Святослав Рерих. Выступления, лекции

1981-1989

 

Приветствие на торжестве у монумента «Знамя Мира»

София, 23 мая 1981 г. ^[1]

Уважаемая и дорогая Людмила Тодоровна!
Уважаемые гости и товарищи!

Я очень счастлив, что мне довелось быть сегодня на этом празднестве. Я счастлив, что эта идея уже пущена в мир, и я уверен, что она пройдет через все страны, через все народы и зажжет свет нового мира – того мира, к которому мы все стремимся. Будем работать вместе, будем строить новую жизнь, и этим мы принесем счастье в нашу жизнь. Я очень счастлив, что сегодня профессор Икэда с нами, его миссия тоже широко идет по всему миру. Я думаю, я уверен в том, что все наши молодые силы, вся молодежь Болгарии внесет свою великую лепту в наше общее дело. Поэтому я поздравляю всех, кто организовал эти празднества. И хочу поблагодарить всех тех, которые участвовали сегодня, особенно наших молодых людей, и хочу сказать им, что наша надежда лежит в их руках.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

---

 

 

Выступление перед членами
Научно-экспедиционного клуба ЮНЕСКО

София, май 1981 г. ^[2]

Друзья, [я рад быть здесь] сегодня и поделиться с вами моими мыслями, моими чаяниями и рассказать вам о нашей работе и о [наших] планах.

Как вы знаете, Николай Константинович основал в Гималаях исследовательский институт [3], [который] расположен в Западных Гималаях, и, может быть, со многих точек зрения это было самое подходящее место. Подходящее с точки зрения климатической, исторической, археологической, потому что место очень древнее, чрезвычайно интересное и в то же время богатое для исследований и ботаники, и зоологии, и энтомологии, и орнитологии, и также фармацевтики. Там [распространены] очень интересные системы [медицины], старые, которые сошлись в этом [месте]. Там у нас есть и китайская, и древняя индийская, и тибетская, и система западной Индии, и среднего Востока – много разных систем, которые пользовались богатством той медицинской флоры, которую мы нашли в нашей долине, долине Кулу.

Долина Кулу расположена приблизительно на 77 [долготе] и является одной из немногих долин Индии, которые простираются с севера на юг и с юга на север. Большинство [соседних] долин обыкновенно [простирается] или на запад, или на восток, и поэтому эта долина [как бы] сближает [их] и входит в так называемый главный Гималайский хребет. Со всех сторон эту долину окружают очень высокие горы, [что], конечно, способствует богатству [ее] флоры и фауны. В VII веке очень известный китайский путешественник Сюань-цзан уже отмечает, что долина эта славится своими лекарственными травами. И с тех пор не только из этой долины, но и из прилежащих гор все время [поставлялись] лекарственные травы, которые экспортировались на юг Индии и также в другие страны, как, например, в Китай и на Ближний Восток. Многие из этих трав, растений и корней вывозились и были известны уже в [Древнем] Риме, в римское время. Так, например, такой известный препарат, мазь, которая называлась «нардос», основана на корнях одного валерианного растения, которое растет в этих горах. По-латински это нардостахис джатаманси [4], очень ароматичные корни, и оно разводилось в свое время в Индии. Так что долина эта славилась уже с самых ранних веков.

Долина древняя, и точно мы не знаем [ее историю], но, несомненно, с самого начала [появления] арийских [переселенцев] в Индии она была заселена этими ранними пришельцами, которые постепенно там осели, остались и [вошли] в местное исконно гималайское население. Поэтому, хотя [наша современная] историческая документация не [имеет сведений] далее II-VI веков до нашей эры, но, несомненно, [история долины Кулу] простиралась гораздо глубже.

Условия этой долины очень благоприятствовали жизни людей, [ведению] сельского хозяйства. Прекрасные климатические условия способствовали тому, что люди, конечно, хотели жить в этих областях. [Поэтому] Николай Константинович и решил основать там такой центр, который мог бы изучать многие очень интересные [стороны] жизни этой долины.

Долина эта, как я сказал, очень интересна с археологической точки зрения. Там осталось очень много памятников искусства. Те памятники, которые там сейчас стоят, – приблизительно V, VI, VII веков; позже большой расцвет был в VIII-IX веках и потом после, уже в XII. Но памятники эти прекрасно сохранились, благодаря, я думаю, условиям климата. Там вы [увидите] прекрасные скульптуры, которые показывают, как во всей Индии с самых ранних веков была развита пластика. Прекрасные изваяния, прекрасная архитектура, и это, конечно, [говорит о том], что эта долина была популярна с самых ранних веков. Николай Константинович с помощью многих специалистов начал исследование, изучение этого края. Были собраны очень обширные орнитологические, зоологические, ботанические и геологические коллекции, которые [охватывали] именно весь этот обширный регион.

Эти коллекции были собраны еще тогда, когда легче было собирать, легче было и передвигаться, потому что в то время Тибет как таковой, который лежит очень близко от этой долины (только через одну узенькую долину и кряж), был свободен от военных частей Китая, [заслонивших] собой восточные границы. Так что передвижение там было очень легкое и свободное, и вы могли прямо, без всяких затруднений переходить через так называемую границу в Тибет, исследовать все эти горы, и не было никаких затруднений и не нужно было спрашивать ни у кого каких-либо разрешений. Сейчас стало немножко сложнее, потому что именно из-за этих границ, которые сейчас очень [четко обозначены], появились военные части с одной стороны и военные части с другой стороны. Это, конечно, влияет на исконную жизнь этих долин. Так, животные начинают отступать. Конечно, животные всегда отступают перед натиском нашей цивилизации – к сожалению, как-то мы не можем сжиться. Но там это особенно замечается, потому что это был богатейший край, именно заповедник.

И это сказывается вообще на всей жизни долины как таковой. Но, несмотря на это, долина остается прекрасным центром для изучения Гималаев и тех цивилизаций или культур, которые заселяли их с самого давнего периода. Здесь, [среди] членов этого клуба, много молодежи, которая заинтересована в [организации] экспедиции и изучении края, скажем, Болгарии. Может быть, со временем они перенесут свой интерес в те места, и мы сможем оснастить какие-то экспедиции членов этого клуба, которые могли бы тоже попутешествовать, исследовать и обогатиться этим краем.

Для меня этот край с самого начала был и остается одним из немногих [мест] – таким убежищем или прибежищем, – куда еще не проникла тяжелая рука нашей цивилизации. Там, среди отдаленных долин, гор, вы еще найдете те древние, я бы сказал, убежища людей, которые искали каких-то ответов на вопросы жизни. Поэтому эти маленькие храмики, или ашрамы, разбросаны очень широко и, может быть, и сейчас еще являются живыми центрами человеческих устремлений – я бы сказал, высших устремлений.

Там есть много так называемых мест паломничества. И буддийских, и [индуистских]. Есть [места] очень интересные, потому что в них соприкасается индуизм с буддизмом и те же самые изображения чтятся и индусами как одно, и буддистами как другое. Хотя они действительно в основе-то все те же самые. Но – это интересно – что именно в [одном и] том же храме идут службы и тем, и другим аспектам этих изображений.

Там очень интересные есть места, которые вам, может быть, когда-нибудь удастся посетить. Например, место жизни одного большого, очень известного тибетского ламы, который если и не основал, то, во всяком случае, распространял тантрические учения, – Падмы Самбхавы. Это было в VIII веке. Там недалеко от нашей долины остался большой центр, который почитается и буддистами, и индусами, и сикхами, и [приверженцами] других религий. Место чрезвычайно красивое, так как всегда эти места выбирались с большим чувством, чувством именно красоты. Там высоко в горах есть озеро [5], окруженное этими горами. Вокруг [него] расположились древние храмы. На озере плавают островки, поросшие деревьями, которые движутся, кружатся и дают очень красивую панораму. Это было место, где Падма Самбхава и жил, и начал распространять свое учение. Именно учение (мы теперь его называем тантрическим) было одной из самых древних основ индусской философии и веры. Он тоже много путешествовал, поэтому оставил после себя много таких ашрамов, центров, которые и сейчас еще живы, несмотря на протекшее время. Поэтому это место особенно интересно людям, которые следуют этим древним заветам и этой древней жизни. [Таких] мест сейчас на Земле очень мало. Но все-таки люди всюду стремятся и хотят найти такие прибежища или убежища, где еще можно соприкоснуться с древними корнями духовных исканий.

Я вам рассказываю это в связи с работой Николая Константиновича, который там основывал изучение местного края. Эти работы продолжаются, и теперь мы хотим их восстановить в значительных масштабах, потому что появился очень большой интерес не только, скажем, к местной философии, но и к местной фармакопее. Сейчас все больше и больше Индия, и не только Индия, но и другие страны стараются найти пути к древним способам лечения, и, несомненно, традиция нам показывает и подсказывает, что в свое время [люди] имели изумительные средства и способы лечения некоторых болезней, которые для нас сейчас как бы неизлечимы. Будем надеяться, что это будет развиваться и даст нам новые сокровища, которые войдут в нашу жизнь и помогут в преодолении многих и заболеваний, и препятствий. Так что поле [деятельности] там очень, очень обширное. Оно действительно показывает все интересные [цели] наших исследований, нашей жизни, и, конечно, чем больше людей заинтересовалось бы, чем больше людей включилось бы в это, тем это было бы лучше, потому что работа могла бы проходить скорее.

А [археологически] это, как я сказал, очень интересное место. Памятники, которые там сохранились, и сохранились хорошо, доказывают высокий уровень культуры, который был в этой долине. И [кажется необъяснимым, как] в долинах, которые в то время были отрезаны от широких достижений, скажем, Индии и других стран, среди гор, где не было дорог, а только маленькие тропинки, могли возводиться такие прекрасные архитектурные сооружения, как местные храмы, которые очень красивы в своих пропорциях, с прекрасными изваяниями. [Значит], там работали действительно большие мастера. Эти мастера во многих случаях были не местные. Их или привозили, или они приходили [сами]. Потому что там есть храмы, которые ясно говорят, что те, [кто] их создавал, были из Центральной и Южной Индии. Раз это было так, это еще [раз доказывает], что это место было местом особого значения. Иначе эти строители, зодчие и ваятели туда бы не проникли. В этих храмах, изваяния в которых [сохранились], действительно есть [образцы], которые [находятся] на очень высоком уровне искусства. Это еще одно доказательство, что туда приходили, притягивались люди извне. И [поэтому] такое насыщенное место, которое оживлялось мыслью и духом этих искателей, несет в себе все отпечатки их мысли, их чаяний, их исканий.

На севере нашей долины проходит главный Гималайский хребет, который ее окружает, и уже за этим хребтом лежит Тибет. [И хотя его] долины находятся как бы во владениях Индии, но это уже тибетские, [а не] индийские долины. И климатически они очень отличаются, потому что муссон, который очень активен в нашей долине, заслоняется главной грядой Гималаев и не проникает дальше, так что одна только гряда отделяет нас от совершенно других климатических условий. Там большая сухость, конечно, там и высота значительно [больше], и, кроме того, вся природа, все совершенно отличное. Так же, как и жизнь людей, которые все буддисты. И конечно, присутствие буддийского мира, в соседстве с индусским миром, обогащало эти места, как всякое сближение и сотрудничество разных влияний и разных выражений. Но вы найдете в этой чисто буддистской долине целую серию индусских храмов, которые сейчас считаются буддистскими. И туда ходят паломники – и индусы, и тибетцы – буддисты. Некоторые из [этих храмов] очень красивы (я говорю сейчас о той долине, которая лежит за этим главным кряжем). [Сооружены] они [не] позже X-XI веков и все исполнены из местного дерева, из кедра и кипариса. И поэтому весь этот сложный резной храм прекрасно сохранился. Там все детали сложнейшие – и внутри храма, и снаружи храма. [Однако] вы совершенно не замечаете [какой-либо порчи], [хотя] они были открытыми, стояли часто под снегом, – в таком прекрасном [они] состоянии, несмотря на прошедшие века. Это отличает именно эти места от других мест, так как, как я сказал, климат способствует сохранению и дерева, и камня. И иногда смотришь на некоторые изваяния, которым больше тысячи лет, – они в прекрасном состоянии.

Может быть, это объясняется также и тем, что вы там найдете очень мощные, прекрасные кедры, которым 1300 лет, а может быть и больше. Но, во всяком случае, [некоторые считают, что] им 1250-1300 лет. Так что они почти соответствуют [возрасту] Болгарии. Теперь мы празднуем 1300-летие [Болгарии], и там уже стояли эти кедры, которые тогда начали расти и сейчас еще живут и растут. Это гигантские деревья, совершенно прямые, и таких деревьев там много. Может быть, климат этой долины тоже способствует долголетию. Население там живет довольно долго, и если кто из вас туда поедет, вы увидите, что климат там в средних своих или более низких слоях долины подходит вашему здешнему болгарскому климату. Только одна разница, что, скажем, цветы, которые цветут здесь сейчас, там цвели в апреле месяце. Так что вот и все. А [так] вы найдете все те же деревья, те же цветы, те же условия и приблизительно ту же температуру. Но так как там большая зональность и так как горы там подымаются в некоторых местах очень даже круто, то, конечно, с каждым таким поясом, с каждой зоной там и другая флора, и другие условия. Но я говорю сейчас о более низких местах обитания.

[Мне задавали] здесь несколько вопросов. Товарищи говорили, что вы хотели бы знать что-то об изучении, с одной стороны, йоги в Индии, с другой стороны, применении [ее] в жизни. И также о философии Индии. Так что, если вы позволите, так как времени у нас уже не так много, я перешел бы к этому предмету.

Как вы знаете, Индия с самых ранних веков уже славилась в нашем древнем классическом мире как страна, которая создала и еще дает прибежище многим людям, отшельникам, которые достигли многого на духовном плане. В свое время Пифагор ездил в Индию. Он ездил для контактов [с ними], он хотел именно на месте изучить их достижения. И он провел некоторое время в Индии, где его тогда очень уважали и [называли] Яваначарья, то есть греческий Учитель. Несомненно, он обогатился в своих исканиях. И были постоянные связи. [Сведения] о многих связях сейчас [фактически] утеряны, но мы знаем, что Аполлоний Тианский ходил туда, и значит в самые ранние века (это II–III века нашей эры) он там тоже путешествовал и искал ответы на некоторые вопросы жизни. Так что слава Индии в этих направлениях уже широко распространялась, и, несомненно, были очень близкие контакты, о которых мы можем сейчас не знать. Были торговые пути, мы знаем, что Индия широко торговала тогда с Древним Египтом, потом с Грецией, Римом, Византией, и эти торговые пути никогда не прекращались. <...> [И] очень важно, что были постоянные сношения этих стран на культурных и духовных основах.

Торговые пути, как вы знаете, – это то, что прокладывается самыми первыми, самыми ранними общениями. И этими торговыми путями, конечно, [распространялась] и культура, [распространялись] учения. Эти учения сохранялись и влияли друг на друга. Например, в Индии мы находим очень много всевозможнейших реликвий тех ранних времен. Там много осталось [следов] греческих влияний, особенно на северо-западе, где был Александр Македонский, в Средней Индии, в Южной Индии тоже, где были даже римские поселения. Недавно в городе Бангалоре, на юге Индии, где я живу, при удлинении посадочной [полосы] в аэропорту нашли большую кубышку римских монет, которые были совершенно новыми и никогда не были в обращении. Значит, это было закопано тогда, в те времена, когда в Индии [уже сложились] эти торговые связи. Даже у некоторых правителей юга стража была из европейских наемников. Поэтому не нужно думать, что когда-то что-то было отрезано, изолировано. Эти пути – они были очень, очень близки, они сближали эти страны. То есть эти связи продолжались все время, до самых последних лет.

На севере недалеко от нашей долины, которую я вам описывал и где мы живем, есть большой храм [нрзб.]. Этот храм [в долине] Кангра называется Чота [Джавала Джи] [6], то есть маленькая Джаваламукхи. [Чота Джавала Джи] – это как бы лицо богини. А в Баку он назывался [Джавала Джи] [7], то есть большой храм этой богини, потому что там, может быть, пламя было больше, чем в нашей долине. Это я говорю, чтобы показать, что никогда эти страны [8] не были отрезаны друг от друга, что всегда были эти контакты. И достижения этих стран переносились из одной страны в другую. Караваны текли постоянной рекой, и я сам помню, как эти караваны, которые шли из Центральной Азии через Китай, текли все время, без перерыва, несли всевозможнейшие товары, и с ними шли люди, которые были так или иначе прикреплены к этим караванам. Паломники тоже шли с этими караванами. Караваны эти были торговые. С одной стороны они вывозили шелк и всякие ткани, чай, с другой стороны ввозили то, что могли получить в западных странах и на Ближнем Востоке. Организация караванов была совершенно изумительная с современной точки зрения. У них был известный кодекс, обычай, что на караван нельзя нападать и нельзя прикасаться к его товарам и [нрзб.] в случае падежа животных. В караване часто [бывает] падеж животных, и тогда все товары складывались на одной стороне этого пути и оставались там даже без надзора, до следующих караванов, которые могли их подобрать. Сейчас, к сожалению, это прекратилось, все караванные пути остановились из-за всевозможнейших политических и других осложнений. Но я это к тому говорю, что это – организация, которая сохранилась, [прошла] через все века и дошла до наших дней. И таким образом это была живая связь, живая нить, тот живой канал, по которому часто текли какие-то учения, [устанавливались] какие-то новые культурные связи.

Как вы знаете, наверное, и слышали, философию Индии превзойти невозможно, потому что есть замечательная преемственность этой философии, которая уводит ее за тысячелетия до нашей эры и показывает нам тот замечательный ум и знания, которые воплощены в этой философии. Я знаю, если у вас было бы время изучать что-либо из индийской философии, то какими бы путями вы ни шли, вы найдете всюду это, и гораздо больше, чем в других странах. Во-первых, как я сказал, преемственность. То есть эти древние учения родились, расширялись, распространялись на протяжении тысячелетий, так что великий опыт жизни накоплялся и передавался уже через эти новые учения [нрзб.].

Так называемых систем йоги несколько. Они основаны на глубоком знании человеческой природы не только физической, но и психической, духовной, и они были действительно выработаны для того, чтобы дать человеку удобный путь и [он мог] подняться сам в более высокие сферы. Подножием всему этому была так называемая хатха йога, то есть йога, которая считается, может быть, самой низшей. Это йога, которая главным образом разрабатывает наши физические способности, наше тело. Она, конечно, не дает нам то, что могут дать последующие. Но это такое преддверие, подножие, я бы сказал, которое помогает вам очень многое и усвоить, и узнать, и помогает подойти к другим, более высоким йогам [9].

Главная йога Индии – это так называемая раджа йога, то есть царская йога. Раджа йога включает в себя все остальные йоги, и поэтому она, может быть, и может считаться именно такой царственной и всё содержащей йогой. В ней вы найдете ступени всех других йог.

Джнана йога, йога пути познания, пути именно интеллектуального, но и духовного тоже анализа жизни, анализа всевозможнейших философских учений и подходов [к] освобождению. Джнана йога – трудная йога, потому что вы должны интеллектуальным путем подойти к самым высшим духовным [нрзб.].

Бхакти йога – это йога любви, йога познания божественного через силу любви, через веру, то есть в себе нужно развивать энергию веры. Что есть вера? Что это, собственно говоря, [собой] представляет? Мы видим бесконечное множество примеров, когда вера могла менять наше физическое тело. [Известно] много случаев и исцелений, и изменений человека. Основаны они на чем? – на какой-то такой ускользающей для анализа энергии, которой является вера.

В Индии [нрзб.] был такой великий подвижник, святой Рамакришна, Шри Рамакришна Парамахамса. Это было в прошлом веке [10]. Он своим ученикам [рассказывал], что [когда] бог Шива и его супруга Парвати как-то беседовали между собой, Парвати его спросила: в наш век Кали-юги (то есть век, в котором мы сейчас живем, – черный век) какие наиболее близкие пути познания Божества? И Шива ей ответил, [что] в наш век наискорейший путь, наиближайший путь – это путь веры, только веры.

Что есть вера? Это энергия, которая живет во всех нас. К сожалению, мы не можем ее увидеть, но она существует, и мы видим доказательство этому на бесконечных случаях самых сложных исцелений, непонятных, которые мы физически не можем объяснить, но которые имели место на глазах у очень опытных наблюдателей.

У нас недалеко от Бангалора живет очень известный святой подвижник Саи Баба, которого все очень уважают. У него много так называемых сверхъестественных сил (так называемых, потому что они не сверхъестественные, а просто сейчас вне нашего диапазона). К нему раз приехал один американец с женой, и американец этот очень [страдал] от разных заболеваний. Его лечили очень известные врачи Индии, но без особых результатов. Раз ему стало очень плохо. Он уехал в Мадрас. Положили его в госпиталь, там он умер, и его начали бальзамировать для отправки в Америку. В это время Саи Баба, который был в Мадрасе и которому сказали, что этот человек сейчас, как говорят, умер, пришел в этот госпиталь и, несмотря на то что [этот американец] был окружен всеми докторами (и этих докторов я хорошо знал), он его вернул к жизни. И не только вернул к жизни, он его вылечил, и этот человек еще жил много лет. А когда наконец он умер в Америке, то в память [о нем] его жена выстроила большой госпиталь в центре Саи Бабы для лечения всех недугов. Я при этом вылечивании не присутствовал, но все эти доктора (я их очень хорошо лично знаю) мне говорили: хорошо, мы это объяснить не можем, но мы должны констатировать этот факт. Так что вот что есть вера, что есть эта энергия. Во всяком случае, она творит чудеса.

Я знаю бесконечное количество таких примеров, которые доказывают, какая сила, какая действительно тайная, и я бы сказал, гигантская сила таится в каждом из нас. Значит, нужно ее разбудить. Что ее разбудит? Как ее разбудить? Вот и даются нам упражнения, скажем, в йоге есть разные упражнения. Но самое главное, я вам скажу, – это наше устремление к чему-то более совершенному – то есть [мы должны] подняться на более высокий план жизни. Наша жизнь, как вы сами знаете, имеет много планов. И только поднимаясь постепенно, от плана к плану, мы развиваемся духовно и входим в контакт с тем, что нам сейчас, может быть, здесь и невидимо, и необъяснимо. То есть, если вы просто заинтересуетесь, вы найдете замечательные иллюстрации тому, что то, что называется верой, творило. Что нет таких положений и случаев, которые не могли бы быть исправлены, исцелены и направлены в надлежащее русло этой энергией. Каждый из нас пусть развивает в себе эту внутреннюю энергию. Как я уже многократно говорил, наискорейший путь, наиближайший путь – это [если] каждый день вы будете делать что-то лучше, чем вы это делали вчера. Но делать вы это будете сознательно, потому что вы хотите сделать это как можно лучше. И даже если это самое маленькое что-то, в маленьком масштабе, – это неважно. Важно, чтобы было ваше устремление: сделать немножко лучше, подняться на следующую ступень.

[Может быть], вы [знаете] или слышали, у нас в России был такой подвижник Серафим Саровский, который жил в прошлом столетии [11]. И [был известный] монастырь, [который] называется Оптина пустынь – это тот монастырь, в который в свое время ехал Толстой и умер на пути к [нему] [12]. Серафим Саровский говорил, если вы будете делать добрые дела, то это хорошо. Но если вы будете делать эти добрые дела со знанием, что вы это делаете, потому что хотите принести ваше даяние чему-то вышнему, божественному, то это зачтется стократно. Значит, устремление нам нужно, то устремление, которое и является этой творческой энергией (крия-шакти [13] на санскрите – творящая или творческая энергия), которая живет во всех нас. Разбудите эту энергию, разбудите ее вашим устремлением, и вас это поднимет на следующую ступень, и, может быть, мы опять тогда встретимся, и опять будем беседовать о следующей ступени.

Тут у меня много вопросов, но уже время, к сожалению, окончено.

Какое [у меня] впечатление от болгарской культуры и искусства? Должен сказать, что я очень люблю Болгарию, я верю в достижения Болгарии. Я люблю болгарский народ, люблю его по многим причинам. И я знаю, что именно здесь, в Болгарии, будет большой расцвет культуры и, может быть, духовных знаний.

На этом мы закончим нашу лекцию. Я благодарю вас за ваше внимание, и мы должны возвращаться.

---

 

 

Беседа с художниками Илзе и Леопольдом Цесюлевич в гостинице «Советская»

Москва, 12 июня 1981 г.

Вопрос: Как быть с музеем Н.К. Рериха в Верхнем Уймоне на Алтае, где нет друзей?

С.Н. Рерих: Всюду, во всем мире таких людей, на которых можно полностью положиться, очень мало, но бывают.

Мы не должны беспокоиться о том, чтобы что-то было сделано в какие-то сроки. Главное, чтобы само дело было жизненным. Тогда через некоторое время люди появятся. Я верю, что на Алтае все разовьется, но я не ставлю никаких рамок, никаких дат [14].

Вы можете следить за ростом дела, помогать советом, можете привлечь других, следить, чтобы были жизненность и ответственность. Место должно заслужить известное положение, чтобы, с одной стороны, была стабильность в организации, уверенность в ее будущем, чтобы были реальные прогнозы на будущее. И, с другой стороны, чтобы были ответственные ячейки или ячейка, которой можно доверить и иметь уверенность, что она все понесет в правильных направлениях.

Есть испытанные друзья, испытанные сочетания людей, которые могут выстоять, [преодолеть] препятствия и которым можно доверять. Есть и скороцвет, который быстро расцветает и так же быстро отцветает.

Главное – дать жизненность, чтобы была основа. Если есть организация, то надо предвидеть, как она будет жить, какая преемственность, кто кому передаст работу. Те же условия, те же основы для всего мира.

Наше дело – установить определенные ячейки, организации, которые могли потом существовать и продолжать эту работу.

Каждая организация должна быть жизненной, тогда появляются новые возможности. Теперь у нас в Бангалоре есть целый ряд организаций, которые появились из ничего и уже [достигли] очень больших масштабов. Екатерина Васильевна Шевелёва говорила, что хочет наладить контакт всех здешних школ с Бангалором. И эти организации начали сейчас создавать большую школу [15], которая [воплощает] философию Ауробиндо Гхоша и идеи Николая Константиновича и Елены Ивановны. Сейчас там уже около двух тысяч учащихся, дети с 4 лет до 18, и очень большое количество – 120 – известных учителей, профессоров. Все они – последователи идей Ауробиндо Гхоша. Место очень просторное, с большими корпусами зданий. Работа идет прекрасная. И все это благодаря тому, что вырастало постепенно – была жизненность, – находило отклик у людей. Но за этим нужно смотреть, следить, направлять в надлежащее русло. Иными словами, постоянно надо что-то делать, тогда работа даст результат.

Вот за границей есть затруднения. Даже у Зинаиды Григорьевны Фосдик нет помощников, настоящих помощников [16]. Они бедствуют. Это одно из испытаний. То есть количество людей очень ограничено. Бывает, ячейки вспыхивают, но не умеют привлечь людей.

Пусть группа остается маленькой. Большого количества не надо. Это только затруднит работу. Чем больше группа, тем труднее ею управлять. Внутренняя группа должна быть маленькой. Но маленькая группа должна уметь управлять большой организацией. Говорилось, что если бы семь человек были абсолютно спаянными, то они могли бы перевернуть весь свет.

Жизнь – это сплошные испытания. Мы не можем не упражнять свою мускулатуру. Все время должны двигаться. Лягте в постель – и через несколько дней почувствуете, как ослабли ваши ноги. Не будете в чем-то упражняться, то будет также трудно. Это закон и нашей внутренней жизни. Мы растем препятствиями. Человек не может расти без препятствий. Если бы не почувствовал голод, не стал бы есть. Должен быть импульс, и вы должны сражаться. «На то и щука в море, чтобы карась не дремал». И наша внутренняя сила должна превозмочь это. Она растет в преодолении препятствий. И не надо бояться.

П.Ф. Беликов: «Надо больше любить бога, чем бояться черта!»

С.Р.: Все молитвы богу – обычно это всё просьбы. Рамакришна говорил, что однажды пришел к Акбару подвижник, чтобы просить помощи у Акбара для каких-то начинаний. Ему предложили подождать в соседней комнате. Так он услышал, как молится Акбар, просит: «Дай, боже, мне больше земли, помоги победить врага, занять такую-то территорию!» И когда Акбар кончил и позвали этого человека, чтобы он мог высказать свои просьбы, подвижник сказал: «Я только что слышал, в каком вы бедственном положении, и решил ничего не просить».

Главное – постоянное устремление. Рамакришна говорил, что один человек хотел пойти в священное место Пури, где находится знаменитый храм Джаганнатха [17]. Он решил, что если будет спрашивать по дороге, то дойдет. Люди говорили разное, но он шел. В результате всех этих расспросов он все-таки дошел. Другими словами, если мы будем продолжать свои искания, преодолевать трудности, мы дойдем. Должна быть устойчивость и сила не бояться. Как Будда говорил: «Мы все воины за добро».

Духовность заключается в том, чтобы жить в стремлении к большему и в свершении всего этого. И надо не замыкаться в себе. А я знаю в Америке много людей «божественных», которые сидят в расслабленном состоянии и думают, что приближаются. Но это не так. Никому они не помогут – ни себе, ни богу – и являются ненужной пеной жизни.

Когда Серафима Саровского спросили, в чем заключается достижение, соискание Святого Духа, он ответил, что вся работа, все усилия должны быть направлены только на одно – чтобы приблизить себя к тому, что есть Святой Дух, то есть к Высшему Миру, тогда подниметесь на следующую ступень. Все это, говорил Серафим Саровский, просто и чрезвычайно сложно, но это усилие подняться необходимо. Без усилия ничего нет. Это же усилие когда-то помогло жирафу вырастить шею.

---

 

 

Выступление на Учредительном собрании Международного фонда имени Людмилы Живковой

София, 20 октября 1982 г. ^[18]

Уважаемые друзья,

Господин Йорданов,

Я счастлив быть здесь сегодня и принять участие в этом торжественном собрании, которое посвящено замечательной памяти человека высокого духа, человека, всю свою жизнь действовавшего во имя добра и достижения лучшего взаимопонимания между людьми и народами.

Я имел честь знать госпожу Живкову и часто обсуждать с ней многие из тех вопросов, которые стоят перед нами сегодня. И я знаю, как всем своим сердцем она стремилась достигнуть лучшего взаимопонимания между людьми. Редко, чрезвычайно редко встречается в жизни государственный деятель высочайших интеллектуальных способностей, который бы имел желание работать над собой во имя служения другим и достижения более высокой ступени развития. Поэтому ее память останется священной основой всех наших будущих стремлений и работы. И я уверен, что все мы сегодня будем стараться вспомнить все ее устремления, желания и ее великие достижения.

Мне редко, очень редко встречались люди с такой великой преданностью, которую я нашел в госпоже Людмиле Живковой. И я считаю, что это собрание может стать началом уникального движения, направленного на достижение лучшего взаимопонимания между людьми, на создание новых замечательных связей. Оно будет нам напоминать, что истинная сила дружбы и международных отношений состоит не только в пактах, но и в нашем внутреннем взаимопонимании. Если мы действительно понимаем наших соседей, если мы действительно хотим принести в дар миру что-то непреходящее, мы должны стремиться прежде всего усовершенствовать себя, с тем чтобы быть способными лучше воспринимать, а затем передать воспринятое другим. Госпожа Живкова была замечательным примером этого. С глубочайшим чувством, с глубочайшим уважением и восхищением я вспоминаю ее, я помню все наши встречи и все наши беседы. Будем надеяться, что вместе мы сможем осуществить ее замыслы, ее надежды и передать в дар миру ее достижения.

Благодарю вас, благодарю правительство Народной Республики Болгарии за предоставленную мне возможность выступить с обращением в адрес этого торжественного собрания.

Благодарю всех вас за внимание.

Спасибо.

---

 

 

Выступление в лекционном зале Государственного музея искусства народов Востока

Москва, 8 ноября 1982 г.

Вопрос: Читали ли Вы повесть В. Сидорова, напечатанную в журнале «Москва» № 8 за этот год, «Семь дней в Гималаях»?

С.Н. Рерих: Еще нет. Сегодня он дал мне, и с большим интересом прочту, а пока ничего не могу сказать.

Вопрос: Мы много читали и слышали о Шамбале. Можете ли сказать что-либо о Шамбале более конкретное, чем писал Николай Константинович, и меняется ли ее роль в сегодняшней жизни?

С.Р.: Не меняется. Шамбала является символом устремления человека, достижений человека и имеет дело с ростом внутреннего человека, объединением духовного начала людей, ищущих что-то более прекрасное, более совершенное. И это самый древний символ – символ братства людей, которые стремились к чему-то более прекрасному. О Шамбале писали очень много. Ей посвящено множество трудов. И тибетские, и другие ученые говорили о Шамбале,как о сказочном месте, труднодостижимом, описывали его в самых разных выражениях. Но редко кто действительно касался этого [понятия] с той точки зрения, которая является основной, [с точки зрения] изучения Великой Концепции как устремления к чему-то более прекрасному. Мысль есть тайна, которая объединяет людей. И мысль пронизывает весь наш мир. Поэтому такое великое объединение мысли тех людей, которые стремились к более прекрасному, является реальностью. Мы знаем, доказали, что мысль есть энергия, даже, может быть, более активная энергия, чем можем себе это представить.

Уже в давние времена Лейбниц, когда посещал Рембрандта, говорил, что каждый [его] мазок, каждая линия несут его мысли, чувства и все они заключены в поверхности картины; они будут отражаться на тех людях, которые могут это воспринять. Так что уже во времена Лейбница и Рембрандта это представление было. Значит, мысль как таковая – это живая энергия, которая разлита во всем живом мире, которая все время строит и меняет этот живой мир.

Если вы интересовались, например, насекомыми, вы видите, как необходимость меняет их форму, как замечательно, как мудро они приспосабливаются к необходимости. Вот вы видите бабочку. Она подражает листу, на котором она живет. И вы видите все время эту замечательную силу преображения, то есть осознание, что нужно приспосабливаться.

Если взять жизнь муравьев – [например,] у нас на юге Индии термитники, которые [достигают] несколько метров в высоту. Вы видите инстинкт, который заставляет муравьев строить такой замок. Но это гораздо больше, чем инстинкт. Внутри термитника находится ложе королевы. Оно все обложено вокруг самыми тончайшими ниточками, перышками, пухом – всем, что может сделать это ложе удобным, более приспособленным для королевы. Муравей выходит из своего замка и идет искать то, что ему нужно. Значит, у него уже есть определенная миссия, он идет с определенной задачей. Он знает, что ему нужно найти то, что необходимо для ложа его королевы. И он это собирает, укладывает в мягкое просторное ложе королевы. Он ищет то, что нужно, он выбирает – у него селекция, берет, возвращается и укладывает в нужном месте. Значит, происходит целый сложный процесс, который доказывает, что это не только инстинкт, но целый мыслительный процесс.

Когда хамелеон меняет свой цвет, он тоже меняет его по нужде, для самосохранения. Он может каким-то импульсом энергии менять свои хромосомы в разный цвет в зависимости от необходимости. То есть он контролирует то, что ему нужно.

И так мы видим в природе бесконечное количество примеров, когда живое существо может менять физическую оболочку по необходимости. Вот бабочка меняет свой цвет под какой-то лист, верблюд меняет свой желудок, запасая себе воду.

Каждый живой организм, [в том числе] и маленький, несет зачаток энергии. Мысль есть энергия, очевидно, великая энергия. Мы еще не знаем всех возможностей. Передача мысли на расстоянии – сколько примеров такой ясной передачи! Я видел бесконечное множество примеров. Мы видим здесь выставку к 80-летию Юрия Николаевича [19], говорили о нем, поэтому вспоминаю случай, связанный и с ним. Помню, во Франции, около Лиона, в отель, где мы жили, приехал один француз с девушкой-медиумом. Он давал вечером представление. Каждый из присутствующих мог написать какой-нибудь вопрос, сложить и подать листок этому господину, а он клал на стол. Девушка-медиум немедленно отвечала на этот вопрос. И вот Юрий Николаевич спросил, может ли он дать задание девушке. Да, может! На каком языке? На любом. На персидском можно? Да! Тогда Юрий Николаевич написал по-персидски сложное задание девушке. Он хотел, чтобы она поднялась на третий этаж, где была его комната, чтобы вошла в комнату, взяла с полки определенную книгу, открыла ее на определенной странице и прочитала то, что там написано. Юрий Николаевич передал листок с заданием оператору. Девушка сразу сорвалась с места, протянула вперед руки, как антенны, побежала в комнату Юрия Николаевича, нашла нужную книгу, открыла на нужной странице и прочитала по-персидски.

И так было бесконечное количество примеров не только с нами, но и с другими, – примеров о том, как замечательно передавалась мысль. Значит, мы имеем эту энергию в себе, она находится в нас, мы можем ею пользоваться. Есть люди, которые, может быть, научились ею пользоваться более широко, более глубоко, чем мы. Но не это важно. Важно то, что мы все обладаем такой энергией, и ею можно открыть врата, которые, возможно, ведут к новой жизни. Но следует помнить, что мысль может быть благотворной, созидательной, и отрицательной, разрушительной. И будем стараться найти благотворные мысли, думать хорошо и таким образом сами себе помогать, потому что они будут на нас же отражаться, как говорил Лейбниц, [посещая] Рембрандта.

Мысль есть энергия. Много было сказано, написано, читано лекций, но мы еще недооцениваем эту энергию. Мы считаем, что это частная жизнь, и не думаем о мысли как о действительно мощной энергии, которая в нас заложена и которая может отражаться и на других. Поэтому хорошо культивировать энергию мысли, и этим мы поможем не только себе, но и другим людям, которые нас окружают.

Мы говорили о насекомых, о том, как они меняют свои краски. И я видел этому многие примеры. Вспоминаю и такой. Это было на юге Индии, в Бангалоре, у меня в студии. На мольберте стояла картина, на которой у одной девушки были волосы цвета ржавчины. Влетел в комнату вечером шелкопряд такого же цвета и начал кружить по комнате (студия у меня большая). Он влетал в комнату несколько раз, потом подлетел к мольберту и сел прямо на волосы этой девушки. Так что, видите, это внутренние токи – это то, о чем мы должны думать и [что должны] развивать, прислушиваться к внутренним вещаниям, откуда они приходят, – это могут быть мысли, которые направлены к нам и которые мы можем получить. Жизнь, как вы знаете, полна замечательной мудрости и чудес. Это действительно чудеса, другими словами вы не объясните, хотя научное объяснение можно найти всегда. Это замечательная мудрость, которая разлита во всем. Поэтому будем относиться с большой бережностью к нашим мыслям, мыслям других и постоянно помнить, что через эти силы, энергии мы можем тоже принести очень много добра.

Вы говорили мне о Шамбале, хотели что-то узнать о ней. Как я сказал, это как бы Великая Концепция более совершенного человечества, тех людей, которые поднялись над уровнем толпы, которые нашли более совершенное и которые развили в себе энергии, находящиеся в нас еще в зачатке, но существующие в нас. И это общее, более широкое понятие. Мы не будем ходить, путешествовать, искать Шамбалу, как какой-то оазис. Об этом много писалось, говорилось. Есть, конечно, места, где такие более возвышенные люди жили, если хотите знать. Но это принцип более высоких человеческих достижений. И об этом люди всегда думали, [к этому] стремились. Эта великая концепция Шамбалы и выросла среди людей: найти что-то прекрасное. Это стремление к прекрасному, в конце концов, и есть задача нашей жизни. Во всем будем стремиться к более прекрасному, более совершенному, и это нас преобразит.

Так что будем работать над собой. Главным образом нам нужно работать над собой – не над другими!

Вопрос: Какова судьба и каковы планы возобновления работы института «Урусвати»?

С.Р.: Планы следующие. Мы уже беседовали с болгарскими коллегами, которые хотели начать научные работы в «Урусвати» и которые хотели там создать центр – [этот центр как] основ[а], с одной стороны, был бы современным научным центром, в то же время, с другой стороны, продолжал бы работу Николая Константиновича, Юрия Николаевича и всей нашей семьи. Я думаю, что это желание скоро осуществится. Я [недавно] был в Софии [20], где мы обсуждали все эти планы, и надеюсь, что когда следующий раз встретимся здесь, можно будет сказать, что работа идет.

Что главным образом сейчас могло бы и будет изучаться? Это местные системы медицины, которые интересны именно там, так как долина Кулу стоит на пересечении аюрведической, китайской и восточнотибетской традиций, [распространенных] в Кашмире и Западных Гималаях, и в этой долине и группе [соседних] долин. Так что мы хотели сосредоточиться сейчас на изучении именно этих систем. Там у нас большие фармакологические и ботанические коллекции. Долина Кулу всегда славилась травами, которые оттуда вывозились. Так, например, известное в Древнем Риме лекарство «нард» приготовлялось из корней растения этих мест – нардостахис джатаманси [21]. И китайские путешественники писали, что долина Кулу славится именно лекарственными травами. Многие греки также были в Индии, шли в Индию искать. Почему? Потому что они считали, что именно в Индии они могут найти знания, которые были недостижимы в их стране. И Пифагор посещал Индию в поиске этих знаний, и о нем осталась память в имени Учитель Грец.

Значит, с очень давних времен Индия накопила драгоценные знания. Долина Кулу, где работали Николай Константинович, Юрий Николаевич, интересна не только тем, что в ней сосредоточена богатейшая флора и фауна. Она интересна и с точки зрения геологии: здесь имеются и архейские системы [22], и кристаллические, которые создали интересные места для изучения и кристаллов, и древних сланцев; и кроме того, окаменелости моря [вы] находите на высоте около четырех тысяч метров, что доказывает, что море двигалось, поднималось, опускалось, и получились эти отложения. Все это говорит о целостности изучения в этих местах.

Вопрос: Что бы Вы могли сообщить о Северной Шамбале?

С.Р.: У нас была в свое время легенда о Беловодье [23], то есть о тех людях, которые тоже искали и достигали определенных высот в духовном устремлении. Что есть духовное устремление, как оно выражается, что представляет собой? Известно одно, что это – устремление человека к чему-то более совершенному, более прекрасному. И это [устремление] выражалось не только у нас как Северная Шамбала, но [вы] находите [такое устремление] во многих местах и на Западе. Очень многие хотели найти пути к этому. Но пути, как вы знаете, бывают не только физически доступны. Пути эти в саморазвитии. Когда Будду спросил любимый ученик: «Искание Красоты – это половина нашей жизни?», Будда ответил: «Не говори так. Это не половина нашей жизни, это вся наша жизнь!».

Так что будем устремляться каждый день, каждый миг к Прекрасному. Еще Платон говорил: «От красивых образов перейдем к красивым мыслям, от красивых мыслей – к красивой жизни, от красивой жизни – к абсолютной Красоте». То есть, другими словами, это образы, которые могут возбуждать в нас красивые мысли, а красивые мысли – то, что строит красивую жизнь. И так как все это заложено в нас, мы будем к этому стремиться.

Вопрос: В Москве очень многие мечтают о создании музея Николая Константиновича Рериха. Эту идею поддерживают очень многие уважаемые люди, в том числе Герой Советского Союза Гризодубова, всемирно известный профессор Николаев, космонавты [24] и многие другие. Нам бы хотелось, чтобы этот маленький музей [25] превратили в Музей Н.К. Рериха, хотя бы как филиал сначала, чтобы здесь собиралось все творчество Семьи, чтобы здесь работали ученые.

С.Р.: Я это могу только приветствовать, конечно. Будем все стремиться к этому.

Вопрос: Вы говорили об энергии мысли. Сейчас рождается много детей со сверхспособностями. Как, по-вашему, переживает ли сейчас человечество перелом в своей эволюции?

С.Р.: Это, несомненно, уже есть, и мы увидим, что все больше и больше, чаще и чаще будут рождаться дети с большими способностями. Я имею связь со школами и вижу, как они во многих странах несут большие задатки. И мы должны чутко следить за детьми и давать им возможность развивать это в себе. Когда нет возможности проявлять способности, они куда-то откладываются и исчезают. Так что все эти качества, все эти силы будут развиваться в человеке. Наша цивилизация часто уводит нас от этого внутреннего мира, отвлекает. Это я замечал во многих странах и на Западе, что люди уже и не думают о том, что есть сущность жизни, что они должны с собой делать.

Вопрос: Не могли бы Вы подробно рассказать о последних годах жизни Елены Ивановны?

С.Р.: Это сложный вопрос. И Елена Ивановна, и Николай Константинович, и Юрий Николаевич всегда стремились к более прекрасному, более совершенному. Вся их жизнь была к этому устремлена. Они старались не только думать об этом, но и иметь в себе эту энергию стремления. Это та энергия, которая активизирует нашу жизнь. Их жизнь была примером этому. Их духовное наследие очень велико. И увидите, что многие и многие поколения будут над ним работать, потому что мы знаем только немного из того, что они нам оставили.

---

 

 

Беседа в Мемориальном кабинете Н.К. Рериха в Государственном музее искусства народов Востока

Москва, 8 ноября 1982 г.

Сысоева, представитель Комитета по охране окружающей среды при Всесоюзном совете научно-технических обществ: Самая острая проблема современности – проблема мира на Земле для сохранения планеты. Люди ищут каких-то феноменов, жадно впитывают учение Николая Константиновича. Но надо что-то делать, чтобы сохранить мир. Нельзя медлить, чтобы не было конца мира. Нужно что-то предпринять – что-то эвристическое!

С.Н. Рерих: Так как это все зависит от человека, нужно измениться человеку! Люди боятся, люди не доверяют друг другу, это их заставляет вооружаться, заставляет как бы начинать ссоры. Бывают ссоры мелкие и глубокие, но во всем лежит страх, боязнь, недоверие и желание что-то удержать, ухватить по возможности.

Сысоева: Если «Урусвати» восстановить, то нужно так организовать всю работу, чтобы институт являлся фокусом мысли на планете!

М.М. Богуславский, юрист-международник: Нас всех очень интересует судьба наследия Николая Константиновича. В Sotheby’s в Лондоне продавался ряд картин Николая Константиновича. Я это знаю, потому что одна из картин была приобретена одним знакомым из Мюнхена. Какова судьба тех картин, которые находятся не у Вас и не у нас здесь? Есть ли общий учет, или такая работа вообще не ведется?

С.Р.: Ведется ли такой учет, я не знаю. Были разные каталоги частных коллекций. Частичный учет, конечно, есть. Николай Константинович очень много писал, был чрезвычайно продуктивен. Это наследие разбросано по всему свету. И в Индии есть очаги с коллекциями его картин – по 20, 30, 15 [26].

О.З. Кандауров, художник: Я выступаю как представитель русской культуры, как культуролог. Идет борьба Света и тьмы. Сейчас происходит организация и консолидация сил интеллигенции, которая стремится к созданию культурного центра для разработки творческого наследия семьи Рерихов. Создание такого центра является насущной проблемой и стоит на повестке дня у нас здесь. Мы стремимся создать такой центр, который носил бы не только мемориальный характер, но и являлся очагом развития и сохранения культуры.

С.Р.: Каждый такой очаг ценен и приносит пользу прежде всего своему активисту и себя оправдает. И мне бы именно хотелось, чтобы в основе лежали мысли о стремлении ко всеобщему благу человечества. Николай Константинович очень много на этом поприще сделал и оставил очень много материалов, которые мы сейчас еще и не опубликовываем. И много времени пройдет, прежде чем все это будет собрано. Но вы правы, хорошо иметь такой центр.

Интересно, что сейчас наблюдается именно повышенный интерес к творчеству Николая Константиновича, его мышлению. Это я вижу в Европе. Там много кружков, печатаются книги, собираются материалы. Только что теперь все это видел [27]. Очень много в Германии, Испании, Италии, Голландии, Франции – всюду печатаются книги большими тиражами. Такой большой интерес и такое большое количество книг меня даже поразило на этот раз. У меня даже всего этого сейчас нет, и [я] просил прислать в Бангалор.

Голос: Ваша семья является живой моделью братства. Поэтому считаю, что все должно образоваться вокруг такого живого образца.

С.Р.: Чтобы все оправдалось на этом благородном поприще построения большого прекрасного будущего человечества, прекрасной жизни, мы все должны всеми своими силами стремиться к такой жизни и должны вкладывать каждый посильно свой труд в общее дело. Каждый может сделать что-то особенное, особенно драгоценное, но главное – устремление на общее благо! Поэтому будем стремиться вкладывать свой посильный труд в общее благоденствие и приносить драгоценные плоды, о которых мы мечтаем и думаем. И мы можем осуществить мир на Земле только через дружелюбие. Никакие конференции, договоры не помогут, если не будем нести в себе это доброжелательство.

Мое конкретное пожелание, чтобы помнить те мысли Николая Константиновича, Елены Ивановны, Юрия Николаевича о мире всего мира, те мысли, которые могут помочь обрести дружелюбие среди людей, – это основа сношения человечества. Можем иметь бесконечное количество пактов, и, если не хотим провести их в жизнь, они останутся мертвыми. Если же горит огонек дружелюбия в нас, то его можно передать другим. Поэтому мое пожелание заключается в том, чтобы все те, которые заинтересованы в работе Николая Константиновича, которые действительно ценят его вклад, чтобы они ближе – в себе и через себя – могли передать этот огонек!

Н.С. Сычева, ученый секретарь музея: Через два года исполняется 110 лет со дня рождения Николая Константиновича. К этой дате мы хотим организовать выставку картин и хотели бы получить для нее также картины из зарубежных музеев. Нам было бы очень важно заручиться Вашей поддержкой.

С.Р.: Мою поддержку всегда будете иметь!

---

 

 

Беседа с друзьями в гостинице «Советская»

Москва, 10 ноября 1982 г.

Я очень счастлив своим посещением Болгарии. Это были заседания памяти Людмилы Живковой. Был основан Комитет [28], чтобы увековечить ее память, и было решено проводить в жизнь именно то, что она хотела провести в жизнь, и этим создать лучший памятник ее устремлениям. Это был прекрасный съезд, прекрасно организован в очень больших масштабах. Мы надеемся, что это будет основой для новых объединений, которые помогут построить мост взаимопонимания между разными странами. Главная идея – это стремление к миру, взаимопониманию разных народов – то, о чем всегда писал, говорил и к чему стремился Николай Константинович.

Людмила Живкова была совершенно исключительным человеком. В ней горело желание как можно лучше, может быть, быстрее поднять общее сознание необходимости объединения и взаимопонимания. Ее уход из жизни, конечно, – большая потеря. Сейчас преемником ее и последователем является бывший вице-председатель Комитета по культуре Георгий Йорданов. Это человек, который мне лично очень понравился. У нас с ним было много хороших бесед, обсуждали многое о современной работе, кооперации, и, конечно, пришли к взаимопониманию и общим выводам. Так что с этой стороны я был очень доволен своим посещением Болгарии.

Было радостно встретить всех многочисленных друзей и снова включиться в круговорот болгарской жизни. Болгария мне всегда была близка и стала как-то особенно близкой во время этого посещения, потому что там много друзей, единомышленников, которые стремятся к тому же, к чему мы все стремимся, то есть к более полноценной жизни. И я знаю, что Девика Рани тоже была очень довольна этой поездкой.

Сейчас там решили проводить работу Людмилы Живковой, претворять в жизнь ее чаяния. Конечно, после [ее смерти] все немного притихло, погасло, так как произошла перемена, новые люди вошли в эту работу. Но теперь снова все кипит, и я ожидаю многого от ее преемника Георгия Йорданова.

Здесь, в Академии наук, мы обсудили работу «Урусвати», так же как и в Болгарии, и пришли к некоторым заключениям и решениям, которые начнем проводить в жизнь.

Будем надеяться, что все пойдет так, как мы это наметили.

 

Мои контакты с друзьями в Швейцарии тоже были положительными. И там возросла популярность Николая Константиновича, всего Учения Жизни как такового. Сколько было напечатано книг и сколько стран в этом теперь участвуют! Я был изумлен количеством людей, которые сейчас активно работают и стараются приблизиться к этой философии, к этим мыслям. Прекрасные издания. Я видел целые большие стопки этих книг.

Сейчас очень активно включилась Япония. Там уже издано несколько книг. Издается книга Николая Константиновича «Алтай – Гималаи». Было много передач о Николае Константиновиче по телевидению, по радио, о его картинах, о его мыслях о будущем. Все было очень интересно и стало чрезвычайно популярно в Японии. Многие миллионы людей приобщились к идеям Николая Константиновича по национальному телевидению. Так что это очень отрадное явление.

Завтра ко мне придет профессор Като, который писал о Николае Константиновиче. Я с ним встретился здесь в прошлый приезд. Он японец, который хорошо знает русский язык и смог перевести книги Николая Константиновича. Сейчас мой приезд опять совпал с его пребыванием здесь. И мы завтра будем с ним беседовать. Они хотят организовать большую выставку моих картин и картин Николая Константиновича в Японии. Но большую выставку организовать трудно, так как должна быть большая подготовка. Однако они настаивают на большой выставке. Но что интересно, что этот интерес в Японии сейчас поднялся как эхо тому интересу, который появился в Европе и Америке. Это доказательство того, что мысли Николая Константиновича, Елены Ивановны очень своевременны и нужны, почему люди на это так и откликаются.

Вчера мы беседовали в Академии наук о том, как лучше поднять работу в «Урусвати», и решили, что должны объединиться вместе с болгарами, переговорить, принять решение и потом начать эту работу, что они вполне были готовы сделать. Видите, это тоже положительное явление. И мне кажется, на фоне очень многих таких положительных явлений ясно вырисовываются новые устремления людей.

Сейчас человечество ищет новых путей и ответов. Люди сейчас ищут, и ищут очень активно, и стремятся к чему-то, [стремятся найти] ответ[ы], [которые] они не могут получить из жизни.

Однако всякие новые идеи, мысли всегда вызывают противодействие. Поэтому наша задача – это совершенствование себя. Это лучшее, что мы можем дать другим! Личный пример – самая живая сила, которая действительно дает вдохновение другим людям.

 

Ко мне приходят люди со всевозможными вопросами. Если вы что-то хотите сделать, то вы должны сотрудничать с другими, так или иначе чем-то поделиться. Тогда будете успешны. Надо проще подходить к своим взаимоотношениям.

Есть на Западе такая организация, Transcendental Meditation. Возглавляет ее некто по имени Махеш Йоги – очень предприимчивый человек. У него создан удивительный аппарат собирания средств. Они сильно укрепились во многих странах, особенно в Швейцарии. Имеют очень много всевозможных домов, отелей, владеют огромными богатствами. Благодаря чему? Благодаря исключительно хорошо организованному сбору средств. Они это делают совершенно открыто. Организовано все очень просто, по девизу: «Для того, чтобы жить, надо есть – без этого жить никто не может». Что бы ни делалось, у них все идет очень прекрасно. Они всем правительствам посылали каталоги своих услуг с указанием тарифов. Имеют ответы на все случаи жизни. Просто и хорошо! И – действовали, вы знаете! Так что, видите, в конце концов, такой подход к людям наиболее прямой, так как люди на него откликаются.

Таких как бы «учителей из Индии» наехало много в Америку, в другие страны. И нужно им отдать должное – они умеют приспосабливаться по-деловому. Один из них уже имеет большие земельные владения, большие, чем кто-либо в Америке.

Ко мне в Кулу приезжали американцы, французы с конкретными вопросами: они хотели получить от меня адреса и имена лам, индийских учителей, которые согласились бы передать им сверхъестественные силы, для того чтобы убедить людей в других странах, что эти силы есть. Эта группа приехала совершенно серьезно с таким «прекрасным» предложением. Я ответил, что, может быть, и есть, но адреса не знаю.

В Кулу к нам приезжало и много хиппи. Многие из них – люди ищущие, и есть хорошие, положительные. Был период, когда они наполнили нашу долину – хиппи всех национальностей, из разных стран. Но их приемы, мысли и надежды были, конечно, настолько примитивны и нелогичны, что удивляешься, как такие взрослые, даже образованные люди могут надеяться получить знания такими путями.

Есть в долине Кулу старый лес и большой храм, при нем несколько зданий, в которых жили паломники. Однажды из этих домиков понеслись странные звуки. Девика туда пошла. Ее встретили хиппи и очень обрадовались, что она их навестила. И что же там было? Посреди большой комнаты они повесили большой гонг, была также большая длинная труба, такая, как у лам в горах для исполнения их музыки, и один из хиппи ударял в этот гонг. И так как гонг был гигантских размеров, то все дрожало от этих ударов. И они дули также в трубу со всей силы. Получались кошмарные звуки. Все они сидели вокруг, приняв наркотики, и были в восторге от этой «замечательной» музыки и настолько поглощены галлюцинациями, что внешний мир для них перестал существовать. Когда и я к ним подошел, к нам вышел один симпатичный человек и сказал, что он швейцарец, отец имеет большую индустрию и сам он учился и работал в таких-то университетах, в том числе в Японии – в Киото, и сказал, что эта группа, которая там сидела, – последователи новой теории «духовного озарения» и хотят, чтобы мы присоединились к ним, к их ритуалу.

Потом мы уехали, а они продолжали такую жизнь. Мы их долго не видели. Случайно как-то я заехал в это селение, где они тогда жили, и вижу: какой-то молодой человек бежит ко мне через улицу и машет. Это был тот самый швейцарец. Он сказал, что живет где-то там. Я спросил: «Как Вы сейчас чувствуете себя, какие у Вас мысли, прогнозы?» Он посмотрел на меня и сказал: «Я абсолютно счастлив. Ничего не хочу». И я сказал: «Иди домой и продолжай свою счастливую жизнь!»

Одна наша знакомая из Бомбея, дама с очень хорошим воспитанием, рассказывала. У нас есть горячие ключи в Кулу, и вы за очень маленькую плату можете получить отдельную комнату и сидеть сколько угодно в этой ванне. И вот эта дама решила тоже выкупаться в таком источнике. Ей дали комнату, проводник открыл дверь, и она не поверила своим глазам: в ванне сидел хиппи с длинными мокрыми волосами и бородой, из воды поднимался пар, а над ним, привязанные им к этой ванне, плавали и двигались множество всевозможных шаров, он смотрел на шары и был в состоянии экстаза... Это то, что, к сожалению, мы находим всюду. И к сожалению, всюду так! Я рассказал про все это, потому что нет такой страны, нет такой организации, где бы этого не встречалось. Не следует удивляться – это общее явление. И огорчаться не надо. Вы не можете исправить человечество одним каким-то взмахом. Требуются годы, столетия работы. И наша задача – что-то делать.

Как вы видите, интерес к учению Николая Константиновича, Елены Ивановны все время растет, расширяется, люди интересуются. Но даже в самых лучших случаях происходят разногласия – группы хотят властвовать, потом приходят ко мне, и я их всегда успокаиваю, и постепенно все угасает. Как видите, все это слишком человеческие чувства, и вы это изменить не можете. А что же вы можете?Как говорили подвижники, святые, нам нужно все время работать над собой и не думать, как взойдет росток. Нужно обрабатывать почву, тогда где-нибудь все-таки и взойдет росток. Главное – нужно быть сильными, уверенными. И в чем? – В самих себе! Мы не должны поддаваться всевозможным призракам мира нашего. Мы должны делать то, что мы сочли правильным, и быть сами примером другим. Личный пример – лучший пример! Очень трудно изменить человека, которого влечет свое. Человек – это примерно как собачий хвост: как ни расправляйте, он все же завертывается... И неважно, что другие делают, – это их проблема, это их карма, а нам надо заботиться о самих себе. И не нужно бояться.

Сейчас в Швейцарии [29] я видел у своих знакомых сборники Учения Жизни на всевозможных языках. Все эти книги прекрасно оформлены, очень хорошо изданы, и большими тиражами. Особенно много на немецком языке. И даже у меня в Индии их нет, и [я] просил прислать полный комплект. В Австрии – в Вене, в Германии – в Гамбурге три больших центра и много маленьких ячеек. Идет работа очень широкая, и мы должны приветствовать и помогать. Часто группы спорят, но у меня с ними всеми очень хорошие отношения. Все в жизни можно как-то уладить, но это не так легко. Вообще человеческие отношения часто зависят от очень небольших разногласий. И эти маленькие разногласия ведут к большим ссорам, когда люди вовремя не перекрывают их своим дружелюбием. У нас были разногласия между нашими сотрудниками, и я никогда никого не насиловал. Бывают случаи, когда они не хотят взаимопонимания – человеческая природа очень сложная. Но нам надо стремиться к взаимопониманию и перекрывать возможные раздоры и ссоры.

 

Уезжаем в Индию 16 ноября. У нас много дел. Много организаций. Не могу оставлять их на большой срок. В Индии у нас сейчас очень много организаций, которые хорошо развиваются и требуют очень много внимания. Нужно следить, ограждать. Все идет широко, в больших масштабах. Дело как таковое растет всюду очень широко, даже глубоко.

---

 

 

Из индивидуальной беседы в гостинице «Советская»

Москва, 13 ноября 1982 г.

…Серафим Саровский никогда сам не писал. Мотовилов записал беседы с ним. Мотовилов был очень умным человеком, с университетским образованием. Он спросил Серафима Саровского, в чем заключается дисциплина нашей христианской веры и церкви, что это такое. Серафим Саровский ответил, что это так называемая евхаристия – низведение Святого Духа, и тут же показал, из чего это состоит, что в себе заключает. Мотовилов описывает свои переживания. Серафим Саровский сказал: «Вы на меня смотрите». Мотовилов посмотрел и зажмурился, так как ему показалось, что смотрит на яркое солнце. И Серафим Саровский сказал: «Почему ты не смотришь на меня?» Мотовилов ответил: «У меня глаза болят, не могу смотреть». Серафим Саровский сказал, что «это есть то, что ты потом сам освоишь». И Серафим Саровский провел его через ступени разных видений. То, что описывает Мотовилов, в Тибете называется тумо – развитие внутреннего жара. Это энергия, которая, с одной стороны, физическая, с другой стороны – не физическая, вернее – другая физическая, которую мы сейчас еще не можем измерить. Еще таких энергий много. Они существуют помимо нас, и мы не имеем возможности их измерить. Серафим Саровский провел Мотовилова через все это. И когда Мотовилов вдруг почувствовал, что все внутри горит, что он находится как в самой горячей бане, Серафим Саровский сказал: «Это то, что ощущали отшельники во время зимнего холода. То, что вы сейчас ощущали и видели, – это маленькая доля того, что вы можете обрести».

У Серафима Саровского не было учения как такового. Это были случайные беседы с приходящими. Мне говорили, когда мы были в Швейцарии, что он стал популярен именно сейчас во Франции благодаря издаваемым о нем книгам. Вы видите, какой это был большой Святитель. Он смотрел на жизнь без церковной предвзятости.

Все большие Учителя были без церковной предвзятости. И вы можете видеть их в совершенно другом свете. В «Добротолюбии» есть простые жизненные советы Антония Александрийского, жившего 300 лет спустя после Христа. Ученики спросили его, какая будущность у христианской церкви. Он ответил, что придет время, когда служители Бога облекутся в драгоценные рясы, когда сосуды в церкви будут из драгоценного металла, сами церкви будут больше больших дворцов, а Христа у них не найдете, а найдете его у язычников! Однажды он был в лесу со своими учениками, на полянке. Проходил охотник и увидел, как они резвились на этой лесной поляне, подошел к Антонию и спросил, как же так монахи себя ведут. Антоний сказал, что вот «у тебя лук есть с собой. Ты его натяни, еще натяни, еще!» И когда тот сказал, что больше уже не может, потому что [тогда] лук сломается, Антоний сказал: «Вот так и с монахами. Если не отпустить, они натворят много глупостей». Советы исходили из самой жизни. Не нужно перетягивать лук!

Серафим Саровский, как и все большие люди, имел широкий кругозор и знание жизни. Все советы были чрезвычайно жизненны.

У меня в Индии есть все эти издания «Добротолюбия» – все книги разных святителей, которые были напечатаны еще в русских скитах на Афоне в начале прошлого столетия [30]. Они считаются первым изданием «Добротолюбия», напечатанным непосредственно с рукописей. Оно состоит из 7-8 больших томов, является описанием жизни всех святителей с самого начала христианства, и в него входят чрезвычайно интересные жизненные советы старцев своим монахам, советы, которым они следовали.

---

 

 

Беседа с М.И. Угриным в гостинице «Советская»

Москва, 16 ноября 1982 г. ^[31]

М.И. Угрин: Святослав Николаевич, в книге В. Сидорова «Семь дней в Гималаях» приведено письмо одного из духовных авторитетов Индии, в котором говорится: «Идеи Рамакришны и Ленина ... должны стать моральной основой нового мира». Что Вы можете сказать по этому поводу?

С.Н. Рерих: Ну, прежде всего, надо помнить, что Ленин был социальным реформатором, а Рамакришна – духовным учителем, и уже с этих позиций рассматривать данный вопрос. В жизни все меняется, ничто не стоит на месте. Нужно очень широко смотреть на то, что сама жизнь нам диктует, и быть готовым к изменениям. В этом сила диалектики. В жизни нет статичности как таковой: в определенных условиях статичность становится смертью. Мы всегда должны учитывать, что все должно быть в соответствии с условиями жизни. Есть общие условия – стремление к добру, к современной жизни. Но так как условия жизни меняются, нужно смотреть, куда ведет жизнь. Следует помнить, что многие движения умирали, потому что не могли вовремя распознать новое течение жизни и старались уместить все в старые рамки, которые становились узки. Мы должны ощущать поток жизни – «сантана», по-санскритски, – и сама жизнь даст, в конце концов, ответ на все вопросы. Мы должны быть внимательными и чуткими, держать широким поле зрения и не отрицать преждевременно того, что все равно докажет сама жизнь. Часто люди, которые достигли буржуазного благополучия, привязываются к нему и боятся перемен. Это так называемое мещанство, очень страшная вещь. Такие люди самодовольны, чувствуют силу своей инерции и бездействия. Наша задача – расширять наше сознание, не отрицая огульно то, чего мы не знаем. В принципе, какие возможности откроет будущее, мы не знаем, и мы не можем поставить границу нашему космосу...

М.У.: Вы говорили, что у Вас в Бангалоре большим успехом пользуется школа, где детей с четырех лет учат по новым методам. Что бы Вы могли сказать о новых формах воспитания?

С.Р.: Прежде всего, любые новые формы и методы должны расти органично изнутри, как цветок из семени, и начинаться с небольшого. В нашей школе было сначала совсем немного [детей], и за короткое время (3-4 года) она разрослась; сейчас там насчитывается 1500 человек и, что самое главное, организаторы ее держат все в своих руках, то есть процесс роста школы не стихийный, а закономерный. В школе используются методы Шри Ауробиндо, а также учение Н.К. и Е.И. Рерихов. Во главе всего этого процесса стоит замечательная женщина, Адити – ученица Шри Ауробиндо, она там днюет и ночует, и конечно, многое держится ее самоотверженностью.

Проблемы, конечно, тоже есть. Видите ли, мы можем вырастить оранжерейный цветок, он будет тонким, изящным и в определенных условиях, возможно, прекрасным. Но это не есть условия нашей жизни. Если наши дети будут расти вне трудностей, значит, мы создадим им нереальную обстановку и повредим им. Поэтому воспитание детей должно предусмотреть чувство силы, чувство ответственности, героизм. Все это должно быть заложено в раннем детстве. Те, которые хотят воспитать это новое поколение, должны себе ясно представлять, каким должен быть совершенный человек, то есть выявить этот образ. В то же время он не должен быть каким-то идеальным, сама жизнь поможет нам понять этот образ – жизнь, которая всегда стремится себя усовершенствовать. Этому мы можем учиться у природы. Главное – это устремление к лучшему. Ничего нельзя достичь сразу, на жизнь нужно смотреть, как на урок, и если каждый человек что-то делает лучше, то постепенно это накапливается и происходит изменение.

В нашей школе, в Бангалоре, есть такая особая доска, на которую каждую неделю вывешивается новый девиз (из учения Н[иколая] Константиновича] и Е[лены] И[вановны]), и все стараются усвоить и применить в жизни то новое, что они узнали. Но девизы, конечно, нужно постоянно менять, потому что жизнь – это движение. Постоянно только устремление к лучшему, высшему. Хотя, знаете, человека очень трудно разбудить. Есть моменты в жизни, когда сам человек должен созреть, и вы тогда сможете его пробудить, вы сможете направить его каким-то новым путем. В нашей школе получается так, что именно дети часто влияют на своих родителей, пробуждают в них желание приобщиться к чему-то более совершенному.

В конце концов, к чему идет эволюция? К более совершенному проявлению жизни, не правда ли? Что меняет внешние облики животных, людей? Необходимость. Но одна необходимость ничего не сделает. Значит, есть какое-то внутреннее устремление, энергия, которая может действительно изменить внешние обстоятельства. Это внутренняя энергия, которая заложена в каждом человеке и в живом существе. Эта энергия будет творить вас, по-санскритски она называется «крийя-шакти», то есть творящая энергия. Это та энергия, которая может изменить человека и внутренне и внешне, та энергия, которая разлита во всем живом мире. Знаете, нет такого мертвого мира, весь мир живой, только имеются различные стадии. И вот эта-то энергия – это именно наше великое оружие, которое [есть у] каждого, только нужно ее как-то пробудить и заставить преображать нас. Для этого нам нужно устремление, внутреннее чувство и знание того, что это так и есть. Это – основа веры, такое чувство, то есть внутреннее знание, что так может быть. Сколько бывает чудес, которые абсолютно невозможно объяснить и которые как будто бы вне наших обыкновенных законов. Но они случаются. Факт, не правда ли? Значит, наша задача – приобщаться к этим энергиям. Я бы сказал, к инфраэнергиям, потому что они лежат в глубине всего. Это не только волевой приказ, это больше, это глубже. И в то же время – это наше внутреннее устремление.

---

 

 

Индивидуальная беседа в гостинице «Советская»

Москва, 22 октября 1984 г.

Одно время я регулярно записывал свои мысли в виде дневниковых очерков [32]. Они не были напечатаны. Мы думали издать их как часть большой монографии. Однако монография осталась неосуществленной, и все эти записи лежат.

Статей этих очень много. Среди них есть и обширные, есть и выступления по радио [33]. Я вам пришлю их, но все на английском языке. Если хотите издавать, то кто будет переводить? Я не буду.

Я просмотрел недавно все материалы по Пакту и удивился, какие прекрасные мысли были высказаны тогда главами разных стран, лидерами больших интересных организаций в конце 1920-х – начале 1930-х годов, и как все они своевременны и актуальны сейчас. И интересно видеть, как все эти люди тогда уже ярко, ясно и насущно думали об охране не только памятников, но и самого человека.

Сейчас много говорится и пишется, но мало делается.

Людмила Живкова нашла, что книги Елены Ивановны – именно то, что нужно для современности. Остались те люди, которые окружали Людмилу Живкову в свое время, и осталось ее творческое наследие. Они хотели бы продвинуть начатое ею, но все зависит от многих других личностей.

Я еду сейчас в Болгарию [34], чтобы продолжить беседы на эту тему. Там хотели создать центр Николая Константиновича. Для этого был выделен особняк, в котором намеревались разместить картины и литературные труды Николая Константиновича и проводить различные мероприятия [35]. Так что я буду беседовать с ними.

У меня нет основания возбуждать дело о мемориальной квартире Юрия Николаевича. В свое время некто Зайцев из Министерства культуры СССР заверил посольство Индии, что все это было недоразумение, что сестры Богдановы [36] не поняли, что от них требовалось, то есть что они были только хранителями всех этих ценностей, но не владелицами [37].

И Зайцев заверил посольство, что Министерство культуры считает этот вопрос исчерпанным.

Вот это то, что они мне написали из посольства.

---

 

 

Выступление в выставочном зале Государственного музея искусства народов Востока

Москва, [23 октября] 1984 г. ^[38]

Мысли Николая Константиновича и мои всегда были тесно связаны с Родиной, с русским народом. Где бы мы ни были, где бы мы ни путешествовали, мы всегда думали и держали в сердцах образ русского человека. Николай Константинович и я, все мы, вся наша семья горячо верили в великую будущность русского народа. Русский народ покажет пример и даст человечеству новые пути, новые врата. И тем обогатит и создаст прекрасную новую жизнь. Расширяя наше сознание, все время учась у других и заимствуя у них прекрасное, мы создадим то, что необходимо для прекрасной, богатой будущей жизни. Жизнь может быть прекрасна, жизнь может быть чрезвычайно богата. Но мы должны подойти к этому сознательно, мы должны об этом думать. И думать, именно давая человечеству и создавая образы, которые помогут [людям] осуществить мечтания, то, что они хотели бы претворить в своей жизни. Будем надеяться, что те тучи, которые нависли над миром, рассеются, добро восторжествует, и все темные начала, которые сейчас застлали горизонты, – они уйдут, будут смыты добрыми мыслями. Мы должны верить в силу мысли. Мы должны знать, что все творится мыслью. Поэтому будем посылать благие мысли всем. Это поможет создать тот экран, в котором человечество, может быть, увидит свое будущее.

Трудно сказать, как могут сложиться ближайшие годы. Много трудностей, много сложного. Но я верю, что все это как-то растворится, пронесется, и мы сможем начать новую, счастливую жизнь, без тех угроз, которые создает, к сожалению, недомыслие, непонимание. Почему [люди] боятся друг друга? Почему и сейчас человек хочет как-то покорить кого-то из-за каких-то себялюбивых чувств? Мы должны смотреть поверх всего этого. Мы должны думать о более совершенном человеке. Мы должны [мыслить] вперед и ясно представлять себе, каким должен быть этот будущий человек, каков его образ, как он будет жить, как он будет строить свою жизнь, как он будет помогать другим. И когда у нас будет этот ясный образ, мы сможем поднять наших детей. Мы сможем им дать ясный путь, которым они будут следовать. Поэтому все мы должны постоянно нести в сердце мысли о благом будущем. И это благое будущее, я уверен, снизойдет к нам и даст именно то, о чем все человечество мечтает, то, о чем оно постоянно думает. Будем каждодневно посылать добрые мысли всему человечеству – те мысли, которые претворятся в прекрасную реальность.

Я очень счастлив и тронут тем, что могу сказать несколько слов присутствующим здесь на выставке. Я хочу поблагодарить всех за гостеприимство, за возможность встретить [здесь] друзей. И будем надеяться, что у нас еще много будет встреч [и] мы опять сможем побеседовать... Поэтому будем работать каждодневно, усиленно и каждый день будем делать что-нибудь лучше, чем мы это делали вчера. Это желание сделать что-то лучше преобразит нас. И преображая [себя], [мы] поможем человечеству. Лучший подарок, который каждый из нас может дать людям, – это стать лучшим [человеком]. Поэтому ясно себе представим, каким должен быть этот более совершенный человек, как он будет жить, [как будет поступать] в жизни, как будет относиться ко всему, и [будем] следовать этому. <...>

Есть две школы, в которых я заинтересован. Одна школа имеет дело с чисто изобразительным искусством. Другая школа была организована в память великого индийского философа Ауробиндо Гхоша. Одна обучает искусству, исключительно искусству. Но, несмотря [на то], что это [является] специфическим обучением, там придерживаются и современной этики, [и] до известной степени морали. А другая школа, Ауробиндо Гхоша, – там они заботятся именно о том, чтобы поднять уровень детей с самого [раннего возраста] этически, морально и дать им как бы новое поле. Очень интересно, что эта школа очень развилась, [в ней] теперь уже более 2,5 тысяч человек. И там прекрасное ведущее начало, те директора, которые ведут это дело. Там они действительно строят этого нового человека.

---

 

 

Беседа с преподавателями из Новосибирска и Свердловска в гостинице «Советская»

Москва, 24 октября 1984 г.

Сибирь – это величайшее богатство России и залог ее благополучия.

Мы еще очень поверхностно знаем, что она в себе таит. Это только начало. С годами будет выявлено очень и очень многое. Поэтому мы должны думать, как нам лучше все это выявить и сберечь. Я думаю, многое можно будет сделать, как только угроза войны немного спадет. Трудное международное положение. Все упирается в это. Все боятся, и это до известной степени парализует многие движения. Будем надеяться, что все это пройдет. Мы должны всеми силами думать о том, чтобы сохранить мир на Земле, думать о молодом поколении и воспитывать тех, кто придет нам на смену. Это чрезвычайно важно, потому что нужно иметь кадры. Но часто как бывает: все подготовлено, а кадров нет. Когда-то нужна замена, что-то нужно передать, а человека нет, именно подходящего человека.

Поэтому нужно прежде всего создавать молодые кадры. И мне хотелось бы, чтобы в Сибири были школы, которые подготавливали новое поколение. У нас в Бангалоре есть одна такая школа. Это школа имени Ауробиндо Гхоша. Она была основана в 1967 году последователями его идей. Я всегда интересовался ее просветительной работой. В школу принимаются дети разных сословий с трехлетнего возраста, и учатся они там до университета. Мы считаем, что детей надо воспитывать с самого раннего возраста. Из маленькой школы она выросла настолько, что превратилась в ведущую. И из Пондишери [39] уже едут к нам в Бангалор. Это отрадное явление. Сейчас в ней учится уже две с половиной тысячи детей, но растет она так быстро, что будет гораздо больше. Очень важно, что вопрос транспорта решен. Детей развозят и привозят на своих школьных автобусах и экскурсии проводят. В каждом автобусе при детях по две учительницы. Подобрался очень хороший состав педагогов, удивительная группа, и благодаря им школа и стала популярной. Все они работают с большим пониманием и знанием дела. На них можно всегда положиться, все будет исполнено, сделано. Это исключительные люди. Таких старых педагогов 127.

Вы знаете, что человеческий элемент самый трудный. Наш главный интерес – это формировать человека будущего. Ко мне очень много приезжает всевозможных специалистов и педагогов из разных стран. Но я заметил одно, что у очень немногих педагогов есть представление о том, как, куда стремиться. Как вы знаете, в древности масса была неграмотной, но люди воспитывались на примере героев своего народного эпоса. Так что былины были для них живым контактом с чем-то более совершенным. И нам, воспитателям нового поколения, нужно сначала ясно себе представить тот идеал человека, к которому стремиться. И вот я спрашиваю их, как вы себе представляете, каким должен быть новый человек. В общих-то чертах все о нем думают, но практически нет ясного представления.

Самое главное в воспитании, что я лично считаю важным: надо ясно себе представлять этого будущего, более совершенного человека. Так что в своей педагогической работе в Бангалоре мы именно и стараемся с самого начала вести новое поколение по тропам восхождения, даем мысли, идеи больших философов с самых ранних лет. Они принимаются и входят в жизнь. И уже часто дети учат своих родителей, и получается общий подъем. В школе очень часто цитируются и мысли Николая Константиновича и Елены Ивановны.

Мы должны думать, чтобы дать нечто более совершенное. И тогда в жизнь будут сразу же вливаться новые кадры, и они будут влиять на окружающую среду. Так что самое важное – это создание кадров.

Отрадно видеть, как идеи Николая Константиновича претворяются в жизнь и в нашем центре искусств [40] в Бангалоре. Центр тоже очень расширился и занимает ведущее положение. Создан при Союзе художников штата Карнатака. Правительство выделило нам прекрасные земли в самом центре города. Он прекрасно расположен. И там будет четыре здания. Одно уже совсем закончено.

Первое – это здание, где выставочные, лекционные залы, административный блок. Второе – это здание школы, где преподается изобразительное искусство. Затем здание театра, где также будут проводиться и лекции. Еще предусмотрен специальный блок, в котором будут заниматься только прикладным искусством.

Школа наша развивалась, привлекала хороших учителей и работала настолько успешно, что, по просьбе университета, правительство включило ее в состав университета. И таким образом школа получила право присваивать звания. Для этой работы был создан художественный совет университета и Союза художников. Несмотря на мои протесты, меня сделали президентом [41].

Теперь наш центр искусств занимает ведущее место в Бангалоре и будет Всеиндийским центром изобразительного искусства. Он хорошо поднялся и продолжает развиваться. Здания хорошо приспособлены. И очень отрадно видеть, как сотрудники центра стараются следовать идеям Николая Константиновича и претворять их в жизнь.

Все наши учреждения успешно работают и стали притягивать внимание многих стран.

В организации работы своей художественной школы на Урале вы постарайтесь найти самый широкий подход. Раскройте перед детьми красоту окружающей их родной природы, чтобы они видели в школе не четыре стены, а могли смотреть на что-то красивое, воспитывались на красоте родных мест. Сибирь и Урал всегда славились минералами. Это и нужно показать детям, объяснить, что это их жизнь, их богатство. Соберите друзы минералов. Из них можно сделать прекрасную экспозицию. Она пробудит интерес и вдохновение, потому что красота сама по себе вдохновляет. Как вы знаете, Платон говорил, что «от красивых образов мы перейдем к красивым мыслям, от красивых мыслей – к красивой жизни, и от красивой жизни – к абсолютной красоте».

Так что первый этап – это окружить детей красивыми образами.

Красота, совершенство – это то, к чему стремится вся эволюция мира. И мы должны этому следовать, вести себя эволюционно. Надо стараться дать детям что-то более прекрасное, оживить жизнь, сделать ее интересной. И то, что это действительно нужно и полезно, мы видим на примере Бангалора. У нас тоже есть красивые минералы, которые дают детям возможность соприкасаться с Прекрасным. И поэтому они настолько любят свою школу, что хотят находиться там весь день, так долго, насколько возможно. Сами стремятся, потому что им интересно.

Это все нетрудно, несложно сделать, но только нужно обдумать, как лучше создать такие привлекательные условия.

Наше воспитание должно быть таким, чтобы, выйдя за пределы школы, человек был сильным, умел противостоять злу, несовершенству. Будда всегда называл своих учеников воинами – нужно уметь сражаться. Добро должно быть активное. Как можно развить в себе мускулы? Сопротивлением! Это необходимость. Преодолевая трудности, мы растем, и только так растем! Наша эволюция должна взрастить сильное поколение. И это главная задача. Будем же начинать с малого и ждать, чтобы расцвело прекрасное дерево. Связи создаются не сразу. Всегда нужно начинать с малого. Если что-то посажено правильно, оно будет расти и развиваться. Если дело жизненно, оно всегда разрастается. Наша задача – дать стране, государству, людям более совершенный человеческий элемент. Лучше этой работы нет и не найдете! Потому что лучший подарок, который человек может дать своим ближним, – это стать лучшим человеком.

Вопрос охраны природы в Индии тоже очень актуален. И хотя мы все имеем для того, чтобы охранять, ограждать живую природу, делать это очень трудно, потому что всегда есть негативные элементы, которые стараются поживиться.

На нашей территории у дома [42] два озера. Каждый год к нам прилетали из Центральной Азии дикие утки, гуси; наши озера иногда были сплошь покрыты ими. И с каждым годом их [становится] все меньше и меньше. [Их количество] так быстро уменьшается, что в этом году была всего лишь какая-то дюжина. То есть экологический баланс нарушается.

И в Гималаях тоже все долины пустуют. Человек уничтожает все. И восстановить это невозможно. Опять заново все начать при существующих условиях жизни совершенно невозможно. Так что обеднение природной среды очень опасно.

Раньше в Кулу было такое обилие всевозможных животных, дичи – прямо как в живом заповеднике. Выходя из нашего дома на склоны, вы могли наблюдать, как ходили леопарды, медведи, никого не трогали. Если вы их не тревожите, они прекрасно живут. И хотя в долине население и охотилось, все-таки всегда соблюдался какой-то баланс, а за последние 25 лет все сошло на нет. Это объясняется наплывом приезжего населения, изменением климата из-за вырубки лесов. Хотя и сделали заповедник, но в нем никого нет. Леса стоят пустыми, глухими. Были и лани, были очень интересные муравьеды – тоже исчезли; всякие дикие куры, везде там их было полно, а сейчас ничего нет.

У нас в Гималаях проходил заслон с одной стороны индийской армии, с другой стороны – китайской армии. Раньше животные могли перебегать границу, а сейчас первые, кто в них стреляют, это военные. И во что это все выльется, не знаю.

Когда мы приехали в Бангалор [43], население его составляло 250 тысяч. Сейчас будет уже пять миллионов. Очень много едет извне. Бангалор становится большим индустриальным центром. Так что проблемы всюду. Нет такого места, где бы их не было.

Наша проблема – это улучшить человека, дать возможность стать более совершенным проявлением космических сил. Основа всего – это человек!

Калимпонг [44] – это рядом с Дарджилингом, на пути в Тибет. Прежде там было очень много ученых лам и тибетских источников, с которыми работал Юрий Николаевич. Теперь там уже нет никого. Тибетцев очень много в Индии, но это не ученые.

---

 

 

Беседа с группой ленинградцев в гостинице «Советская»

Москва, 27 октября 1984 г.

[Рассматривались материалы по Изваре: план имения и дома, проекты, фотоснимки двухкомнатной экспозиции, созданной временно как филиал Ивангородского краеведческого музея, и пр., перспективы создания государственного музея-усадьбы Н.К. Рериха]

 

С.Н. Рерих: Я бы хотел иметь представление, сколько там комнат. Что будет висеть вот здесь?

...Нужно отыскать, где сейчас находится эскиз росписи в Талашкино [45]. Мне кто-то говорил, что где-то около Кавказа. Размер примерно 90 х [170] см. Там есть часть надвершия – большая арка росписи [46].

…Хотите получить произведения Николая Константиновича, подлинники. Да, время уже приближается, когда это можно будет сделать. Оригиналы иметь всегда желательно. Но я могу дать только из индийского периода, потому что из русского периода у меня в Индии очень мало. Индийский период был завершающим, и в нем Николай Константинович достиг, я бы сказал, совершенства интерпретации не гор, а вершин. Лучше него никто эти вершины не изображал. Я думаю, что при наших возможностях, условиях он достиг именно того, что может дать богатство красок, сочетаний, которые вы найдете в горных массивах. А прекраснее Гималаев все равно гор нет, не существует!

В качестве экспонатов вы могли бы иметь несколько хороших фотографий именно вершин Гималаев. Это я могу вам достать в Индии. Потому что интересно было бы [видеть] пики известных вершин, которые являются и местом паломничества. С другой стороны, они имеют и большой исторический интерес, потому что в прошлом все связывалось с духовными устремлениями народа – вся философия подвижников, которые всегда выбирали именно Гималаи, ходили туда и жили. И, конечно, место, которое имеет красоты, само по себе притягивает и возвышает, потому что красота нас улучшает, дает новые горизонты. Если в Индии возьмете все места, где жили какие-то большие подвижники, – они всегда выбирали чрезвычайно красивые места. Это несомненно. Красота была одним из ведущих начал в выборе места. Как Платон говорил: «От красивых образов вы перейдете к красивым мыслям, от красивых мыслей – к красивым действиям, от красивых действий – к абсолютной красоте». То есть мысли зарождаются красивые, когда мы окружаем себя красивыми образами. Я всегда сожалею, что в современном искусстве проявилась тенденция, где много ненужного, некрасивого, карикатурного – того, что не нужно показывать. Зачем калечить то, что нас окружает? Мы же должны стремиться к красоте! Мы должны окружать и наших детей и в школах, и дома чем-то красивым, потому что красота – начало всего.

Я помню, в детстве у нас в семье мы были окружены прекрасными предметами, коллекциями экзотических бабочек, птиц, минералов, – и ничего более прекрасного нет. Минералогическая коллекция Николая Константиновича перешла нам, детям. И все наши коллекции были очень большие, интересные.

Это всегда было то, что заботило Николая Константиновича и Елену Ивановну, чтобы запомнилось нами и влияло на нас. Я помню, в детстве мы ездили с Николаем Константиновичем на раскопки в Новгородскую область, на озеро Пирос. Собирали скребки. На озере Пирос их было изумительно много, на его отмелях. Всё нами собиралось. У Николая Константиновича были и свои люди, из бывших служащих, которые помогали собирать, особенно осенью, когда были сильные ветры. Было собрано гигантское количество черепков, скребков и т.п., так как люди работали каждый год. И все это потом перешло в разные места в Петербурге [47].

...Вам в Изваре нужно будет все виды искусства соединить. Все можно и нужно сделать. Я, конечно, очень ценю ваше желание как можно лучше это поднять. Можно многое сделать, но для этого нужен всесторонний подход. Но основа есть.

…Посетить Извару очень хочу. Но это совершенно невозможно: отсюда не вырваться. Свое турне вне Союза наметил, и даты переставить невозможно. Если я начну переставлять даты, то ни здесь, ни там ничего дельного не получится.

Вы спрашиваете, когда обратиться ко мне насчет экспонатов. Это зависит от вас. Вы мне должны написать об этом. Мне нужно будет решить, что именно, что лучше выбрать. Вы можете написать мне о вашем желании, а я, конечно, удовлетворю по мере сил. Обещаю. Я вам дам это, а что именно, сейчас сказать не могу. Но вы должны письменно выразить желание.

Это начало большого дела. Центр может [получиться] прекрасный. Теперь сажайте парк, потому что это [займет] время. Чем скорее посадите деревья, тем лучше. Не откладывайте! Я бы, может быть, прислал наши кедры из Гималаев, но будут ли расти. Они являются разновидностью ливанского кедра, растут очень долго. В Кулу есть дерево, которому более 1500 лет, и растет еще прекрасно. Оно совершенно изумительно именно тем, что так прекрасно сохранилось. На все требуется время. Почему и говорю – торопитесь! И кроме того, надо посадить несколько пород таких деревьев, которые быстро растут. Извара должна возродиться, и, может быть, [она] станет таким центром, который будет привлекать очень многих.

...Я тоже интересуюсь воспитанием. Самое замечательное – воспитание детей. И чем раньше оно начинается, тем лучше. До семилетнего возраста. Главное – дать детям нечто интересное, что их притягивало бы. У нас в Бангалоре есть школа имени Ауробиндо Гхоша, в которой дети учатся с трехлетнего возраста и до поступления в университет. Процесс обучения и воспитания строится [на] идеях больших философов. И мысли Николая Константиновича даются детям и входят в их жизнь с самых ранних лет. Все дети так любят свою школу, что она является средоточием их жизни. Потому что если есть любовь к чему-то, то она и ведет по жизни.

...Гимназия К.И. Мая. Вот это фотоснимок, узнаю директора Александра Лаврентьевича Липовского. Он всегда здоровался с учениками за руку. В наше время там был и преподаватель русского языка, истории и латыни Солнцев, автор многих трудов по русскому языку.

…Что же важно и понято во всех наших учреждениях: мысль есть великое творящее начало, мысль растет и меняет человека. Мы пришли к заключению, что человек вполне способен воспринимать знания уже с трехлетнего возраста. И то, что закладывается в память с ранних лет, остается на всю жизнь, никогда не забывается. Почему и нужно думать именно об этих ранних годах, чтобы дать ребенку возможность проявить себя как можно больше: его маленький мозг будет расти и развиваться на заложенных в него основах. Важно понять, что мысль – великое творящее начало, в ней сконцентрирована великая созидательная энергия. Мы видим это и во всей окружающей нас природе. Каждые семь лет человек обновляется. Но у нас есть возможность отпечатать на наших мозговых клетках наши мысли. И они будут расти вместе с нами. Потому-то мы и должны неустанно наблюдать за наклонностями, талантами детей и давать им возможность развиваться. Это те ступени, по которым будет восходить человечество. Нет лучшей работы, чем создавать новое поколение. Это и самое ответственное, самое трудное, и в то же время самое благородное дело. Так что для воспитания хорошего поколения нет более подходящего периода, чем ранние годы.

[Например], если возьмем царство живой природы – как все его формы меняются по необходимости, вызванной окружающими условиями. Человек же является вершиной всего. Ум разлит во всей природе, но мы недооцениваем его, потому что в широких масштабах мало этим интересовались. Я всегда очень любил природу. И до сих пор ее наблюдаю и удивляюсь разумности. Расскажу один недавний замечательный случай. Несколько слонов пришли к нашему имению. На границе имения есть старый заброшенный колодец. Одна слониха со слоненком подошла к нему, и слоненок упал вниз. Тогда слониха ушла в лес и привела с собой восемь слонов. Они начали бивнями рыть землю вокруг этого колодца и сбрасывать ее в колодец, чтобы слоненок мог подняться. Потом, когда приехали несколько рабочих и стали связывать слоненка веревками, он вел себя исключительно смирно. Но как только его подняли и он почувствовал себя на земле, тотчас же порвал все веревки, убежал от рабочих и присоединился к стаду.

...Есть ли у нас животные? Есть! Корова и много собак. К кошкам отношусь ничего, но предпочитаю собак. Все они у нас полупородистые, но благодаря этому умные. Прежде вокруг нас было много разных животных. Но это отступило.

Необходимо воспитывать любовь к животным. Природой многое заложено в человеке. Мы только должны бережно ко всему относиться, прислушиваться к себе и вносить в свою жизнь.

Взаимопонимание – великое дело. Именно это делает человека человеком. К сожалению, люди плохо представляют себе, каким должно быть воспитание.

Ко мне приезжают ученые, педагоги из разных стран и интересуются этим вопросом. И я обычно их спрашиваю: «Вот мы все стремимся воспитать ребенка более совершенным, но представляете ли вы себе, каким должен быть этот более совершенный человек, какими качествами должен обладать?» И очень мало кто действительно ясно представляет себе облик более совершенного человека. А стремиться к этому мы должны и должны ясно себе [его] представлять. Раньше в народном эпосе были герои. И для тех простых людей, которые были неграмотными, идеалом служили именно герои народного эпоса. Люди запоминали, знали свои идеалы и воспитывались на них.

Так что и нам нужно тоже подумать о своем идеале и отметить его качества, потому что без этого стремление неконкретно.

Николай Константинович и Елена Ивановна были исключительными людьми, и именно тем, что посвятили свою жизнь самоусовершенствованию. У них не было никаких других мыслей, как только самоусовершенствование во всем. Это то, о чем я говорил: осознать этого более совершенного человека.

Подумайте, жизнь идет сейчас бурными шагами, и куда – никто не знает. Все движется, и вопросы являются: может ли человек в современном его состоянии угнаться за тем потоком жизни, который проявился в результате замечательных открытий, потому что перед человеком вдруг открылись совершенно непредвиденные возможности. Гармония может быть найдена только через самовоспитание. Человек должен понять, что есть вечность, бесконечность, что есть космос. Мы живем среди них, это ведущее начало. То есть мы должны стремиться расширять наше сознание, которое обогащается именно так. Это то, что мы должны всегда развивать в своих детях, – расширение сознания, дать [им] рано понять, что, в конце концов, в жизни есть что-то, что гораздо больше, чем то, что мы видим вокруг нас, и дать им понять, что бесконечность, вечность содержит в себе абсолютно все. Это она имеет те глубины, которые измерить никто не может.

Мало думают о вечности, мало думают о принципе. Меня очень удивило. Приехал однажды американский физик, спросил, что меня привлекло к Индии. Я ответил, что индийская мысль, философия. Он сказал, что философия не для него. «Но Вы все-таки физик. У Вас есть символ бесконечности. Мне кажется, что разница между моим и Вашим взглядом в том, что моя бесконечность, вечность полна жизни, а Ваша – пустота, вакуум».

...Я думаю, что в Изваре надо также собрать труды Юрия Николаевича, иметь там какие-то документы о нем: что он делал, что представлял собой, к чему стремился, в чем заключалась его работа. Я думаю, это сделать не так трудно. Его труды по Тибету, прежде всего «Голубые анналы» [48]. Это большие краеугольные работы, потому что до него такие труды никто не мог сделать. Они чрезвычайно важны для изучения Тибета. Хронология истории Тибета. В музее все это нужно представить, как, например, и его труд «История племен Центральной Азии» [49]. Это очень большой труд. Как-то его еще не осилили. Говорят, не было специалистов, чтобы все это подготовить к изданию. Надо отвести Юрию Николаевичу отдельное место как востоковеду и языковеду. Он владел 22 [50] языками. Это очень и очень редкое явление. Он работал над многими трудами. Многое не завершено. Но он остался яркой неповторимой личностью, потому что имел доступ к первоисточникам и непосредственный, прямой контакт с источниками Востока, [чего], к сожалению, многие другие востоковеды не имели.

---

 

 

Выступление на встрече со студентами Московского государственного института международных отношений МИД СССР и Института стран Азии и Африки МГУ в МГИМО

Москва, 29 октября 1984 г.

Дорогие друзья и товарищи! Я очень рад быть сегодня среди вас и поделиться с вами моими мыслями, моими прогнозами, соображениями и надеждами.

Все мы заинтересованы, и глубоко заинтересованы, в мире всего мира. Только этими путями сможет человечество действительно найти и достичь те вершины и пути, которые приведут нас действительно к счастливой жизни. Многие, многие выдающиеся люди [разных] стран думали об этом, много предлагали всевозможнейших пактов, некоторые из этих пактов входили в жизнь. Но несмотря на все это, несмотря на то, что жизнь людей, жизнь нашей планеты все время [развивалась], эволюционировала и были замечательные открытия в науке, в физике, в тех сокровенных тайниках природы, которые открывают нам новые горизонты, человечество не продвинулось достаточно, чтобы уничтожить призрак взаимного [истребления]. Этот призрак поднялся и сейчас, и мы видим его, как темные тучи, которые скрывают светлые горизонты. [Возникает] вопрос: почему это так? Почему человечество не может научиться, после стольких горьких уроков, жить какой-то дружеской жизнью? Почему и кому это нужно? Почему человечество думает себя уничтожить? И когда у [людей] в руках такие средства, [которые] могут уничтожить планету несколько раз, все же [они] думают, как нанести роковой удар и первым это сделать. Означает ли это прогресс? Означает ли это какие-то другие направления? И странно подумать, что человечество, которое имеет столько в своих руках, может столько сделать, стоит на этом распутье и не знает, что дальше делать. [Возникает] вопрос: действительно, если с каждым годом мы будем все больше и больше вооружаться, окружать себя какими-то как будто бы неприступными стенами, сможем ли мы разрешить эти основные вопросы человечества, сможем ли найти путь к человеческому сердцу, который подсказывается нам? Только [при] глубоком дружеском взаимопонимании человек сможет обрести то, к чему он стремится, то есть к миру и благопретворению всех этих помыслов.

Как вы знаете, Николай Константинович в свое время предложил свой пакт – Пакт для охранения культурных ценностей. Почему именно этот Пакт? [Потому] что Николай Константинович всегда понимал, говорил и думал, что только через культурные ценности и взаимопонимание этих ценностей человечество, может быть, найдет какие-то пути – пути к более культурным связям. Как вы знаете, Пакт этот был признан, вошел в жизнь и стал ценным вкладом в [нее]. Однако Николай Константинович, будучи очень и очень мудрым вождем, никогда не думал, что какой-то пакт – лист бумаги – сможет что-то изменить, сможет дать что-то людям, что кажется им недостающим и невозможным. Он смотрел на Пакт с другой точки зрения: как найти культурные ценности всего мира и воспитать человечество так, [чтобы] именно культурными достижениями человечество [пришло к] взаимопониманию. [Как] постепенно-постепенно воспитывать человечество, [убеждая], что есть какие-то ценности, которые являются общими, всеобщими ценностями, за которые все человечество ответственно. Он считал, что именно медленным воспитанием [люди] должны подойти к взаимопониманию и уважению друг друга и к мировым достижениям. Николай Константинович считал, что все эти культурные ценности являются общим нашим достоянием, они являются достоянием каждого человека и всего человечества. Поэтому он думал, что, может быть, это тоже будет одним из путей замечательной цитадели мира, к которой мы часто устремляем свой взгляд и которая нас манит своим недосягаемым величием. Николай Константинович – который, как я сказал, был очень мудрым вождем, который понимал жизнь, знал жизнь во всех ее проявлениях – знал, что только медленными особыми путями, постоянными заботами человечество поднимется и достигнет этой ступени общей человечности, взаимопонимания во всем мире.

Мне лично грустно думать, что [часть] человечества, со всеми замечательными достижениями в науке, всеми замечательными открытиями сейчас приготовилась заполонить все своим [оружием] и поднимает баррикады, чтобы отрезать себя от других народов, от других стран. И, может быть, надо было бы нам теперь посмотреть, подумать о том, что нам говорили мудрые люди, мудрые сыны нашей Земли. В свое время Будда нам заповедал: вы не можете искоренить ненависть ненавистью, вы не можете покорить человечество и победить его, создавая какие-то новые преграды. Чем же можно подойти к сердцу человека? Каким образом вы можете открыть эти священные врата мира? И Будда нам говорил, что только благожелательством! Это благожелательство есть то, что покоряет те силы, которые иногда поднимают свой угрожающий голос.

Как это можно сделать?

Во-первых, мы должны искать и обдумать все пути, которые могут сблизить человечество, все тропинки, которые могут привести нас к тайникам сердца других людей; исследовать и подумать, какой же наш путь, как можем мы подойти к ним и что можем мы им дать. Только это благожелательство, эта внутренняя дружба действительно открывают нам эти двери. Очень трудно, может быть, подумать, что настанет время, когда человечество сможет смотреть на себя как на одну семью, как на одно целое, которое взаимно помогает друг другу и созидает прекрасную красивую жизнь. Но это время должно прийти когда-нибудь.

Много было людей исключительного знания и прозрения, которые считали, что придет время, когда действительно человечество соединится в одно великое целое. Будем поэтому искать пути единения и возможности к осуществлению этих высоких идеалов. Мы не можем переродить человечество за ночь, но мы можем постоянно сеять семена дружбы – эти семена взаимопонимания и уважения. Мы должны уважать других, мы должны их знать, изучать, всячески изучать их и их жизнь. И вам в этом институте необходимо будет изучать внутреннюю жизнь всех народов. Все народы, особенно некоторые из них, как, например, [народы] Индии, имеют замечательную жизнь, свою духовную культуру. Это уже отмечалось давным-давно. В свое время Пифагор ходил в Индию искать какие-то откровения, Аполлоний Тианский тоже стремился найти то сокровенное, которое еще где-то таилось в Индии.

Нам, которые теперь имеют доступ ко многим странам, учениям, теперь открыты возможности изучать этот внутренний мир стран для того, чтобы их понять, ибо этот внутренний мир стран и является их настоящим сердцем. Это так же, как и народное творчество, то, что было создано народом, людьми. И это и есть путь к их сердцу. Поэтому будем всячески бережно изучать и думать о всем культурном, историческом и других путях, которые ведут нас от одного народа к другому. [В этом] и заключается доброжелательность, взаимопонимание, взаимоуважение, потому что мы должны научиться уважать и понимать другие народы. Часто мы огульно осуждаем других за то, что у них, может быть, родилось тысячелетия назад. Мы не даем себе времени для того, чтобы понять и этим приблизить себя к ним. Это знание и взаимопонимание и лежит в основе всего. Для того, чтобы действительно иметь это уважение, мы должны познать мысли тех народов, с которыми мы имеем дело и которые нас интересуют. Это я вам всем очень и очень советую.

Многие народы имеют очень сложную внутреннюю духовную жизнь. И это не есть нечто такое, что вы могли бы изучить в 2-3 года, несколько лет. Это требует больших усилий и больших знаний. Поэтому, как я сказал, будем стараться всеми силами, с самым большим доброжелательством подходить к этим народам, этим людям и стараться разгадать их сердце. Нити сердца, они очень глубоки и крепки. Раз установлен [ные], они начинают жить своей жизнью. И тогда протягиваются истинные нити дружбы. Дружба – это именно то, что мы все хотим, то, что мы все ищем.

Как вы знаете, много сейчас говорят о том, как можно обойти все [те] угрозы, которые нависли сейчас; где эти пути, где эти возможности, как начать и где начать. Я верю, что человеческая мысль – это энергия, та же великая энергия. И эта энергия меняет жизнь. Поэтому, невзирая на то, что наши соседи могут думать о нас, мы будем к ним простирать нашу дружбу, мы будем думать о них как о друзьях, которые в данный момент это не поняли, не могли расшифровать то, что в свое время [предрекал] Будда, когда говорил, что мы будем облекать все нас окружающее недоброжелательное нашей любовью, нашим пониманием, нашей дружбой.

Это не значит, что мы не должны активно сопротивляться злу. Зло также должно быть пресекаемо, потому что это наше отрицательное, это [оборотная сторона] того позитивного, что мы ищем. Непротивление злу тоже может стать злом, и мы должны думать, как его прекратить. Когда Конфуция спросили, нужно ли [отвечать] добром за зло, он сказал, что за добро [нужно] отдавать добром и за зло – [по] справедливости. В этом нет какого-то насилия, наоборот, в этом есть великая справедливость, что вы ограждаете добро. Поэтому очень полезно и нужно нам изучать эти сокровенные мысли великих философов, которые посвятили всю свою жизнь, все свое внимание открытию [для нас] этих великих путей – путей мудрости и человеческого развития.

Может быть, вы мне скажете, что очень трудно претворить в жизнь некоторые из их учений. Это так и есть. Но каждая наша попытка пойти в гору всегда сопряжена с большими затруднениями. Всегда гораздо легче спуститься, чем подняться. Но мы должны помнить, что это наша величайшая миссия – миссия нести доброжелательство добром. Я уверен, что со временем человечество это поймет, одумается, и мы все будем работать на это в единой мысли. Она объединит и даст нам действительно счастливую жизнь. Искать счастья вне себя – это совершенно ненужное занятие, потому что вне нас мы счастья не найдем. Счастье в нас самих. Как Конфуций говорил: «Высокий человек ищет счастья в самом себе, а обыкновенный человек ищет в других». Поэтому будем открыто искать и приобщаться к прекрасному – прекрасной жизни, прекрасным мыслям, прекрасному всему. Как Платон говорил: «От красивых образов мы перейдем к красивым мыслям, от красивых мыслей – к красивой жизни, и от красивой жизни – к абсолютной красоте». То есть это ступень, шаг в жизни.

Все вы, я знаю, разделяете чувство мира, разделяете чувство, что именно мир – это то, к чему мы все должны стремиться. Будем же активно искать этот мир и пути, к нему ведущие. Путей этих много, но в то же время есть только один путь – это путь доброжелательства. Если мы действительно наполним наши сердца доброжелательством и исканием добра, то мы этим очень многого достигнем. Поэтому в жизни каждого дня будем делать что-то немного лучше, чем вчера, и это нас быстро продвинет, потому что будет накапливаться желание чего-то более совершенного.

Дорогие друзья! Я не знаю, что вам было бы интересно узнать от меня.

 

Вопрос: Что вдохновляет Вас в Вашем творчестве, что оно отражает?

С.Р.: Мое творчество отражает меня самого, мое отношение к жизни. Я живу в Индии и знаком с этой страной, она, конечно, и вдохновляет меня, и отражает то, что я люблю, то, что я понимаю и знаю. Так что мое творчество – зеркало и меня, и зеркало моего отношения к жизни и понимания жизни. И вообще – зеркало моего творческого направления.

Вопрос: Где находятся Ваши картины?

С.Р.: Я могу сказать, что я очень рад, что мои картины нашли место в больших собраниях, музеях [51]. И я рад, что эти картины мы имеем возможность выставлять здесь, в России, [и планы очень широки]. Моя выставка [52] прошла уже более чем в 27 городах, и было много посетителей. Я рад, что эти картины еще останутся здесь и будут знакомить русских людей с той Индией, с теми моментами в моей жизни, которые меня особенно привлекали. Индия совершенно исключительная страна благодаря своему географическому расположению, своей истории, своему замечательному прошлому. Она создала мне богатейший фонд всевозможнейших впечатлений. Прекрасная природа, очень разнообразная, прекрасные памятники культуры, действительно прекрасные памятники, которые раскинуты по всей стране. Даже в очень отдаленных местах вы находите [их] и видите, что когда-то люди уже стремились к прекрасному. Вся жизнь в ней очень сложная. Жизнь Индии – это замечательная книга, но не та, которую вы можете просто перелистать и оставить. Вы должны любить страну, народ и смотреть в глубину. То, что вы видите на поверхности, – это только рефлекс нашей цивилизации, наносное. Но поверх всего есть еще истинная, настоящая Индия, которая сохраняется. И мы видим, как народ живо отзывается на всевозможнейшие проявления человеческой мысли и духа. В жизни Индии есть утонченность – и в самых отдаленных деревнях. Меня всегда поражало, что это живет инстинктивно и проявляется даже в самых неграмотных людях. Меня всегда поражало, откуда эти корни, которые создали эту утонченность и эти замечательные качества.

Возвращаясь к вопросу о вдохновении, хочу сказать, что, конечно, и моя жена тоже служила мне большим вдохновением.

В моем искусстве было много картин, посвященных борьбе за мир. Несколько из них вы видите здесь, на выставке. И я считаю, что это тема, которой мы все должны посвящать свои мысли, потому что, давая жизнь определенной мысли, вы можете как-то обогатить жизнь на пути искания мира.

Вопрос: Где лежат истоки [такого] фантастического сочетания красок на Ваших картинах?

С.Р.: В природе. Ничего прекраснее природы нет. Сделать что-то больше или лучше природы мы не можем. Но мы должны искать это прекрасное. И наш вклад в жизнь заключается именно в том, чтобы дать другим именно то, что мы видели, то, что нас поразило, потому что, в конце концов, если мы действительно посмотрим на природу как таковую, если мы тоже найдем пути понимания, мы обогатим себя в первую очередь и, во-вторых, может быть, через себя сможем дать и другим [то], что обогатит их. Поэтому лично мой подход, так же как и подход Николая Константиновича, был в первую очередь именно таким – каждая картина должна быть праздником для наших глаз и сердца.

<...> Говорить о творчестве Николая Константиновича – это чрезвычайно сложно, потому что Николай Константинович был человеком, который столько создал, был исключительно большим человеком. Николай Константинович был для меня действительно величайшим человеком. Каждый день так или иначе я его видел и убеждался в том, что он так близко подходил к [образу] идеального человека Конфуция. Все его мысли, все его отношение к жизни показывало, какие у него были не только знания, но широкие мысли. Николай Константинович говорил, что всем нам необходимо расширять наше сознание постоянно – постоянно думать о том, что нас окружает в мире. Причем мир этот был для него – Вселенная. Именно, думая о бесконечности, беспредельности, вечности, мы расширяем наши горизонты, хотя никто и никогда не сможет познать, что такое бесконечность. В Агни-пуранах есть красивое место, где говорится: «Не мысли о бесконечности, потому что все твои мысли погрузятся в нее и никогда не вернутся». Именно, с одной стороны, бесконечность есть полная реальность, с другой стороны, это не есть реальность, о которой можно что-то сказать, как-то описать. Поэтому мы-то здесь, на нашей маленькой Земле, в наших маленьких условиях окружены совершенно гигантскими масштабами, о которых не можем даже думать, но они есть. Каждое ночное небо нечто вещает, посылает все свое вещание, и мы должны найти ответ на эту жизнь.

Николай Константинович был провидцем. Он мог смотреть в жизнь и в будущее и видеть тот великий момент человеческой эволюции, которому суждено развернуться. Он об этом постоянно думал, и для него она, конечно, была ясна. В своих картинах Николай Константинович дал нам замечательную панораму своих мыслей и исканий, и особенно непревзойденной красоты Гималаев, которые он знал, любил и [среди] которых он жил до самого конца жизни.

Вопрос: Как Вам удалось сохранить творческую активность почти на целый век?

С.Р.: Это трудный вопрос. Но это сохраняется само собой. Если вы сохраняете исток вашей энергии, то все это становится возможным, и ваша мысль, ваше отношение к жизни всегда должны оставаться и молодыми, и живыми.

Вопрос: Гениальность и подлость совместимы ли в одном человеке?

С.Р.: Гениальность не доказывает, что это какое-то очень высокое явление. Гений может быть проявлением на многих планах, и человек может иметь искры гения и не быть в то же время [высокоразвитым]. Как Козьма Прутков сказал: «Специалист подобен флюсу».

Вопрос: Как Вы относитесь к йогам?

С.Р.: Йога была наукой, которая открыта, исследована и пропагандирована в Индии с самых ранних веков. Когда [она] зародилась, мы точно не знаем. [Йога] есть развитие в человеке качеств, которые в нем не развиты. Много путей к этому, много. Но это сложный путь, который может дать результаты, если у вас есть хорошие наставники, которые постоянно следят, знают ваши способности и возможности и могут направлять. Одному следовать очень сложно, я бы не советовал, потому что это может привести к очень печальным последствиям. Это очень интересное учение древней Индии, которое мы наследовали. Есть много прекрасных сторон йоги, но одному, желающему начать изучать эту сложнейшую систему, сложно и даже не мудро.

Если мы хотим воспользоваться именно тем, что йога дает, то надо прежде всего иметь в виду, что в основе лежит усовершенствование человека, то есть много методов. Один из них – это стремиться стать лучшим человеком. Лучший дар, который мы можем принести человечеству, – это стать лучшими людьми. Поэтому наше стремление стать лучше – более прекрасным человеком – самое практичное. Научный подход к этой теме говорит о том, что каждые семь лет клетки нашего тела меняются, и то, что запечатлевается, останется и будет как бы подножием развития и для следующих семи лет, будет легче продолжать этот путь. Стремление к более красивой, более ценной жизни – это наивернейший путь, который поднимет нас и даст возможность, может быть, быстро подняться. Хотя на первый взгляд шаги могут быть очень маленькими. Но все это быстро накапливается, и все религии говорят о перерождении человека, что в человеке усилия его клетки меняются, и качество их меняется.

Мы видим в природе много примеров, когда животные подражают окружающим условиям. Что заставляет их это делать? Необходимость, нужда. Нужно как-то себя сохранить, продолжить жизнь. Но что лежит в основе этого? Мысль, творческая сила, та энергия, которая живет во всех нас. Верблюд, например, развивает соты в своем желудке для запаса воды. И так бесконечное множество примеров можно привести, как нужда меняет облик птиц, насекомых, животных и человека. Так что мысль, которая живет в нас, развивалась во всей природе и может быть употреблена на благо всего человечества.

Спасибо, дорогие друзья! Благодарю дирекцию за возможность встретить[ся с вами], побеседовать. Может быть, в дальнейшем будет еще возможность встретиться.

---

 

 

Выступление в лектории Государственного музея искусства народов Востока

Москва, 30 октября 1984 г.

Заключительное слово С.Н. Рериха на юбилейной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения Н.К. Рериха и 80-летию С.Н. Рериха, состоявшейся 25, 26 и 30 октября 1984 г. Организаторы: Министерство культуры СССР, Государственный музей искусства народов Востока, Академия художеств СССР, Институт искусствознания Министерства культуры СССР, Институт востоковедения Академии наук СССР, Всесоюзный комитет защиты мира, Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. Ведущий заседания Е.П. Челышев.

 

Дорогие друзья, дорогие товарищи

!Сегодня мы встречаемся как бы на заключительном моем слове. Я именно отложил это на сегодня, чтобы мы могли свежими собраться здесь и побеседовать и я мог бы вам сказать то, что у меня на душе, и [то], чем хотел бы поделиться с вами.

Для меня большая радость быть здесь и встретить многих друзей. Хотя обыкновенно я особо не отмечаю все эти юбилеи, потому что это то, что приходит и уходит. Но я очень тронут тем вниманием, которое вы уделили мне, которое я очень глубоко ценю. Как всегда, мне радостно быть на Родине. Я всегда жду этих счастливых дней и надеюсь, что мой следующий приезд не за горами и мы, может быть, опять сможем с вами побеседовать.

Как мы уже не раз говорили, как я уже не раз об этом писал, Николай Константинович всю жизнь стремился к чему? – к объединению людей, стран на поле культуры. Он считал, что именно поле культуры – это тот основной фундамент, на котором человечество сможет объединиться. Есть ценности, которые превыше всего, которые принадлежат всему человечеству и которые мы должны совместно оберегать. Он об этом много писал, посвятил много времени созданию Пакта Культуры. И об этом Пакте очень широко известно. Он [считал, что] через Пакт можно будет легче напомнить человечеству об этих необходимых устремлениях.

Николай Константинович, как я уже говорил, [конечно,] не думал, что какой-нибудь пакт мог бы оградить нас от войн или мог бы остановить все эти угрозы, но он понимал, что этот пакт будет иметь воспитательное значение. То есть люди привыкнут думать о том, что есть какие-то ценности – то, что нужно оберегать и что принадлежит всем, всему человечеству.

Как знаменитый доктор Дюнан – основатель Красного Креста, – Николай Константинович хотел провести [свои] идеи и сражался за них очень долго, многие годы. Как вы знаете, Дюнану было очень трудно, были большие конфликты, и многие считали, что Красный Крест – это только какая-то утопия, которая будет мешать войне и ничему хорошему не послужит. Но прошли годы, и мы видим, что все человечество теперь приняло этот замечательный символ, этот замечательный знак, все его уважают и он стал общечеловеческим. Поэтому Пакт Николая Константиновича [Рериха] тоже своего рода Красный Крест культуры. Именно, Николай Константинович всегда смотрел в будущее. Он считал, что пройдут годы, но идеи, основы этого Пакта так же войдут в жизнь, как вошел Красный Крест. К сожалению, вы сами знаете, во всем мире все это движется довольно медленно. Мы делаем замечательные открытия, следуем каким-то особым каналам, и потом нам уже бывает трудно иногда сойти с этих проторенных троп. Но будем надеяться, так как в мире все ускоряется сейчас, что это возьмет меньше времени и наступит [момент], когда человечество объединится на новых основах, в новых мыслях. Это, несомненно, придет. К этому ведут все пути культурного и прогрессивного человечества. Будем надеяться, что все это, может быть, придет [уже] в ближайшие годы. За последние войны мы увидели, что идеи Пакта все же имели какое-то решающее значение во многих случаях, когда они оберегали ценности от разрушения, от всех этих грозящих катастроф, и их спасали – это было не раз – от этих страшных угроз.

Будем теперь смотреть дальше. Недавно, перед моим отъездом из Индии, я просматривал отчеты всех собраний, [посвященных этому] Пакт[у] [53]. И меня поразили мысли, которые были высказаны тогда большими лидерами, вождями стран. Прекрасные мысли были выражены французским маршалом Лиотеем. Он говорил, что мы всячески должны приветствовать этот Пакт, всеми силами помогать ему, но также будем помнить, что нам нужно лечить самого человека. Нужно сделать так, чтобы то, что будет охранять этот Пакт, не имело бы каких-либо угроз со стороны человечества, со стороны людей. И просматривая эти страницы, я видел, как прекрасны были высказанные мысли многих выдающихся людей. Время быстро течет, и мы забываем о том, что люди говорили и о чем думали. Надо как-то напомнить людям. Все, что проходит, к сожалению, как-то сметается. И сейчас, когда так много всевозможнейших отвлечений в нашей жизни, мы забываем о том, иногда очень прекрасном, о чем люди думали когда-то. Я считаю, что было бы очень полезно опять [вспомнить] об этих мыслях и, может быть, широко распространить их, потому что это очень-очень своевременно.

Я не буду говорить о замечательной жизни Николая Константиновича и Елены Ивановны, потому что многое вам уже, может быть, известно и это очень большой, широкий план. Но я хочу вам всем сказать: то, что двигало Николая Константиновича, Елену Ивановну, – было их глубоким устремлением в глубину человечества, в глубину человеческого плана. С самых ранних лет Елена Ивановна чутко относилась к философии, и затем в последующие годы она ее глубоко изучала – философию всех стран, всех народов. Это ей помогло создать целую библиотеку, я бы сказал, книг Учения. Николай Константинович, тоже всегда во всем разделявший с Еленой Ивановной ее мысли, ее направления, конечно, только усиливал это устремление. И это был тот единый великий поток устремлений, который дополнял друг друга. Николай Константинович всегда считал, что чем бы мы ни занимались, какие бы у нас ни были интересы, мысли, сам[ым] главн[ым] всегда было и остается изучение и понимание человека как такового. Именно эти глубинные анализы – это то, что волновало Николая Константиновича и Елену Ивановну. В жизни им удалось, или посчастливилось, может быть, встретиться с людьми – людьми выдающимися, исключительными, которые уже прошли часть этого великого пути и сами могли собою дать свидетельство того, чем может стать человек, если он действительно переродит свою жизнь и пойдет этими путями. Так что у них был этот живой контакт – живой контакт с более совершенной жизнью, с более совершенными людьми, которые всегда были на нашей Земле. Найти их может только тот, кого они сами хотят найти. Вы все равно их не найдете, если будете просто так искать. Именно об этом есть интересная книга, которая была издана сперва в Германии.

Это было в прошлом столетии. Там был один ученый, философ. Он был также пастором, который изучал древние учения, в том числе и масонство. У него был внук, который тоже этим интересовался и который с ним беседовал. Спрашивая своего деда обо всем этом, он хотел узнать, как установить контакт с этими более совершенными людьми. Раз он пришел к деду и сказал ему, что намерен путешествовать по всему миру и искать этих людей, искать место, где их можно встретить. Дед ему ответил: «Да, конечно, это прекрасно, иди и ищи!» И вся книга содержит описание путешествий и исканий этого молодого человека. Он провел много лет в скитаниях, было много трудностей. Потом он вернулся к себе домой. К этому времени дед его умер. И однажды вечером, когда он сидел в кабинете своего деда, взгляд его упал на одну полку, и он увидел там конверт с надписью, который привлек его внимание. [Внук] подошел к полке, взял этот конверт и увидел, что он был адресован пастору, который жил где-то поблизости. [Внук] к нему пошел, отнес это письмо и спросил, что бы он мог рассказать о его деде. Пастор ему сказал: «Вы все время искали истоки тех людей, которые действительно были бы носителями этого знания. Вам я скажу: ваш дед был одним из них». То есть, другими словами, живя с [дедом, внук] не предполагал в нем именно того, к чему он сам так стремился. Так оно и есть. В конце концов, нет ничего более сокровенного, чем те древние учения и знания, которые охраняются от посягательства человечества. Во всех старых книгах, книгах алхимиков и других герметических учениях вы найдете всегда предупреждение о том, чтобы ничто из таких знаний не было бы случайно выдано [людям], а если это случайно дойдет до них, [чтобы они хранили это] до времени. Значит, живая эта тропа, я бы сказал, эта Лестница Иакова, по которой на Землю сходят какие-то ангельские хоры, – это все живет и существует. Просто нужно это найти. Вы это найдете, если сами подниметесь на эту ступень. [И] тогда искать это не нужно, потому что она сама откроется.

Один мой хороший знакомый в Индии (он был библиотекарем в библиотеке в Траванкоре, на юге Индии) интересовался всеми этими вопросами. И вот он мне как-то говорит: «Знаете, как-то я сидел здесь, в библиотеке, и ко мне пришел [некий] господин средних лет, который спросил меня об одной книге – о редком манускрипте, [имевшемся] в библиотеке. Я ему этот манускрипт достал, и затем начался разговор. В этом разговоре, по мере того как мы беседовали, мне стало ясно, что этот человек совершенно изумительных познаний, что все эти манускрипты и книги, которые хранились в библиотеке, были ему известны. Мне показалось это странным, потому что на вид [это] был человек средних лет. Как он мог обрести все эти знания? Я его спросил: “[Посмотрев] на вас, [не скажешь, что] вы так [давно живете]. Каким образом вы знаете все эти наши манускрипты и книги?” Он улыбнулся и сказал: “Задолго до приезда к этим берегам Васко да Гама я уже здесь жил и все это изучал”».

Тогда этот библиотекарь попросил его прийти к нему еще, чтобы они могли побеседовать, поговорить. [Человек] согласился и сказал: «Хорошо, но с одним условием – вы мне обещайте сейчас, что никому никогда не скажете о том, что вы со мной встретились». Он, конечно, пообещал. Вернувшись домой, он был в таком экзальтированном состоянии, что через некоторое время жена спросила его, что такое случилось, что вызвало в [нем] такое возбуждение. Он сперва противился [но] наконец, не выдержал и сказал ей: «Ко мне приходил удивительный человек». И на этом все кончилось. Больше он его никогда уже не увидел.

Так что мы должны тоже ждать и искать того Вестника, который жив и который постучится в [нашу] дверь. Картина Николая Константиновича «Вестник» [54] именно тем прекрасна, что описывает этот момент – момент [встречи] Вестника. Поэтому, дорогие друзья, мы все будем стремиться к этому, будем строить живой мост между нами и Теми, Которые продвинулись дальше. Будем строить прекрасную жизнь. И я вам скажу, что лучший дар, который вы можете принести человечеству, – это улучшить себя, стать лучшими людьми, стараться построить более красивую, прекрасную жизнь, потому что этот дар вы принесете другим, которые смогут воспользоваться им, и вы осветите их жизнь.

Возвращаясь к Николаю Константиновичу, [скажу, что он] действительно был таким большим человеком. Он действительно знал и имел общение с теми людьми, которые уже прошли по этому Пути жизни. Поэтому мы можем и должны изучать его работы, писания, его отношение к жизни, и, может быть, это будет для нас прекрасный пример – пример того, как человек может, поднимая себя, поднять других. [Устремимся], и я уверен, что именно заветы Николая Константиновича стремиться к прекрасному, строить прекрасное, думать об этом – они нас переродят и оживят. Это живая энергия – наша мысль. Наша мысль строит все, и мы можем силой нашей мысли переродить себя и переродить других. Поэтому будем стремиться всегда направлять наши мысли на благое, на прекрасное.

Что есть Прекрасное? Это более совершенные комбинации каких-то условий, каких-то особых [переплетений] нашей жизни, но это есть вехи, которые поведут нас дальше. Поэтому будем стремиться во всем следовать этим прекрасным вехам. И поэтому я уверен, что многие из вас обретут его, если пойдут по этим прекрасным вехам.

Я не знаю, сколько времени вы мне позволите говорить. (Возгласы в зале: «Бесконечно! Беспредельно!»)

Как вы знаете, Николай Константинович, Елена Ивановна, мой брат Юрий Николаевич в своих путешествиях по Азии, Центральной Азии, встречали много очень интересных, замечательных людей, последователей разных школ, разных учений. Но всегда, я скажу, все те люди, которые собирались вокруг, скажем, Юрия Николаевича, Елены Ивановны или Николая Константиновича, были прекрасными людьми; они были действительно людьми, которых каждый из нас мог бы назвать стоящими на более высокой ступени. Поэтому [может быть,] главная задача в жизни – это [помочь] Тем Силам, Которые стараются как-то к нам пробиться, как-то олицетворить Себя на нашей Земле. Будем стараться всеми силами это делать. И это самое лучшее, что мы можем принести человечеству.

[Одним] из качеств Николая Константиновича, Елены Ивановны, конечно, было их постоянное устремление, активное устремление, которое сказывалось в беспрестанной работе. Они работали с самого раннего утра до самого позднего вечера. Их работа менялась, они переходили от одного к другому. Николай Константинович считал, что очень хорошо отдыхать в смене труда, не оставляя работу, но просто переходя на какой-то другой план деятельности. Их пример был в такой неустанной работе, неустанном претворении своей творческой энергии. Вот почему Николай Константинович, Елена Ивановна смогли оставить столько прекрасных трудов – бесконечное количество картин, бесконечное количество книг и, кроме того, очень большие организации людей, которые разделяли их чувства и мысли.

Сейчас во всем мире идет большая переоценка всех ценностей. Наследие Николая Константиновича и Елены Ивановны все больше и больше оценивается во всем мире. В Европе на всех языках печатаются эти труды, прекрасные выходят книги, прекрасные издания. У меня в Бангалоре стоят длинные полки этих прекрасных книг. Что это доказывает? То, что человечество ищет, человечество хочет найти; ему уже недостаточно тех узких рамок, в которых мы жили, в которых мы привыкли как-то существовать. Теперь открытия нашей науки, нашей мысли уже выносят нас за орбиту не только нашей планеты, но и Галактики. Мы можем стремиться теперь уже мысленно и осознанно переносить себя в самые отдаленные [уголки] мироздания. Это доказывает, что, в общем-то, все между собой связано, что все едино, что мы все можем иметь и имеем контакты со всей той бесконечностью, из которой мы вышли. Бесконечность, Вечность, Беспредельность – это те великие понятия, которые нас окружают и в которых мы живем. Мы их принимаем, мы часто говорим о них. Но мы мало думаем, что, собственно говоря, есть вот это осознание беспредельности, глубинности и вечности? Что это такое? Что это может быть? Но мы об этом думаем, наши мысли проникают во все стороны космоса, конца ему нет, мы до этого не дойдем. Как говорилось в одном из древних трудов Индии: «Не думай о бесконечности, потому что все твои мысли покинут тебя и погрузятся в бесконечность, и не вернутся к тебе». То есть ответа вы из бесконечности не получите. Мы можем только идти по каким-то внешним путям, тропам в бесконечность. Но остаются эти великие принципы, эти великие основы всего. И удивительное счастье человечества в том, что [ему] дано видеть космос, измерять его, для человека он становится каждодневной реальностью, кроме того что он несет замечательные красоты и возбуждает нашу мысль во многих, многих направлениях и каналах. Это мысль именно глубинного осознания бесконечности, вечности. Все, что мы можем придумать, представить себе, там в бесконечных количествах: бесконечное количество планов, бесконечное количество всевозможнейших явлений жизни. И иногда [даже] жалеешь тех ученых (я встречал таких), которые измеряли все инструментами] и [рассчитывали] на бумаге, но не думали о том, что это [собой] представляет. Так что будем, для того чтобы обогатить нашу жизнь и через нее обогатить других, думать широко, думать обо всем и иметь перед своими глазами такое великое мироздание, к которому всегда стремились все большие умы мира [и] к которому мы сможем теперь подойти еще ближе. Если мы никогда не увидим конца всему этому, то все-таки оно будет нас вести, будет нас вдохновлять и, может быть, с каждым годом мы будем расширять наши знания. В конце концов, в нашей жизни есть, как вы знаете, определенные лимиты того времени, которое дано нам на эту физическую жизнь. Несмотря на это, мы живем, постоянно думая, что это продолжится вечность, и что мы никогда не умрем, и все это будет идти своим чередом. Поэтому, конечно, полезно и очень хорошо, как говорил один древний философ, думать о смерти – это полезная мысль. И это действительно полезная мысль, потому что мы этим напоминаем себе, что, может быть, мы сможем подготовиться к чему-то более прекрасному. Ведь, как вы знаете, Платон, когда говорил, что «от красивых образов мы идем к красивым мыслям, от красивых мыслей к красивой жизни, а от красивой жизни к абсолютной красоте», думал, [что] это именно проникновение в тот другой мир, мир окружающий.

Говорить о Николае Константиновиче, Елене Ивановне можно без конца, потому что [можно] затронуть столько разных сторон их интересов, направлений их [деятельности], и мы могли бы беседовать с вами многие часы о всевозможнейших проявлениях этой жизни. Но я вижу, что, может быть, будет лучше, если мы перейдем сейчас [к вопросам], которые, возможно и даже наверное, возникли у некоторых слушателей.

Б.А. Смирнов-Русецкий, художник: Я бы хотел услышать о Вашем творчестве за последние десять лет. Мы ведь знаем о Вас только до 1974 года.

С.Н. Рерих: Вы сможете узнать кое-что об этом, если Вы приедете в Индию. (Смех.) Мы Вас будем приветствовать. И знаете, как говорят (была такая пословица): лучше раз увидеть, чем десять раз услышать об этом. Поэтому я скажу, что я продолжаю работать в тех же направлениях. Но, может быть, это расширяется, углубляется. Углубляется оно с многих точек зрения: с одной – это техническое подножие всего этого, техника и, [с другой стороны,] концепции, может быть, тоже растут, развиваются. Все это у меня сейчас в Индии. Так, я работаю над целой серией картин, которые, надеюсь, по крайней мере, частично закончить по моем возвращении в Индию. Описать это, как я говорил, трудно. Но это есть, в конце концов, продолжение, потому что никаких таких краеугольных перемен нет, понимаете; нет и скачков в абстрактизм. Абстрактизм, я возвращаюсь к этому, я никогда не принимал за действительно великое и большое искусство, потому что лучше природы ничего нет. Мы не можем ничего придумать, что могло бы быть более совершенным, более прекрасным, чем природа. Поэтому я смотрю на разные абстрактные явления, как на создание поверхности, иногда даже очень, может быть, красивой поверхности с точки зрения колорита, разного устройства там каких-то абстрактных элементов. Но это не то искусство, которое могло бы действительно пробудить какие-то конкретные мысли. Нам нужны образы, потому что вся жизнь наша состоит из образов, так или иначе. И если [мы] будем обращаться к людям, обращаться к человечеству, то мы должны обращаться именно через образ. Поэтому, так же как и Николай Константинович, я никогда не экспериментировал, никогда не выходил за рамки реалистического искусства. Мое искусство выросло в Индии.

(К Е.П. Челышеву): Может быть, Вы бы прочитали, огласили бы нам эти записки.

Вопрос: Святослав Николаевич! Пожалуйста, расскажите о Вашей педагогической деятельности.

Вопрос: Расскажите, пожалуйста, об истории написания посланий Махатм. Кто является подлинным автором и кто автором текста? Где находится их полный текст?

Вопрос: Уважаемый Святослав Николаевич! Расскажите, пожалуйста, о Матушке – Елене Ивановне Рерих. У нас ее жизнь и деятельность менее всего отражена в литературе.

С.Р.: Вот вы спрашиваете о посланиях Махатм. Что это за такое явление вообще? И это то, что интересовало и интересует очень многих, прошло через большие периоды сомнений, всяких, может быть, недомыслий. Но сейчас интересно [то], что эти оригиналы – этих писем-посланий – все хранятся в Британском музее. Хранятся они в специальных местах, где они будут более сохранны. Часть этих писем я видел на выставке в Британском музее, и меня радовало, как люди, зрители действительно широко заинтересованы именно тем, что они увидели такие подлинные письма. То, что эти письма перешли именно Британскому музею, это очень ценно, потому что они там и сохранятся, и дадут возможность другим [людям] изучить то, что еще можно. Можно многое почерпнуть из этих посланий.

(К Е.П. Челышеву): Так, дорогой мой, что у нас следующее?

Вопрос: Теперь о Вашей педагогической деятельности.

С.Р.: Я всегда был очень заинтересован в том, чтобы передать молодым силам то, что меня когда-то волновало, интересовало и интересует [сейчас], и помочь, может быть, найти пути к воспитанию более совершенного человека. Самое важное и самое нужное – это нам самим, нашему обществу решить, что [собой] представляет этот более совершенный человек. Какой он в жизни, как он думает, какие у него направления, надежды? И я нашел, что не так много людей ясно себе представляют именно этого более совершенного человека, о котором в свое время широко говорил Конфуций, когда он о нем мечтал и писал: «Прежде, чем нам устремляться к чему-то конкретному, нам нужно иметь перед собой очень ясное понятие, к чему мы будем устремляться». Поэтому я и был особенно заинтересован в одной школе в Бангалоре, которая как бы выросла на идеях философа Ауробиндо Гхоша. Это «Шри Ауробиндо Мемориал Скуул» [55] – мемориальная школа. Я видел, как [эта школа] началась, как такой отпрыск Пондишери – Центра Ауробиндо Гхоша на юге Индии. Я видел, как это все выросло [всего] из шести учеников. Сейчас там уже 2,5 тысячи детей. И желание родителей определить своих детей в эту школу настолько велико, что потребуется 4-5 таких школ, чтобы как-то всех удовлетворить.

Там 2,5 тысячи детей, прекрасных детей, начинающих учиться с трехлетнего возраста. Прекрасные кадры учителей, профессоров. И эти кадры все время увеличиваются, расширяются. Сейчас уже, благодаря тому, что деятельность настолько выросла, [стало возможным] поставить новые большие здания, которые, между прочим, отвечают всем нуждам, и сделать из этого такую образцовую школу. Что самое важное? Это именно то, что в этой школе все проникнуты одной идеей – именно идеей более совершенного поколения: дать всем этим силам, этим молодым, с самого начала, как я вам говорил, с трех лет уже, основы, на которых они смогут строить свою будущую жизнь. Что очень ценно – это видеть привязанность этих детей, молодых людей к школе как таковой. Они так любят эту школу, что все они все время хотят быть в этой школе, не вне этой школы. Поэтому получается такое дружественное сосредоточение молодых людей и девушек, которые устремляются в будущее и уже понимают многое из того, что их родители не ассимилируют. И получается обратное явление: дети начинают воспитывать своих родителей. Кажется, это может быть странным, но мы замечаем, что они стараются направить и поправить своих родителей. В конце концов все родители с радостью все это принимают, и в общем все очень счастливы. В этой школе, конечно, мысли Николая Константиновича тоже входят в их программу – его мысли о воспитании; все это принимается в расчет и отражает то же направление. В школе висят репродукции его картин, есть оригиналы его картин, есть и все фотографии, которые тоже связаны с жизнью Николая Константиновича и его работой. Это [также] мне дает возможность контакта с этим молодым поколением, который я очень и очень ценю и люблю.

Е.Ч.: Святослав Николаевич! Вот два вопроса. Они связаны с тем, что Вы сейчас говорите.

Первый вопрос. Расскажите, пожалуйста, об отношении Николая Константиновича и Елены Ивановны к Ауробиндо Гхошу. Ведь они жили в одно время.

С.Р.: Николай Константинович и Елена Ивановна очень уважали его и, конечно, изучали все его труды. Труды Ауробиндо трудные немножко, потому что он имел такой как бы интеллектуальный, довольно сложный подход; но они очень глубокие, и все-таки он обладал замечательными знаниями.

Е.Ч.: Второй вопрос. Пожалуйста, несколько слов о Шри Ауробиндо, его идее города избранных в Индии под эгидой ЮНЕСКО.

С.Р.: Ауробиндо был передовым философом Индии начала нашего столетия. И он, конечно, был очень активным противником английских колониальных веяний. Поэтому он поселился в Пондишери, который был французский – такой как бы колониальный островок, где он мог проводить свои мысли, писать, печатать свои труды совершенно свободно и где [он] умер. Там ему никто не мешал, и [хотя] это было уже много лет назад, но все это осталось. У них была мысль там создать условия, в которых люди, которые интересовались этим учением, могли бы спокойно и свободно жить и заниматься тем, что близко их сердцу. Таким образом началась стройка Ауровиля [56]. Ауровиль – это название этого города будущего, где они хотели поселить именно всех желающих там жить и работать уже сейчас. Насколько он активен, я не знаю. Остались еще старые последователи Ауробиндо и [Мирры Альфассы], так называемой Матери. Там есть школы, но такой школы, как в Бангалоре, там нет. Поэтому к нам постоянно приезжают из Пондишери, то есть из этого центра, основанного Ауробиндо, и они там принимают тоже очень активное участие, но, как они сами признаются, у себя они этого не имеют.

Ю.А. Походаев, художник: Уважаемый Святослав Николаевич! Разрешите Вам задать один вопрос: как Вы отнесетесь к идее показа выставки Рерихов с художниками, которые связали свое творчество и судьбу с космосом? Особенно в Индии, так как мы знаем, что Индия наиболее религиозная страна, и знаем о том, что в Индии теперь есть свой собственный космонавт, который побывал в космосе. Стало быть, тут есть какие-то, так сказать, соприкосновения вещей, о которых Вы уже говорили.

С.Р.: Почему нет? Если эти выставки на высоте с точки зрения именно того материала, который будет выставляться, то почему нет? Конечно! Но обыкновенно, все эти последние годы, и долгие годы, все выставки Николая Константиновича проходили отдельно, всегда. Его вещи шли вне других. (Возгласы: «Правильно!», аплодисменты.)

Е.Ч.: Следующий вопрос. Расскажите, пожалуйста, о Матушке. У нас ее деятельность менее всего отражена в литературе.

С.Р.: Это правда. Почему? Потому что Елена Ивановна всегда избегала, я бы сказал, не то чтобы какой-то рекламы, но всего, что как-то оповещало бы и освещало ее работу. Она хотела именно дать как можно больше и всеми силами старалась именно это делать на протяжении всей своей жизни. [То], что люди пишут, думают, говорят, – ее совершенно не интересовало. Поэтому она всегда избегала всех бесконеч[но подходящих] людей, которые хотели что-то о ней написать, хотели что-то сказать, хотели что-то такое осветить. Она это делала совершенно определенно, и поэтому осталось сравнительно очень мало такого материала, но, конечно, лучше всего судить о ней мы можем по ее книгам. Возьмите ее письма, письма к друзьям, где освещаются просто очень интересные моменты жизни. Если у вас будет возможность, советую эти книги прочесть.

Е.Ч.: Вот такой вопрос, несколько вопросов, связанных с Вашим художественным творчеством и с эстетическими вкусами: «Святослав Николаевич! Великое спасибо Вам за всех Рерихов, за Вас, за эту встречу. Если можно, расскажите хоть немного о роли музыки в жизни Рерихов».

С.Р.: Да, музыка играла всегда большую роль. Моя Матушка училась в свое время [музыке]. Ее главный преподаватель был Боровка. Она училась как пианистка и получила это воспитание. Николай Константинович тоже очень близко прилежал музыке, музыка для него была замечательным ведущим началом. Вот почему, когда он писал свои, к примеру, декорации для опер, он всегда в [них] именно старался воплотить основную композицию музыки, свое восприятие музыки. Во всяком случае, для всех нас музыка всегда была ведущим началом.

Е.Ч.: Следующие вопросы: когда Вы впервые увидели горы, и какое они произвели на Вас впечатление? Второе: океан под угрозой, как спасти для будущего горы? И в связи с этим еще вопрос: существуют маринисты, люди, пишущие море, в последнее время стали говорить о маунтинистах – о тех, кто рисуют горы. Как Вы относитесь к такому термину?

С.Р.: Это мы все, я думаю, должны решить для самих себя. Если этот термин вам близок или подходит, почему нет, да? Как Гоген в свое время говорил: «Как бы вы ни называли разные течения в искусстве, все равно, лишь бы это было хорошее искусство».

Е.Ч.: Следующий вопрос: есть ли у Николая Константиновича картины или эпизоды с изображением гималайского сияния? Что это такое?

С.Р.: Что есть гималайское сияние [57]? Да, есть, да, да, конечно! У него было несколько картин, посвященных этому. И сияние есть.

Е.Ч.: Расскажите, пожалуйста, о медицинских достижениях в «Урусвати», в частности, об исследовании лечения рака.

С.Р.: Это, я бы сказал, довольно обширный вопрос. Но [в Кулу] с самого начала интересовались именно тем, чтобы восстановить старые учения медицины, которых там много, потому что [в Гималаях] сошлись разные учения и дисциплины, то есть и китайская медицина, и основная индусская – аюрведическая, и тибетская, и кашмирская, [и] с севера, из Центральной Азии. Целая серия. Тут, конечно, и мусульманское юнани [58]. Так что целая серия старых медицинских учений.

Мы собирали там коллекции всех лекарственных средств и трав и всевозможнейших других препаратов, которые представляли большой интерес. Коллекции эти все сохраняются и в будущем, я думаю, предоставят много интересного материала для изучающих именно эту сферу нашей жизни.

Е.Ч.: Вопрос астрологического порядка: каково состояние планеты Земля в Солнечной системе в настоящий момент? Какое мы можем приложить усилие в наше время, кроме общего усовершенствования себя, чтобы каждый момент соответствовать своему времени? Отвечает ли эволюционному процессу состояние человека, состояние нашей страны?

С.Р.: Видите ли, это очень широкий вопрос, и ответить на него двумя словами трудно. Но я бы сказал, что да, конечно, астрология, то есть эманации различных планет, положение планет – как вибрации, живые вибрации, они, несомненно, имеют реальное влияние здесь, на нашем плане. Несомненно! Как вы это будете интерпретировать, как вы этим будете заниматься – это другое дело. В общих чертах очень многое (и я это сам видел) сбывается. Если вы будете входить в это очень детально, то можете сделать ошибку, и особенно, если вы будете применять астрологию для [принятия] каждодневных всевозможнейших решений, будете ошибаться, что я тоже часто видел.

Е.Ч.: Еще вопрос: как Вы и Николай Константинович относитесь к индийской школе веданты?

С.Р.: Я уважаю [ее], так же как и Николай Константинович, потому что Николай Константинович, как я и сказал уже, и Елена Ивановна – они всегда, с самого начала изучали все учения, учения именно сокровенные, и системы, которые вы находите в Индии. Их там очень много, разные учения, но все они отвечали потребности какого-то определенного времени и каких-то определенных людей, потому что все всегда рождается там, где есть какая-то необходимость. Это нужда, которая заставляет появляться именно эти учения. Так что все учения имеют свое место. Слить эти учения в одну какую-то большую систему иногда бывает сложно, но, я думаю, в будущем человечество поднимется над всем этим и будет следовать всему синтезу всевозможнейших учений и религий, потому что каждая из них имеет что-то такое ценное, [что] может обогатить человечество.

Е.Ч.: Святослав Николаевич! Целый ряд вопросов, связанных с последней мыслью, которую вы сейчас выразили: «Скажите, пожалуйста, в какой степени в творчестве Николая Константиновича и Елены Ивановны имели место сверхчувственные способности? Развивали ли в себе Николай Константинович и Елена Ивановна технологию доброй магии гималайской культуры сверхчувствия?»

С.Р.: Видите ли, у них сверхчувствие было. Оно было заложено в них с детства, с самых ранних лет. Так что они уже это несли в себе. Это был залог, который они унаследовали так или иначе и который как-то себя проявил. Но, несомненно, это у них было в замечательной степени!

Е.Ч.: Вопрос, связанный с тем, как Ваша Матушка относилась к Блаватской.

С.Р.: Она ее очень уважала. Она ее очень уважала, потому что считала, что Блаватская была одной из первых, которая дала именно этот призыв к объединению всех религий, к объединению человечества. И, если вы возьмете ее подход ко всему этому, это – «Сатья насти паро дхарма», то есть: «Нет религии выше истины» [59]. Так что подход Блаватской был современен, был очень, я бы сказал, широким, глубоким, большим. Она сыграла большую роль. Она сыграла большую роль во всем мире, потому что она принесла именно это учение единства, раскрепощения человека. Потому что, к сожалению, как вы сами знаете, все религии в какой-то мере вырождаются, и вырождаются иногда в очень некрасивые проявления. Когда-то в III веке был такой великий святой – святой Антоний. К нему пришли какие-то последователи христианства и спрашивали его: «Скажите нам, какая будущность у христианства?» И он сказал, что «придет время, когда служители христианства, церкви облекутся в драгоценные одежды, покрытые камнями; все сосуды в церквах будут из золота и серебра, сами церкви будут больше каких-либо дворцов, но христианства истинного вы нигде там не найдете, а найдете его тогда у язычников». (Аплодисменты.)

Е.Ч.: Очень важный вопрос задает корреспондент газеты «Красная Звезда» (это наша военная газета): «Скоро у нас большой праздник – 40 лет победы над фашизмом. Хотя бы кратко, расскажите о том радостном дне в Вашем доме, когда в мае 1945 года семья Рерихов узнала о Победе».

С.Р.: Да, для нас всех это был радостный день, потому что все мы, конечно, страдали [вместе] с теми, [кто] должны были вынести это страшное бремя войны, фашизма. И в то же время это был счастливый день, потому что Елена Ивановна, Николай Константинович, все мы глубоко верили в будущность Родины – в те великие дни, которые еще суждены нашей Родине. Это только ступени, по которым надо было подняться. Так что мы можем с полной уверенностью смотреть вперед и знать, что будущее нашей Родины предопределено и мы не будем страдать нашей душой, нашим сердцем за судьбы нашей Родины. Но мы должны быть всегда начеку и готовы к всевозможнейшим проискам черных сил, которые тоже любят себя проявлять.

Е.Ч.: Святослав Николаевич! Здесь серия вопросов, которые я сейчас попытаюсь объединить, чтобы можно было ответить вместе. «Расскажите, пожалуйста, об изучении психической энергии в других странах», «Какое отношение у Вашей семьи к личности и учению Иисуса Христа? Считали ли они его богочеловеком, как этому учит христианская церковь, или считали его только учителем нравственности? Чем объяснить, что они одобряли упразднение церкви и вместо религии как учения о всеобъемлемости духа предложили религию учения о всеобъемлемости материи, то есть религию бон [60]?»

С.Р.: Видите ли, насчет того, что [собой] олицетворял Христос, – это вопрос, который каждый для себя должен решить. Никто не может сказать так или так, что есть божественное, что это такое. В моем представлении божественное – это более совершенное, вот и все! И каждое такое совершенство мы можем справедливо называть божественным. Прекрасно! Но это не означает, что [такой подход] отвечает этим старым, может быть, очень уже даже, я бы сказал, затхлым идеям о божестве каком-то. Но все является божественным, если хотите! Каждый человек является божественным явлением, то есть он вышел из этой божественности и вечности, которая содержит в себе все. Так?

Е.Ч.: «У нас последнее время древняя мысль Индии узнается как йога, главным образом в ее простейшей форме – хатха. Не можете ли Вы сказать, связаны ли учения высшей мудрости, о которой Вы говорили, с классическими учениями йоги?»

С.Р.: Да, если хотите. Потому что все это продолжение одних и тех же учений и исканий. Учения йоги очень древние, они рождались в определенные времена, исторические моменты и поэтому несут на себе и отпечатки того времени и тех условий. Часто, [беседуя со мной, люди рассказывали], что где-то экспериментировали – проводили какую-то военную учебу на основании каких-то йогических принципов. И они говорили, что, «знаете, в общем-то мы не нашли, что это очень помогает солдатам». И я им отвечал, что [это] – очевидно, и я в этом вполне разделяю [их] взгляды. Но когда создавались учения йоги, вряд ли кто думал, что будут тренировать солдат по этим учениям. (Смех.)

Е.Ч.: Просят рассказать Вас подробнее о школе в Бангалоре. «Я не знаю, как это можно сделать, но это так важно и необходимо для всех нас».

С.Р.: Это можно. Видите ли, у нас есть художественный центр, который мы развиваем [и] который теперь стал частью нашего бангалорского университета. Так что мы имеем как бы какой-то официальный статус. И она там растет и развивается.

Е.Ч.: Вот тут, в этой связи с тем, что Вы сказали о школе в Бангалоре, письмо написали, видно, девочка или мальчик, таким ученическим почерком: «Уважаемый Святослав Николаевич! В московской школе № 929 очень многое делается для привития детям понятия красоты и любви к прекрасному. Устраиваются выставки работ художников-профессионалов. Дети знают работы Николая Константиновича и Ваши работы. Мы очень хотели бы переписываться с Вашей подшефной школой в Бангалоре, так как, видимо, у нас схожие пути. Пожалуйста, передайте наш адрес бангалорской школе».

С.Р.: Спасибо! Я с удовольствием это сделаю.

Е.Ч.: Юные художники преподносят Вам свои произведения.

Е.Ч.: Еще вопрос. Вы уже на него отвечали: «Если можно, еще расскажите о конкретных контактах семьи Рерихов с Махатмами». По-моему, Вы уже говорили.

С.Р.: Ну, это уже было...

Е.Ч.: Дальше: «Почему море привлекало человека больше, чем горы? Причина: развитие цивилизаций – люди больше селились у морских побережий, чем у подножия гор, – или еще есть причины?»

С.Р.: Здесь очень много причин, [и] выделить какие-то общие тенденции или сделать заключения трудно.

Е.Ч.: Как относилась Ваша семья, прежде всего Николай Константинович, к учению Свами Вивекананды?

С.Р.: [Николай Константинович, Елена Ивановна и Юрий Николаевич] очень уважали это учение, так же как и учение Рамакришны. Рамакришна был учителем Вивекананды. Он был одним из [тех] больших действительно подвижников современности. Вивекананда именно подготавливал почву для новой свободной Индии, он вошел широко в жизнь.

Е.Ч.: Я думаю, больше не нужно, хватит! У нас очень мало времени. Уже спрашивали, вернее, говорилось на нашей конференции об отношении семьи Рерихов ко Льву Николаевичу Толстому.

С.Р.: Да, Николай Константинович, конечно, очень уважал Льва Николаевича и всегда вспоминал и часто говорил о тех встречах [61], которые он с ним имел.

Е.Ч.: Да, еще говорится о судьбе института «Урусвати» – что, Вы думаете, будет дальше с этим институтом?

С.Р.: Он будет развиваться. Во всяком случае, мы надеемся, что это будет так!

---

 

 

Выступление на торжественном вечере «Семья Рерихов в борьбе за мир» в Центральном лектории общества «Знание»

Зал Политехнического музея, Москва, 30 октября 1984 г.

Уважаемые, дорогие друзья и товарищи!

Я очень счастлив быть здесь сегодня и встретить вас всех. Встретить и сказать вам, как я тронут всем тем, что я видел на нашем юбилее. Ваше сердечное отношение к нашей семье для меня чрезвычайно дорого и ценно.

Всегда во всех наших путешествиях, во всех наших длинных скитаниях по всему миру мы никогда не переставали думать о России – нашей Родине. Николай Константинович всегда и во всем работал на понимание того мира, той новой жизни, которая создается на Родине. Он нес свой призыв по всему миру, вкладывая в него свою глубокую любовь к Родине. И должен сказать, что очень, очень многие его слушали. Он очень много сделал тем, что принес человечеству дружбу именно через врата культуры – ту истинную дружбу, в которой человечество так нуждается.

Николай Константинович, как вы, может быть, знаете, в самом начале нашего века [уже] мыслил об охране памятников культуры. Эта мысль [прошла] красной нитью через всю его жизнь. В путешествиях по России он объехал столько древних городов и памятников, создал так называемую «архитектурную серию» и вложил в нее [мысль], что памятники России нужно сохранить для будущего. А немножко позже [мысль эта охватила] уже памятники всего мира.

Вы знаете, сколько было разрушений во время Первой мировой войны. Тогда не щадили замечательные памятники Западной Европы, и много было уничтожено, потеряно. Николай Константинович выступил с призывом охранить памятники. Затем, продолжая свою работу, он предложил всем странам Пакт об охране памятников всего человечества. Провести в жизнь эту идею было не так просто, [возникло] даже сопротивление. Оно шло не из военных кругов. Наоборот, военные приветствовали Пакт. Сопротивление шло из всевозможнейших других кругов, которые боялись, что этот Пакт может усложнить войну. Мы вспомним основоположника Красного Креста Дюнана, который тоже много лет положил на то, чтобы провести свою гуманную идею в жизнь. Он работал с самого начала в таких страшных конфликтах и даже был посажен в тюрьму. Теперь, когда мы видим Красный Крест, мы все с уважением принимаем этот гуманный символ. Но было время, когда люди опасались его и думали, что он может как-то осложнить жизнь. Когда Николай Константинович предложил Пакт, очень интересно было то, что большинство стран откликнулись, все были готовы как-то подумать и принять этот план.

Как я раньше говорил, Николай Константинович никогда не думал, что договорами можно [удержать] человечество от разрушений. Но он думал, что если мы будем воспитывать [людей], прививать мысль, что есть ценности, общие для всего человечества, для всех стран мира, то постепенно люди привыкнут так же, как они привыкли к Красному Кресту. Поэтому Пакт Николая Константиновича был пробным камнем единения человечества и должен послужить великому расцвету культуры. Этот Пакт прошел через несколько этапов.

Перед своей поездкой в СССР я просматривал отчеты международных конференций Пакта. И я поражен красивыми мыслями, которые там изложены, тем, что думали и выражали очень многие выдающиеся люди эпохи. Там я нашел и одно письмо – приветствие маршала Лиотея, где он горячо приветствовал этот Пакт и говорил, что мы все будем думать о том, как оградить человеческое сердце от мыслей о войне. Как видите, один из самых больших маршалов Франции понимал, что надо ограждать человеческое сердце от мыслей о войне через культурные ценности.

Теперь, когда над нами нависли темные тучи человеческого недоверия, человеческой зависти, недомыслия, мы должны вспомнить всех тех, которые говорили уже о единении, которые мечтали о нем и хотели дать человечеству нечто более совершенное, чтобы оградить жизнь и будущие поколения. Будем надеяться, что эти мысли, которые высказывались многими выдающимися людьми, действительно опять найдут яркое место в нашей жизни. И мы будем с благодарностью вспоминать тех, кто писали такие строчки, думали об этом и были готовы помочь в этом прекрасном деле.

Мы сегодня беседовали о том, что нужно собрать эти прекрасные высказывания выдающихся людей и широко опубликовать, чтобы все видели, как мыслили люди тогда и понимали значение охраны культурных ценностей. Мы должны все это помнить и стараться провести в жизнь. Я знаю, что советское правительство, руководство нашей страны [62] готовы и хотят найти пути, которые помогут человечеству разогнать эти темные тучи. Я надеюсь, что это придет, что мы сможем нашими общими усилиями и мыслями развеять эти темные нависшие грозовые тучи. Будем все вместе стараться объединиться в наших мыслях.

Лично я, как [и] Николай Константинович, Елена Ивановна, Юрий Николаевич, – мы все верили в силу мысли – эту замечательную энергию, которая наполняет нас всех, но которую нужно вызвать, для того чтобы она действительно запечатлелась. Мне кажется – я верю, – что торжество мира должно настать, что придет мир во всем мире, и на Земле наступит, может быть, новый период; что мы находимся в преддверии этого периода и [что], выйдя из этого темного цикла, который в древней Индии назывался Кали Юга [63], мы перейдем в счастливый период Сатья Юги [64], который придет за Кали Югой.

Николай Константинович, Елена Ивановна и все мы имели тесную связь с Востоком. Я и сейчас там живу, много путешествую, но я нашел в Индии как бы вторую родину. Я полюбил индийский народ. Я полюбил его потому, что узнал его. Для того чтобы кого-то полюбить, надо его знать, подойти доброжелательно к человеку, к людям.

Индия богатейшая страна во всех отношениях. Она очень быстро развивается и, несомненно, станет одной из ведущих стран. Говорят, делаются подсчеты, что к 2000 году Индия будет иметь 1,152 миллиарда населения [65]. Это уже очень и очень большая цифра. Богатства Индии, основные [ее] богатства, которые еще не разработаны, позволят прокормить еще много населения. Но, конечно, есть и трудности. Трудности, которые отражаются на жизни Индии. Ей завидуют многие ее соседи, хотят поработить. Извне идет активная подрывная деятельность.

Дружба Индии с Советским Союзом – это великий пакт. Они так расположены географически и имеют много точек соприкосновения, что именно здесь мы находим опору, щит против происков других людей, которые, может быть, не понимают всей глубины того, что их окружает.

Индия страна большой древности, большой мудрости. Индийская мысль действительно зародилась и пришла в Индию из самого отдаленного, древнего времени. Недаром Пифагор, Аполлоний Тианский и другие ходили в Индию искать мудрости. Они бы не пошли в Индию, если бы не были уверены, что Индия им это даст. Тогда сообщение было трудным, сложным, но, несмотря на это, они шли именно учиться и найти что-то новое.

Если мы ознакомимся с древней литературой Индии, с глубокой индийской мыслью, то увидим, как индийский народ с самых ранних времен уже погружал свои мысли в великое пространство Вселенной и думал и понимал многое из того, что мы начинаем понимать теперь. Лично я с самых ранних лет прилежал мысли Индии. Моя Матушка, Николай Константинович, которые всегда очень глубоко интересовались Индией, интересовались Востоком, – они давали нам возможность узнать очень многое об Индии. Мы имели перед глазами не только художественные произведения Индии, но мы уже с самых ранних лет начали читать и книги Рамакришны, этого большого духовного вождя Индии, и Свами Вивекананды. И вы знаете, что то, что получено в раннем детстве, остается с нами на всю жизнь. Прекрасны изречения Рамакришны. Прекрасная философия. Самые прекрасные, самые простые мысли, которые доказывают, как глубоко в Индии понимали и знали жизнь.

Елене Ивановне была очень, очень близка философия Индии. Она ее изучала, и, я бы сказал, не было такого уголка в этой замечательной мозаике, который она не исследовала. Это соединяло всю нашу семью. Юрий Николаевич, мой брат, был большим востоковедом. Он имел, я бы сказал, самые замечательные знания, [передача] которых, к сожалению, пресеклась преждевременной смертью. Если бы он остался с нами, он смог бы еще очень [многое] передать.

Жизнь нашей семьи – это была жизнь в труде. Все мы так или иначе трудились, но все работали всегда вместе. Все мы вчетвером составляли одно единое целое, и все мы помогали друг другу. Это позволило нам узнать очень многое, собрать и дать другим.

Николай Константинович, который был выдающимся человеком во всех отношениях, действительно мог бы быть примером для каждого. Вот это образ того совершенного человека, к которому в свое время стремился Конфуций. Большой совершенный человек. И это тот образ, к которому мы должны стремиться, чтобы создать пути, [ведущие] нас в будущий новый прекрасный мир. Будем стараться всеми силами найти эти пути благословенные, пути Красоты и Совершенства. Будем думать о совершенном человеке, каким он будет, какая будет жизнь, какие черты мы хотим увидеть в этом человеке. Трудно, конечно, ожидать каких-то результатов мгновенно. Но если все устремимся и будем думать о том прекрасном в жизни, что может быть сделано людьми и что должно быть сделано, вы увидите, какими быстрыми шагами мы все, человечество, пойдем вперед. Главное – надо устремиться. Устремление – это та энергия, которая теперь необходима для нас и для всего в нашей жизни. Поэтому выберем себе какие-то идеалы, к которым мы будем стремиться и [на которых будем] воспитывать наших детей. В этом мы возвращаемся к древнему эпосу, когда создавались образы таких больших героев, которых все знали, почитали. И даже если народ был неграмотным, он знал эти великие основы, которые тоже вышли из народа. Этот эпос народов мира играл в воспитании решающую роль. Поэтому будем тщательно охранять вехи, которые оставило нам человечество, думать и строить нашу жизнь в этих замечательных рамках.

В заключение должен сказать, что лично я стараюсь провести в жизнь заветы Николая Константиновича, Елены Ивановны и то, о чем думал Юрий Николаевич. Поэтому в Индии, в Бангалоре, я работаю с двумя большими организациями, одну из которых я сам и основал. Одна – организация по искусству [66], а другая – это школа для молодого поколения [67]. Эти организации дают нам и открывают новые пути – пути развития нового человека. Обо всем этом мы должны думать – именно о новом человеке, о тех прекрасных качествах, которые этот новый человек должен нести в себе и дать другим. Будем думать, что действительно это все осуществится, и может быть, в ближайшие годы мы увидим замечательные достижения и вехи, открытие которых объединит и не будет разъединять человечество. Сейчас же мы видим, что замечательные открытия, которые могли бы обогатить нашу жизнь, осчастливить человечество, по недомыслию вдруг как-то сразу идут на уничтожение человека. Это страшный парадокс, даже трудно себе его как-то объяснить. Человечество не понимает, что эти замечательные открытия должны служить человечеству, обогащать, но не угрожать жизни.

В Индии наш премьер-министр Индира Ганди всеми силами стремится подойти к идеалам мира. Она неустанно работает над этим. Я прямо удивляюсь ее энергии, совершенно изумительной энергии, которую она тратит на это благородное дело. Те прекрасные связи, которые сейчас создаются между Советским Союзом и Индией, – это великие ступени, по которым мы поднимемся к счастливому будущему. Потому что наши две великие страны обладают всем тем, что может обогатить, осчастливить все человечество. Поэтому я хочу, чтобы все вы послали наши лучшие мысли нашему премьер-министру Индире Ганди и пожелали успехов во всех ее начинаниях [68].

Я хочу поблагодарить вас за ваше внимание, за то, что вы уделили мне столько времени, и за счастье побеседовать с вами. Я надеюсь, что и в будущем у нас будет возможность это сделать.

---

 

 

Индивидуальная беседа с К.А. Молчановой в гостинице «Советская»

Москва, 8 мая 1987 г.

К.А. Молчанова: Святослав Николаевич! Что Вы могли бы вспомнить сейчас из жизни на северном побережье Ладожского озера, в г. Сортавала или, как тогда он назывался, в г. Сердоболе?

С.Н. Рерих: Нужно запечатлеть пребывание Николая Константиновича в Сердоболе, что было бы хорошо со многих точек зрения.

К.М.: Но сейчас хотелось бы поговорить о Вас лично!

С.Р.: Мы много ездили там по фьордам и шхерам. Одно лето провели на острове Тулола. На острове было полно всевозможных птиц, дичи. Там было поместье одного русского купца [69], где мы и жили. Дом стоял на возвышенности, недалеко от пристани. И оттуда мы ездили на катерах по причудливым заливам Кирьявалахти. Все места очень красивы, и я много писал с натуры под руководством Николая Константиновича, довольно много, в том числе и на Валааме, и на Святом острове, где жили тогда отшельники.

К.М.: Сохранились ли Ваши работы того времени?

С.Р.: Может быть, и сохранились, но у меня их нет. Все наши вещи после отъезда были в Выборге, потом в Гельсингфорсе [70]. Часть попала в Ригу.

К.М.: Были ли тогда запомнившиеся Вам интересные встречи?

С.Р.: Их было много, конечно, интересных и красивых встреч. Несколько раз мы были на Валааме. Там помню хорошие сады, в них росли розы, было лесоводство. Объяснялось это тем, что Валаам возник на вулканической почве, и поэтому там особый микроклимат. Хозяйство монастыря все расширялось, очень хорошо содержалось, в прекрасном порядке. Были свои корабельные верфи. Всюду ходили катера.

Между Валаамом и Сердоболем было пароходное сообщение, все время ходили маленькие пароходы, которые привозили все необходимое для монастыря и паломников.

На Валааме тогда еще было много старцев, древних старцев. Они жили на разных островах и в отдаленных уголках Большого острова. Одно из самых ярких наших впечатлений связано именно с ними. В день святых Сергия и Германа все схимники вышли из своих пустынь и собрались у раки святых, в подземном храме. Мы были на этом богослужении. Они, примерно 25 старцев, стояли вокруг раки. Их суровые и добрые лица с серыми бородами едва были видны под покровом черных одеяний. Худые пальцы держали длинные восковые свечи. Это одно из очень сильных впечатлений того времени. Оно оставило во мне неизгладимый след необычайной возвышенной торжественностью, чистотой.

К.М.: Где Вы бывали еще?

С.Р.: На Юхинлахти. Там мы жили в имении Реландера. Он был ректором университетского колледжа. Сам колледж и его здания были в городе очень близко от дома Реландера. В Сердоболе мы жили в доме Генеца-Генеценталу.

К.М.: Это у моста?

С.Р.: А разве есть мост? Тогда моста не было. Мы ходили на другую сторону залива, огибая его. Около колледжа было 2-3 холмика, где мы катались на лыжах.

Мы уважали всю семью Реландера, со всеми были прекрасные отношения. Сам Реландер был очень просвещенным и хорошим человеком. У него была минералогическая коллекция, которую он собирал в окрестных местах и в Иеттсамо, на востоке Ладожского озера.

Вспоминаются также директор банка Фрей, очень хороший учитель Йоттунни. Он к нам приходил на дом заниматься со мной и Юрием Николаевичем. Знакомых было очень много. И мы там провели очень интересные дни, богатые впечатлениями.

Сам город Сердоболь был очень хорошо распланирован, поддерживался в хорошем состоянии. Всюду была чистота и исключительно примерный порядок. У нас осталось самое доброе и хорошее впечатление от этих мест. И, конечно, как все, что бывает в ранние годы жизни, все ярко запоминается и никогда не стирается в памяти.

К.М.: Не собираетесь ли побывать там снова?

С.Р.: Если бы была возможность, непременно посетил [бы], с удовольствием! Но физически невозможно. Я бы с большой радостью поехал в Ленинград. Хотел в Извару. На это ушло бы 2-3 дня. Но мы не располагаем временем.

К.М.: Жизнь в Сортавале – это годы Вашего отрочества. А вот когда Вам было около шести лет, вся семья провела в 1910 году целый летний сезон в эстонском городе Хаапсалу – в Гапсале, как тогда назывался этот курорт. Можете ли что-нибудь вспомнить об этом?

С.Р.: Да! Мы тогда были в Гапсале, потому что я часто болел от не очень хорошего петербургского климата. Врачи посоветовали нам грязелечение.

---

 

 

Беседа с Д.Н. Поповым в гостинице «Советская»

Москва, 8 мая 1987 г.

Много записей Н[иколая] Константиновича] еще не опубликованы [71].

Посылал я тогда Павлу Федоровичу Беликову. Но Николай Константинович писал каждый день, делал записи. Всегда уделял утром известное время на страницу или две для своих впечатлений и мыслей. Их очень много появилось в Индии в разных журналах. Все эти записи очень ценны, они отражают разные моменты деятельности, окружения, путешествий по Монголии, Центральной Азии. И все это должно быть издано по-русски. Но многое из этого у меня есть только на английском языке. В переводе на английский язык я помогал Шибаеву. Русские подлинники, может быть, были у Юрия Николаевича, а у меня уже изданные в индийских журналах. Подлинники, с которых делался английский перевод, во многих случаях есть. И мое мнение, они должны быть все у Юрия Николаевича. Мы с Юрием Николаевичем не сверяли то, что было у него и у меня. Всем этим должны заняться люди, которые знают русский и английский языки и которые [имеют] время на сверку и разборку материалов. Так же, как и трудов Елены Ивановны. У нее очень много осталось – около 150 больших тетрадей. И все это требует определенной усидчивости, труда людей, которые знают несколько языков. Есть по-французски, по-немецки.

Наследие Николая Константиновича и Елены Ивановны очень обширно. Оно проникло в глубины жизни. Кто будет этим заниматься? В будущем должны быть широко подготовленные люди. А сейчас главное – обеспечить сохранность всех материалов, передать в надежные знающие руки, и подчеркиваю, знающие руки!

Я думаю, мы в Болгарии имеем очень хороших, прекрасных людей, с которыми я встречался, беседовал. И в СССР, я уверен, есть, они появятся. Будем работать в этом направлении. И, я думаю, постепенно все станет на свои места. На днях встретимся с президентом Академии наук Марчуком. Главное – иметь материал. Это первое. Второе – найти надлежащих сотрудников. И третье – соединить и то, и другое.

В Болгарии после ухода Людмилы Живковой все остановилось. Мы с ней сделали полную программу. Наметили. И все тут же остановилось. Хотя решения были приняты и были выделены люди, которые должны были заняться.

Но теперь увидим. Йорданов очень дельный, умный человек. И я уверен, что он даст всему правильное направление. Но, во всяком случае, мы имеем к нему самые теплые и хорошие чувства. Особенно его супруга, очень симпатичная и знающая женщина. Они сейчас, я бы сказал, такое положительное явление. Так что мы можем быть счастливы, что именно в Болгарии есть такие люди, которые понимают и чувствуют. Йорданов приезжал к нам в Бангалор. Мы посещали вместе нашу школу, провели несколько дней вместе. Было радостно видеть их отношение ко всему этому.

У Николая Константиновича в Петербурге была очень большая коллекция картин нидерландской, голландской школ. Примерно 500 вещей. И среди них были известные вещи. Когда я был в Ленинграде [72], меня просили попробовать вспомнить и идентифицировать вещи.

Что случилось после нас? В квартире все оставалось так, как и было при Николае Константиновиче, картины висели на стенах. По постановлению, все должно было перейти в государственную коллекцию. Между этим постановлением и приведением его в исполнение прошел большой срок. За это время многое утекло, все куда-то разошлось, никто не знает куда. Так и со всеми другими нашими вещами.

У Николая Константиновича была очень и очень большая коллекция – более ста тысяч экспонатов из собственных раскопок [73]. И находились они в мастерской на Мойке. Но потом она тоже куда-то делась. От нее почти ничего не осталось; может быть, только несколько картонов, на которых были нашиты некоторые предметы каменного века.

Была у нас одна очень интересная вещь – обелиск Александра Первого из черного базальта, на котором были высечены все масонские знаки. Примерно один метр высотой. И из этого была сделана лампа. Внизу вензель Александра Первого. Наш прапрадед Кутузов, как и многие тогда, тоже был масоном. И имя его в масонстве было Зеленеющий Лавр. Русские люди всегда с самого начала думали о том, как можно было бы подойти и узнать о тайне бытия. Все исходит из одного. Это Великий Космос, о котором вы не можете ничего другого сказать, как то, что это вечность, бесконечность. В жизни всегда есть позитивное и негативное. Вы не можете это остановить. Но время отбирает то, что действительно является правдой, является истиной, и оно всегда [выходит] на поверхность. С [древних времен] были противоречия. Мы имеем дело с бесконечностью, вечностью – с теми великими принципами, на которых основана наша жизнь, наше понимание Космоса, [проявляющегося] для нас в бесконечной жизни. Космос может иметь много всевозможных проявлений на нашем плане, на других. Все они могут проникать друг в друга, так же как мы сейчас можем посылать электронные импульсы, которые могут проникать в другие пространства. Материя – это все то, из чего все состоит. И в этом-то и красота жизни, что нас окружает такое бесконечное богатство [ее] форм, возможностей для нашего духовного роста. Конечно, если мы идем на другие планы, их можно назвать сверхматериальными или просто – другое измерение, другое состояние этой самой материи. И все, [кого] это интересовало, вам скажут, что все эти состояния материи очень близки.

---

 

 

Беседа с друзьями из Новосибирска,Таллинна, Тольятти, Симферополя,Алтая и др. в гостинице «Советская»

Москва, 9 мая 1987 г. ^[74]

Сегодня День Победы. И пусть каждый день будет днем победы. Это зависит от нас, от нашего отношения ко всему. Если мы действительно будем смотреть на все, как на завоевание победы, то вы увидите, как много можно сделать. Все зависит только от нас. И все это очень просто и совсем не сложно. Не нужно думать, что для духовных достижений нужны лишения или какие-то меры особые нужно принимать. Все очень просто, если мы все будем каждый день делать что-то немного лучше, чем вчера. Но мы должны сознательно подходить к этому: должны действительно сделать лучше, совершенно не важно что, лишь бы было устремление сделать лучше. И тогда увидите, как и обстоятельства меняются к лучшему.

Каждые семь лет все клетки нашего тела перерождаются. Они несут на себе впечатления всего, что человек думал в тот или иной момент. Все чувства, переживания отпечатываются на этих клетках. Поэтому следующий этап уже становится легче.

Обыкновенный человек сегодня возгорается духовно и затем снова гаснет. Но секрет в том, чтобы вы постоянно, каждый день об этом думали. Есть интересная притча Рамакришны, о котором вы, вероятно, слышали. Когда-то был большой подвижник в Индии по имени Нарада. Он возгордился своими большими духовными достижениями. Тогда Бог позвал его к себе и говорит: «Вот тебе чаша с маслом. Обнеси ее вокруг города и смотри, чтобы ни одна капля никуда не упала». И когда Нарада вернулся, Бог спросил: «Сколько раз ты обо мне думал, когда обносил чашу вокруг города?» Нарада ответил: «Ведь я был занят, следил, чтобы ни одна капля не пролилась. Как же я мог о тебе думать, когда вся мысль была сосредоточена на чаше?» И тогда Бог сказал: «А вот простые крестьяне, обремененные трудом, все-таки обо мне думают и утром, и перед сном!» То есть мы должны все время ощущать присутствие нашего устремления, не только сегодня, но и завтра, чтобы не было регресса. Эволюционно все движется вперед. Или же оно будет идти вперед, если вы сами захотите, или пойдет в обратном направлении.

Поэтому все это очень просто. Об этом говорили очень и очень многие – и подвижники, которые об этом думали. Все зависит только от нас самих, если мы будем действительно устремляться. Эту энергию называли в разное время разными именами. Например, у нас – «Умная молитва» [75]. Так называли это внутреннее устремление в наших русских монастырях отшельники, схимники. И всюду, в других странах вы найдете то же самое. Поэтому сегодня, в этот День Победы, мы будем думать о том, как каждый день для нас будет завершающим днем, в котором мы будем стараться что-то немного лучше сделать, чем вчера. И это очень просто. Только нужно действительно этим жить. Надо, чтобы мы переродились в этом.

Как-то очень большой ученый XVII века Лейбниц после посещения Рембрандта записал, пересказал нам то, что говорил Рембрандт. А он говорил, что все его картины, все мазки, штрихи несут все устремления [его] мысли – все, что Рембрандт хотел высказать. И все это продолжает жить в этих мазках и открыто для всех в будущем. Лейбниц все это подробно записал в своих дневниках. То есть то, что наши мысли, переживания живут во всем, что мы делаем. Поэтому будем стремиться именно к тому, как говорилось, чтобы изменить нашу жизнь – переродиться.

Наступает время перерождения. Это время может совпадать с семилетним циклом, когда все клетки перерождаются. И мы можем этому помочь. Если мы сознательно к этому относились, поняли, что это стало неотъемлемой частью нашей жизни, эта энергия нагнетения все время будет расти, увеличиваться. Эта энергия очень активна в каждом из нас.

Мы часто забываем, что мы вышли из Бесконечности, мы вышли из Вечности и мы окружены всем этим и тем, что себе даже невозможно представить. Потому что все, что можно себе представить, вы найдете в Вечности и Бесконечности. И все это не за горами, а среди нас. Мы этим можем воспользоваться, чтобы низвести на себя эти энергии. Потому что эти энергии всегда были известны подвижникам. Даже у нас был известный подвижник Серафим Саровский. Он жил в начале прошлого века. И к нему приезжали люди советоваться. Как-то раз к нему приехали ученые узнать его мнение о многих проблемах, которые их волновали. Они хотели узнать, что, собственно говоря, лежит в основе разных подвигов православной церкви, таких как пути бдения, столпничество, к чему это приводит. Он сказал, что только [к одному]: низвести на себя Святой Дух – [это] все, что вам нужно. То, что поднимается на следующую ступень вашим внутренним устремлением.

Если будем устремляться, то пусть каждый день будет днем победы. Все в наших руках. Поэтому нужно подходить к возможностям, которые жизнь нам открывает, со многих сторон. То есть что нам жизнь может дать. И вы увидите сами, что все сосредоточивается на одном. Люди хотят для себя благоустройства, улучшения жизни, чтобы легче жилось, чтобы было больше всевозможных жизненных благ. И это, в конце концов, правильно. Почему нет? Но это мы должны воспринимать только как известные вехи на пути, но не как конечную цель. Истинный путь человека – это себя развить всеми силами. И вы сами увидите, если вы будете стремиться, каждый день стремиться делать что-то лучше, [то] сможете уже более широко думать и обретете известную радость. Вы получите великую радость счастья, что вы пришли в контакт с чем-то более возвышенным, с Вечностью, которая нас окружает.

Великий Космос – это то, что мы не можем описать. Даже в индийской философии есть старое изречение – замечание, где говорится: «Не думай о Бесконечности, потому что все мысли твои погрузятся в Бесконечность, и ответа не будет».

Мы можем расширять наше сознание. И в этом наша задача. В Бесконечности все это есть. Все возможно. Может быть, возможно самому войти в контакт с физическим миром, который, может быть, там есть. Во всех философиях говорилось: мы только один план, а их во Вселенной бесконечно много. И эти планы иногда становятся для нас реальностью. Но мы для этого должны ощутить [их] реальность. То есть должны относиться ко всему совершенно нормально, как к существующей правде. Бесконечность все содержит. Так что мы окружены этой замечательной жизнью. И мы сами знаем, как часто бывают проявления той жизни на этом плане. Это, как в древности говорили греки [76], – «Человек, познай самого себя! В тебе [заключено] сокровище сокровищ». Они прекрасно понимали и знали, что мы можем узнать самое драгоценное, заложенное в нас самих. Как Конфуций говорил в свое время, что «более высокий, более совершенный человек ищет то, что в нем самом, а обыкновенный человек ищет то, что в других».

Так что наша задача – обогатить нашу жизнь. Обогатить тем, что мы открываем врата – к чему? – к новым простираниям нашей мысли. Мысль простирается за те пределы, которых мы уже достигли.

Теперь расскажите мне, друзья, как вы сюда приехали, над чем работаете.

Н.Д. Спирина, деятель культуры из Новосибирска: Существует проблема создания мемориального музея Рерихов на Алтае в селе Верхний Уймон. Мы считаем, что делать музей надо именно в том доме, где останавливалась великая семья, а не в построенном рядом с ним для музея новом доме.

С.Н. Рерих: Да, конечно, это так! Пусть дом останется и будет центром. Через некоторое время музей разрастется, и пусть будут у него филиалы. Несомненно, этот домик и все предметы в нем несут отпечатки, подобно тому, как я уже говорил о Рембрандте. Все это может и должно расти. Раз оно может расти, то мы должны уже смотреть вперед и так принять это решение, чтобы без всяких затруднений в будущем могло разрастись.

Н.С.: Встретитесь ли Вы здесь с группой туристов по рериховским местам во главе с директором [77] Нью-Йоркского музея Николая Рериха, которая скоро прибудет в СССР?

С.Р.: Я здесь с ними не встречусь. Мы встретимся позднее, может быть, во время моего пребывания в Швейцарии [78] или же в Софии [79]. Но мы в контакте. Кроме них еще есть несколько групп, которые хотят поставить фильм. Одна из них такая индо-американская группа. Хотят знать философию. Посвящают Николаю Константиновичу и всей семье. Вошли со мной в контакт. Это будет более или менее официальная группа. Но есть и другие. Было, помню, четыре таких заявки. Многие из них хотели снять все места, которые были связаны с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной, то есть и в Гималаях. Хорошо! Почему нет?

Н.С.: Группа намерена познакомиться не только с местами, коллекциями, но и с последователями идей, рериховедами.

С.Р.: Все это будет, и со временем я предвижу очень широкое развитие. Потому что все больше людей приезжает ко мне в Индию. Я бы сказал, много очень серьезных есть, и с чисто туристскими целями есть. Как всегда, есть, появляются сложности. В писаниях Елены Ивановны, Николая Константиновича часто упоминался символ Шамбалы. Он считался всегда очень священным. Но [сегодня] символ этот стал очень популярен, в Непале, например, уже открыли большой отель «Шамбала». Так что это всегда сопряжено и с таким!Много ищущих в разных странах, например в Германии, и всюду, по всей Европе. Все это растет, ширится и будет расти. Это мы видим сами. Но хотелось бы, чтобы они шли в правильном русле.

Н.С.: Много лжеучителей.

С.Р.: В древности священные понятия ограждались от таких происков. Все идет по сознанию. Вот, я помню, в Кулу как-то раз приехала группа из восьми или десяти человек. Она была частично английская. Причем все эти люди были довольно высокого уровня развития. Были также из Франции, Германии. И приехали ко мне за советом: не мог бы я помочь им найти святого подвижника, ламу, который обладал бы сверхъестественными силами, чтобы он передал эти силы им и чтобы они могли потом поехать в мир и убедить других. Они были уверены, что это прекрасный способ. Я сказал, что такого сейчас не знаю. Желаю успеха. Идите, ищите. И куда девалась группа, не знаю. Вот это такой уровень, с которым часто приходится сталкиваться.

Вопрос: Каково положение нашей планеты на данный момент?

С.Р.: Мы должны больше думать, чтобы сохранить планету. Положение довольно сложное. И, если что-нибудь не так пойдет, может кончиться очень печально. Но будем надеяться, что человечество, может быть, выйдет на более правильную дорогу, что трудно: есть очень большие коммерческие интересы [определенных сил, связанные с поставками] оружия. В [этом] гигантская возможность мгновенной наживы. И, конечно, они от этого не откажутся. И некоторые правительства находятся под их влиянием. Но будем надеяться, что это будет преодолено.

Вопрос: Что Вы скажете об Алтае?

С.Р.: Николай Константинович, Елена Ивановна часто говорили, и мы верим, что у сердца Сибири очень большое будущее. Мы уверены в этом. И я хочу через вас послать всем нашим друзьям самые сердечные пожелания, мысли о том, что будущее [находится] в их руках.

Вопрос: В этом году, в день рождения Николая Константиновича, мы хотим укрепить мемориальную доску [80] на доме, в котором он был проездом в Барнауле.

С.Р.: Пусть это вам удастся. Будет маленький мемориальный центр. Но я уверен, что со временем [он] перерастет в большой центр. И я в этом совершенно не сомневаюсь. В том, что Алтай вырастет в большой культурный центр, были уверены и Елена Ивановна, и Николай Константинович.

Вопрос: А что с Изварой?

С.Р.: Там сейчас мемориальный центр. Он будет расти, развиваться. Меня просили [подарить] им картины Николая Константиновича, чтобы у них были оригиналы. Я согласился. Буду рад кое-что передать. Так что этот музей уже будет владеть ценной коллекцией.

Все мемориальные места пусть несут память о Николае Константиновиче, Елене Ивановне. Это с одной стороны. С другой – хорошо иметь собрание в каком-то большом центре. Потому что, если этот город достаточно велик, он более привлекателен и больше людей смогут увидеть подлинники. И я сказал, что готов помочь. И это будет сделано.

Я уверен, что теперь Извара, которая готова к экспозиции, получив коллекцию вещей, станет центром, [привлекающим тех, кто] интересуется мыслями Николая Константиновича, Елены Ивановны. И мы все будем думать над тем, как объединить человечество. Это проблема мира. Очень трудно убедить известный круг общества, что мир абсолютно необходим. Об этом много говорят, пишут. Но в общем есть много стран, которые в действительности в этом мало заинтересованы. Поэтому все мы должны работать, но так, чтобы идея дружелюбия, взаимопонимания – идея мира расширялась, росла. Договоры – хорошо, прекрасно! Но они эту проблему не решат. Проблема эта может быть решена только от сердца к сердцу. Если есть дружелюбие, взаимопонимание, желание объединить усилия, то мы можем рассчитывать на мир.

В.Я. Кашкалда, искусствовед из Новосибирской картинной галереи: Мы часто проводим лекции и экскурсии по экспозиции картин Николая Константиновича. И хотелось бы иметь разъяснения к ним. Вот посмотрите, пожалуйста, эту репродукцию!

С.Р.: Вы знаете, что Николай Константинович написал очень много картин. Их тысячи. И, конечно, иногда просто трудно выделить конкретное содержание, узнать, к чему это относится. Очень обширна гималайская серия картин, которые он сам назвал «Гималайские». В них он часто исключал конкретные названия гор. Потому что если даете конкретные названия, то они переходят на географическое описание.

В.К.: Как объяснить картину «Сантана» [81]?

С.Р.: Это наиболее типичная работа Николая Константиновича, которая совмещает красоту гор с мыслью о жизни, об освобождении от этой жизни. Сидящая фигура – это мудрец, который этот поток уже освоил, постиг, понял и наблюдает за ним вне его и указывает другим.

В.К.: Картина «Гуру Чарака» [82]. Кто это?

С.Р.: Это одна из многочисленных работ Николая Константиновича, посвященных Гималаям. Но не могу сказать, к какому циклу она принадлежит. В каждом случае был определенный цикл. Гуру Чарака – это как Пантелеймон Целитель у нас в свое время. Это целители прошлого. И это, в конце концов, часть нашей каждодневной жизни. В Гималаях, в Кулу вы найдете удивительное богатство всевозможных медицинских препаратов – трав. И там в каждой долине свой микроклимат.

В.К.: Почему на картине «Настасья Микулична» [83] она держит на ладони трех богатырей?

С.Р.: Это основа жизни, за которую она сражалась.

В.К.: Есть у нас маленькая картина, называющаяся «Беглецы» [84]. Но я не уверена, что название правильное. Мне кажется, что это та же тема «Гонца» [85]. Может быть, ее правильнее было бы назвать «Спешащие»?

С.Р.: Они куда-то спешат, все эти люди. Николай Константинович любил эту тему стремления так или иначе. Во всех вещах Николая Константиновича всегда проходит эта нить такого духовного предстояния. Потому что Николай Константинович жил этим. Это были его мысли. Что бы [он] ни делал, это все было с известным, совершенно ясным устремлением и понятием, к чему он это хотел. У Николая Константиновича был совершенно определенный путь, так же как и у Елены Ивановны. Они знали, что, как, почему надо. Поэтому все [его] вещи – картины, писания – отражают внутреннее чувство, внутреннее стремление, как я сказал – предстояние.

В.К.: У нас в коллекции есть также четыре Ваших картины. Вот посмотрите.

С.Р.: Это в [Сиккиме]. Красивая вершина, которая всегда горит на закате [86].

«Манду» [87]. Это место, которое недалеко от штата Индора [88]. Там в свое время, когда были могулы, была провинциальная столица, которая так называлась. Это один из этюдов [тех] мест.

«Кочевники из Спити» [89]. Спити – это долина, рядом с долиной Кулу. Она всегда была очень обособлена, поэтому там сохранились интересные типы людей. На картине жители этой долины.

«Гималаи» [90]. Это там же, рядом, у долины Спити.

У Николая Константиновича во всех работах было желание передать всю ту духовную радость, которую он сам пережил и испытал.

Н.А. Ионцева, работница совхоза-техникума «Бологое-2»: У нас создается музей. Пока это будет школьный музей. В нем будут экспозиции: одна, посвященная декабристам, другая Николаю Константиновичу и Елене Ивановне. Ведь они встретились именно здесь, в имении князя Путятина «Высокое».

С.Р.: Я Бологое помню! «Высокое» – это имение не в самом Бологое, а в нескольких верстах от него [91]. Там была целая группа имений, которые потом перешли наследникам.

В Бологое мы бывали много раз. «Высокое» было одно из этих имений вокруг Бологое. И кому оно было передано по наследству, не помню.

То, что Вы показываете здесь на фото, – это не тот дом, в котором жили. Это один из домов. Бологовский дом был большим домом. В нем было много помещений, жило много родственников, которые там собирались. Мне интересно, как выглядит озеро там? В свое время Павел Арсеньевич Путятин, у которого бывал Николай Константинович и где он познакомился с Еленой Ивановной, был передовым археологом. И было бы хорошо упомянуть в экспозиции и о нем, запечатлеть исторически правильно имение, в котором Павел Арсеньевич жил и работал.

Вот у нас в Бангалоре (вы знаете, что и он был под англичанами) стоят две статуи, «Виктория» и «Эдвард» [92]. И так называемые патриоты пытались их снять. Я был в городском комитете, в котором обсуждалась их судьба. Я им сказал: «Друзья! Историю изменить вы не можете. Только можете правильно осветить». И все согласились. Теперь все довольны и счастливы. Статуи стоят на месте. Все приезжают на них смотреть.

---

 

Выступление и ответы на вопросы в лекционном зале Государственного музея искусства народов Востока

Москва, 12 мая 1987 г. ^[93]

Уважаемые и дорогие друзья и товарищи! Я очень счастлив быть сегодня среди вас, встретить многих, многих друзей и снова поделиться с вами нашими мыслями, нашими надеждами и [поговорить о том], что за это время свершилось. Все вы знаете, что в эти два года многое произошло в мире, много было сдвигов, много начинаний, и, будем надеяться, все, что стоит перед нами, [станет] действительно благотворным явлением для содружества народов, людей и [проложит пути] человечеству к более счастливой жизни.

В чем заключается эта счастливая жизнь, сказать трудно. Но, как мы видим, это, несомненно основано, и на физическом благосостоянии, и на великих духовных основах, на которых выросло все человечество. Поэтому нам всем нужно думать о том, как ярче выявить эти внутренние нравственные основы, чтобы поднять уровень нашего внутреннего мышления, наших надежд и тем самым облагородить и улучшить нашу жизнь. Проблемы, конечно, сложные, трудные, но так и должно быть, потому что подниматься по ступеням всегда сложнее, чем спускаться. Поэтому мы должны все время подыматься и думать о том, как строить более счастливую и совершенную жизнь. Как я неоднократно говорил, если мы каждый день будем делать что-то лучше, чем мы это делали вчера, даже если это будет самое незначительное, то уже очень скоро накопится многое, [что] поможет нам достичь каких-то новых вершин.

Как вы все знаете, клетки нашего организма обновляются каждые семь лет. За эти семь лет они меняются, растут, и каждая из этих клеток несет в себе отпечаток всех наших мыслей, устремлений, переживаний, которые мы имели за это время. Другими словами, все, что мы думали, находится в нас самих. И нам, конечно, будет легче следовать этому в [дальнейшем]. В чем секрет этих стремлений и устремлений? – Это направление той внутренней энергии, которая заложена во всех нас и во всем мире, [по пути развития]. Сознательное направление этой энергии даст возможность подняться и войти в контакт с новыми условиями жизни. Поэтому будем каждый день стремиться к чему-то более прекрасному. Достоевский говорил: «Красота спасет мир». Что именно он [имел в виду]? Что гармония красоты, [как некая квинтэссенция], будет действительно [спасителем] человечества и поднимет [его] на новые ступени. И это, конечно, так. Это несомненно, потому что творят именно наши мысли. Наши мысли – это та исключительная, замечательная энергия, которая творит нашу жизнь и окружение. Поэтому будем следить за нашими мыслями, будем стараться всеми силами поднять [их] уровень, и мы увидим, как легко все это накапливается и мы [вступаем] на новый [жизненный] этап.

К сожалению, [как] бывает в жизни? Многие начинают, надеются, что они начнут новые подходы, но что-то их отвлекает, и очень скоро [они] отходят от этого. И теряют то драгоценное, что уже накопили. Поэтому нужно не стремиться к слишком трудным, большим [сверш]ениям, но самыми маленькими шажками постепенно подниматься на более высокие этапы. Каждый день, каждый час – это [и] будет нашим достижением. И мы должны об этом думать – именно что мы стараемся сделать что-то более совершенное, более полноценное. [Сделать] не механически или потому, что хотим какую-то выгоду из этого получить, но потому, что хотим сделать лучше. Это желание перестроит всю нашу жизнь и в конце концов войдет в [повсе]дневность – мы будем стремиться к прекрасному. Иначе [получится, как в] той притче, о которой нам говорил в свое время Рамакришна (я думаю, о Рамакришне вы все слышали, это был большой подвижник прошлого столетия [94]). [Так] вот, он рассказывал, что [когда-то жил] большой подвижник, святой по имени Нарада, [который] был настолько высок во всех своих достижениях, что возгордился. Бог, увидев его состояние, позвал его и сказал: «Вот тебе, Нарада, чаша, наполненная маслом. Ты обнеси эту чашу вокруг города, но смотри, ни одна капля не должна пролиться». И Нарада ушел с этой чашей. Через некоторое время он вернулся, бог позвал его и [спросил]: «Ну что, Нарада, скажи, сколько раз ты обо мне думал, пока нес эту чашу?» – «Где же было время о тебе думать? Я только и думал об этой чаше, чтобы не пролить ни одной капли», – [ответил Нарада]. [И тогда] бог ему сказал: «Вот видишь, [а] простой крестьянин, жизнь которого наполнена всевозможнейшими заботами, [более трудными,] чем эта твоя чаша, все-таки начинает день с мыслью обо мне и кончает день тоже с этой мыслью». То есть, другими словами, в жизни необходимо [наличие] устремления. Мы должны помнить об этом, должны это чувствовать. [Об этом очень] красиво писал Николай Константинович. У него есть прекрасная статья, называется «Это Он» [95], в которой он описывает состояние человека, [требующееся] для восприятия более высоких духовных веяний. Эта статья, между прочим, еще полностью не переведена. Но она будет переведена, будет сюда прислана, и вы увидите, как красиво Николай Константинович это отобразил.

В общем, самое важное – наше внутреннее состояние, предстояние перед восхождением. Мы все время должны помнить и мыслить, что все вокруг нас эволюционно движется, ничто не стоит и мы – часть этого эволюционного потока. Мы должны двигаться вперед, должны следовать в этом потоке. Каждое наше отступление очень болезненно отзывается на нас самих. Поэтому будем думать о том, что прекрасно, что красиво. Думать о гармонии и стараться внести [ее] в нашу жизнь. Каждый день будем делать что-то лучше, чем мы делали это вчера. В этом и заключается весь секрет. Все это чрезвычайно, я бы сказал, просто, но для этого нужно самое главное – внутреннее горение и устремление. А все остальное заложено в нас, так что мы можем это вызвать, когда захотим. Вот, дорогие друзья, что я хотел вам сказать.

Мы собираемся сегодня побеседовать, поговорить, подумать о том, что лучше делать и как это лучше делать. И смотреть вперед, в будущее. Будем твердо верить, что все идет к лучшему. Будут открыты новые двери, прекрасные и широкие. Мы поднимемся над [повсе]дневностью и увидим, что за ней лежит великое будущее. Я верю, что [Советскому] Союзу, России предстоит великое будущее. [Ведь] географически Россия [простерлась через] все просторы Азии, через весь этот великий материк. Теперь у нее прибавились друзья – Индия. Скоро мы будем праздновать этот фестиваль [96], [который], несомненно, будет интересным. Он послужит сближению наших народов, которые всегда чувствовали [взаимную] симпатию. Несомненно, что русский народ всегда как-то по-особому воспринимал Индию, так же и в Индии всегда была особая симпатия к русским. Может быть, это основано на каких-то очень древних сочетаниях, на каких-то генах, которые передались нам через столетия, – [не знаю,] но это так. Я живу в Индии, много путешествую, знаю. И должен сказать, что в Индии вы найдете то, чего не найдете в других странах и что [эти страны] постепенно теряют, – человечность и близость к истокам, основам. Вот почему даже в самых отдаленных деревнях вы увидите у индусов известную утонченность. И именно эта утонченность во всем [отражена] в их жизни. Я придаю большое значение этому, потому что через эту утонченность они воспринимают гораздо больше тех светлых веяний, которыми [все] мы окружены.

Часто мы забываем, откуда вышли, что [собой] представляем и что завершит наш путь. Мы окружены вечностью, дорогие друзья, мы окружены бесконечностью. И хотя мы действительно не можем сказать об этом ничего [конкретного], но мы должны принять это как неоспоримый факт. Раз мы это делаем, раз мы в этом живем, значит, эти великие принципы содержат в себе все. Все, что мы можем себе представить (и в бессчетное количество раз больше), – все содержится здесь. В этих двух великих принципах – бесконечность и вечность – мы найдем все.

Очень часто ко мне приходят, спрашивают [о] моих воззрениях на то, на другое, и я всегда говорю, [что] все это чрезвычайно просто: старайтесь подняться на новую ступень, ступень созерцания чего-то более совершенного, и вы увидите, как это обогатит вашу жизнь, даст новые направления и откроет новые врата. [В каждом из] нас все это заложено, все это мы содержим, [потому что] являемся неотъемлемой частью этой бесконечности и вечности. То есть, другими словами, каждый из нас [является] как бы составной частью понятия, которое никто не может описать, анализировать, но из которого мы вышли и в котором живем. Мне хотелось бы вам сказать, дорогие друзья, что все в нас, в наших руках. Нам не нужно куда-то далеко устремляться, потому что все перед нами и в нас самих. Когда в свое время Конфуция спрашивали, в чем особенность [его] более совершенного человека, он [отвечал], что более совершенный человек думает о том, что у него в глубине, а обыкновенный о том, что в других, то есть [о внешней жизни]. Так оно и есть. [Поэтому] первое, самое главное – это знать, мыслить и думать о том, что нас окружает бесконечное богатство, я бы сказал, величайшее, неизреченное состояние – состояние предстояния перед вечностью. [Оно в каждом из] нас. Только нужно [его] вызвать и над ним сосредоточиться.

Пусть каждый день будет для нас праздником победы, который мы только что отпраздновали. И будем надеяться, [что] когда мы встретимся в следующий раз, кто-нибудь расскажет о впечатлениях, которые он получил за это время.

Вот то немногое, что я хотел сказать. Спасибо, дорогие мои, за ваше внимание. Если у вас есть какие-то особые мысли, чувства, вопросы, вы можете их [высказать] [97]. <...>

Вопрос корреспондента журнала «Трезвость и культура»: Святослав Николаевич, в нашей стране ведется большая работа по борьбе за трезвый, здоровый образ жизни. Какие традиции существуют в Вашей семье по отношению к алкоголю? Что Вы можете сказать вообще о ваших взглядах на эту проблему?

С.Р.: Я бы сказал, что чем меньше употреблять алкоголя, тем лучше. Как-то раз Конфуция спросили об отношении более совершенного человека к этому понятию. Он сказал, что более возвышенный человек, более совершенный человек тоже может принять алкоголь, но он знает количество, которое ему позволительно. Поэтому нам лучше быть осторожными, не нужно злоупотреблять, всякое злоупотребление плохо. В данном случае я бы [сказал]: чем меньше, тем лучше. <...>

Вопрос: Дорогой Святослав Николаевич, Вы хорошо знаете, какой интерес вызывает у советских людей деятельность всех членов Вашей замечательной семьи. К сожалению, мало известен период жизни в Калимпонге. Не могли бы Вы хотя бы кратко рассказать о главных особенностях жизни Елены Ивановны в Калимпонге?

С.Р.: Это заняло бы много времени, и мы не смогли бы подойти к главному. Вся жизнь Елены Ивановны где бы то ни было – будь то в Калимпонге, будь то в Кулу – всегда была полностью сосредоточена на искании чего-то прекрасного, возвышенного. У нее было много самых замечательных случаев, контактов с более высоким миром. Жизнь ее в Калимпонге была такой же, как и всюду, как я сказал. Весь ее день, вся ее жизнь [может быть названа] служением. Описать это в двух словах очень трудно, потому что это был очень сложный процесс. Но Елена Ивановна оставила после себя замечательное наследие: писания и книги. Многое [уже] напечатано и [еще] печатается. Но, кроме того, у меня есть большое количество манускриптов, [они] еще не опубликованы, которые показывают замечательное [духовное] богатство и работоспособность Елены Ивановны. Она посвящала всю свою жизнь, каждый [ее] момент творческой работе. Она не теряла ни минуты времени, почему после нее и осталось такое, я бы сказал, гигантское наследие, которое, конечно, будет опубликовано. Да. <...>

Вопрос: Какова судьба научного архива Института «Урусвати»? Может ли Академия наук СССР надеяться начать работать с ним? Особенно с медико-биологическим архивом.

С.Р.: У всех нас надежда, конечно, есть. И надеюсь, что в ближайшее [время] кое-что будет очень активно сделано. В свое время мы договорились, что Болгария примет очень активное участие в этой работе. Были выделены даже работники. Но, к несчастию, Людмила Живкова – движущее начало этого [проекта] со стороны Болгарии – вдруг умерла. С ее смертью эта [работа] приостановилась. Я теперь еду в Болгарию [98], и мы опять будем беседовать на эту тему, как лучше [и] что начать делать. И я уверен, что в ближайшее [время] это будет решено.

[В «Урусвати» хранится] очень значительный материал, прекрасные коллекции, которые сейчас было бы [крайне] трудно собрать, потому что одна [из] сторон жизни, орнитология и зоология, [весьма] обеднела за эти годы. Очень. [Например], когда-то, и недавно еще, ко мне из Центральной Азии в Бангалор прилетала вся эта водная птица: гуси, утки, казарки, которые обосновывались на наших озерах. В нашем имении два озера, и [они] бывали [заполонены] этими птицами. [Птицы] проводили зиму здесь и потом улетали обратно в Сибирь. [Но с] каждым годом их [становилось] все меньше и меньше. И теперь мы видим, что прилетают они же, но маленькие горсточки только. Значит, их где-то перехватывают. Мы думаем, что [это происходит], когда они подлетают к Индии.

И [так] во всем. Природа обеднела из-за нашего непонимания, жадности. И восстановить [прежний уровень] сложно, очень сложно. [Хотя для этого] очень многое делается, много пишется и говорится, но осуществить это очень трудно, потому что современная жизнь настолько сложна и столько требует от населения, что животным места [не хватает], к сожалению. Очень мало места. Но все-таки даже и теперь к нам приходят слоны. У нас недавно был очень-очень интересный случай. Пришло стадо слонов, и был среди них маленький слоненок. А у нас был заброшенный старый колодец. Этот слоненок как-то поскользнулся и упал в колодец. Колодец был не очень глубокий, но вода там была. Так слоны, их было девять, сразу же обступили этот колодец и начали [бивнями] рыть землю и спихивать [ее] в колодец, чтобы поднять уровень и слоненок мог бы оттуда выбраться. Они очень [дружно] работали все вместе. Когда мы узнали об этом, то послали [сообщение в Министерство окружающей среды и лесного хозяйства]. Они прислали своих людей, [которые протащили под] слоненком веревки снизу. Он абсолютно не сопротивлялся, дал себя связать, и его вытащили на поверхность. Как только он почувствовал себя на земле, он сразу, одним движением порвал эти веревки и убежал к стаду, которое его ждало. [Вот] какой процесс был у этих слонов, [какое координирование, когда они] начали рыть землю вокруг колодца, чтобы ее спихнуть. Для этого нужно было [им всем или] кому-то из них прийти к заключению, что это единственное, что было [им доступно].

Вопрос: Святослав Николаевич, известно, что мыслить о вечности и бесконечности, о которых Вы говорили, побеждать каждый день может только трезвый человек. (С.Р.: Трезвый. Да, правильно.) <...> По моим данным, 40 лет назад в Индии алкоголь продавался только в двух городах, в Дели и в Мадрасе. <...> Но за это время, за эти 40 лет, продажа увеличилась, сейчас он продается почти везде. К сожалению, и в нашей стране продажа алкоголя резко возросла. Однако два года назад, Вы знаете, было принято историческое решение нашей партии о преодолении этого зла [99]. (С.Р.: Да, это прекрасное решение.) Ваш союз с Девикой – это прекрасный пример союза наших стран, Советского Союза и Индии. Как Вы считаете, не следует ли объединить усилия наших стран по ликвидации этого зла – алкоголя, наркомании, табака, токсикомании, а также теленаркомании, [провоцируемой] фильмами [определенной тематики], – и вообще изжить эти явления?

С.Р.: Будем к этому стремиться. Это вопрос очень сложный, потому что затрагивает интересы многих, много всевозможнейших посредников. Мы видели в Бангалоре, как все это [развилось] за [последние] годы: [построены] новые пивоваренные заводы, много всевозможнейших организаций для распространения алкоголя и всего [прочего]. Это мы видели, это так и есть. Также появилось много наркоманов. Все это молодежь – студенты, даже школьники участвуют в этом. Конечно, это чрезвычайно плачевное явление. Все об этом говорят, думают. Но когда люди осознают, что это ложный путь, который ведет только к разрушению и обеднению, будем надеяться, что найдутся такие пути, которые помогут это преодолеть. Это несомненно так. Конечно, мы всеми силами должны приветствовать новые течения, и будем надеяться, что со временем употребление алкоголя станет минимальным, так же как и всех других наркотиков. Будем надеяться.

Но вы сами знаете, мир находится в довольно печальном состоянии, несмотря на то что цивилизация наша очень поднялась, внешняя цивилизация. Очень многое было достигнуто, но, к сожалению, [развитие] внутренней, нравственной жизни отстало по сравнению с прогрессом внешней. Это несомненно так. [Поэтому] мы должны все время работать в этом направлении и будем надеяться, будут какие-то результаты. <...>

Вопрос: Ваше отношение к борьбе со злом. Практически уже простая деятельность по строительству прекрасного вызывает раздражение и противодействие. Если требуется сломать порочный стереотип, приходится начинать войну, и нешуточную. Неужели добро должно быть с кулаками?

С.Р.: Добро должно быть не с кулаками, но оно должно смотреть на [зло] вполне реально. И [видеть], какими путями можно это искоренить. Опять возвращусь к Конфуцию. [Когда ему сказали], что есть учение, которое говорит, что нужно платить добром за зло, он ответил: «Если вы будете платить добром за зло, [чем вы сможете] платить за добро». И сказал, что «правильный взгляд: платить добром за добро, а за зло – по справедливости». Так оно и есть. Вы должны ограждать жизнь от этих перлов зла, которые очень быстро находят себе благоприятную почву и разрастаются. Так что мы должны быть начеку всегда. Без этого жизнь стала бы невозможной.

Вопрос: Как развивается в других странах дело Знамени Мира?

С.Р.: Идет. Много есть групп, которые все время увеличиваются, думают об этом и которые, конечно, играют свою роль. Это несомненно.

Вопрос: Расскажите, пожалуйста, о портрете Индиры Ганди, который Вы написали. Будет ли этот портрет показан в Москве?

С.Р.: Этого я не знаю. Во-первых, портрет еще не закончен. Я начал этот портрет с условием, что [он] будет написан именно в то время, когда мне захочется его писать, когда мне будет удобно его писать, поэтому никаких сроков для его начала я не принимаю. Он, что называется, в процессе [100]...

Вопрос: В нашей стране молодежь и взрослые интересуются международным обществом сознания Кришны, но лекторы и прочие говорят, что это опасная секта, идущая из Америки.

С.Р.: В каждой такой секте есть и хорошее, и плохое. Очень много сект, которые, я бы сказал, негативны. Да, несомненно. [Их нынешние руководители] извращают позиции, когда-то занятые основателями этих сект, и даже становятся их противниками. Но в нашей жизни за всем всегда следует какая-то тень. Эту тень вы найдете во всем. Так что мы должны стараться избегать этой тени и искать то освещенное, чему мы должны следовать.

Вопрос: Святослав Николаевич, как отличить обычному человеку Учителя от лжеучителя?

С.Р.: Это очень сложный вопрос. Но самое главное, что у каждого из нас, если мы действительно имеем какое-то духовное устремление, есть так называемая интуиция. Мы чувствуем, мы инстинктивно знаем, что ложно и что правильно. Этот инстинкт вам всегда подскажет, перед чем вы стоите. Несомненно. Конечно, люди могут ошибаться, [так] бывает, но это замечательное качество – интуиция (такой внутренний голос), которая человеку подсказывает: где истина, какой это человек, каковы его [цели], мысли. А таких лжеучителей очень много. И в Европе их очень много, и [среди них] много приехавших из Индии. Они прекрасно там устроились, прекрасно живут, организовали очень большие общества, у них очень много последователей, большинство из Америки. [И они стали использовать] всевозможнейшие подступы к популярности и богатству. Они это удачно делали. Их организации хорошо между собой связаны. Они достигли того, чего хотели достичь, то есть личного обогащения и известности. Это всегда будет – лжепророки. [Называйте] их как хотите, но это всегда было и всегда будет, потому что это путь, который привлекает [самых разных] людей. И этот путь гораздо легче других путей, несомненно. <...>

Вопрос: Святослав Николаевич, два вопроса: Ваше отношение к перестройке, идущей в нашей стране. И второй, примыкающий: Некоторые люди считают, что воспитанием заниматься не следует, потому что все заложено в генах; другие считают, что воспитанием надо заниматься всю жизнь. Что Вы могли бы сказать по этому поводу?

С.Р.: Воспитанием надо заниматься всю жизнь. Хотя наши гены и несут какие-то основы, но, как я и говорил, все клетки нашего тела меняются каждые семь лет. Клетки запечатлевают в себе все наши мысли, все наши направления, все наши эмоции, так что это все живет в нас. Каждые семь лет все меняется, но, конечно, следует тому, что было [прежде]. Ничего нового не создается, кроме известных ступеней или направлений. Поэтому, как я и говорил, и говорил неоднократно, мы должны все время стремиться к чему-то прекрасному. Это нам поможет, во-первых, обогатить жизнь, во-вторых, даст реальные изменения в наших собственных клетках, в наших генах, потому что все отпечатывается в них.

Как-то великий немецкий ученый Лейбниц посетил Рембрандта. И Рембрандт ему [сказал], что каждый мазок, каждый штрих, который он кладет на холст, все его композиции будут нести [его] мысли, переживания – все, что [он] чувствовал [во время работы], и будут отвечать всем, кто сможет в это включиться. Лейбниц (он был тогда известным ученым) подробно записал это в своих дневниках. Его именно поразило, что Рембрандт думал о том, что мысли запечатлеваются в материи и будут жить. Так оно и есть. Наши мысли живут, наши мысли всё наполняют и нас окружают. Поэтому будем, во-первых, думать красиво, будем думать конструктивно и наполнять пространство вокруг себя позитивными течениями мысли и токов. Большего, по-моему, от нас никто не может требовать. Будем стараться стать более совершенными людьми, о чем в свое время говорили и греки, и китайцы. <...>

Вопрос: Святослав Николаевич! В Новгородской области свято чтут память Николая Константиновича. На местах раскопок продолжаются работы и раскрываются секреты, поставленные Николаем Константиновичем. Мне поручили передать Вам из раскопа кургана № 23, где этот секрет раскрыт, этот осколок и альбом Боровичей [101]. Вопрос такой: Вы помните это время? <...> (С.Р.: Да, помню.) Принимали ли Вы участие в раскопках вместе с Николаем Константиновичем?

С.Р.: Да, конечно. Я помню эти места и работу, которая там проводилась. Особенно Николай Константинович любил места вокруг озер Пирос, Шлено, там, где действительно тогда (я не знаю, как сейчас) на пляж озеро выбрасывало всякие кремневые изделия, орудия. И так много, что казалось, как будто кто-то высыпал [их] из мешка. Не знаю, [как] сейчас, но очевидно, [прежде] это озеро было центром оседлой жизни. И там, несомненно, были очень обширные поселения, между собой связанные. Я помню об этом очень ясно.

Вопрос: Святослав Николаевич! Вопрос, касающийся применения Пакта Николая Константиновича об охране памятников [истории и культуры] к сохранению памятников природы. В нашей стране сейчас идет война за Катунь (Горный Алтай). Не расскажете ли Вы о примерах сохранения таких памятников природы с помощью Пакта Николая Константиновича Рериха?

С.Р.: Мы должны всячески бороться за сохранение природы, за сохранение того, что природа создавала столетиями, тысячелетиями [и] что стало неотъемлемой частью [нашего] края. Поэтому мы должны особенно [бережно относиться к памятникам природы] и к [тому], что может как-то изменить накопления, [сделанные] природой за бесконечные годы... Приспособиться к новым условиям сложно, это займет многие годы.

Вопрос: Как бы Вы сформулировали основные принципы здоровья душевного и физического?

С.Р.: Я думаю, об этом столько написано, что нам не нужно расширять [эту тему], потому что всем ясно, на каких принципах и как вести здоровую жизнь. Может быть, один из методов и способов, как мы недавно говорили, – урезать употребление алкоголя. Это, несомненно, приведет к более здоровой жизни.

Вопрос: От чего сегодня зависят судьбы культуры? Роль Советского Союза и Индии в этом вопросе, как она Вам видится?

С.Р.: Как я и говорил, даже географическое расположение [Советского] Союза и Индии имеет особое значение в Азии. Поэтому [именно] эти две страны, эти два народа будут играть очень большую роль в будущем. В это я верю как в несомненное будущее.

Вопрос: Святослав Николаевич, не скажете ли Вы пару слов о проблеме неопознанных летающих объектов? <...>

С.Р.: Сколько угодно. [Есть] очень много записей, очень много было наблюдений этих объектов. Эти объекты, несомненно, существуют. Другое дело, откуда они пришли: из нашей [Солнечной] системы [или] извне. Пространство, которое нас окружает, наполнено всевозможнейшими феноменами и проявлениями. Иногда мы с ними сталкиваемся. Они существуют, несомненно. Будем наблюдать и обогащать свою жизнь.

Главное, будем обогащать наш кругозор, как можно шире на все смотреть, как можно глубже, без каких-либо предвзятых [взглядов]. Нам нужно об этом постоянно думать. И я уверен, что мы обогатим нашу жизнь, сделаем ее более счастливой и, конечно, обогатим все человечество. Несомненно.

Вопрос: Святослав Николаевич, скажите, пожалуйста, о Вашем отношении к международной деятельности советского Красного Креста. Об идеях общества, о существовании глубинных связей между индийской философией и идеями Дюнана, Пирогова, идеями милосердия и доброты. <...>

С.Р.: Во-первых, как вы все знаете, Красный Крест принят всем миром. Все сейчас его и знают, и почитают. А было время, когда его [принятию] сопротивлялись. Но интересно, что хотя Красный Крест и стал как бы общим достижением человечества, не так много людей, которые знают [его] историю, как он был основан, почему, кто его основал, кто за него боролся и какие трудности и затруднения испытал тот человек, который хотел провести эту [идею] в жизнь. Мы это забываем. И сейчас уже не [вспоминаем] имя доктора Дюнана, который за это боролся много лет и даже сидел в тюрьме [102]. [Многие] думали, что этот Красный Крест, его пакт, будет мешать ведению войны. Очень часто мы видим, что человечество забывает тех, кто столько потратил сил на проведение в жизнь [идей, которыми] мы [потом] пользуемся и которые стали нашей обыденной жизнью. Почему я недавно и говорил на эту тему, и мне хотелось бы, чтобы именно вспомнили этого доктора Дюнана, историю Красного Креста, как [он] возник, каким образом [его] проводили в жизнь. Несомненно, он был человеком, который широко мыслил о более счастливом [будущем] человечества.

Вопрос: Как Вы относитесь к идее сохранения наследия великой культуры русского народа? Приветствуете ли Вы создание в стране Фонда культуры?

С.Р.: Охранение всех памятников искусства – это наш долг. Мы должны всеми силами бороться за то, чтобы эти памятники охранялись и стали нашим общим достоянием. Это необходимость, потому что это ясно. Через эти памятники мы и обогащаем себя, и понимаем тех, кто их создавал. Это действительно пути к обогащению нашей жизни. Поэтому всеми силами будем стараться сохранить эти памятники.

Вопрос: В чем различие метода познания Востока и Запада?

С.Р.: Я бы сказал, в деталях подхода. Но в общем-то люди всюду одинаковы. Это я замечал во всех странах. Внутренние чувства людей – это все идет по [одним и] тем же тропам.

Вопрос: Святослав Николаевич! У меня к Вам вопрос. Сейчас все задают такие глобальные вопросы, ответ на каждый из них мог бы быть темой диссертации. У меня вопрос более простой, но мне кажется, что он заинтересует всех: Расскажите, пожалуйста, насколько строго вас воспитывали родители? Когда кончалась нежность и начиналась доброта? До какого возраста они были с вами нежными, потом строгими? Или постоянно строгими? Ваши отношения с родителями. Как они вас воспитывали? Это очень интересно и поучительно.

С.Р.: Лучшего воспитания я себе не мог бы представить. И лучшего воспитания я не мог бы рекомендовать никому. Елена Ивановна, моя матушка, и Николай Константинович – они всегда, с самого начала следили за нашими наклонностями, за тем, что нам было близко, чем мы интересовались, и всячески это поддерживали и поощряли. Поэтому мой брат, который всегда, я бы сказал, с самых первых дней своей жизни интересовался историей, был окружен всем, что можно было ему дать для поощрения его интересов. Я очень любил естественную историю, ботанику, орнитологию, поэтому моя матушка всегда собирала всевозможные книги, все, что было об этом напечатано, и у меня была очень большая, [обширная] библиотека. Было собрано все, что можно было [достать]. У нас были прекрасные, очень значительные коллекции. Делалось все для поощрения наших внутренних тенденций. Так что с этой точки зрения лучшего воспитания я себе не могу представить.

Вопрос: А строгость была? Наказывали вас когда-нибудь?

С.Р.: Строгость? Я думаю, что мы, в общем, были дисциплинированны. Нас не наказывали. Не помню. <...>

Вопрос: Считаете Вы возможным, чтобы в ближайшее время, в 1987-88 годах, группа специалистов-энтузиастов могла работать в институте «Урусвати»? Что должно быть для этого сделано с нашей стороны?

С.Р.: Нужно восстановить работу этого института, и мы будем всех приветствовать.

Вопрос: Каким Вы видите путь к единению всех, устремленных к свету?

С.Р.: Это зависит от их устремления. Оно должно их объединить, будем надеяться, навсегда, и не [получиться], как во многих [религиозных организациях], которые раскалываются на [множество] осколков и даже начинают враждовать между собой. Так что основу надо найти.

Вопрос: Святослав Николаевич, что Вы вкладываете в понятие дисциплина мысли?

С.Р.: Дисциплина мысли – это очень трудное понятие. Дисциплина мысли должна культивировать благотворную мысль. Как я говорил, я верю, что мысль – это энергия, которая творит, энергия, которая очень, очень мощная. Поэтому долг каждого из нас – думать красиво, [мыслить] более ясно, благоприятно, более широко, дружественно, позитивно, я бы сказал. Это, конечно, очень трудное понятие. И главное, [мыслить] позитивно. Наши мысли должны быть позитивны. Мы должны изгонять все, что негативно. Тогда, я думаю, мы обойдем многие [препятствия].

Моя супруга считает, что я уже достаточно сказал. Будем надеяться, мы встретимся, может быть, в ближайшие дни. Я вас хочу поблагодарить за ваши старания. Помните, что все в ваших руках, так же как и ваши аплодисменты, – все в ваших руках.

---

 

 

Выступление в Доме культуры Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова на торжественном собрании, посвященном 100-летию Джавахарлала Неру

Москва, 13 ноября 1989 г. ^[103]

Дорогие гости, дорогие друзья! Я очень счастлив быть здесь сегодня и сказать вам несколько слов об этом великом друге нашего Советского государства и друге человечества. Неру был действительно друг всего человечества. В нем жила глубокая любовь к [людям], понимание и желание сделать что-то лучше. Это им руководило. И, должен сказать, в его жизни это проявлялось во всем.

Я с ним встретился в самом начале его новой жизни, когда он вышел из тюрьмы и со своей дочкой Индирой приехал в Дели. Мы очень надеялись, что он сможет встретиться с Николаем Константиновичем и побыть с ним. Когда я ему это сказал, он принял приглашение с большой радостью, и мы вместе поехали в Кулу, где [была] наша резиденция (это в Гималаях). Он провел у нас около 12 дней [104], и мы имели возможность беседовать с ним на всевозможнейшие темы, никто нам не мешал, время было наше, и не было еще такого большого движения, которое очень скоро проявило себя.

Могу сказать, дорогие друзья, что редко, очень редко можно встретить какого-нибудь человека, который обладал бы такими прекрасными качествами, как Джавахарлал. Вся его жизнь была посвящена чему-то прекрасному: проведению добра, исканию способов и возможностей дать человечеству что-то более прекрасное, более богатое. Дни, которые мы провели вместе, были особенно дороги всем нам. Тогда я написал его первый портрет [105] и имел возможность очень близкого сближения с ним и очень глубоких разговоров. Должен сказать, что это было залогом нашей дружбы, [продолжавшейся] всю его жизнь и [принесшей] мне и тем из нашей семьи, [кто] с ним общался, большую радость. Он нес то, что мы должны описать как нечто более совершенное, он был более совершенным человеком. Это мы ощущали в нем всегда, когда встречались. Поэтому я особенно счастлив, что мое пребывание здесь совпало именно с [проведением дней] памяти этого великого человека, которого мы все очень и очень любили.

Может быть, он не смог закончить все свое дело, которое предполагал, но он сделал так много, что на долю очень-очень небольшого количества людей выпадало великое счастье осознать то, что он создал. Поэтому, дорогие друзья, будем помнить его как нашего великого друга, как человека, который стремился нам всем дать что-то лучшее, что-то более богатое и который никогда не терял замечательной мужественности. [Неру старался] превозмочь все трудности и помочь Новому миру, который он всячески хотел создать, выявить и подарить человечеству.

Дорогие друзья, я говорю о Джавахарлале Неру как о друге, которого мы все очень любили. Он не раз приезжал к нам в Кулу, наши контакты с ним были самыми прекрасными, самыми близкими. И мы должны [хранить] в сердце память об этом прекрасном человеке, который хотел сделать добро всем. Он был великим патриотом, но любил весь мир, любил всех, всем хотел дать что-то особенное, новое и прекрасное. Поэтому будем помнить и чтить его светлую память и [знать], что это поможет всем, всему миру, потому что заключает в себе самое прекрасное, самое благое.

Спасибо.

---

 

 

Выступление в Институте востоковедения АН СССР

Москва, 22 ноября 1989 г. ^[106]

Дорогие друзья и товарищи!

Я очень счастлив, что сегодня могу побеседовать с вами, сказать вам несколько слов о Юрии Николаевиче, с которым я был очень близко и тесно связан. Юрий Николаевич был исключительно одаренным ученым, его интересы, его знания простирались далеко и широко. Он интересовался всем, что [могло бы расширить и углубить] его работу, его искания, то, что он хотел бы выявить как нечто нужное, необходимое.

Юрий Николаевич обладал замечательной памятью. Это было его великим достоянием. Он владел многими языками, и это очень помогало ему в работе. Планов у него было много, он стремился как можно ярче осветить то, что открывал в своих [исследованиях, свои] достижения. Юрия Николаевича оценят не сейчас, его оценят немного позже, потому что объем его работы, [его научных изысканий] был настолько широк, что сейчас многие не [представляют], как далеко и глубоко [он проводил научное зондирование в исследуемых областях, как это можно измерить]. Юрий Николаевич был моим единственным братом, близким другом, [мы были очень тесно взаимосвязаны] по работе, в жизни, в наших исканиях и интересах.

Вся наша семья – нас было четверо – была очень тесно связана, потому что все наши интересы совпадали. Может быть, они были и не идентичны, но они все совпадали. И это было очень важно. Елена Ивановна и Николай Константинович мыслили широко. Мыслили о том, что нам, может быть, станет ясно [только] сейчас, к чему мы теперь приближаемся. Духовное наследие Николая Константиновича и Елены Ивановны очень значительно. Полностью наследие Елены Ивановны нам еще не известно, но, возможно, очень скоро мы увидим и оценим, сколько было сделано ею на этом широком поприще. Думаю, мы удивимся, [узнав], сколько она сделала. [Ведь] не было ни дня, ни часа, когда [бы] она не работала, посвящая все свое время тем вопросам, которые [она считала] очень нужными, важными и необходимыми. Но это придет. И придет, я думаю, скоро. [Елена Ивановна] была исключительным человеком, [видящим] будущее и стремящимся дать что-то особенное, [что] могло бы приблизить к нам то будущее, которое она видела перед собой и которое представляет великую ценность. Может быть, мы с вами здесь еще соберемся и [поговорим] о том достоянии, которое к нам пришло через мою матушку Елену Ивановну. Это именно то, что украсит, обогатит нашу жизнь и даст возможность многим действительно осознать то, к чему она стремилась.

Жизнь ее была особенная, удивительная, потому что с самых ранних лет у нее были контакты с людьми, которые действительно наполовину [пребывали] в другом мире. Она часто получала от них необходимые поучения, необходимые, как бы сказать... guidance (указания? – Голос из зала). Да, [но] guidance – это не только указания, это больше, чем указания. Именно это так замечательно было в жизни Елены Ивановны, и [именно] поэтому жизнь ее была особенно богата и прекрасна. Я это знаю, видел и хочу вам это передать, [об этом] рассказать. С самого начала, с самых ранних лет она уже получала указания, и было ясно, что за ней пристально следили ее Старшие. Поэтому сейчас, когда наследие Елены Ивановны [становится] более доступным, мы сами больше [можем узнать о ее жизни] и можем [попытаться оценить], сколько было действительно сделано Еленой Ивановной, [понять,] к чему она стремилась и что было так замечательно в ее жизни. Несомненно, у нее было то, что мы называем сверхъестественными способностями, то есть ясновидение и яснослышание, [которые постоянно] были при ней и [давали возможность общаться с теми] великими служащими Света, которые к ней приближались.

Николай Константинович – вы сами знаете, сколько он сделал, сколько дал, к чему стремился и как завершилась его жизнь. [Духовные устремления] Николая Константиновича тоже во всем полностью [отвечали устремлениям] Елены Ивановны. И [особенно нужно отметить], что когда Николай Константинович знакомился с Еленой Ивановной (это было в Бологом, в Новгородской губернии, в имении деда [107]), то Елена Ивановна ясно услышала голос своего Учителя, который ей сказал: выходи замуж за Николая Константиновича. И это было решающим... [108]

[Все мы четверо] были всегда очень близки. Поэтому я очень вам благодарен за то, что вы теперь собираетесь, [вспоминаете] Юрия Николаевича, Николая Константиновича, Елену Ивановну. [Вы понимаете], что их жизнь была живым стремлением к чему-то прекрасному, особенному – к тому, что [может] дать нам более счастливую, более глубокую жизнь.

Дорогие мои, изучайте жизнь Елены Ивановны, Николая Константиновича, Юрия Николаевича как прекрасный пример, которому мы все должны следовать и который даст нам новые возможности, новое счастье.

Спасибо, дорогие мои.

---

 

 

Выступление в Академии художеств СССР

Москва, ноябрь 1989 г. ^[109]

С.Н. Рерих: Счастлив быть здесь, среди вас, и будем надеяться, что это не в последний раз и что, может быть, судьба нас снова сведет в [не]далеком будущем. Я рад быть здесь в связи с учреждением центра, посвященного Николаю Константиновичу, нашей семье. И я уверен, что много может быть достигнуто этими новыми пунктами духовного устремления.

Как вы знаете, Николай Константинович смотрел на жизнь как на нечто единое, великое. Для него весь мир был един, все люди мира были членами одной семьи. Вот почему и в своих работах, и во всех направлениях [своей деятельности] он всегда смотрел на [людей] как на своих братьев и ближайших друзей. Много было им сделано, потому что он работал не покладая рук, работал каждый день с утра до вечера. И мы знаем, [какое] культурное наследие он оставил. Сейчас это наследие только еще разбирается, к [его пониманию] подходят с новых сторон, [под] новыми углами [зрения]. Будучи его сыном и сотрудником, я знаю и видел, [что] вся жизнь Николая Константиновича была наполнена этим, я бы сказал, великим порывом дать что-то новое, что-то прекрасное, то, что могло бы служить людям. Должен сказать, что у него было именно это исключительное устремление, которым была наполнена вся его жизнь.

Спрашиваете, кем считать Николая Константиновича – художником, философом, ученым? Но как бы вы ни смотрели на него, вы найдете в нем все черты многочисленного прилежания к чему-то очень нужному и важному. Поэтому, когда я думаю о Николае Константиновиче, я всегда вспоминаю слова китайского философа, который сказал, что самое великое, чего человек может достичь, – это сделать себя лучшим человеком, лучшим примером для других. Это [сказал] Конфуций, который столько дал [людям] в свое время. Он посвятил очень много времени [разработке концепции] так называемого великого, то есть более совершенного человека. Именно это он анализировал, искал [качества] этого более великого человека. Это пример, который оставили нам он и другие.

Самое первое и самое нужное, чтобы мы действительно поняли, что наша главная задача – стать лучшими людьми. Для этого нам необходимо анализировать нашу жизнь, анализировать наши мысли и взять те пути, которые нас к этому могли бы привести – [к тому, чтобы] стать лучшими представителями человечества. Многим это иногда кажется сложным, трудным – [однако] это правда, это так и есть. Оно сложно, оно очень трудно, потому что из всех задач, [стоящих] перед нами, может быть, эта задача самая сложная, [но] она и самая необходимая. В конце концов, не так важно, как мы к этому подойдем. Путей много. Многие об этом думали, многие об этом писали. Но самое главное, что стояло перед всеми, – [найти] путь к чему-то более совершенному, более прекрасному. Это и был путь Николая Константиновича, который он всячески соблюдал и хотел передать другим.

В чем особенности этого пути? Стараться сделать что-нибудь лучше. Ко мне приходят иногда за советами, [и] я говорю, что все очень просто, только нужно каждый день делать что-то чуть-чуть лучше, чем мы это делали вчера. И очень-очень быстро это действительно [приводит к] большим достижениям – это желание, это чувство необходимости идти дальше, к более совершенным и более прекрасным решениям. Я уверен, все мы действительно хотели бы анализировать [свои поступки] и [встать] на тот путь, который нас туда бы привел.

Как я вам сказал, все очень просто и [зависит] только [от] нашего желания – я бы сказал, внутреннего горения – сделать что-то лучше, стать более совершенными людьми. Это мы найдем всюду. Во всем мире, во всех странах люди хотят найти [пути] к более совершенной жизни, которые [притом] помогли бы разрешить окружающие их проблемы. Проблем много. [Порой] мы сами усложняем нашу жизнь, вместо того чтобы ее как-то [облегчить]. Но вместе с тем [нам нужно] помнить (и будем помнить), что мы должны именно благословлять все трудности, все сложности, которые жизнь ставит перед нами, потому что, как Николай Константинович писал в своих статьях, мы растем препятствиями [110]. Препятствия – наши лучшие друзья, это лучший путь. Преодолевая эти препятствия, каждый из нас действительно [вступает] на новый путь, в новые сферы. То, что я вам говорю, дорогие друзья, вы и сами знаете. Ничего в этом нового нет. Но я хочу вам сказать, что, много путешествуя, встречая новых друзей, ясно вижу, что лучшего пути – пути стремления к чему-то более совершенному – нет. Это стремление является нашей молитвой. Что есть молитва? Молитва есть некое неясное устремление к чему-то более совершенному, к чему-то большему, к [тому], что нам, может быть, откроет какие-то новые врата. Поэтому устремление – это то, что мы должны беречь, о чем мы должны думать. И это устремление подымет нас на новые ступени.

Жизнь сложная и становится сложнее с каждым днем. Вина наша, конечно. Часто мы просто не понимаем, не знаем, как нам подойти, как решить некоторые вопросы. Но в то же время это то, что нас окружает. Мы не можем этого избежать и оставить [в стороне] жизнь, которой мы – неотъемлемая часть. Поэтому давайте подумаем, что нам нужно, чего мы хотели бы.

Мы хотели бы более полноценной, более прекрасной жизни. Какие пути открыты для этого? Каким путем мы действительно можем начать подниматься? [Как я уже сказал], все это чрезвычайно просто, все лежит во внутреннем устремлении, то есть в этой молитве жизни. Через это устремление наши энергии сосредотачиваются в определенных каналах. Энергии эти очень сильные, очень действенные. Я знаю, что многие, кто действительно [вступал на такой путь], достигали очень многого: новой, красивой, прекрасной жизни и счастья. Поэтому будем все стремиться вперед, и пусть нашей молитвой будет это устремление к прекрасному.

(Аплодисменты)

 

С.Р.: Если у вас есть какие-то вопросы, пока я еще здесь, вы могли бы их сформулировать.

Вопрос: [Мой вопрос касается] понимания основ Живой Этики. [Елена Ивановна] сказала, что основы Живой Этики должны преподаваться в школе, причем с самого раннего возраста. Так вот, меня интересует: где-нибудь, кем-нибудь написаны основы Живой Этики для детей?

С.Р.: Я вам так скажу: конечно, Елена Ивановна была права. Надо начинать как можно [раньше], с самого раннего возраста. У нас в Индии, в Бангалоре, есть школа, [в] которую [принимают детей] с самого младшего возраста. Сейчас она выросла в большой центр. Сперва [это дело шло] медленно, но затем быстро [развилось]. Теперь у нас две тысячи семьсот детей. И есть [уверенность] в том, что в этой школе детям смогут привить добро. [Им] с самого [младшего] возраста, с трех лет, преподают основы морали, основы этики. Удивительно видеть, как дети это воспринимают и как они это любят. В результате все дети этой школы имеют особое чувство любви к школьным преподавателям. Они знают, что все преподаватели хотят дать что-то особенное, что-то нужное. И удивительно видеть совсем маленьких детей, которые с большим уважением и любовью относятся к своим друзьям и преподавателям.

Этот возраст – трех-пяти лет – самый чудесный, [когда] дети [лучше] всего все воспринимают и запоминают. Раз это [впитано ими], то можно быть уверенным, что оно останется у них как нечто неотъемлемое. Несомненно. Вот почему так важно следить за ранним воспитанием детей, дать им возможность почувствовать [этот путь] и пойти по [нему]. Это мы видим на этих маленьких детках, ребятках, которые, с одной стороны, хотят больше знать, стремятся к чему-то особому и в то же время любят те условия, в которых растут. И это внутреннее чувство такой солидарности с учителями, преподавателями и любви [к ним] – чрезвычайно драгоценно. Вы видите, как оно сближает всех – и тех, которые [живут неподалеку], и этих детей, потому что оно распространяется именно от них. Вот почему так важно начинать с самого раннего возраста и давать [детям] то, что по праву им принадлежит, – более прекрасную жизнь. Наши благие мысли – это и есть то, что мы должны [нести, к чему должны стремиться] [нрзб.]. Как [сказал когда-то Платон]: «От красивых образов мы перейдем к красивым мыслям, от красивых мыслей мы перейдем к красивой жизни, от красивой жизни – к абсолютной красоте».

Вопрос: Святослав Николаевич, у Елены Ивановны и Николая Константиновича в работах упоминается целое созвездие светочей. У меня два вопроса сразу. Один из таких конкретных светочей, как о них говорит Елена Ивановна, – это Парацельс, о котором она пишет в письмах. Что бы Вы могли о нем сказать? И второе. Что бы Вы могли посоветовать нам в общении с молодежью? Как выбирать себе духовные ориентиры? Не маленьким детям, а подросткам, студентам. Что им посоветовать, как выбирать себе светочей?

С.Р.: Видите ли, мы должны им помогать в этом. Сами они могут и не найти правильного решения. И наш долг – подсказать им, открыть то, что выведет их на этот путь.

Парацельс был одним из больших [ученых, избравших нелегкий путь врачевателя человеческих тел и душ]. Для [своего] времени он очень много и широко именно объял путь, по которому шел. Его труды не так широко распространены, но я бы советовал интересующимся этим все-таки вникнуть в них. Мы наверняка найдем [там] что-либо очень нужное.

Есть много выдающихся людей, которые и узнали многое, и прошли многое, и стремятся ко многому. В их жизни часто [возникали большие трудности], но это не значит, что они [их не преодолевали] и что мы не сможем идти [по такому пути]. Поэтому будем всегда стремиться [к высшему], будем [держать свое] сердце [открытым] и искать тех, [кто избрал необычайно трудный жизненный] путь и прошел [по нему]... [111]

---

 

 

Нравственная проповедь ^[112]

Уважаемые, дорогие друзья и товарищи!

Я счастлив, что имею возможность беседовать с вами, и я надеюсь, что, может быть, кто-нибудь из вас вынесет что-то полезное из наших бесед. Беседы наши о жизни, о том, что [собой] представляет жизнь, как к ней нужно подходить, как с ней нужно обращаться и что можно из этого сделать. Это каждодневные вопросы, которые каждый из нас встречает на своем пути. Иногда [мы] останавливаемся, иногда не можем продвигаться дальше, но иногда находим вдруг возможности получить что-то новое, что-то особенное, зовущее, красивое, [что] широко открывает перед нами Великие Врата Жизни.

Что вам сказать, дорогие друзья? Жизнь – это нечто такое, что мы все равно не сможем анализировать, потому что она представляет [собой] Вечность, Бесконечность. Все это вышло из Того, что мы не можем анализировать, но которое все мы должны принять как необходимость, то есть Начало, исходные, я бы сказал, шаги жизни.

Потому, дорогие друзья, давайте подумаем, как лучше нам подойти к этим сложным вопросам, которыми мы окружены. Во-первых, каждодневная наша встреча с жизнью. Мы просыпаемся [и находим] нечто новое, особенное, и нам дается возможность что-то из этого сделать, может быть, что-то очень значительное. Поэтому подумаем, как нам лучше утром встать. Как лучше подняться по ступеням жизни, которые открылись перед нами сегодня. В чем это заключается? Только в стремлении, дорогие друзья!

Что есть стремление? Это то, что заложено в каждом из нас. Это внутренняя глубокая молитва, которая простирается из нашего сердца в бесконечность – ко всему, что нас окружает. Каждый из нас имеет в себе этот залог стремлений [к чему-то] более совершенному. Как бы [человек] ни был беден, как бы ни были у него просты мысли, но в каждом из нас заложено чувство, что есть нечто более совершенное, более прекрасное, и инстинктивно [мы] стремимся к этим проявлениям нашего мира, нашего космоса.

Так что будем все стремиться – к чему? – к более прекрасному! Давайте каждый день из того, что нам надо делать, из наших [еже-] дневных забот и работ что-нибудь делать лучше, чем мы делали вчера. То есть чтобы в нас жило [стремление] делать что-то лучшее, что-то более совершенное. И вы увидите, как через некоторое время вам станет легче, и вы уже сами будете стремиться к этому более совершенному. Кроме желания быть лучше, сделать что-то лучше, найти что-то лучшее, нет пути, который являлся бы более [коротким] и верным путем. Нет формул, которые могли бы вас преобразить без этих начинаний. Не нужно думать, что где-то есть какой-то человек или сила, которая вам вдруг откроет все, и будет какое-то духовное преуспеяние во всем без всяких усилий. Этого не бывает. Духовного преуспеяния без наших трудов и усилий как-то не случается. Поэтому будем препятствия всегда приветствовать и думать: да, это не препятствие, это только ступень, которую жизнь, Великая Жизнь поставила перед нами, для того чтобы мы могли подняться над этим и обновиться, стать другими людьми. Поэтому, дорогие друзья, будем стремиться с ясным сознанием и пониманием, что это не стремление в какой-то вакуум, пустоту. Нет, это стремление в новую жизнь, в новые возможности, и я уверен, что многие из вас достигнут того, о чем мы сейчас говорим, намекаем, и осветят нашу жизнь.

Спасибо, дорогие друзья. Желаю вам всего самого светлого и радостного! Идите смело вперед.

Спасибо вам.

---

 

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд