V. Земной маршрут космической эволюции

 

ИЛЛЮСТРАЦИИ К ГЛАВЕ

Благословенна Индия! Ибо ты одна сохранила понятие Учителя и ученика. Гуру может направить корабль духа ученика. Гуру может рассеять приступ сна. Гуру может возмутить дух поникший. Горе тому, кто дерзнул ложно признать кого Учителем своим и кто легкомысленно произносит слово Учитель, почитая себя!

Истинно, процветает дух, который понял путь к восхождению, и болеет поникающий двоемыслием. Можно спросить мальчика индуса, хочет ли он иметь Гуру. И не нужно будет слов ответа, ибо глаза мальчика выразят желание, стремление и преданность. Огонь Ариаварта зажжется в глазах. Поток Риг-Веды потечет по склонам гор. Кто же может сказать словами всю цепь Учительства? Или она осознана подобно змию знания, или без нее мрак, сон, одержание.

Устрашать не нужно, но необходимо сказать всем прикоснувшимся к Йоге: “Ваша опора – Учитель, ваш щит – преданность Учителю, ваша гибель – безразличие и двоемыслие”» [1].

Рерихи приехали в Индию в 1923 году и поселились в Дарджилинге, расположенном в Гималаях, недалеко от королевства Сикким. Здесь контакты с Учителем оказались более тесными. Вскоре после приезда Николай Константинович и Елена Ивановна были позваны на встречу с Учителем. «Мы четверо, – вспоминает Рерих, – после полудня ехали на моторе по горной дороге. Вдруг наш шофер замедлил ход. Мы увидели на узком месте портшез, несомый четырьмя людьми в серых одеждах. В носилках сидел лама с длинными черными волосами и необычной для лам черной бородкой. На голове была корона, и красное с желтым одеяние было необыкновенно чисто. Портшез поравнялся с нами, и лама, улыбаясь, несколько раз кивнул нам головой.

Мы проехали и долго вспоминали прекрасного ламу. Затем мы пытались встретить его. Но каково же было наше изумление, когда местные ламы сообщили нам, что во всем краю такого ламы не существует» [2].

В этом уникальном описании есть две стороны – внешняя и внутренняя. Внешняя точно соответствует описанию, внутренняя имеет, я бы сказала, метаисторический смысл. Дело в том, что в портшезе находился Махатма Джул Кул, который вместе с Учителем должен был встретиться с Еленой Ивановной и Николаем Константиновичем. Встреча была назначена в небольшом храме, стоявшем на склоне лесистой горы неподалеку от Дарджилинга, напротив монастыря Гум. Внутренняя сторона события была скрыта от обычного читателя все по той же причине. Николай Константинович был справедливо очень осторожен с информацией об Учителях и Махатмах, ибо старался не допустить профанации и недопонимания средним сознанием проблемы Великих Учителей.

Встреча с Учителями состоялась и имела отношение к будущей Центрально-Азиатской экспедиции, которой предстояло стать творческой основой метаисторического процесса XX-XXI веков. Маршрут этой экспедиции начался в Сиккиме в декабре 1923 года. Там, на его первых километрах, Рерих создал серию, которую назвал «Его Страна» (1924). Серия напрямую относилась к Учителю и состояла из великолепных картин, в которых в метаисторической форме были зашифрованы основные цели начавшейся экспедиции. Вся серия была написана на фоне Канченджанги, священной и величайшей вершины Восточных Гималаев. Каждая картина несла в себе известную и не известную нам метаисторию. Серию из двенадцати картин открывало полотно, которое называлось «Жемчуг исканий». Люди, жившие в «Его Стране», прекрасной и сказочной, участвовали в каких-то таинственных делах и событиях. Всадник на белой лошади покидал хижину, стоявшую в горах. «Помни!» – казалось, говорил он провожавшей его женщине. Куда он отправлялся? Где пролегал его путь и зачем он уезжал из дома? На это картина не давала ответа. Не было ответа и на другой картине, где всадник, пришпоривая коня, несся мимо скал через клубы тумана к не известной нам, но очень важной для него цели. Человек, чье лицо было неразличимо, стоял в глубокой задумчивости на пороге пещеры. Вход в пещеру был освещен загадочным искрящимся светом, источник его был неясен. Сказочный «Жар-Цвет» полыхал сине-красным пламенем в ночной темноте на вершине скалы. Из пещеры, вырубленной в нагромождениях скал, выходила вереница людей, одетых в белые свободные одежды. Один из них нес старинную шкатулку, сверкавшую таинственным светом. Такая же шкатулка стояла на седле бродящего без всадника коня. Женщина в свободных одеждах вела куда-то вверх мужчину, покорно следовавшего за ней. Тропа, на которую указывала «Ведущая», была крута и уходила к снежным вершинам. Под звездным ночным небом шел усталый караван, и голубым пламенем сверкала над ним планета Венера – «Звезда Матери Мира». Лама, преодолев земное тяготение, летел сквозь облака над вершинами, выступавшими из тумана, как острова в море. Монах, похожий на Будду, углубился в чтение таинственной «Книги мудрости». Священная Канченджанга розовела снегами на рассвете, сверкала ими под полуденным солнцем, плыла в жемчужном свете весенних туманов, таинственно голубела при сиянии полной луны. И казалось, что именно в этой горе заключалась безмолвная разгадка тайны, владевшей людьми на картинах и руководившей их поступками.

В своих очерках и экспедиционных дневниках Рерих писал о Махатмах – Великих душах, обитель которых когда-то находилась в снежных горах Сиккима, в «Его Стране». «В самом Сиккиме, – отмечал художник, – находился один из ашрамов Махатм. В Сикким Махатмы приезжали на горных конях. Их физическое присутствие сообщает торжественную значительность этим местам. Конечно, сейчас ашрам перенесен из Сиккима. Конечно, сейчас Махатмы оставили Сикким. Но они были здесь. И серебро вершин цепи сияет еще прекраснее...» [3]

«Его Страна» повествовала о легендарной и реальной жизни Великих душ. Она рассказывала об их философских идеях, об их трудах на благо человечества, о тайных путях, которые вели к ним. Один из них был Учителем Рерихов. Махатмы много знали и еще больше умели. Их советы были неоценимы. В «Его Стране» – так Рерих назвал Сикким, – кроме того, что он изобразил на картинах, были и другие необъяснимые явления и знания, приходившие из каких-то таинственных источников. «История помимо историков» раскрывала Рерихам свои сокровища, свидетельствовавшие о связях с Высшими мирами и влекущим светом космической эволюции. Метаистория звучала своей реальностью в легендах, в памяти народа, в рассказах о видениях и реальности великих мудрецов. Через «Его Страну» шел метаисторический процесс, привлекавший богатством информации и знания.

Легенды, легенды. Самые разные, самые необычные. В них исчезает граница между землей и небесами. В них все чаще и чаще возникает неведомая тайная страна. Рассказывают, что Падма Самбхава, глава красношапочной секты, пришел оттуда. С ним, а также с Заповедной страной и «небесами» было связано и таинственное слово «терма». «Все знают. Обо всем слышали. Обо всем могут толковать и припоминать в сумерках. “Нам-иг” – (небесные письма) – письма и священные книги, упадающие с неба. Кольца, меняющие цвет серебра или бирюзы в знак предостережения или предвещания. Зи – камень-буса, посылаемая с неба поддержать здоровье. Нахождение предметов, после исчезающих. Все знают» [4], – записал Рерих в экспедиционном дневнике.

Термами назывались книги, которые время от времени находили в скалах, в пещерах, по берегам рек. Книги эти появлялись неожиданным и таинственным образом, и некоторые действительно считали, что они упали с неба. Но никто не видел, как это происходило на самом деле. Многие были убеждены, что Падмасамбхава оставил термы для потомков. В них содержались пророчества и различные нужные сведения. Они ходили по рукам, неоднократно переписывались и переиздавались. Книга «Описание Сиккима» была из этого же разряда. Николай Константинович записал в своем сиккимском дневнике: «Самые причудливые холмы и скалы образуют как бы Священную Чашу – обширную долину. Посередине долины неприступно стоит опоясанная двумя реками гора Белый Камень, увенчанная монастырем Ташидинг, что значит “долина, открытая небу”. Древнее место. Попробуйте обыскать бесчисленные морщины и впадины всех скал. Попробуйте найти сокровища, собранные у монастыря. И чудесный камень исполнения всех желаний, и бессмертную амриту, и сто изображений Будды, и все священные, временно сокрытые книги, и все другое, указанное в древней рукописной книге “Путешествие по Сиккиму”» [5].

От Сиккима экспедиция переехала в Западные Гималаи и вошла сначала в Кашмир, а потом в Ладак. Здесь появилась новая серия полотен, которую художник назвал «Знамена Востока». На картинах этой серии Николай Константинович изобразил тех, кто в разное время и в разном пространстве творил метаисторический процесс на планете Земля и остался в ее истории. Ничего странного нет в том, что Рерих написал «Знамена Востока», ибо Восток был древней частью планеты и был развит в духовном отношении намного выше Запада. Истоки метаистории начинались именно в этой части света. В «Знаменах Востока» мы видим духовных Учителей и философов, мудрецов и пророков, героев и мучеников, Махатм и религиозных деятелей. Девятнадцать полотен серии были написаны Николаем Константиновичем в течение 1924-1925 годов. Каждая картина – это целый период в истории духовного развития человечества и связи его с высшей космической материей. Каждый из персонажей этой серии внес свою долю в сокровищницу знания и в процесс развития сознания жителей Земли. Список картин серии – это повествование о метаисторическом процессе: «Матерь Мира», «Моисей Водитель», «Знаки Христа», «Чаша Христа», «Ойрот – вестник Белого Бурхана», «Дозор Гималаев», «Дордже Дерзнувший», «Магомет на горе Хира», «Змий Древний», «Нагарджуна – Победитель Змия», «Падма Самбхава», «Йенно Гуйо Дья – друг путников», «Конфуций Справедливый», «Лао-Цзы», «Дзон Капа», «Миларепа Услышавший», «Сарака – Благая Стрела», «Сергий Строитель», «Будда Победитель». В каждой из этих картин отражен главный момент в жизни изображенного персонажа. И становится ясно, что эти полотна писал ученый-историк, проникший глубоко в метаисторический процесс.

Третья серия называется «Майтрейя» (1925). Эта серия, как и две другие, создавалась на экспедиционном маршруте между Ладаком и Хотаном. Известно, что Центрально-Азиатская экспедиция вышла после Ладака на китайский Синьцзян и взяла направление на север, к границе СССР. Серия «Майтрейя» была посвящена будущему нашей планеты. В ее основе лежало пророчество о приходе на Землю грядущего Будды – Майтрейи. Тогда в мире воцарится эпоха справедливости. Эта серия небольшая. В ней мы находим моменты, связанные с метаисторическим процессом, и символы, за которыми, без сомнения, стояла реальная жизнь Центрально-Азиатского региона.

Серия начиналась с картины «Шамбала идет». На ней мы видим всадника, устремленного в будущее. Эта картина еще называлась «Великий Всадник». Она была написана в стиле буддийской танки, ярким красным цветом.

На полотне «Конь счастья» был изображен главный город Ладака с королевским замком в центре. Передний план занимала ступа с бегущим конем, на седле которого горело Сокровище Мира.

Такие два полотна, как «Твердыни стен» и «Мощь пещер», были написаны Рерихом с натуры.

Картина «Шепоты пустыни» по своей реальности близка к этим полотнам. На ней мы видим ночную стоянку каравана, раскинутые походные палатки и на переднем плане людей. Освещенные пламенем костра, они ведут между собой какой-то важный и интересный разговор. И разговор этот, по замечанию самого Рериха, велся о Шамбале и приходе Майтрейи.

На полотне «Красные кони» запечатлен лама, среди гор разбрасывающий коней, вырезанных из красной бумаги. Здесь мы имеем дело с многолетней буддийской традицией, за которой стоит ожидание лучшего будущего.

Картина «Майтрейя Победитель» удивительно красива по свету и цвету. На ней мы видим молящегося перед сакральной статуей человека и в розовом небе облачного всадника Майтрейю-победителя.

Но список этот неполный. Сюда входят еще две картины, которые были вписаны рукой Рериха. Это «Знамена красные» и «Гора Ленина».

В 1926 году небольшой экспедиционный отряд прибыл в Москву. Там Рерихи вручили правительству СССР ценные подарки – серию картин «Майтрейя» и рукопись книги Живой Этики «Община», которую они надеялись опубликовать в Москве и чему не суждено было осуществиться. «Община» была книгой-предупреждением против тоталитаризма. В это время Сталин рвался к власти. Серию «Майтрейя», имевшую большое значение для будущего страны, по всей видимости, не поняли. Картины, отправленные в какое-то складское помещение, были спасены Максимом Горьким, который отослал их в Художественный музей в Нижнем Новгороде, где они находятся до сих пор.

Каждый раз возникает вопрос – почему Рерих создал эти три серии в самых трудных условиях маршрута Центрально-Азиатской экспедиции? Что именно заставило его это сделать? Причины такого самоотверженного творчества были достаточно серьезны и связаны с энергетическим мировоззрением, которое мы находим в философии космической реальности. На путях, помеченных Учителем, энергетика была особой. По этим путям в древности шли торговые караваны, пилигримы, садху, путешественники, Махатмы... Случались и боевые схватки кочевников. На них еще оставались развалины караван-сараев, храмов, святилищ и различных, не известных нам зданий. В метаисторическом процессе древние камни таких развалин были источниками образов прошлого. «Камни, намагниченные историей», лежали на маршруте повсюду. Из этих образов и видений и сложились три бесценные серии экспедиционных полотен Рериха. На них был отражен метаисторический процесс прошлого и будущего.

Здесь, на маршруте Центрально-Азиатской экспедиции, Рерих создавал новую «Державу Рериха», похожую и не похожую на первую. Рерих не только исследовал метаисторический процесс, он творил его. И Елена Ивановна, его жена и друг, стояла рядом с ним в этом творчестве. Закладка магнитов являлась главной целью Центрально-Азиатской экспедиции. В течение истории человечества подобная закладка проводилась не однажды – в разное время и в разном пространстве. Магнит этот, согласно Живой Этике, преображал идею пространства в действие и был одним из начал творения метаисторического процесса. Идея пространства о необходимости новой ступени космической эволюции на Земле, Новой эпохи и Нового человека должна была получить свою энергетику и импульс для дальнейшего развития. Слово «магнит» вызывает у нас привычное представление, которое не соответствует смыслу, вкладываемому в это слово в философии космической реальности. Под этим определением имеется в виду пространственная энергетическая структура. Такую структуру нельзя привезти с собой в караванном багаже или собственном кармане, а потом куда-то заложить. Ее надо энергетически создать.

Такому процессу содействовал прежде всего Камень, или осколок метеорита. Если мы соотнесем некоторые даты творчества Елены Ивановны и Николая Константиновича с датами Центрально-Азиатской экспедиции, то не сразу осознаем случившееся и, скорее, удивимся, почему, например, «Огненный Опыт» Елены Ивановны, проходивший под контролем Космических Иерархов, начался в 1924 году на маршруте экспедиции. И почему Николай Константинович создал на этом же маршруте не только зарисовки, но и значительное количество сюжетных полотен. Ответ может прийти, если мы поймем, что творчество и Елены Ивановны, и Николая Константиновича было энергетическим. Нет сомнения, что такая их деятельность была связана с формированием энергетики закладываемого магнита. Нам известно, что именно в 1924 году Учитель начал очень сложный и трудный процесс изменения энергетики Елены Ивановны и преображения ее в более тонкую и высоковибрационную. Этот процесс Елена Ивановна назвала «Огненный Опыт». На маршруте произошла огненная трнсмутация ее открытых центров, связанных с материей иного, более высокого состояния.

Что касается Николая Константиновича, то он на маршруте экспедиции в труднейших условиях написал три самые знаменательные серии картин: «Его Страна», посвященная Учителю, «Знамена Востока», где он изобразил личности, формировавшие на Земле метаисторический процесс, и, наконец, «Майтрейя» – картины о вехах, по которым идет будущее. К этим трем сериям можно добавить уже упомянутые: «Приказ Ригден Джапо», «Хранитель входа», «Сосуд нерасплесканный». Все эти картины были созданы Рерихом в 1924-1928 годах. Все они посвящены духовным путям человечества и их водителям. Но вместе с тем следует указать и на особенность, присущую этим полотнам, – значительная их часть сделана метаисторическим методом видений, что, в свою очередь, не только отличает их от картин, написанных с натуры или по замыслу, но и значительно повышает их тонкую энергетику.

Таким образом, при закладке магнита Рерихи использовали три источника энергии: метеорит, огненные центры Елены Ивановны и высокоэнергетичные картины Николая Константиновича. Возникает вопрос: в каких же местах маршрута были заложены магниты?

Точного ответа на этот вопрос пока нет, но есть предположения, некоторые из них имеют свои подтверждения. Полагаю, что закладка магнитов, которая связана непосредственно с метаисторическим процессом, шла по всему маршруту Центрально-Азиатской экспедиции. Если мы внимательно вчитаемся в экспедиционные дневники Н.К.Рериха, то сможем почувствовать в них определенное отношение автора к тому или другому пространству, к той или другой стране. Это отношение еще долго проявлялось у Рериха и после экспедиции. По всей видимости, первая закладка произошла в Индии – стране, к которой Рерихи относились особо, ценя ее многовековую историю, сохранившую богатую духовную культуру. В ней очень четко проявился метаисторический процесс, не отвергнутый ни культурной элитой страны, ни ее народом, как это случилось в других государствах. Искренняя привязанность Рериха и научно, и творчески, и художественно к Гималаям, особенно к их индийской части, свидетельствует о многом.

Вторым местом закладки магнитов могла быть Москва. Несколько моментов явно свидетельствуют об этом. Именно в Москве была оставлена серия картин «Майтрейя», созданная Рерихом на маршруте экспедиции. Картины также были непосредственно энергетически связаны с процессом закладки магнитов. В специальной шкатулке была привезена земля со священного места. И наконец, книга-предупреждение «Община», составлявшая одну из важных частей Живой Этики. В ней Учитель высказал свои пророческие мысли насчет России. Эта книга являлась одним из интереснейших метаисторических источников.

Через всю историю человечества проходит сверкающая цепь предупреждений, связанных с высшей космической материей и несущих в себе таинственную красоту творчества космической эволюции. 1926 год, время посещения Рерихами Москвы, был переломным годом, когда перед страной стоял выбор дальнейшего пути. Энергетика метаистории должна была помочь выбрать правильный путь. Но свободная воля руководителей страны решила эту проблему по-своему. Все привезенное Рерихами практически не было принято. Но энергетика, связанная с метаисторическим процессом закладки магнита, исчезнуть не могла. Она продолжала действовать и время от времени проявляла себя в бедственные и тяжелые моменты истории нашей страны.

О том, что Москва стала особым местом после посещения ее Рерихами, косвенно свидетельствуют еще некоторые обстоятельства. В 1957 году в Россию вернулся старший сын Рерихов – Юрий Николаевич. Будучи крупным востоковедом и активно занимаясь научной работой в одном из академических институтов, Юрий Николаевич поставил проблему создания музея Н.К.Рериха в Москве. Ранняя смерть прервала эту его деятельность. Его младший брат Святослав Николаевич, передавший в Россию наследие своих родителей, также считал необходимым создать музей Н.К.Рериха именно в Москве. Он не однажды подчеркивал, что музей должен быть в Москве и только в Москве, хотя долгие годы был связан с Петербургом. Такая настойчивость братьев в отношении места создания рериховского музея заставляет серьезно задуматься.

Когда, наконец, в 1989 году в Москве был создан Советский Фонд Рерихов, главной целью которого являлась организация музея Н.К.Рериха, Святослав Николаевич в связи с этим событием приехал в столицу. Ему предложили на выбор несколько зданий для будущего музея. Из всего осмотренного он выбрал усадьбу Лопухиных. Первая фраза, которую произнес Святослав Николаевич, когда мы с ним вошли в захламленный двор усадьбы: «Какая здесь чистая энергетика». Он не вошел в главное здание усадьбы, где в это время обитал трест Минтяжмаша, а выходя со двора, сказал: «Это то, что нам надо». Казалось бы, незначительный факт, но известно, что каждое явление, факт или событие имеют не только внешнюю, но и внутреннюю сторону. Определить внутреннюю сторону факта – значит вскрыть его истинную суть.

После Москвы был Алтай, и Николай Константинович дал высокую оценку будущему этого края. Можно не сомневаться, что магнит был заложен и там, и, скорее всего, в Уймонской долине. Монголия была второй страной, где Рерих оставил свою картину. Она называлась «Грядущее (Великий Всадник)» и явно была связана с Заповедной страной, где находились ашрамы Учителей – Космических Иерархов. Вслед за Монголией был Тибет, где экспедиция претерпела много бед и трудностей, а положение региона в культурном отношении оставляло желать лучшего. Критикуя современную ситуацию в Тибете, Рерих немало писал о его будущем возрождении. Николай Константинович всегда подкреплял свои мнения практическими действиями, возможно, что такие действия были проведены и в Тибете.

Рерих прослеживал на маршруте каравана следы творчества метаистории в мифах, преданиях и сказаниях. «С тех пор, – писал он, – мы много где видели сказочную правду. В Срединной Азии, в Тибете, в Гималаях встречались врата в тридесятые царства. Высились нерукотворные великаны, и грозные, и ласковые, и гордые, и зовущие. Складывал сказки хожалый, много видавший путник. С караваном когда-то он пересекал Гоби и Цайдамы и дивился самому белоснежному Ергору. Сказание пришло из яви. Караванщики предупреждали: “Дальше не ходи!”. Разве не о тридесятом, заповедном царстве они предупреждали?» [6]. И далее: «Правда наиреальнейшая в том, чтобы без лукавых выдумок напомнить и цветом и звуком о существующем» [7]. Вот эти удивительно точные слова – «и цветом и звуком» – свидетельствуют о том, сколь многосторонне и глубоко исследовал Николай Константинович уникальное пространство «помимо историков».

Сведенные воедино, эти исследования давали необычную картину чьих-то действий, от которых зависела судьба экспедиции. Казалось, что рядом с экспедиционным маршрутом проходила какая-то тайная тропа, на которой и совершались эти действия. На ней возникали странные, неизвестные люди, включая и того – в золотошитом кафтане, предупредившего Рерихов о готовящемся нападении на экспедицию. Они сообщали загадочные вести, совершали неожиданные поступки. Среди них были ламы, сказители и просто встречные путники. На каждом этапе маршрута, в каждой стране или области происходило нечто, что потом требовало и расшифровки, и осмысления. Записи в дневниках содержат немало подобных фактов, и если свести их воедино, то получится уникальная картина внутренней истории, или метаистории, самой Центрально-Азиатской экспедиции, так не похожей на историю внешнюю. Вот несколько примеров, которые можно почерпнуть из экспедиционных дневников Рериха и его писем.

Кашмир. Из письма секретарю Рериха В.А.Шибаеву: «Забота совершенно необыкновенная. Даже лошади для похода указаны (здесь очень трудно найти хороших и цельных). Уже дан дом в Лехе (вернее, Ле)» [8]. Переход Кашгар-Куча: «Сегодня приняты важные решения. Есть сообщение» [9]. Монголия, Урга: «Много смятения и ожидания. Но все-таки не отложим отъезда. Е.И.[Рерих] напряженно стоит у притолоки и говорит: “Жду, как разрешит все Тот, Кто все разрешает”. А тут телеграмма» [10]. Монголия: «Среди дождей и грозы долетают самые неожиданные вести. Такое насыщение пространства поражает. Даже имеются вести о проезде здесь Учителя [Махатмы] сорок лет тому назад. <...> Двадцатого июля получены указания чрезвычайного значения. Трудновыполнимые, но приближающие следствия. Никто в караване еще не подозревает о ближайшей программе. На следующий день опять важные вести, и опять спутники не знают о них. Сверяйте эти числа с вашими событиями. <...> Конец июля. “Иду радостно в бой”. Lapis Exillis – блуждающий камень. Вчера буряты пророчествовали что-то сумрачное. Именно: “Посылаю лучшие токи для счастливого решения дел”. Предполагаем выступить через Цайдам к Тибету девятнадцатого августа. Отважимся пересечь Цайдам по новому пути» [11]. И уже в Тибете: «…экспедиция была в самом безвыходном положении. Можно было ждать лишь чего-то необычного. В самый трудный момент пришло все разрешающее известие» [12].

Процитированные записи относятся к очень важному моменту в истории Центрально-Азиатской экспедиции. Они напоминают о тех, с кем произошла памятная встреча около Дарджилинга в 1923 году.

То метаисторическое творчество, которое проводилось Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной на маршруте ЦентральноАзиатской экспедиции под водительством их духовного Учителя, Космического Иерарха, было основой нового космического мышления и новой системы познания.

Центрально-Азиатская экспедиция Рерихов показала полную возможность земного сотрудничества в процессе творчества космической эволюции. Она открыла дорогу Вестникам к дальнейшему космическому творчеству на планете Земля.

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд