IV. Реальность метаисторического мира

 

ИЛЛЮСТРАЦИИ К ГЛАВЕ

Картина «Книга Голубиная» представляла собой символ Живой Этики, или философии космической реальности. Понимая всю важность метаисторического процесса, Николай Константинович Рерих написал эту картину дважды. Одну в 1911 году, другую в 1922 году.

На первой были изображены четыре короля, создающие главную книгу. На второй мы видим книгу на земле и людей, старающихся ее расшифровать. Нет сомнения, что та и другая книги символизировали метаисторический процесс их творения и их эволюции.

Если добавить к «Книгам Голубиным» полотна «Сокровище Ангелов» и «Владыки нездешние», то можно говорить о возникновении из этих четырех картин реального метаисторического мира, в пространстве которого шло творчество Елены Ивановны и Николая Константиновича до последних дней их жизни. Этот мир, спрятанный в глухих местах гималайских гор и совершенно неведомый для подавляющего числа земных обитателей, был таинственен. Но в XX веке пришло время открыть и показать его во всей красоте и космической реальности.

Эволюционные задачи, стоявшие перед этим миром метаистории, оказались и эволюционными задачами наших соотечественников – Н.К. и Е.И. Рерихов. Творчество этого мира стало их творчеством, в той мере и с тем результатом, которые были под силу этим Вестникам космической эволюции. Через творчество Николая Константиновича метаисторический мир получил уже не символические, а реальные образы. Через творчество Елены Ивановны он обрел космический смысл, актуальный для нашей планеты. Через этот мир шла космическая эволюция, формируя метаисторический процесс и оставляя на планете неизгладимые следы своего глубинного творчества. Здесь искусство слилось с философией, а сознание синтезировалось со знанием. Его источник находился в том же пространстве, которое можно было бы назвать космической станцией на Земле, насчитывающей в ее истории многие тысячелетия. «Станция» эта не имела точных географических координат. Но она двигалась, меняя свое местоположение в определенных географических границах.

Колониальный Дарджилинг и Калимпонг, а дальше все гималайское королевство Сикким. Наиболее яркие впечатления Н.К.Рерих получил здесь, в этом горном королевстве. Именно в Восточных Гималаях Николай Константинович начал формировать свою новую державу, более мощную физически и духовно. Здесь издавна сошлись два мира, материальный и духовный, и образовали единый мир великой красоты, который нес в себе два процесса – исторический и метаисторический. Такое слияние, или синтез, определило уникальную культуру королевства и образ жизни его людей, содержавший в себе многовековое прошлое и сохранивший нечто такое, о чем другие народы уже забыли. Именно к этому королевству подходит мудрейшая китайская пословица: «Чем глубже корень, тем выше дерево». Слова пословицы в символической форме приобщают нас к мудрости прошлой реальности и раскрывают реальность будущего. Если мы приложим эту пословицу к культуре, то заключенная в ней мудрость будет достаточно ясна: «Чем глубже прошлое, тем выше духовный уровень настоящего и будущего». Маленькое королевство, живущее по этой великой пословице, создало уникальную культуру и мудрую жизнь народа ронг.

Канченджанга на рассвете, Канченджанга на закате, Канченджанга в ярких лучах дневного солнца, Канченджанга в призрачном свете холодных звезд... Снежный гигант, таинственный и непостижимый, вечный и каждый раз новый. Гора-миф, гора-бог, царствующая над маленьким королевством, прикрывающая его от невзгод, защищающая от всевозможных бед. Гора, заставившая себе поклоняться, молиться и страшиться. Миллионы лет протекли над ее снегами и пиками и оставили на них свои зарубки, свои следы, свои легенды. Канченджанга неприступная и почти не покоренная.

Рерих писал Канченджангу не только на картинах серии «Его Страна», но и посвящал ей одной целые уникальные полотна. Сколько раз он изобразил священную гору? Сказать трудно. Он писал ее от Дарджилинга и с Тигровой горы, из Фалюта и Сандакпу, от Пемаянцзе и Ташидинга. Его полотна были точны, и в то же время в них присутствовал тот непостижимый дух Канченджанги, который больше ощущаешь, чем видишь. Это были не только снега и горы, но и еще что-то, что стояло за всем этим и свивалось в прозрачный и сверкающий мираж легенд, сказаний и мифов. Это была не только Канченджанга, это была гора Пяти Сокровищ.

О сокровищах я узнала из уникальной книги «Описание Сиккима».

«В восточной части Канченджанги есть сокровище соли. Это белая скала около двадцати фантомов высоты и семи фантомов ширины. Кроме одного слоя сверху – остальное соль. В будущем вы сможете брать соль оттуда и использовать. За этой белой скалой находится Вторая снежная гора. Там скрыто сокровище золота и бирюзы. В Третьей же снежной горе находится сокровище сокровищ. <...> Это самое драгоценное, что мы имеем в этом мире. Знания, заключенные в книгах и рукописях.

В Четвертой снежной горе находится сокровищница оружия. В Пятой снежной горе хранится сокровищница разных семян и лекарств. Остальные горы заключают тоже много полезного».

Так я узнала о пяти сокровищах Канченджанги. Рассказ о них был похож на сказку, за которой, как в цветном тумане, выступали какие-то очертания неведомой мне реальности. Эта реальность стояла за легендами.

Море, бушующее среди гор, два солнца, таинственный наг, застывший голубым хребтом. И над всем этим снежный массив Канченджанги, священной и легендарной горы. Канченджанга – гора, Канченджанга – бог, Канченджанга – сокровище, Канченджанга – таинственная страна Рум. Культ священной горы тянется из немыслимой глубины веков, проходит через всю историю Сиккима и до сих пор звучит барабанами и медными трубами на монастырских праздниках. Древнейшие мегалитические святилища в предгорьях Канченджанги – это дань ей. Храмовые праздники красношапочников тоже дань священной горе. Мегалитические святилища складывал народ ронг, монастыри строили тибетцы. Но для тех и других неизменным оставалось поклонение священной Канченджанге. Ее снежный массив как бы символизирует собой нечто вечное, неизменное, не зависящее ни от людей, ни от обстоятельств. Время Канченджанги – это Большое время. Время одного поколения людей – Малое время. Но Большое и Малое время тесно связаны между собой, ибо Большое складывается из Малого. Большое время порождает культ, а Малое – лишь его ритуал.

Последний ритуал родился сравнительно недавно, при короле Чадоре Намгияле, правившем горным королевством в конце XVII – начале XVIII века. Король видел странные сны, которые потом воплотил в праздничную явь «Панг Лабсола» – «Моления снежному хребту». Сейчас трудно сказать, что действительно пригрезилось королю, но праздник получился красочным и шумным, как любой монастырский праздник, где участвуют танцоры в масках, музыканты с барабанами и трубами. Праздник движется от монастыря к монастырю. И от монастыря к монастырю весело и шумно путешествует празднично разодетая, яркая толпа прихожан, собравшаяся со всех концов королевства.

Преимущество отдается королевскому монастырю. С него и начинается этот необычный праздник. На зеленой лужайке перед монастырем, откуда в августовские и сентябрьские дни прекрасно видна Канченджанга, разыгрывается действо. Гремят барабаны, и трубят трубы. И под эти звуки движутся танцоры в масках, взмахивая рукавами-крыльями. Собравшиеся, затаив дыхание, ждут появления главного героя действия. Это бог Канченджанга. И бог появляется. Такие представления длятся иногда целыми днями.

Как реальна Канченджанга, так реальны и ее легенды. Кроме упомянутых выше сокровищ с Канченджангой была связана и Заповедная страна, называемая мифическим именем Шамбала. Из Шамбалы все время шли вести, так необходимые людям. Эти вести сообщали новые знания, предупреждали о стихийных бедствиях. Оттуда шли пророчества, которые сбывались. Это таинственное пространство, судя по всему, что знали о нем мудрецы и знатоки, было явно метаисторическим источником. Источник этот напитывал метаисторический процесс и не давал ему ни заглохнуть, ни засохнуть. Отсюда шли вести, наполненные метаисторической информацией, которая формировала духовную часть исторического процесса на нашей планете.

Рерих написал на целом ряде полотен процесс этой связи Шамбалы с дольним миром, символически изображая ее лучником, пускающим стрелу с письмом в храмы, монастыри, нужные крепости и сторожевые башни. Картины эти отличались: и горами, и постройками, общим же всегда был лучник, пускающий стрелу в очередное место.

Таких картин Рерих написал шесть. Даты одних четко определены, даты других удается установить лишь приблизительно. К сожалению, этот случай не единственный. До сих пор нам неизвестны все 7000 произведений, написанных Рерихом в течение его жизни. Они рассыпаны по всей планете, и можно только надеяться, что все они соберутся вместе, кроме, конечно, погибших по разным причинам полотен, точное количество которых мы не знаем.

Практически на каждой из рериховских картин перед нами предстает горный пейзаж – то на рассвете, то на закате, то наполненный серебристым светом дня. И на каждой из них на горах дышит тонкий свет иного мира. Этот свет, увиденный великим художником, подтверждает реальную связь художественного творчества Рериха с высшей космической материей. Дореволюционные «Владыки нездешние» в Заповедной стране оказались главной движущей силой. Они были реальными Космическими Иерархами, Учителями и Махатмами – Великими душами. В пространстве от Индии до Тибета Их видели не однажды и некоторые живущие в этом пространстве вступали с Ними в общение.

В пространстве Шамбалы, тесно связанные друг с другом, находились все три прообраза, символически изображенные Рерихом: «Сокровище Ангелов», «Владыки нездешние», «Книга Голубиная». Все три в пространстве Шамбалы зазвучали громче и яснее и перешли в реальность метаисторического мира: «Сокровище Ангелов» превратилось в метеорит, прилетевший на Землю из далекого созвездия Орион, «Владыки нездешние» – в Учителей и Великих Махатм, «Книга Голубиная» стала Живой Этикой, философией космической реальности.

«Вы, может быть, спросите меня, – отмечал Рерих, – почему, говоря о Шамбале, я упоминаю Великих Махатм? Ваш вопрос может иметь основание, потому что до сих пор в литературе эти великие понятия, за недостатком осведомления, оставались совершенно разделенными. Но, зная литературу о Великих Махатмах и изучая сведения о Шамбале на местах, высокопоучительно видеть объединительные знаки этих понятий и, наконец, понимать, как они близки в действительности» [1].

Связь подлинных Великих душ с Заповедной страной не вызывала у Рериха никаких сомнений. И опять запись в экспедиционном дневнике: «Странно и дивно идти теми самыми местами, где проходили Махатмы. Здесь была основанная Ими школа. В двух днях пути от Сага дзонга был один из Ашрамов, недалеко от Брамапутры. Здесь останавливался Махатма, спеша по неотложному делу, и стояла здесь синяя скромная палатка. В то время, когда в Европе спорят о существовании Махатм, когда индусы проникновенно молчаливы о Них, сколько людей в просторах Азии не только знают Махатм, не только видели Их, но и знают многие реальные случаи Их дел и появлений. Всегда жданные, нежданно Махатмы творили в просторах Азии великую, особую жизнь. Когда нужно, Они проявлялись. Если нужно, Они проходили незаметно, как обычные путники. Они не пишут на скалах имен Своих, но сердца знающих хранят эти имена крепче скал. Зачем подозревать сказку, воображение, вымысел, когда в реальных формах запечатлены сведения о Махатмах.

В спешке, в случайном любопытстве – не узнаете даже простого химического опыта. Те, кто в бездельном разговоре касаются вопроса о Махатмах, разве они достигнут чего-либо? Разве их пустое любопытство будет удовлетворено? Сколько людей хотели бы получить письмо от Махатм, но разве оно изменило бы их жизнь? Оно вошло бы как минута изумления и смущения, а затем опять все вернулось бы к прежней рутине, без всякого следа.

Часто изумляются, отчего люди, знающие Махатм, так различны по своему общественному положению. Но отчего Бёме был сапожником? Неужели размер сознания измеряется лишь внешними отличиями? Дела Махатм и Их поручения ученикам рассказаны в литературе, которая совсем не так мала, как кажется не знающим ее. Эти дела касаются как внутреннего сознания, так и внешних событий мирового значения. И проявляются тогда, когда нужно.

Ученые часто называют разговоры о Махатмах предрассудком. Это те ученые, которые Махатм не видели. Но Крукс или Оливер Лодж не станут так говорить. Вивекананда, всегда стоявший за рациональность наблюдений, знает Махатм. <...> Они (Махатмы. – Л.Ш.) говорят о научных основах существования. Они направляют к овладению энергиями. Они говорят о тех победах труда, которые превратят жизнь в праздник. Все предлагаемое Ими не призрачно, не эфемерно, но реально и касается самого всестороннего изучения возможностей, предлагаемых нам жизнью. Без суеверия и без предрассудков. Разве ученики Махатм делаются изуверами, сектантами? Наоборот, они становятся особо жизненными людьми, побеждая в жизни и лишь ненадолго удаляясь в те далекие горы, чтобы омыться в излучениях праны. В самых темных местах Тибета знают о Махатмах. Знают много воспоминаний и легенд» [2].

И запись из другого экспедиционного дневника: «Пройдя эти необычные нагорья Тибета с их магнитными волнами и световыми чудесами, прослушав свидетелей и будучи свидетелем, – вы знаете о Махатмах» [3].

Заповедная страна, по утверждению Николая Константиновича, имела точное географическое положение. «Некоторые указания, – отмечал он, – затемненные символами, указывали местонахождение Шамбалы на Памире, в Туркестане и Гоби» [4]. Все эти места назывались потому, что около Шамбалы люди живут в юртах и занимаются скотоводством. «...Но не забудем, – продолжал Рерих, – что горные киргизы в местностях Куен Луня также живут в юртах и занимаются скотоводством» [5].

Куньлунь упоминался Рерихом не однажды в связи с теми ориентирами, которые имели отношение к Заповедной стране. Этот же хребет фигурировал и в рассказах алтайских староверов о хождениях в поисках Беловодья. Этот путь, географически расшифрованный Рерихом, был частью маршрута Центрально-Азиатской экспедиции.

«...Географические указания места, – читаем мы в дневнике Николая Константиновича «Сердце Азии», – умышленно запутаны или произнесены неправильно. Но даже и в этом неправильном произношении вы можете различить истинное географическое направление, и это направление, не удивляйтесь, опять ведет вас к Гималаям» [6]. Но Гималаи – огромный горный район, похожий на лабиринт. И Николай Константинович расставлял по нему свои особые ориентиры, также совпадавшие с маршрутом экспедиции.

Никогда еще в XX веке, да и ранее, ученый-историк не давал такой глубокой реальной картины творчества метаисторического процесса, который был отражен на страницах Живой Этики и необходимость которого в синтезе с земным историческим процессом была доказана авторами этой философии космической реальности. Николай Константинович сыграл важнейшую роль в мысли XX века, принимая самое активное участие в творчестве метаисторического процесса и доказывая тем самым важнейшую роль этого процесса в земном историческом процессе. Метаистория, творимая «помимо историков», требовала восстановления своих прав, а ее сотворец доказал, что исследование земного исторического процесса без учета его метаисторической, духовной части не только нарушает космический закон о том, что в каждом земном явлении есть две стороны – внутренняя и внешняя, духовная и материальная, надземная и земная, – но и делает такое усеченное исследование иллюзией, а не наукой. То историческое творчество, которое проводилось Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной на маршруте Центрально-Азиатской экспедиции под водительством их духовного Учителя, Космического Иерарха, ложилось в новое космическое мышление, в новую систему познания непреходящей их основой.

Центрально-Азиатская экспедиция Рерихов показала возможность полноценного земного сотрудничества в процессе творчества космической эволюции. Она открыла дорогу Вестникам к дальнейшему космическому творчеству на планете Земля. В этом метаисторическом мире самое тайное и символическое обрело космическую реальность.

После экспедиции Учителя и Великие души предстали на картинах Рериха совсем не такими, каких мы видим на его загадочных полотнах начала XX века.

Вот возникает светящаяся фигура на скале. «Гуру Гури Дхар» (1931). Среди фантастических гималайских скал стоит Махатма – Великая душа. Его аура горит и сверкает чистыми, красивыми, непохожими на наши земные, тонкими цветовыми оттенками. Эта удивительная аура своими лучами, как мечами, рассекает темное пространство.

«Fiat Rex (Да здравствует король)» (1931). И мы понимаем, что перед нами один из высоких Космических Иерархов, занимающийся делами земной эволюции. Этот король персонифицирует собой высшую космическую материю, которая ведет за собой эволюцию низшего земного пространства.

В 1920-1940-е годы Николай Константинович несколько раз повторил картину «Приказ Ригден-Джапо». Мы знаем, по крайней мере, пять ее вариантов. Первый из них был создан художником в 1926 году, последний в 1944-м. При первом взгляде на все эти картины может показаться, что они одинаковы. На каждой из них среди гор сидит на высоком троне похожий на буддийское божество Владыка Шамбалы. Внизу находятся всадники. Одни приближаются к Ригден-Джапо, другие скачут от него. Каждая из этих картин метаисторична и тесно связана с годом ее создания и теми историческими событиями, которые невидимо происходили в каких-то неведомых нам пространствах, ибо приказ Ригден-Джапо связан с этими событиями. Ригден-Джапо имеет отношение к историческим событиям, влияющим на судьбу всей планеты и, особенно, на ее будущее. Всадники, скачущие с приказами Владыки в неизвестные нам пространства, – исполнители воли высокого Космического Иерарха.

«Учитель» (1946). Среди гор, отчетливо видимый на фоне снежной горы, в позе лотоса сидит человек. На нем белые одежды, по некоторым деталям можно считать, что это Будда, философское учение которого было широко распространено в Азии. Учитель сидит в напряженной позе передающего информацию кому-то из своих учеников. Горный пейзаж на картине тонок, красив и подсвечен неземным светом.

И, наконец, еще один сюжет, называющийся «Тень Учителя» (1932). На скале – тень человека. Ни имени, ни рода занятий его мы не знаем. Ни вокруг самой тени, ни среди гор в этом уединенном месте нет никого. Остается лишь поверить художнику, изобразившему Того, Кто оставил такую тень.

Эти четыре изображения Учителей, писавшиеся, без сомнения, «с натуры», являются бесценной частью живописного наследия Николая Константиновича и наполнены высокой духовной вибрацией.

Метаисторическому миру Рериха принадлежит ряд сюжетов, связанных с метеоритом, или Камнем, энергетика которого крайне высока и сильна. Этот Камень был не раз использован в важные исторические моменты, прежде всего для помощи Вестникам космической эволюции. Образ загадочного Камня, охраняемого целым войском ангелов в «Сокровище Ангелов», трансформировался в творчестве Н.К.Рериха в реальность, сопричастную метаисторическому пространству.

В 1920-1930-е годы Рерих написал несколько картин о Камне, которые носили и реальный, и мифологический характер. В картине «Чинтамани» (1935-1936) среди скал идет по тропе одинокий, без всадника конь. На его седле неземным светом горит Сокровище Мира. Сокровище увенчано тремя кругами – сакральными символами, связанными с Заповедной страной и с Космическими Иерархами.

На другой картине мы наблюдаем такое же Сокровище. В ярко освещенной пещере, на пороге которой светятся огромные кристаллы горного хрусталя, сидит за столом группа людей. У этого же стола стоит высокий человек. В протянутой руке он держит чашу, процветшую тонким, неведомым нам огнем. Чуть поодаль от сидящих светится метеорит из далекого созвездия. Сам метеорит изображен несколько расплывчато. Но те, кто получил от Учителя подробную информацию о нем, узнают знакомые формы этого Камня.

В 1929 году Елена Ивановна опубликовала книгу, в которой был очерк «Легенда о Камне». Книга называлась «Криптограммы Востока» и являлась важнейшим метаисторическим источником. Из нее мы узнаем интереснейшую и уникальную историю Камня и его качества.

История эта запечатлена Рерихом на картине «Святое приношение (Священный дар)» (1924). Это полотно не просто таинственное, но и глубочайшее по своему содержанию. На фоне высоких снежных гор сидит Христос с сакральной чашей в руках. Рядом с ним четыре ученика. Они держат в руках шкатулки, напоминающие ту, которая вместе с Камнем была прислана Елене Ивановне Рерих. В этой картине зашифрован огромный период метаистории, наполненной таинственными событиями и явлениями, и каждое из них было связано со священным метеоритом, представлявшим на Земле творчество космической эволюции.

Мы знаем, что в этом творчестве очень важным моментом была передача на Землю через Елену Ивановну целой системы знаний – Живой Этики, или философии космической реальности.

В течение своей жизни Рерих создал еще целый ряд картин, обрамляющих пространство метаисторического мира и в то же время несущих в себе важнейшие его черты. Над этим миром царит священная Канченджанга. Среди снежных гор сидит «Снежная дева» (1937), вооруженная луком и стрелами. Она здесь оказалась не случайно, по всей видимости, она охраняет кого-либо или что-либо. Неподвижная фигура и колчан со стрелами говорят о многом. Проблема охраны тайного мира – один из сюжетов рериховских полотен.

«Снежной деве» вторит «Хранитель входа» (1927). В пространстве скальных гор, у входа неведомой пещеры стоит страж, его фигуру окружают языки таинственного пламени – возможно, того холодного пламени, которое наблюдала Елена Ивановна в Гималаях. При виде такого стража возникает мысль о чем-то священном, что хранится в этом метаисторическом мире.

И еще одна картина. Среди крутых гор и скал стоит человек в желтом головном уборе и желтом плаще. Этот цвет дает понять, что человек – буддийский монах желтошапочной секты. Он заботливо прикрывает кого-то своим плащом от холодного горного ветра. Кого так бережно хранит монах, нам не известно. Картина называется «Сохраняющий» (1925-1926).

Со снежных гор спускается человек, он бос и легкий плащ едва прикрывает его тело. Он несет в руках чашу. «Сосуд нерасплесканный» (1927).

В метаисторическом мире шла своя тайная, никому не ведомая жизнь. В центре этого мира находилась Заповедная страна. Картины этого мира, принадлежавшие кисти великого художника и мыслителя, были уникальны, и их энергетика несла в себе значительный заряд самой космической эволюции.

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд