Рериховская библиотека
Памяти товарища
К несчастью, эта книга увидела свет уже тогда, когда мы потеряли нашего друга и соавтора Петра Петровича Лабецкого. Он скоропостижно скончался от сердечного приступа 6 сентября 2001 г. в экспедиции в Средней Азии, не дожив двух дней до полных 56 лет. Больно и горько писать эти строки.
 |
Их автор знал Петра Петровича около тридцати лет. Мы примерно в одно время пришли в Институт, не раз бывали вместе в экспедициях, постоянно контактировали по работе (да и не только по работе) в зимнее межсезонье. Петр Петрович никогда не стремился к научным высотам, у этого человека было, безусловно, другое предназначение. Какие-то страницы его жизни я знаю лучше, какие-то хуже, каких-то совсем не знаю, но для меня несомненным всегда было одно: Петя, по большому счету, жил для людей. Он всегда готов был прийти на помощь, подставить плечо и делал это ненавязчиво, деликатно, чтобы не дай Бог обидеть или как-то задеть... Порой мне казалось (а, может быть, так оно и было), что Петя живет в каком-то другом, отличном от моего, мире, какими-то своими, понятными только ему радостями. Сначала, по молодости, это вызывало некоторое недоумение, потом пришло понимание того, что люди и не должны быть одинаковыми, не должны стандартно мыслить, чувствовать и воспринимать окружающий мир. Тем, что мне (быть может, не столь скоро, как этого бы хотелось) все-таки открылась эта важная истина, я во многом обязан ему.
Петя любил поле, любил археологию. Этот его интерес в конечном итоге вылился в увлечение фотографией, преимущественно фотографией археологической. Не случайно последние лет пятнадцать он заведовал фотолабораторией нашего Института. Многие сотрудники (и я в том числе) обязаны Петру Петровичу прекрасными фотодокументами, полученными как в полевых условиях, на раскопках, так и в лаборатории при подготовке коллекций к изданию.
Особенно памятны для меня наши совместные работы на реке Кучерле, в самом сердце Горного Алтая, куда Петя приезжал к нам в отряд со своей женой Ларисой и еще маленькими в ту пору детьми – Ленкой и Васькой. Уверен, что эти годы были самыми счастливыми для него и Ларисы. Оба были здоровыми, полными сил, любящими друг друга, детей, да и на нас всех эта любовь распространялась. Тепло их сердец согревало весь отряд. Каким же недолгим было их счастье! В 1996 г. от нас ушла Лариса, а через пять лет и Петя. Годы без Ларисы были безумно сложными для него. Ребятишки находились в самом трудном, переходном, возрасте. Нужно было их кормить, поить, одевать, лечить, воспитывать – и все это самому. А летом – нелегкие экспедиции. В последние годы приходилось ездить в основном в Монголию и Среднюю Азию – места, где работать сложно не только физически, но и (после распада Советского Союза) – морально. Петр Петрович стойко переносил все испытания. Он поставил на ноги детей. Лена и Вася теперь – студенты Новосибирского университета. Он и умер-то как солдат, на боевом посту, ни разу не показав как ему порой бывало физически больно и трудно работать.
Петя не представлял себе жизни без поля, а экспедиционное братство для него было, пожалуй, одной из главных жизненных ценностей. Он всегда по-настоящему болел за общее дело, за Институт. Никогда не забуду, как он радовался нашим укокским открытиям, с каким энтузиазмом рвался к нам на плато, где условия высокогорья вряд ли были полезны его здоровью.
Еще одна любовь была в этой жизни у Петра Петровича. Он преклонялся перед Николаем Константиновичем Рерихом, очень серьезно и глубоко изучал все многообразное творчество этой неординарной личности. Интерес к философским трудам Н.К.Рериха, Е.И. Рерих, Е.П. Блаватской и других мыслителей Востока был не просто хобби для П.П. Лабецкого – он, несомненно, был частью его жизни. Петя никогда не бравировал своими знаниями. При этом собеседник чувствовал, что они были не поверхностными, а весьма глубокими. Мы не раз спорили с Петром (особенно по молодости) на мировоззренческие темы. Причем задирался всегда я, сначала как воинствующий марксист, а с годами просто из интереса. Вряд ли мы переубеждали в чем-то друг друга, но дискуссии такие, думаю, приносили удовлетворение обоим. Безусловно, мы были близки в оценке деятельности Николая Константиновича Рериха. И именно тогда, в конце восьмидесятых, в экспедиции на Кучерле и родилась идея книги, которая лежит перед вами. Замысел был вроде бы довольно прост – написать о Н.К.Рерихе как об археологе с позиции профессионала. Я начал собирать материал, в чем мне тут же стал помогать Лабецкий, подарив, кстати, в тот памятный для меня вечер на Кучерле редкое издание путевых дневников Центрально-азиатской экспедиции Рериха. Работа, к великому моему сожалению, шла медленно и урывками. Катастрофически не хватало времени. В конце концов, уже в середине девяностых я вдруг понял, что годы летят очень быстро и надо, наконец, «довести до ума» накопленные материалы. Поскольку самому успеть воплотить все замыслы просто нереально, решил привлечь к работе свою аспирантку Ольгу Лазаревич. И прежде чем обратиться к ней, я посоветовался с Петром Петровичем. Мне почему-то казалось, что его слово должно быть в этом вопросе решающим. Петя знал Ольгу по экспедиции и ни минуты не колебался. Более того, в дальнейшем, во время работы Ольги над диссертацией, Петр Петрович помогал ей материалами и советами. В результате диссертация состоялась. А потом мы решили ее доработать, дополнив новыми материалами и учтя те замечания, которые были высказаны при защите. Петр Петрович с огромным энтузиазмом и каким-то трепетом взялся за работу. Он написал очень крупный раздел, получившийся в значительной степени философским трудом, который тематически несколько не соответствовал основной идее монографии. Мне, тем не менее, хотелось, чтобы эта его работа увидела свет. После обсуждений было решено все-таки издать ее как Послесловие к монографии, максимально адаптировав к содержанию книги, а в полном объеме опубликовать уже отдельным очерком. Весной 2001 г. мы вместе с Петром Петровичем подбирали иллюстрации, договорились, что окончательно он подготовит блок после возвращения из экспедиций, а наш редактор тем временем закончит работу над рукописью. И как гром среди ясного неба – известие о трагедии, которое застало меня в поле...
Благодаря участию сына Петра Петровича Василия и его друга и ученика Сергея Ильина удалось отыскать в архиве Петра Петровича материалы к книге. Допускаю, что это не все что он хотел опубликовать, но восполнить пробел, к несчастью, уже невозможно. Так вот случилось, что книга о Николае Константиновиче Рерихе стала памятником не только этому замечательному ученому и человеку, но и его ученику и последователю Петру Петровичу Лабецкому.
Петр Петрович Лабецкий навсегда останется в памяти людей, которые его знали либо встречались с ним. Он был достоин своего великого учителя!
Академик Вячеслав Молодин