Воскресший Форций, или об изгнании из школ косности ^[1]

Ко всем гражданам [2] всех школ, особенно же к проницательным попечителям славной школы в Патоке

(В сокращении)

 

 

Председателям, учителям и ученикам школ – во Христе здравствовать!

Не без удовольствия смотрю я на представляющиеся мне случаи оказывать услуги христианскому юношеству и школам, и не против воли пользуюсь я этими случаями, будучи уверен, что они предоставляются самим провидением: только бы было у нас усердие взяться за них. Самые болезни дают повод и толчок к изысканию необходимых оздоровляющих средств, самый беспорядок – к восстановлению порядка, сами дурные нравы – к созданию хороших законов. Однако дело показывает, что не всегда мы преодолеваем нашу медлительность и приводим в движение необходимые средства. Большей частью мы предоставляем дела их собственному течению или считаем свой долг исполненным, если мы жалобами и сетованием даем знать, что мы далеки от незнания наших бедствий. И вот мы жалуемся, что, видя перед собой нечто лучшее, мы вязнем в тине неурядицы и все-таки погрязаем в ней, потому что либо у нас не хватает решимости выбраться оттуда, либо мы никак не приложим рук к делу с надлежащей серьезностью и умением <...>

Я первый покажу пример своим рвением, я сам не пожалею никаких усилий и даром предоставлю в распоряжение всех тех, кто причастен к школе и кто вообще пожелает это краткое печатное произведение. Однако под условием, во-первых, что оно будет прочитано: ведь книги пишут не для моли, а для людей; во-вторых, что это будет сделано с пониманием; ибо читать и не понимать – то же, что совсем не читать; в-третьих, что не преминут говорить друг с другом об этом предмете и таким образом друг друга взаимно поощрять. Будьте же, прошу вас, общительны, а не замкнуты, ибо первое есть свойство света, второе – признак мрака.

 

Об изгнании косности из школ

1. Порядок нашей работы пусть будет такой же. как если бы у нас шло совещание относительно какого-либо вопроса: Сначала предположим случай, вызывающий беспокойство. Затем изыщем средства, способствующие устранению зла. Наконец, нашедши их, постараемся внушить необходимость их применения тем, кто имеет к этому делу какое-либо отношение [3].

NB. Коллеги-директора! Вот вам пример проведения педсовета: постановка проблемы – поиск ее решения – изменение практики. Форма педсовета – свободное обсуждение. Характерная черта – демократическое общение.

2. Случай, который вызывает наше беспокойство, – некая тайная болезнь, в которую впали наши школы, и болезнь эта их так изнурила, что у них нисколько не остается подлинной силы или хотя бы краски в лице; осталась только худоба и бледность. Между тем спасительные средства они от себя отталкивают или принимают их неохотно, да и, приняв, не чувствуют никакого улучшения, а, наоборот, приходят в еще большее расстройство и падают еще ниже.

3. Я отдаю себе отчет в том, что зло это имеет много причин, и причин весьма разнообразных. Однако я полагаю, что (поскольку в настоящее время отдельные проявления зла уже изучены и средства против них уже изысканы) все они могут быть приведены к одному общему источнику. Это известного рода укоренившаяся спячка и равнодушие, которые мешают людям как самим видеть истинную цель школы, так и открывать глаза, когда кто-либо другой им ее указывает; и, наконец, даже видя эту цель, они не в состоянии стряхнуть с себя эту спячку.

4. Чтобы разъяснить дело, разберем по порядку те три момента, которые заключаются в заголовке:

1) школу, которая по своей идее есть не что иное, как поприще труда, пусть даже приятного, но все-таки труда;

2) косность, полновластно и гибельно завладевшую школами;

3) изгнание косности, этого вредного хищника, как единственно возможное средство для оздоровления школ, выяснив попутно и вопрос о том, на чьей обязанности лежит это изгнание.

5. Школу всего проще можно определить как собрание учащих и учащихся. Но и обучение есть один из видов труда; в этом смысле школа и есть поприще труда.

В самом деле, учить – это значит вводить в науку не знающих науки, учиться – это значит быть руководимым. Но кто ведет, тот предшествует; кого ведут, гот за ним следует. Предшествовать и следовать – значит во всяком случае идти, а кто идет, тот не стоит, не лежит, не спит, не позевывает, но бодрствует, действует, напрягает свои нервы, находится в движении всем своим существом и достигает своей цели только благодаря этому непрерывному движению.

6. Иной по неопытности возразит, что слово «школа» (греческое σχολείο) означает досуг, покой, а покой противоположен работе. Такому я отвечу: да, но работе механической, утомляющей тело, от которой ученики с тем, очевидно, и освобождаются, чтобы все свои природные силы направить на более сильную умственную работу.

NB. Я.А.Коменский тщательно работает над понятием «школа». Для него это, прежде всего, поприще труда, но труда не механического, отупляющего, а труда души. Лень и праздность противны самой природе школы. В рассуждениях автора масса сравнений, которые отражают бесконечное разнообразие, многомерность школьной реальности. Но все раздумья о школе проникнуты особой человечностью и негасимым светом, что делает это учебно-воспитательное учреждение (очень формальные слова!) высоким, гуманным ориентиром для общества. Можно сказать больше: возникает идея опережающего (относительно общества) развития школы. Как это созвучно Пушкину: «В начале жизни школу помню я...» Действительно, школа – фундамент всей жизни как отдельного человека, так и общества, государства. От этого фундамента, его прочности и надежности зависит прочность и красота всего общественного здания. И бесполезно учинять перестройку на разных этажах, не позаботившись прежде об укреплении фундамента.

7. В латинском языке школа иногда называется ludus, т.е. игра: и опять-таки не ради того, конечно, чтоб ученики могли думать, что они могут заниматься игрой в кости, карты или шахматы или предаваться другим бесполезным забавам, – но в том смысле, что она представляет собой тихое пристанище, специально устроенное для научных знаний, нисколько не обременительных и не утомительных, но, подобно игре, лишь приятно и легко упражняющих ум и тело.

8. Что школа есть не что иное, как рабочая мастерская (laboratorium), ясно уже из почетных эпитетов, данных школам, или из метафорических [образных] определений, которыми весьма удачно характеризуют занятия школы и лиц, посвятивших себя школьной жизни. Рассмотрим некоторые из них.

9. Во-первых, школа называется мастерской гуманности, в которой молодые и необразованные люди образуются (efformantur), чтобы вполне воспринять черты подлинной гуманности, чтобы не остаться болванами, а выйти из нее живыми образами Божиими, созданиями, в наибольшей степени похожими на их Создателя. В мастерских (особенно ремесленных, скульптурных, живописных) нет места для праздности и праздных людей, там кипит непрерывная работа – пилка дерева, стругание, обточка, долбление, резьба и расписывание – по пословице «Ни дня без штриха» и не допускается никаких праздников, кроме данного Богом воскресенья. И в школах дело должно быть поставлено так, чтобы эти мастерские мудрости не уступали ни одной механической мастерской в смысле трудового напряжения и чтобы они нс знали никаких праздников, исключая посвященных Богу.

10. Школы весьма метко называют также мастерскими света, так как главнейшая их цель – просвещение умов, чтобы рассеивать мрак врожденного нам неведения, заблуждений и грехов. Но если представлять себе школу в виде мастерской света и светильников, то тем самым должно предполагать наличие в ней деятельных и бодрых работников, часть которых разыскивала бы материал для изготовления из него светильников, другие изготовляли бы фитили, топили бы воск или сало, вставляли фитиль, выливали и вынимали из форм свечи, упаковывали то, что уже готово, третьи приготовляли бы трут, ударяли бы сталью о кремень и извлекали искры; зажигали серничками свечи, вставляли их в подсвечники, доставали свечные щипцы, снимали нагар и делали так, чтобы все становилось освещенным.

11. Удачно также сравнивали школы со строительным искусством, потому что, в самом деле, люди здесь подготовляются для того, чтобы, подобно хорошо обтесанным камням, войти в состав общественного здания – хозяйственного, политического, церковного – и содействовать прочности и красоте постройки <...>

28. Что сказать мне о питомцах школ? Разве не известно, что они осаждены со всех сторон их злейшим врагом – косностью? Прежде всего их ум и сердце опутаны таким густым мраком, что они далеко не различают сияние истинного и полного образования. Поэтому они и не чувствуют внутренней в нем потребности; для них, подлинных рабов полуобразования, довольно только капельной дозы наук, подобно тому как равнодушный и ленивый пленник, даже и будучи в состоянии разорвать свои оковы и освободиться из мрачной темницы, нисколько не заботится об этом, предпочитая влачить свою жизнь в темноте и смраде.

29. Далее, косность и уши им заложила, так что они тяготятся слушать своих учителей, если даже и является к тому возможность. А если они их слушают, то все равно, как если бы не слушали; сколько бы лет они ни учились, они так и остаются не чем больше, как учениками.

30. И глаза их заволокла и сделала незрячими косность, так что они слишком ленивы для того, чтобы хоть дома читать книжки; по имени они – студенты, т.е. люди, предавшиеся изучению изящных искусств и наук, на самом же деле они – питомцы косности и апатии.

31. Что мне сказать об их языке? Что он у большинства точно прилип к гортани, доказывает редкость вопросов, бесцветность ответов, небрежность в изложении.

32. Что сказать о внутренних чувствах? [4] И там все мертво. Они не имеют ни малейшей потребности пасти свой ум на лугах мудрости; они отказываются утруждать память, ежедневно заучивая что-либо наизусть и слагая это в тайниках своего духа; еще менее склонны они изощрять свой разум собственным размышлением.

33. Руки у них делаются до того дряблыми, что они не заботятся даже выписывать себе ценные замечания из писателей, чтобы вооружить себя (без чего невозможно стать ученым) сокровищем подобных извлечений.

34. Эта праздность отдельных членов имеет результатом расслабление и изнеможение всего тела и духа, так что, наконец, большинство, забывая о той цели, для которой они сделались и стали называться студентами и посвятили себя школьной жизни, проводит время в еде, питье и сне (не только ночью, но даже сверх потребности и днем) и в этом ленивом покое расточает свои юные годы, прекрасную весну своей жизни.

35. Если они и принимаются за какого-либо рода занятия, то занятия грязные, недостойные благородного звания студента: кости, карты, фехтование, кулачный бой, праздношатание, пустые разговоры, бесшабашные попойки, ночной разгул и т.д.

36. А какой характер носит попечение о школах со стороны схолархов [начальников школ]? Какое старание прилагают они к предупреждению беспорядков? Насколько серьезно их рвение, когда дело идет об устранении неустройств? В иных местах совсем нет начальников над школами, потому что они не поставлены. А где таковые есть, то редко бывают они достойными своей должности, бдительными и энергичными, исполняющими, как подобает, свои обязанности. Они редко посещают школы, редко проверяют учащих и учащихся, редко выговаривают нерадивым и т.д., по предоставляют дело собственному течению, только чтобы никого не обидеть.

37. Что иное может выйти из всего этого, как не то, что мы видим в рабочих мастерских, где ленивые работники убивают время на сон, игру и ничегонеделание и где вес работы остаются недоконченными или неисполненными? Что иное, как не то, что происходит на строительстве, где нужный материал не нарублен, не отесан, не обрезан и не обработан как следует и где поэтому места для построек остаются пустыми или вместо обещанных дворцов являются хижины, да и те со щелями, кособокие, неотделанные и уродливые? Что иное, как не то, что происходит на войне, где нерадивые полководец и солдаты, даже при наличии всех данных для победы, упускают ее из рук? Что иное, как не то, что наблюдается в садоводстве и полеводстве, когда па заброшенных полях вырастает сорная трава, вместо прекрасных кустарников – тернии, вместо плодовых деревьев – одни бесплодные?

38. Таким образом, вследствие господствующей в школах нерадивости они не приносят ожидаемого плода; из своих мастерских выпускают они вместо стройных статуй грубые чурбаны, вместо светильников мира – дымные головни, вместо невинных агнцев – похотливых козлов, вместо плодородных деревьев – колючий кустарник. Если хотите устранить когда-либо эти недостатки, нужно изгнать из школ косность.

39. Но что значит изгнать? Это значит принять насильственные меры против того, что причиняет нам большое неудобство и не хочет исчезнуть само собой или же не может быть удалено спокойным образом. Тогда мы кричим, отталкиваем руками, или бьем дубиной, или выгоняем кнутом или каким-нибудь другим подобным орудием, способным внушить страх и обратить в бегство.

NB. Косность, понимаемая как отвращение от труда в соединении с ленью, – это чудовище, разрушающее природу школы. Когда все способы борьбы с нею использованы, следует прибегать к насилию, считает автор. Главную ответственность за изгнание косности должны взять на себя педагоги, и каждый из них должен начинать с себя. Показав ученикам своим пример самосовершенствования, учителя побуждают к подобным действиям воспитанников.

40. Итак, если мы требуем изгнания косности, то тем самым мы требуем применения насильственных мер против гадкой привычки, погружающей нас в бессилие и сковывающей нас какой-то сонливой апатией, вследствие чего мы становимся не способными предпринять состязание в достижении мудрости. И притом – выкорчевать косность до конца, чтобы она уже никогда нс была терпима в недрах школы <...>

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд