Мировоззрение украинского философа и просветителя XVIII столетия Г.С. Сковороды и Учение Живой Этики

М.Е. Чайковский
историк, вице-президент Подольского культурно-просветительского
центра им. Н.К. Рериха,
Хмельницкий

На земном плане во все времена появлялись люди, жизнь которых определялась великой целью постижения основ Бытия. Одним из них был выдающийся украинский мыслитель и писатель Григорий Саввич Сковорода, 275 лет со дня рождения которого исполняется в декабре нынешнего года. В большой монографии, посвященной Г.С.Сковороде, философ Владимир Эрн, называя Сковороду родоначальником русской философской мысли, писал: «Основной звук, которым звучало для Сковороды мироздание, и которым душа его сочувственно откликалась на впечатления жизни, родился как бы до физического рождения Сковороды в метафизической глуби космического бытия, и мудрость Сковороды есть как бы переведение в план человеческого сознания того, что уже в плане вселенского бытия умопостигаемо дано и что земной жизни Сковороды задано, как подвиг свободного искания Истины и Совершенства» [13, с.36, 37].

«...Я всецело посвятил себя одной только божественной Истине», – писал в одном из писем Г.С.Сковорода. Он усматривал высшее предназначение пророка, а также философа в том, чтобы «прозреть... нечто новое, нестареющееся, чудное и вечное, и сие возвещать» [9, с.362].

Живая Этика говорит: «...Великие Учителя во всех веках утверждали силу мысли, дальние миры, явление непрерывности жизни и Тонкий Мир» [3, §183]. «Истина одна, но каждый век и даже каждое десятилетие своеобразно прикасается к ней. ...Даже познание языков умножит восприятия новых нахождений» [2, §188].

Именно последние строки из Учения Живой Этики напоминают о том, что широта познаний может способствовать прокладыванию путей к нахождению истины. Эти строки нельзя не вспомнить, говоря о необычной судьбе Г.С.Сковороды. «Поистине достойно великого удивления», писал В.Ф.Эрн, что Г.С.Сковорода, который вышел из среды простого народа, «становится, быть может, образованнейшим русским человеком XVIII столетия», и «перелетая ...века и пространства... сквозь трескучий шум торжествующего рационализма XVIII столетия чутко различает затихшую мудрость античности и восточно-христианского умозрения» [13, с.48].

Родившись в семье малоземельного казака на Полтавщине, Григорий Сковорода рано проявил разносторонние дарования – и к наукам, и к музыке, выделяясь даже среди способнейших сверстников по учебе в Киево-Могилянской академии. Он пел, играл на различных инструментах, и судьба сложилась так, что одно время он пел в капелле при дворе царицы Елизаветы Петровны. Но, пробыв там недолго, Сковорода вернулся опять в академию.

Получив здесь широкие познания в философии, метафизике, математике, естественной истории и богословии, других науках, Сковорода свободно владел также латынью и немецким, знал греческий и еврейский языки, поэтому Библию мог читать без перевода. Он в подлинниках изучал Платона и Демосфена, Эпикура и Марка Аврелия, Лукиана, Плутарха, Горация, Вергилия, Цицерона, Сенеку, Лукреция... Среди любимейших Сковородою древних авторов были Ориген, Климент Александрийский, Нил, Дионисий Ареопагитский, Максим Исповедник.

Перечисляя имена любимых Г.С.Сковородою мыслителей, его близкий друг, духовный ученик и биограф Михаил Ковалинский без уточнения добавил: «А из новых – относительные к сим». Видимо, за этими словами кроется ответ еще на один вопрос об источнике познаний Сковороды. Из жизнеописания Сковороды, принадлежащего Ковалинскому, можно узнать, что его учитель в годы молодости несколько лет провел в Европе с миссией генерал-майора Вишневского, посетил там ряд стран, где смог, как пишет Ковалинский о Сковороде, «доставить себе знакомство и приязнь ученых, а с ними новые познания, каковых не имел и не мог иметь в своем отечестве» [2, с.375].

Какие познания имел в виду Ковалинский? Может быть, те, о которых писал в своей монографии «Философия Г.С.Сковороды», опубликованной в Варшаве в 1934 году, украинский ученый Дмитрий Чижевский. Здесь прослеживалась близость мировоззрения Сковороды с духовными течениями немецких мистиков, в числе которых назван и Якоб Беме. В одной из других своих работ Чижевский упоминал, что Сковорода очень близко стоял к теософской линии развития мысли [12, с.21]. Заслуживает внимания, что, говоря об источниках философии Сковороды, Чижевский одновременно подчеркивал, что не надо забывать и о глубине собственного духа этого мудреца, о духовных братьях, родственных ему «не случайными параллелями мыслей, а единством понимания мира и жизни» [11, с.6].

Вернувшись из чужих краев, полон ученостью, но с пустым карманом, как писал о том М.И.Ковалинский, Г.С.Сковорода был преподавателем поэзии в Переяславском училище, но вынужден был уйти оттуда, так как не подчинился попыткам местного епископа наставлять его в методах обучения поэзии. Затем стал учителем в семье вельможного малороссийского дворянина. Позже не раз отказывался от предложений перейти в монашество и обещаний высокого духовного сана. Занимался педагогической деятельностью в Харьковском коллегиуме. И, наконец, был обвинен в ереси церковными властями за лекцию под названием «Начальная дверь к христианскому добронравию», где с отступлениями от ортодоксальных взглядов истолковывались десять библейских заповедей. «Все то, – пишет М.И.Ковалинский, – основывалось на познании Бога...» [9, с.397].

Какими же словами говорил о Боге Сковорода? «...Теперь мало кто разумеет Бога... Однако же... все века и народы всегда согласно верили, что есть тайная, некая, по всему разлившаяся и всем владеющая сила. ...Сия невидимая натура, или Бог, всю тварь проницает и содержит; везде всегда был, есть и будет. ...Подданый его есть всякий народ» [8, с.113]. Сковорода говорил о законе Божьем, что он есть Божье сердце в человеке. О том, что Божий закон почти везде подменяют человеческими преданиями, вознося их даже выше.

Эти и другие подобные утверждения вызвали резкую реакцию со стороны духовенства, и Сковорода уходит из Харьковского коллегиума. С 1769 года, в продолжение 25 лет, он ведет страннический образ жизни, пишет философские сочинения, диалоги, трактаты, притчи, занимается переводами. Все это не печаталось при жизни мыслителя, но труды его уже в списках получили широкое распространение среди почитателей его взглядов.

В позднейших исследованиях философского наследия Сковороды не раз отмечался четко выраженный пантеистический характер его мировоззрения. Обратимся к Учению Живой Этики. «...Задача Нового Мира – пробудить сознание и вернуть Миру предназначенный Облик Красоты. Творчество духа должно напрягаться именно к восхождению. Именно не низводить Высшее, но подымать. Потому первым условием будет творить Образ Божий по Божественному. Когда человеческое сознание перестанет изображать Божественность по-человечески, тогда достижения духа будут огненны» [6, §266].

Какое же знание о Высшем Представлении стремился передать миру Г.С.Сковорода? Елена Ивановна Рерих писала: «...Отбросим ограничения или очеловечение Несказуемой Мощи и примем величественный пантеизм древних, отзвук которого мы находим в Заветах всех Великих Учителей, и в Библии, и в Евангелиях...» [7, 3.12.37]. Сковорода обращался к Библии. Он писал: «Внемли себе! Тут сыщешь Того, о Котором сказано: "Бог наш Огнь поядающий есть"» [8, с.226]. «А поскольку в Боге нет мужского пола, ни женского, но все в Нем и Он во всем, для того сказывает Павел: "Который есть всяческое во всем..."» [8, с.101]. Сочинения Сковороды буквально пронизаны необычными для его времени и окружения утверждениями: «...Что есть Бог, если не вечная слава и тайный закон в тварях? ...Закон же сей что есть, если не владеющая тлением господственная природа, названная у древних отцов... "трисолнечное единство и естество". Сия единица всему глава, а сама безначальная, ни временем, ни местом, ни полом не ограниченная, ни именем» [8, с.414].

«... Бесконечный конец, безначальное начало и Бог – все одно», – писал Сковорода [8, с.332]. «Он все предваряет и после всего остается, чего ни о чем другом уже сказать не можно» [8, с.394]. «Разве ты не слыхал, – говорит персонаж одного из его диалогов, – что Высочайшее Существо свойственного себе имени не имеет?» [8, с.318].

Вспоминаются слова из книги «Мир Огненный» (ч.II): «Не сборник утопий неслыханных Учение Жизни! Существование человечества очень древнее, и в течение веков всевозможные искры Мудрости проливались на Землю...». Сходство основных направлений мировоззрения Г.С.Сковороды с Учением Живой Этики прослеживается в его взглядах на строение Вселенной, непрерывность жизни, на значение сердца как средоточие духовной жизни, на земное предназначение человека и пути эволюции. Вопрос этот настолько обширный, что требует более глубокого освещения, поэтому хотелось бы отметить только отдельные моменты.

В книге «Надземное» есть строки о существовании представления, что только на Земле «существует жизнь человеческая. Можно изумляться подобным заблуждениям. Такие голоса могут лишь вредить эволюции. Люди и без того не умеют заглянуть в Беспредельность» [3, §288]. Это сказано для поколений, живущих в XX столетии. А что говорил своим современникам Г.С.Сковорода? В одном из трактатов он подсказывал: «…Обитаемым мирам нет числа, как ныне начали думать... Конечно, каждого мира машина имеет свое, с плывущими в нем планетами небо» [9, с.19].

У Елены Ивановны Рерих читаем: «...В мире проявленном все противоположения налицо, то есть свет и тьма, дух и материя, добро и зло и так далее. ...Действие противоположений производит гармонию... Именно, мир проявленный держится в равновесии силами противодействующими» [7, 3.12.37]. – «Мир в мире, – пишет Сковорода, – есть... вечность в тлени, жизнь в смерти, ...свет во тьме, во лжи истина, ...в отчаянии надежда» [9, с.16].

С приближением Новой Эпохи в сознание человечества вводится понятие Беспредельности. Живая Этика говорит о Беспредельности как об Основе и Первопричине всего сущего и о бесконечности понятий, связанных с нею. Подобные же мысли высказывались Г.С.Сковородою: «Взглянем теперь на всемирный мир сей, как на увеселительный дом вечного... Если же мне скажешь, что внешний мир... в каких-то местах и временах кончится, имея положенный себе предел, и я скажу, что кончится, сиречь начинается. Видишь, что одного места граница есть и... дверь, открывающая поле новых пространностей, и тогда ж зачинается цыпленок, когда портится яйцо. И так всегда все идет в бесконечность... "Материя вечна"» [9, с.16, 17].

«Признак отношения к смерти очень важен для характера Учения: в нем заключается понимание перевоплощения» – это мысль из Учения Живой Этики [5, §334].

Сковорода много раз возвращался к этой теме: «Всякая внешность есть мимо протекающая река. ...Когда-либо смертное тело оставлять надобно. О беднейшие, почитающие тело свое тленное и не верующие новому!» [8, с.148]. «Что смерть духовная есть несчастье, это можно видеть более чем достаточно из Священного Писания, но что телесную смерть следует оплакивать, я не помню, чтобы когда-либо об этом читал... Смеюсь над человеческой глупостью, ее же оплакиваю» [9, с.256].

В своих письмах и произведениях Г.С.Сковорода не раз упоминает Платона, называя его великим мужем и боговидцем. Подобно платоновскому Сократу, Сковорода убеждал заботиться прежде всего о высоком состоянии души. Кстати, Сковороду не раз называли и украинским, и русским Сократом. В одном из переводов Цицерона Сковорода повторял близкие ему самому мысли Платона о предсуществовании души: «Не можно тому статься, чтоб находящийся внутри нас дух не был бессмертный. ...Сие довольно видно оттуду, что человек, будучи еще мальчиком и трудных обучаясь наук, столь скоропостижно бесчисленные примечания понимает, что, по-видимому, он не в первой раз оные слышит, а только протверживает то, что ему знакомо. Сие мнение есть почти все Платоново» [10, с.199].

Каждый человек несет особое поручение, говорит Агни Йога [2, §568]. «...Разумей..., к чему ты рожден...» – эту мысль встречаем и у Сковороды [8, с.419]. Он знал, что, проходя через многие рождения и смерти, бессмертный дух должен воспринимать получаемые уроки: «...Почто на утро, на тысячу лет, на несколько веков и кругообращений планет откладываем жизнь, смерть, воскресение, суд, глас сына Божиего?» [9, с. 92]. Сковорода писал о свободе воли и неизбежной ответственности человека, путь которого расходится с благой Божьей волею: «Человек есть орудие, ...имеющее преимущество свободы и полную волю избрания, а потому и цену и отчет за употребление права сего в себе держащее» [9, с.395]. Мыслитель говорил о путях человеческой души в ее бесконечных странствованиях к заповеданной цели: «Если огонь в твоей груди подлинный и истинный, то сгорит все, что в ней есть земного, чтобы ты когда-либо стал чистый сердцем и узрел Бога, Бога и Истину, делающую блаженными те очи, которые ее видят» [9, с.212]. И еще: «Что радостнее Святому Духу, как то, чтобы нам всем стать Богом?» [8, с.258].

Сковорода неустанно призывал людей к познанию самих себя: «...Кто может узнать план в земных и небесных пространных материалах, прилепившихся к вечной своей симметрии, если его прежде не мог усмотреть в ничтожной плоти своей? » [8, с.135]. Он говорил о скрытой божественной сути человека и предвидел: «Чего ж больше скорбеть тебе, душа моя? ...Познала ты уже в себе человека, и сила его бесконечна» [8, с.153].

Читаем Живую Этику: «Центры Космоса равны центрам человека. Человек несет в себе все проявления Космоса» [1, §200]. А вот слова Сковороды: «Я верю и знаю, что все то, что существует в великом мире, то возможно и в малом по соответствии оных и по единству все исполнение исполняющего духа» [9, с.408].

Сколько высоких мыслей посвятил Сковорода сердцу! «…Сердце есть мыслей бездна. А мысли – семена и источник действиям» [8, с.451]. «О сердце, бездна всех вод и небес ширшая!.. Сколь ты глубока! Все объемлешь и содержишь, а тебя ничто не вмещает» [8, с.136]. «Человек есть сердце. Мир сердцу!» [9, с.317]. Так говорил Сковорода своим современникам, обращая их внимание на то, что сердце, мысль, дух – невидимая сила человека. Он знал и силу мысли. Вслед за великим Платоном, утверждавшим, что мысли управляют миром, Сковорода писал: «Все не наше, все погибнет... Одни только мысли наши всегда с нами, одна только истина вечна…» [8, с.80].

«Новая Эпоха блеснет новым осознанием Учения Христа», – предсказывала Елена Ивановна Рерих [7, 26.5.36]. Насколько же глубоким было внутреннее зрение Г.С.Сковороды, который еще за два столетия до этого выступал против человеческого невежества и корыстолюбия, разлагающего все то, что связано с духовностью. «Мы... теперь гораздо отродились от древних христианских предков, пред которых блаженными очами истина Господня... в полном своем сияла блистании» [8, с.329], – писал Сковорода. «...Сатанинское богатство нищету Христову преодолело, осквернив сим лицемерием и самые храмы Божии...» [9, с.131].

Он говорил о подмене истинной веры церемониями, о расколах, подрывающих основы веры. «Один Бог, одна вера, одно око и в Библии и везде» – такие слова звучат в одном из трактатов [8, с.388]. «Приближайся к Богу сердцем», – говорил Г.С. Сковорода.

В работе «Взгляд Сковороды на космогонию и античная эзотерическая арифмология» доктор философских наук Магдалена Ласло-Куцюк из Румынии отмечала, что в постановке проблем космогонии подход Сковороды определялся не успехами современной ему физики, механики и астрономии, а идеями пифагорейцев и Платона, Аристотеля и Филона Александрийского.

Опережая время, мудрый Сковорода стремился передать другим истины, которые познал сам. «Мы под чубом и в украинской свитке имели своего Пифагора, Оригена и Лейбница», – говорил о Сковороде основатель Харьковского университета В.Н.Каразин. Цитируя эти слова, Магдалена Ласло Куцюк отметила: «Это, кажется, наиболее точное определение места Сковороды в развитии мировой философской мысли» [4 с.112].

Из оккультной литературы известно, что высокая устремленность духовной жизни в какой-то миг может вознести сознание человека до неизведанных высот космического озарения. Был такой момент в жизни Григория Саввича Сковороды. Спустя многие годы он рассказывал об этом своему другу Михаилу Ковалинскому:

«Имея разожженные мысли и чувства души моей благоговением и благодарностию к Богу, встав рано, пошел я в сад прогуляться. Первое ощущение, которое осязал я сердцем моим, была некая развязанность, свобода, бодрость, надежда с исполнением. Введя в сие расположение духа всю волю и все желания мои, почувствовал я внутри себя чрезвычайное движение, которое преисполняло меня силы непонятной. Мгновенно излияние некое сладчайшее наполнило душу мою, от которого все внутреннее мое возгорелось огнем, и казалось, что в жилах моих пламенное течение кругообращалось. Я начал не ходить, но бегать, как бы носим некиим восхищением, не чувствуя в себе ни рук, ни ног, но будто бы весь состоял из огненного состава, носимого в пространстве кругобытия. Весь мир исчез предо мною; одно чувствие любви, благонадежности, спокойствия, вечности оживляло существование мое. Слезы полились из очей моих ручеями и разлили некую умиленную гармонию во весь состав мой. Я проник в себя, ощутил как сыновнее любви уверение и с того часа посвятил себя на сыновнее повиновение Духу Божиему» [9 с.401].

Таким был человек, на могиле которого надпись: «Мир ловил меня, но не поймал».

Хочется напомнить также слова о странниках из книги «Братство»: «Среди внешних признаков пригодности обращайте внимание на странников, нечто двигает ими и не дает покоя. Они легче других судят о хрупкости собственности. Они не страшатся расстояния, они научаются многому. Между ними могут быть вестники» [2, §198].

Сковорода был странствующим философом. «Странник я на земле», – говорил о себе он. Как писал М.Ковалинский, «дух его отдалял его от всяких привязанностей и, делая его пришельцем, ...странником, выделывал в нем сердце гражданина всемирного, который, не имея родства, стяжаний, угла, где главу приклонити, сторицею больше вкушает удовольствий… истинных, почерпаемых умом чистым и духом несмущенным в сокровищах Вечного» [9, с.378].

Этими-то сокровищами на века вперед одаривал других философ, поэт и просветитель XVIII столетия Григорий Сковорода.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд