один аргумент: стилистически между картиной «Долина Роны» и многочисленными, известными нам эскизами декора­ций Рериха к драме Г.Ибсена «Пер Гюнт» нет ничего общего. Между тем картина из ереванского музея, называясь «Рондскими скалами», может иметь только театральное предназначение, и по существу должна являться эскизом декораций к «Пер Гюнту» Г.Ибсена. Именно эти сведения были ошибочно включены нами в каталог театральных эскизов Н.К.Рериха, вошедший в моногра­фию 1996 г. [18].

Сегодня мы вносим важное уточнение: в собрании Государст­венной картинной галереи Армении под инвентарным номером 977/1471 хранится картина Н.К.Рериха «Долина Роны (Краски Рафаэлли)», датированная 1906 г., а не эскиз декораций «Ронд­ские скалы» (1911) к драме Г.Ибсена «Пер Гюнт».

Прямое отношение к оформлению «Пер Гюнта» в руманов­ской коллекции имел эскиз декораций Рериха «Мельница в горах», точнее – его авторское повторение 1913 г. Приобрел эту работу собиратель не у Рериха. Судя по надписи на обороте картона – «Принадлежит Льву Бернгардовичу Бертенсону (Спасская, 9, у собора)» – первоначально эскиз являлся собственностью извест­ного петербургского врача. Впоследствии он продал его Руманову или обменял на что-то другое. Произошло это после 1916 г., так как в опубликованном в монографии 1916 г. списке произведений Рериха эскиз «Мельница в горах» значился еще как собственность Л.Б.Бертенсона. Действительно, в этот период доктор Бертенсон часто встречался с Румановым (он лечил его мать) и вполне мог уступить заинтересовавшее коллекционера произведение.

И «Мельница в горах», и широкоизвестный ныне эскиз деко­раций «Поцелуй Земле» (2-й вариант) к балету И.Ф.Стравинского «Весна священная» (1912), украшали румановскую гостиную. Там же размещались и два единственно уцелевших эскиза костюмов Рериха к драме А.Н.Островского «Снегурочка» – «Мороз» и «Сне­гурочка» (1912). На обороте «Снегурочки» сохранилась авторская надпись: «Дорогому моему А.В.Руманову». Ныне перечисленные выше произведения театрально-декорационного искусства Рериха хранятся в Русском музее.

Руманову принадлежали две работы Рериха с названием «Горо­док», и обе владелец разместил в гостиной. Картина 1907 г. невели­ка по размерам (15х23), имеет срезанные углы и хранится сейчас в Русском музее. Другая, большая по размерам (56,5x61), мало­известная работа 1906 г. с расширенным названием «Городок (Мотив для ковра)» (1906) с 1925 г. находится в собрании Севас­топольского художественного музея им. М.П.Крошицкого.

В музей г. Омска в 1925 и 1927 гг. из Русского музея поступило пятнадцать произведений русского и западноевропейского искус­ства из бывшего румановского собрания [19], в их числе два эски­за Рериха: «Древо преблагое – глазам прельщенье» (1912) и эскиз «Замок» к картине «Град обреченный» (1914). Следует отметить, что и в Омске, и в Казани, где находится ныне румановская кар­тина Рериха «Мехески – лунный народ» (1915), сотрудники музе­ев знают историю бытования этих работ, и фамилия Руманова приводится в научных карточках произведений, что, вообще говоря, для региональных музеев довольно редкое явление.

«Мехески...», по-видимому, была одной из любимых картин собирателя. Приобрел ее он в 1917 г. Ранее же, в феврале 1917 г., оценив картину в 75 рублей, Рерих выставил ее на аукцион про­даж Императорского Общества поощрения художеств. Судя по «книге учета» [20], там ее не купили, и к Руманову картина поступила уже после того, как Рерих снял ее с аукциона. В чис­ле немногих работ «Мехески...» находилась в его кабинете, рядом с другим произведением Рериха – пастелью «Вестник» (1914), принадлежащей сейчас Русскому музею. Отметим, что в списке произведений Рериха в монографии 1916 г. пастель приведена с другим названием – «Туманный замок» и датой 1913 г. Расхождение с первоначальным авторским названием имеет и другая работа из румановской коллекции – графичес­кий лист Рериха «Валуны» (1915) из современного собрания Рус­ского музея. В списках произведений художника рисунок приво­дится с названием «Могила великана».

Говоря о кабинете Руманова, нельзя не отметить, что в нем нашла свое место и неоконченная картина М.А.Врубеля «Гамлет и Офелия», которую собиратель, по-видимому, приобрел у Рериха. Дело в том, что в отделе рукописей Третьяковской галереи хра­нится расписка Н.Е.Добычиной, выданная Н.К.Рериху 25 октяб­ря 1913 г., в которой говорится о том, что Добычина получила от Рериха 600 руб. за эту картину.

Примерно в 1917 г. румановская коллекция обогатилась кар­тиной Рериха «Озерная деревня» (1915), ныне принадлежащей Новгородскому объединенному музею-заповеднику. Возможно, собиратель приобрел ее после экспонирования на выставке «Мир искусства» (1917), где она показывалась вместе с другими карти­нами художника – «Мехески – лунный народ» и «Холмы» (1915).

Ныне принадлежащий Русскому музею пейзаж «Холмы» был подарен автором собирателю в связи со знаменательным событи­ем – десятилетием работы Руманова на посту руководителя петербургского отделения редакции московской газеты «Русское слово». На обороте картины художник сделал надпись, включаю­щую точную дату: «27 апреля 1916 г. Аркадию Вениаминовичу Руманову Н.Рерихъ». (Отметим, что это довольно редкий случай в практике Рериха, когда он на большеформатной картине ставит дату, включающую день и месяц). В тот же день художник послал Руманову письмо следующего содержания: «Дорогой Аркадий Вениаминович. Мне хочется написать крупную, хорошую десятку во имя доброго глаза, во имя доброжелательства, которым полна Ваша работа. Написать во имя широкой жизненной идеи, претво­ряющей работу Вашу. Пусть будет бодра и добра вся Ваша будущая работа. Пусть будет полезна она просвещению народа. Напишу я десятку на этюде Новгородской земли, еще спящей, невозделанной, ждущей и верящей <... >». За пару месяцев до этого Рерих подарил Руманову свою фотографию работы М.Шерлинга с дарственной надписью: «Дорогому Аркадию Вениаминовичу Руманову во имя доброго глаза. Н.Рерих. 20.11.16».

Русскому музею достались еще две работы Рериха из рума­новского собрания. Одна – «Охотник» – недатированный набро­сок карандашом к картине «Соглядатаи» (1900), на тыльной сто­роне которого рукой Рериха написана стоимость – «45 руб[лей]». Когда и при каких обстоятельствах набросок попал к Руманову, неизвестно. Другая работа – цветная литография «Бой» (1912), на паспарту которой некогда стояла авторская надпись, датирован­ная 6 апреля 1915 г.: «Аркадию Вениаминовичу Руманову последний оттиск (После боя бывает победа)». Сегодня об автографе извест­но только из научной карточки произведения: сам автограф, к сожалению, утрачен во время реставрации литографии. В той же научной карточке сведения о первом владельце «Боя» отсутству­ют. Соответственно незаполненной до недавнего времени остава­лась рубрика «Источник и дата поступления произведения в музей». Этот пример еще раз наглядно свидетельствует о том, сколь важно изучать историю бытования каждого произведения.

Не удивительно, что и в других музеях, получивших через Русский музей произведения из бывшего собрания Руманова, фамилия первого владельца оставалась неизвестной. Так, в 1930 г. в Приморскую краевую картинную галерею из Русского музея была передана пастель Рериха «Дорожка». В ее научной карточке фамилия жены коллекционера – E.Л.Руманова – трансформиро­валась в Л.Тумакову. Опираясь на неточную информацию, сотруд­ники галереи не имели возможности выяснить историю бытова­ния этого произведения, некогда украшавшего музыкальную комнату в румановской квартире. До недавнего времени недати­рованная картина именовалась в галерее как «Дорожка в парке». Именно установленная фамилия первого владельца позволила провести важную атрибуцию: в списке произведений Рериха, опубликованном в монографии 1916 г., значится принадлежав­шая Руманову пастель «Дорожка», датированная 1908 г. Так сов­местными усилиями сотрудников музеев Владивостока и Санкт-Петербурга была установлена истина.

К сожалению, подобного рода творческие и научные интере­сы волнуют далеко не всех работников музеев. Так, например, наши многократные обращения с 1998 по 2001 г. к директору Красноярского художественного музея им. В.И.Сурикова, касаю­щиеся атрибуции принадлежащего музею произведения, до насто­ящего времени не удостоены внимания. Дело в том, что в 1929 г. В Красноярский музей из Русского музея были переданы две работы Рериха из бывшего румановского собрания. Одна из них – «Путивль», по нашей версии, является одним из первых подго­товительных вариантов эскиза декораций к опере А.П.Бородина «Князь Игорь» (1908). В каталоге же Красноярского музея эскиз значится как недатированная и станковая работа, а имя первого владельца вообще не упомянуто [21, с. 29]. Казалось бы, сообщен­ная в Красноярск информация должна вызвать профессиональ­ный интерес у музейных сотрудников, но – увы... Без подтвержде­ния нашей атрибуции современным владельцем произведения она не имеет законной силы. Так, небольшой и, казалось бы, частный случай наглядно показывает актуальность темы защиты художе­ственного наследия.

Непоколебимое молчание директоров Красноярского худо­жественного музея – явление традиционное. Впервые автор этих строк обратилась в этот музей в 1983 г., когда писала дипломную работу по театрально-декорационному искусству Рериха. Вопрос касался все той же работы «Путивль». Единственное письмо, которое удалось получить в ответ на четыре запроса, было крат­ким и сводилось к тому, что «Путивль» – это недатированная стан­ковая работа. Между тем, и само название, и воспроизведение работы в каталоге музея свидетельствуют о ее близости к другим эскизам к опере «Князь Игорь» и, в частности, к ее постановке 1909 г. Но без согласования с музеем-владельцем вводить это про­изведение в каталог театральных эскизов Рериха было невозмож­но. В результате каталог не досчитался одного эскиза, а Красно­ярский музей так и не внес уточнения в название, дату создания и предназначение произведения из своего собрания.

Завершая выступление, хотелось бы еще раз подчеркнуть необходимость защиты художественного наследия, в том числе от неповоротливого и ленивого музейного чиновничества.

 

Литература и примечания

[1] Соколовский В.В. Художественное наследие Н.К.Рериха (перечень произ­ведений с 1885 по 1947 год) // Н.К.Рерих. Жизнь и творчество. Сб. Ст. М.: Изобразительное искусство, 1978.

[2] О сотрудничестве Н.К.Рериха с газетами «Русское слово» и «Биржевые ведомости» – в одноименном докладе автора, прочитанном на Между­народной научно-общественной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения Н.К.Рериха и 95-летию со дня рождения С.Н.Рериха. Одесса, Дом ученых, 22–24 октября 1999 г.

[3] «Произведения Н.К.Рериха в дореволюционном собрании А.В. и E.Л. Румановых» – так назывался доклад автора, прочитанный в апреле 1999 г. На конференции, посвященной итогам научно-исследовательской рабо­ты Государственного Русского музея за 1998 г. См. Опубликованные тезисы (СПб.: ГРМ, 1999. С. 34–35).

[4] Художественной коллекции А.В.Руманова автором настоящей статьи посвящены следующие публикации: Из истории коллекций Русского музея: Собрание А.В.Руманова // Конференция, посвященная итогам научно-исследовательской работы ГРМ за 1997 г.: Тезисы. СПб.: ГРМ, апрель 1998. С. 17–19; К вопросу о судьбах национализированных кол­лекций 1910-х годов: Собрание А.В. и E.Л. Румановых // Государственная Третьяковская галерея, Объединение Магнум Арс. IV научная конферен­ция «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства». М., 24–26 ноября 1998 [стендовый доклад]; Художественное собрание А.В. и E.Л. Румановых как источник музейных поступлений // Художественные коллекции музеев и традиции собирательства: VI научные Боголюбовские чтения, посвященные 175-летию со дня рождения А.П.Боголюбова, основателя Радищевского музея. Саратов: Слово, 1999. С. 57–71; А.В.Руманов – петербургский коллекци­онер и меценат // Первые Третьяковские чтения «Меценат. Коллекцио­нер. Музей. Меценатство как явление мировой культуры XIX–XX веков». М.: ГТГ, 16 февраля 2000 г. (доклад); О петербургском собирателе А.В.Руманове и судьбе его художественных коллекций // Н.К.Рерих и его совре­менники: Коллекции и коллекционеры. Сб. Ст. Одесса, 2001. С. 172–188.

[5] Письмо Н.К.Рериха А.Н.Бенуа от 10 февраля 1913 г. ОР ГРМ, ф. 137, ед. Хр. 1468, л. 20.

[6] Письмо Н.К.Рериха Ф.И.Шаляпину от 18 октября 1914 г. РГАЛИ, ф. 2579, oп. 1, ед. Хр. 1347, л. 1.

[7] Письмо С.А.Кусевицкого Н.К.Рериху от 15 декабря 1911 г. ОР ГТГ, 44/889.

[8] Об этом см.: ОР ГТГ, ф. 8. IV, ед. Хр. 5, л. 20.

[9] Расписка В.П.Бычкова А.П.Ланговому и квитанция № 71 на 200 руб. ОР ГТГ 3/50.

[10] Письмо Н.К.Рериха А.П.Ланговому от 20 ноября 1912 г. ОР ГТГ, 3/234.

[11] Письмо Н.К.Рериха А.П.Ланговому от 18 января 1914 г. ОР ГТГ, 3/235.

[12] Письмо Н.К.Рериха А.П.Ланговому от 12 марта 1914 г. ОР ГТГ, 3/237. Эскиз ныне хранится в собрании Государственного Русского музея, куда он поступил в 1984 г. В составе завещанной коллекции Б.Н.Окунева.

[13] Письмо Н.К.Рериха А.П.Ланговому от 9 сентября 1914 г. ОР ГТГ, 3/238. Эскиз хранится ныне в Государственном центральном театральном музее им. А.А.Бахрушина.

[14] Письмо Н.К.Рериха Л.И.Жевержееву от 24 марта 1916 г. ОР ГЦТМБ, ф. 99, ед. Хр. 72.

[15] Письмо Н.А.Белоцветова Н.К.Рериху б/д. ОР ГТГ, 44/600.

[16] Взаимоотношения Рериха и Руманова освещены автором в книге, в основе которой лежит их переписка. В настоящее время завершается подготовка рукописи к изданию.

[17] В списке произведений художника, опубликованном в монографии «Рерих» (СПб., 1916. С. 214), владелицей картины значится Е.Л.Руманова.

[18] См. Книгу автора «Театрально-декорационное искусство Н.К.Рериха». Самара: АГНИ, 1996. С. 128, кат. № 61.

[19] В мае 2001 г. Омский музей изобразительных искусств им. М.А.Врубеля организовал и провел выставку «Собиратель А.В.Руманов. (1878 – I960)», включавшую пятнадцать произведений из бывшей румановской кол­лекции. См. Одноименный буклет (Омск, 2001).

[20] Книга аукционных продаж ИОПХ. ЦГИА СПб., ф. 448, oп. 1, д. 1539.

[21] Красноярский художественный музей им. М.И.Сурикова. Русское искус­ство XVIII – начала XX века. Живопись, графика. Красноярск, 1983. (воспр.).

 

Печать E-mail

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter
Просмотров: 407