Глава 4
Трудовое воспитание – это гармония трех
начал: надо, трудно и прекрасно

 

Труд в духовной жизни подростка [1]

Труд во всестороннем развитии личности

Труд называют могучим воспитателем. Но его воспитательная сила еще не раскрывается тогда, когда руки подростка чем-то заняты. Труд, оторванный от идейного, интеллектуального, морального, эстетического, эмоционального, физического воспитания, от творчества, от интересов и потребностей, от многогранных отношений между воспитанниками, становится повинностью, которую им хочется побыстрее «отбыть», чтобы остаюсь больше времени на более интересные дела. Большим злом во многих школах является то, что труд не становится духовной потребностью. Это обедняет духовную жизнь человека в годы становления его взглядов, убеждений. Лень часто расцветает как тяжкая беда и порок не потому, что человек ничего не делает, а потому, что работа не вдохновляет, не одухотворяет его, не оставляет положительного следа в эмоциональной памяти.

Углубленное познание мира, самого себя и самовоспитание как определяющие черты духовной жизни в годы отрочества невозможны без самоутверждения в труде. И совершенно невозможно представить гармоничное всеобщее развитие личности без переживания, без ощущения гордости человеком за то, что он создает. В этом источник счастья и полноты жизни. В отрочестве к человеку должна прийти, овладеть его сознанием мысль: «Кто я? Где мое место в жизни? Где мой жизненный путь? На что я способен?» Эта мысль может возникнуть в человеке лишь тогда, когда он в чем-то проявил, выразил себя, чем-то увлекся, в чем-то достиг значительных для своего возраста результатов. Каждого воспитанника я помню прежде всего как личность, чем-то увлеченную, одухотворенную мечтой о цели творческого труда, одержимую стремлением постичь секреты трудового мастерства. Что означает идея: труд – основа всестороннего гармонического развития? В практической работе с детьми и подростками это означает, что от труда идут крепкие нити к интеллектуальному, моральному, эстетическому, эмоциональному, физическому развитию, к становлению идейной, гражданской основы личности. Обучение и труд нельзя представлять упрощенно, как практическое закрепление, проверку на практике знаний, полученных на уроке. Проблема эта глубже и тоньше: умственное развитие – труд, ум – труд. Умелое решение этой проблемы в воспитании подростков имеет исключительное значение. Найти такой труд, который бы развивал умственные силы и способности, вводил бы человека в мир творчества – одна из главных задач умственного и трудового воспитания, и успеха тут можно достичь тогда, когда их решают в единстве.

Труд становится основой гармонического развития личности также и потому, что в трудовой деятельности человек утверждает себя как гражданин, переживает чувство гражданского достоинства. Он чувствует, что способен добывать не только хлеб насущный, но и материализовать свой ум. свое творчество. Гражданское должно быть не в звонкой Фразе, а в душе – это одно из важнейших правил трудового воспитания. Чувство гражданской значимости труда – это наряду с радостью познания, освоения мира очень сильный эмоциональный стимул, одухотворяющий нелегкий труд, а труд только тогда воспитывает, когда он нелегок. Один из тончайших секретов воспитания – суметь увидеть, найти, открыть гражданское. идейное начало труда.

NB. Какова главная цель обучения и воспитания детей в школе? Подготовка человека к активной трудовой деятельности в той сфере, которая отвечает уровню его развития, образованию, природным задаткам и интересам. Нет, пожалуй, более важной задачи, чем готовить человека к труду. Современная школа практически не решает эту проблему. Прежние формы и методы трудового обучения и воспитания стали забываться, а новые пока не родились. Здесь, пожалуй, широкое поле для творческих поисков учителей и ученых. В этом смысле опыт В.А.Сухомлинского становится особенно актуальным.

Проблему воспитания ученика новатор решал в тесной взаимосвязи с проблемой воспитания труженика. Выступив в канун 1948/49учебного года инициатором обучения учащихся массовым рабочим профессиям, педагог уже тогда стал разрабатывать целостную систему трудового воспитания школьников. При этом он опирался на опыт А.С.Макаренко, на достижения в области политехнического обучения в нашей стране и за рубежом. Особое внимание новатор уделял младшему школьному возрасту, справедливо полагая, что элементарная подготовка к труду должна быть сформирована к 11 годам. Тогда к 16–17-летнему возрасту школьники смогут приблизиться к такому уровню технической грамотности, который до введения политехнического обучения был доступен лишь взрослому человеку. В Павлыше добивались, чтобы все учащиеся участвовали в производительном труде, чтобы «труд из занятия, имеющего оттенок какой-то школярской повинности», превращался «в дело самой жизни». Здесь, скажем, дети с 10-летнего возраста зарабатывали столько, что их денег хватало на покупку учебников и учебных пособий, а уже ребята 12–14 лет зарабатывали сумму, необходимую для приобретения одежды и обуви на зимний период, ребята же 15–17 лет – на одежду и обувь на весь год. Труд подростков, юношей и девушек в Павлыше рассматривался как совершенно серьезное, взрослое дело. И это, по мнению Сухомлинского, была та основа, которая позволяла учителям школы вести разговор с родителями о зрелости мышления их детей, о самостоятельности, о гражданском чувстве ответственности.

Единство труда и эмоционально-эстетического воспитания достигается тем, что человек, познавая мир трудом, создает красоту, утверждая этим в себе чувство красоты труда, творчества, познания. Создание красоты труда – это целая область воспитания, которая тоже относится, к сожалению, к педагогической целине.

 

Привычка трудиться

В годы отрочества привычка трудиться объединяется с осмыслением роли труда как важной духовной потребности. Подросток задумывается над своим местом в жизни, сознательно стремится выразить свою индивидуальность. В этот период важно не только то, сколько и как работает человек, но и то, что он думает о труде. Создавая в воображении подростков картину коммунистического общества, нельзя вселять в них мысль, что при коммунизме жизнь будет легкой, рабочий день сократится до минимума и в этом будет состоять главное благо человека. К использованию самого большого блага коммунистической жизни – свободного времени – человека нужно внутренне подготовить. Полнота духовной жизни зависит от того, чем человек наполнит свое свободное время. Только труд во всей его многогранности, направленный на познание, освоение мира, на самовыражение, самоутверждение личности в творчестве, только насыщение свободного времени трудом, обогащающим духовную жизнь, может дать человеку счастье. Без труда он будет обречен на муки Тантала: в обстановке материального богатства он останется нищим и, как сказал Тарас Шевченко, «душеубогим».

Дисциплина труда в годы отрочества приобретает особое значение. В выполнении режима дня, преодолении трудностей каждый подросток должен видеть средства волевого самовоспитания. Я твердо убежден, что для умственного, трудового воспитания необходимо прежде всего свободное время. Лишь при этом условии подросток может выразить самого себя в том труде, который в большей степени раскрывает его способности и задатки. Чем больше работает подросток по собственному желанию, тем глубже входит в его духовную жизнь любимая работа, тем больше ценит он свободное время и умеет пользоваться им как источником благ и радостей.

 

Труд и интеллектуальное развитие

Интеллектуальное богатство школьной жизни в большинстве своем определяется тем, насколько тесно связаны умственная жизнь и физический труд. Уже в годы детства мои воспитанники видели, как богата умственная жизнь в небольших трудовых коллективах – технических и сельскохозяйственных кружках. Эти кружки – важная форма воспитания подростков. Ценность кружковой работы состоит в том, что каждый может в течение длительного времени испытывать свои задатки, способности, выражать в конкретном деле свои склонности, находить любимую работу.

По учебному плану раз в неделю подростки работают в школьной мастерской: учатся обрабатывать дерево и металл, изготовляют модели машин и механизмов. Этим, по существу, и исчерпывается программный труд. Может ли он удовлетворить разнообразные интересы и запросы подростков? Конечно, не может. Для единения труда и интеллектуальной жизни, для насыщения свободного времени деятельностью большой духовной значимости как раз и существуют кружки юных растениеводов, селекционеров, садовников, пасечников, механизаторов, электротехников, радиотехников, слесарей-конструкторов, токарей, животноводов, цветоводов. Без кружков, в которых бурлит пытливая мысль, нельзя представить ни интеллектуального, ни эмоционально-эстетического воспитания. Если бы руки не были мудрым учителем разума, у подростков не было бы интереса к знаниям, из процесса обучения выпал бы один их самых сильных эмоциональных стимулов.

Уже в третьем и четвертом классах мальчики и девочки стали включаться в кружковую работу. На первых порах, конечно, не было и не могло быть сознательного выбора. Необходим длительный период поиска самого себя. Ученик переходит от одного дела к другому, одно увлечение сменяется другим. Это необходимо для сознательного выбора любимой работы. Наступает время, когда подросток находит то, что в большей степени отвечает его задаткам. Поспешность воспитателя в этом деле недопустима. Нельзя «прикреплять» подростка к тому или другому кружку. Но нельзя и отдавать стихии сложный процесс самоутверждения в труде. Нужно зажечь в каждом сердце огонек увлечения трудом. Это значит помочь подростку приложить руки к такому делу и таким способом, чтобы они стали учителем разума.

Юрко увлекался работой на школьной пасеке, на кроликоферме и в кружке юных селекционеров. Он научился прививать плодовое дерево к дичку, готовить семена и сеять, обрабатывать почву и ухаживать за телятами. Но по-настоящему захватила его только работа в кружке юных механизаторов. Он не мог оторвать глаз от миниатюрной автомашины, которой учились управлять его ровесники-пятиклассники. Но чтобы иметь право учиться управлять машиной, нужно было изучить двигатель внутреннего сгорания. Юрко посещал занятия одного из кружков юных механизаторов, которым руководил десятиклассник. Мальчик с интересом изучал двигатель, учился запускать его, разбирать и собирать отдельные узлы. Двигатель изучен, и Юрко учится управлять маленькой автомашиной.

А в это время в кружке появились новые интересные дела: под руководством учителя труда и старшеклассников подростки монтируют новую автомашину. Увлекся этой работой и Юрко. В ней много однообразных, ничем не привлекательных трудовых операций – нужно шлифовать металлические пластинки, очищать от ржавчины железо для рамы. Но все это подчинено интересному замыслу, который одухотворяет работу. С работой рук связывалось интересное творчество. И чем теснее была связь мысли и рук, тем глубже входил труд в духовную жизнь, становился любимым. Творчество в труде было одним из самых сильных стимулов, которые развивали умственные силы подростков. Чем глубже вдохновлял Юрка замысел сделать красивую, удобную, послушную в управлении автомашину, тем большим был интерес к книге, чтению. Уже в шестом классе у подростка была маленькая техническая библиотека, она все время пополнялась. Значительное место в духовной жизни мальчика заняло чтение, не связанное с необходимостью запоминать, удерживать в памяти, заучивать. Это было чтение, побуждаемое интересом к творческому труду, желание достичь успехов в работе рук. Оно играло большую роль в воспитании разума, в расширении кругозора и – что особенно важно – в становлении стиля, характера умственного труда в процессе обучения. Такое чтение воспитывает способность глубоко осмысливать, вдумываться в суть прочитанного. Этот подход к чтению стал характерным и для работы над учебниками. Кто увлекается творческим трудом, никогда не зубрит. Зубрежка, которая истощает умственные силы и опустошает душу, может быть там, где нет духовной жизни в труде.

Каждый кружок – центр творческого труда и полнокровной интеллектуальной жизни. Мы стремились, чтобы каждый подросток был тружеником, мыслителем и искателем, чтобы познание мира и самого себя совершалось в интересном, вдохновенном творчестве. Самоутверждение, самовоспитание в годы отрочества состоит в том, что познание истины, ее открытие сливаются с творческими силами личности: человек ощущает, что благодаря мысли, пытливости природа открывает свои тайны. <...>

NB. Существенным условием положительного влияния трудового обучения на нравственное становление личности школьника, как видим, павлышский педагог считал интеллектуальную насыщенность трудового процесса, в частности придание трудовым заданиям проблемного, творческого характера. Это важно не только для развития умственных способностей школьников, но и в плане повышения престижности труда в глазах школьников, воспитания у них трудолюбия, любви к труду, уважения к людям труда.

 

Гражданское начало труда

«Светя другим, сгорай», – гласит древняя клятва врачей. Я стремился к тому, чтобы эта истина воодушевляла мальчиков и девочек, облагораживала их сердца, пробуждала чувство собственного достоинства. Настоящее счастье – служить людям. <...>

Как же открыть воспитанникам это светлое гражданское начато труда? Здесь нужно иметь в виду ряд правил педагогической техники. Идти работать для людей нужно со свежими не только физическими, но и духовными силами. Нужно духовно подготовить воспитанника к труду, который, по замыслу педагога, имеет яркое гражданское звучание. Нужно очистить юное сердце от всего случайного, преходящего. Плохое настроение коллектива, если в нем произошло что-то неладное, может отравить источник гражданских чувств. Перед тем как идти работать для людей, я старался достичь того, чтобы сознанием детей и особенно подростков овладели светлые мысли. Это прежде всего яркое, жизнерадостное представление о том, что мы создадим своими руками для людей, какую радость принесет им наш труд. Лишь тогда юные труженики оставят частицу своего сердца в том, что они сделали.

На пустыре, где через год будут строить хозяйственное здание колхоза, растет дуб. Дереву уже лет десять, нелегко уничтожать его во время строительства. Может, спасти дуб? Перенесем в другое место, где он будет доставлять радость не одному поколению? Это нелегко сделать. Нужно вместе с корнем перенести с кубометр почвы. Нелегко, но какая бы это была радость для людей. Дуб растет двести и даже триста лет. Множество людей под его ветвями будут переживать радость бытия. Яркое представление о труде – творении радости – пробуждает у мальчиков и девочек те светлые мысли, без которых невозможны энтузиазм, вдохновение. Мы идем работать. Работаем несколько дней, и чем ближе завершение работы, тем глубже чувство радости.

Очень важно, чтобы в годы отрочества мальчики и девочки видели материальные ценности, созданные собственными руками в детстве. Мои воспитанники каждый год что-то прибавляли к работе, которую они начали в первый или во второй год школьной жизни. Благодаря этому работа для людей становилась духовной жизнью коллектива.

Гражданское начало труда органически сливается с чувством собственного достоинства. Труд во имя общего блага не означает самоотречения и обособления человека. Радость труда для людей имеет в своей основе глубоко личное чувство гордости, собственного достоинства. Важное задание коммунистического воспитания состоит в том, что в обществе не должно быть ни одного бесцветного человека. Сильно выраженная личность, по определению А. В. Луначарского, – это корень общества. Важно, чтобы в основе гражданских чувств лежала трудовая гордость подростка, переживание мысли, что в своей любимой работе он непревзойденный мастер. Найти, открыть, утвердить в человеке его трудовое призвание, добиться, чтобы каждый стал настоящим мастером в какой-то работе, чтобы трудовое творчество навсегда вошло в духовную жизнь и стало самым сильным эмоциональным стимулом деятельности, – в этом состоит единство идейного и трудового воспитания.

Необходимо помочь каждому найти себя, проявить себя в любимой работе, овладеть необходимыми знаниями и умением, стать мастером. Это альфа и омега индивидуального подхода, воспитания личности и коллектива. Трудовое лицо коллектива – это не какая-то безликая масса, действующая по приказу или команде. Без ярко выраженных личностей нет коллектива. Воспитание коллектива я видел прежде всего в том, чтобы в каждом подростке раскрылась его живинка, пробудился талант. В годы отрочества подросток должен в чем-то одном добиться значительных успехов, что-то одно должно увлечь, одухотворить его, какая-то одна работа должна стать настоящим творчеством.

Я с волнением и тревогой ждал, когда подросток настолько углубится во что-то одно, что забудет обо всем другом. Речь идет об интеллектуальном, творческом, эмоциональном углублении в тонкости работы, в секреты мастерства. Этот момент является закономерным результатом творческого труда, каким подросток занимается в течение определенного времени. Для углубления в работу необходима такая конкретная деятельность, в которой бы особенно зримо, ощутимо выступало подчинение физических усилий творческому замыслу.

Одухотворенность творческой работой, переживание чувства гордости от мысли, что я мастер своего дела, у меня «золотые руки», меня уважают за то, что я властелин труда, – все это является настоящим рождением гражданина.

У Коли было много трудовых увлечений: он с интересом работал и на учебно-исследовательском участке, и в кружке юных конструкторов-моделистов. Было у него и увлечение живописью: Коля любил рисовать, собирал коллекцию репродукций произведений изобразительного искусства. Но вот в шестом классе он начал работать в кружке юных механизаторов. Он не мог оторваться от маленького двигателя, разбирал и собирал его, чистил, смазывал. В школьной мастерской тогда монтировали установку для распиливания досок. Пилу присоединяли к электромотору. Во время ремонта электросети возникла необходимость присоединить пилу к двигателю внутреннего сгорания. Эта работа стала для Коли как бы толчком к углублению в машинную технику. По его просьбе в помещении школьной учебной электростанции (для старшеклассников) отвели уголок, где Коля установил маленький двигатель внутреннего сгорания, присоединил к нему генератор переменного тока, подключил к сети электролампы. Все это было миниатюрное, электростанция казалась игрушкой, но она стала центром кружка младших школьников. Под руководством Коли тут запылал огонек нового увлечения. Юный мастер присоединял к электродвигателю маленькие механизмы – электролобзики, вентиляторы, электроплавильную печь. В седьмом и восьмом классах Коля стал настоящим мастером электромонтажного дела, прекрасно знал двигатель внутреннего сгорания. На глазах рождался гражданин, исполненный чувства собственного достоинства. Гордое, сознательное уважение к себе и людям – таков воспитательный результат того, что человек нашел себя, задумался серьезно над своим будущим. Чувство чести, собственного достоинства, переживание в связи с этим полноты жизни – это основы гражданского самосознания, которые своими корнями уходят в трудовое мастерство.

Наверно, никто из мальчиков не пережил столько увлечений работой, как Толя. Он увлекался и цветоводством, и работой на животноводческой ферме, и выращиванием зерновых культур. Очень долго никакая работа не пробуждала в душе мальчика настоящего вдохновения. Но вот он стал отдавать предпочтение обработке металла на токарном станке, конструированию и моделированию. В конце шестого года обучения мальчик настолько увлекся металлом, что оставил иные виды труда. Обработка деталей механизмов, приборов, моделей ручным инструментом и па станке стала его любимой работой. Под руководством учителя труда подросток взялся за изготовление электролобзика. Он сам сделал чертеж, изготовил детали, смонтировал механизм. День, когда Толя соединил свой лобзик с маленьким электромотором, стал для него праздником. В глазах светилась радость. «В тот день я почувствовал себя человеком, – рассказывал Толя через несколько лет после окончания школы. – До этого мне порой казалось, что я не такой, как все, хуже других... А с того дня как-то по-другому открылся мир. Люди словно добрее стали...»

Найдя в годы отрочества свою любимую работу, каждый подросток сделал большой шаг на пути к моральной зрелости.

 

Труд и красота

Я старался, чтобы в годы отрочества труд облагораживал чувства моих воспитанников, открывал им красоту окружающего мира и человека. Первый источник эстетических чувств в труде – это творение красоты. В уголках красоты, во время праздников труда, в мастерской, на участке – всюду создавалась человеческая красота.

NB. Педагог просто не представлял себе труд без красоты: красоты трудового интерьера, красоты рабочих движений, красоты изготовляемых изделий, красоты человеческих взаимоотношений в процессе коллективного труда.

В жизни каждого подростка наступал тот знаменательный, торжественный момент, когда со школьного учебно-исследовательского участка, из плодового сада, теплицы, мастерской, рабочей комнаты он переходил на колхозное поле. Этот шаг переживался как вступление в трудовую семью взрослых, как приобщение к общенародным делам. Это событие отмечалось, как трудовой праздник – Праздник первой борозды. Когда мои воспитанники перешли в шестой класс, это событие впервые было отмечено торжественным обрядом. Мальчики и девочки стали обрабатывать свой пионерский гектар. Они вышли в поле, вывезли удобрения, внесли в почву. С тех пор началась длительная, кропотливая работа на гектаре земли. Каждый год подростки выращивали тут пшеницу. Они старались как можно больше насытить землю удобрениями и влагой, хорошо подготавливали семена.

Незабываемым был Праздник возрождения плодородия. Подростки праздновали его раз за все годы отрочества. Чувство радости труда, переживаемой в этот день, добывалось особенно дорогой ценой и оставляло неизгладимый след в сердцах. Несколько лет мальчики и девочки работали на небольшом участке неплодородной, негодной земли. Цель работы – вернуть земле плодородие. В тот торжественный день, когда сеяли зерно в землю, которая несколько лет назад была мертвым пустырем, а теперь стала плодородным черноземным полем, на участок приходили наиболее уважаемые в селе труженики. Они поздравляли подростков с победой.

Чувство красоты труда утверждали также праздники первого снопа, винограда, сенокоса.

В летние каникулы мальчики и девочки в течение двух-трех недель работали на сенокосе. Это были счастливые дни. Начало этой волнующей работы отмечалось традиционным Праздником сенокоса. Тихими солнечными утрами подростки выезжали в поле, каждый скашивал косой несколько десятков квадратных метров травы. После этого начинались трудовые будни: сено косили вручную и конными косилками, сушили, складывали. Жили в поле, варили еду, вечером читали, слушали рассказы бывалых людей.

 

Труд и воспитание воли

Радость труда своеобразна. Ее можно сравнить разве что с чувством, которое переживает человек, поднимаясь на вершину высокой горы. Тяжелый каменистый путь, каждый шаг дается ценою больших усилий, но перед человеком благородная цель – достичь вершины. Поднявшись на вершину, человек возвышает себя, утверждает собственное достоинство. Он ощущает себя сильным и мужественным, готовым к преодолению новых трудностей.

Я видел очень важную воспитательную задачу в том, чтобы в годы отрочества каждый подросток поднялся на эту вершину. Труд должен быть своеобразной волевой закалкой; в этом правиле трудового воспитания выражается единство физического и духовного. Каждый выполнял работу, которая требовала значительного напряжения физических и духовных сил.

В зимний холод, когда ветер обжигал лицо и забивал дыхание, подростки ехали в поле: нужно привезти сено для животноводческой фермы. Они понимали, что никакие трудности не могут освободить человека от труда: перестанешь работать – нечего будет есть. Жизнь на каждом шагу убеждала их, что работать нужно всегда. И они шли навстречу снежной буре и январскому морозу. Грузили сено, привозили на ферму. Возвращались с работы уставшие, но радостно-возбужденные, переживали большую человеческую гордость. Это чувство гордости познается только трудом, и ни при каких других обстоятельствах в школьной жизни оно недоступно. Тот, кто познал это чувство, понял азы жизненной мудрости: радости жизни оплачиваются трудом, их нужно добыть. Эта мысль становится личным убеждением каждого подростка.

 

На пороге юности

Июньским днем мы пришли в лес. Устроились на своей любимой солнечной поляне. Завтра все мои воспитанники получат свидетельство об окончании восьмилетней школы.

Я был рад: они приобрели прочные знания, полюбили науку и книгу, научились мыслить и понимать окружающий мир и самих себя. Каждый из них нашел себя – полюбил труд, пережил радость успеха в любимом деле, стал мастером, творцом. Настоящим человеком. В каждом юном сердце утвердилась чуткость к радостям и беде других людей. Все, что происходит в окружающем мире, глубоко волнует, тревожит юное сердце, переживается как личное. Сердца моих воспитанников стали непримиримыми к злу. Добро, правда, человечность радуют, одухотворяют благородными чувствами, а зло, неправда, лицемерие возмущают, пробуждают волю к борьбе.

Мои воспитанники чувствительны к красоте, и прежде всего к красоте в человеке. Я убежден, что никто из них не обидит человека, не унизит его достоинство. Но человечество любить легче, чем по-настоящему любить одного человека. Труднее помочь ближнему, чем твердить: «Я люблю людей».

Высшей наградой за труд, за тревожные дни и бессонные ночи является для меня то, что воспитанники мои стали настоящими сыновьями своей Родины: они знают, какой дорогой ценой досталось их поколению счастье труда, материальные и духовные блага социализма. Им дорог каждый стебелек на родной земле, они готовы отдать жизнь за социалистическую Отчизну.

 

Труд одухотворен благородными чувствами [2]

Труд становится великим воспитателем, когда он входит в духовную жизнь наших воспитанников, дает радость дружбы и товарищества, развивает пытливость и любознательность, рождает волнующую радость преодоления трудностей, открывает все новую и новую красоту в окружающем мире, пробуждает первое гражданское чувство – чувство созидателя материальных благ, без которых невозможна жизнь человека.

Радость труда – могучая воспитательная сила. В годы детства каждый ребенок должен глубоко пережить это благородное чувство. <...>

Чувство радости доступно лишь тому, кто умеет запрягать силы, знает, что такое пот и усталость. Детство не должно быть постоянным праздником – если нет трудового напряжения, посильного для детей, для ребенка останется недоступным и счастье труда. Высшая педагогическая мудрость трудового воспитания заключается в том, чтобы утвердить в детском сердце народное отношение к труду. Труд для народа является не только жизненной необходимостью, без которой немыслимо человеческое существование, но и сферой многогранных проявлений духовной жизни, духовного богатства личности. В труде раскрывается богатство человеческих отношений. Воспитать любовь к труду невозможно, если ребенок не почувствует красоты этих отношений. В трудовой деятельности народ видит важнейшее средство самовыражения, самоутверждения личности. Без труда человек становится пустым местом, – говорят в народе. Важная воспитательная задача в том, чтобы чувство личного достоинства, личной гордости каждого воспитанника основывалось на трудовом успехе.

В первую весну своей школьной жизни ребята посадили «Сад Матери» – 31 яблоню и столько же кустов винограда. «Дети, – говорю своим воспитанникам, – это будет сад для наших матерей. Мама – самый дорогой, близкий для вас человек. Через 3 года яблони и виноград принесут первые плоды. Первое яблоко, первые гроздья винограда – это будет наш подарок матери. Принесем им радость. Помните, что у ваших матерей много забот. Заплатим за их заботы радостями».

Труд в «Саду Матери» одухотворяется мечтой – принести радость старшим, родителям. Отдельные дети еще не знали всей глубины этого благородного человеческого чувства – любви к родной матери. Я стремился у каждого ребенка пробудить это чувство. Галя посадила дерево для мачехи, Сашко – для бабушки, Витя – для тети. Никто не относился к труду равнодушно. Весной и летом дети поливали растения, уничтожали вредителей. Яблони и виноградные кусты зазеленели. На третий год появились первые цветы, завязались первые плоды. Каждому хотелось, чтобы плоды на его дереве созрели побыстрее.

Для меня было большим счастьем то, что Толя, Тина, Коля радовались: на их деревьях созревали сочные яблоки, на виноградных кустах наливались янтарные гроздья. Дети срывали созревшие плоды, несли их матерям. Это были незабываемые дни в жизни ребят. Помню, какой лаской засветились глаза у Коли, когда мальчик снял с дерева яблоки, чтобы понести их матери.

На 2-м году школьной жизни труд детей был одухотворен благородными чувствами. Каждый ребенок посадил на приусадебном участке родителей плодовые деревья для матери, отца, дедушки и бабушки. «Вот яблоня мамы, папы, бабушки или дедушки», – с гордостью говорили дети. Сашко посадил яблони в память отца и матери; Галя и Костя выращивали фруктовые деревья в память матерей, не забыли они и своих неродных матерей – им тоже посадили по яблоньке.

Ни к какой работе дети не относились с такой трогательной заботой, как к уходу за этими деревьями. Все с нетерпением ожидали, когда яблони зацветут. Дождаться первых плодов от яблони, снять их, понести матери – это не просто трудовые процессы, которые ребята выполняли один за другим. Это ступеньки нравственного развития, поднимаясь по которым дети переживают красоту того, что они делают.

Самое святое и прекрасное в жизни человека – это мать. Очень важно, чтобы дети чувствовали нравственную красоту труда, который приносит радость матери. Постепенно у нас в коллективе родилась и утвердилась прекрасная традиция – осенью, когда земля и труд дают человеку щедрые дары, мы стали отмечать осенний Праздник Матери. Каждый ученик приносил матери в этот день то, что создал своим трудом, о чем мечтал целое лето, а то и несколько лет: яблоки, цветы, колосья пшеницы, выращенные на крохотном участке (у каждого ребенка на приусадебном участке родителей был уголок любимого труда). «Берегите своих матерей», – эту мысль мы утверждали в сознании мальчиков и девочек, готовя их к осеннему Празднику Матери. Чем больше духовных сил вложил ребенок в труд во имя радости матери, тем больше человечности в его сердце.

Родился у нас и весенний Праздник Матери. Мы нашли в лесу глухую поляну, которую дети назвали Земляничной – летом здесь много ягод. Большую радость переживали дети в минуты общения с этим чудесным уголком. Своей радостью им хотелось поделиться с матерями. И вот у ребят родилась мысль: первый цветок, украсивший землю, – маме. Так возник весенний Праздник Матери. Дети несли матерям в этот день не только нежные колокольчики подснежника, но и цветы, выращенные в теплице. В проведении праздников, посвященных матери, нужно избегать шумихи и «организационных мероприятий». Мы стремились к тому, чтобы чествование матери было делом семейным, интимным. Главное здесь не громкие слова, а глубокие чувства.

«Любить человечество легче, чем сделать добро родной матери», – гласит старинное украинское изречение, приписываемое народному философу XVIII в. Григорию Сковороде. В этом изречении – большая мудрость народной педагогики. Невозможно воспитать человечность, если в сердце не утвердилась привязанность к близкому, дорогому человеку. Слова о любви к людям – еще не любовь. Подлинная школа воспитания сердечности, душевности и отзывчивости – это семья; отношение к матери, отцу, дедушке, бабушке, братьям, сестрам является испытанием человечности. <...>

Труд входил в духовную жизнь моих воспитанников как радостная игра физических и интеллектуальных сил, как утверждение собственного достоинства. Очень важно, чтобы в годы детства каждый человек добился значительных успехов в любимом труде, наглядно увидел воплощение своих творческих способностей, овладел мастерством в любимом деле – конечно, в такой степени, в какой это доступно ребенку. Что-нибудь одно он должен научиться делать уже в школьном возрасте очень хорошо и красиво. Чувство гордости, переживаемое в связи с успехом в любимом деле, – первый источник самосознания, первая искра, зажигающая в душе ребенка огонек творческого вдохновения, а без вдохновения, без радостного подъема и ощущения полноты сил нет человека, нет глубокой уверенности в том, что он займет достойное место в жизни. Я стремился к тому, чтобы в школе не было ни одного ребенка, который не раскрыл бы в труде своей индивидуальности, самобытности.

Вспоминая годы детства каждого своего воспитанника, я вижу радостные глаза, горящие гордостью за успех в труде. Вот Сережа с маленьким радиоприемником. Мальчик сделал его в IV классе: 3 месяца усидчивого труда вознаграждены большой радостью. Федя стоит рядом с цветущим персиковым деревом – он привил почку персика к сливе-дичку, дождался цветения и плодоношения. Валя сохранилась в моей памяти в то радостное мгновение, когда она вынесла из помещения животноводческой фермы маленького ягненка. Девочка выходила его – слабенького, хилого. Тина широко улыбается солнцу и синему небу, смотрит на пурпурные цветы роз, – это она привила 3 почки розы к шиповнику, и вырос куст удивительной красоты. Когда называют имя Сашка, перед моими глазами встает черноглазый мальчик с маленьким снопиком пшеницы; взвесив зерно, выращенное им на 3 квадратных метрах, мы убедились, что с гектара такие крупные зерна дали бы восемьдесят центнеров... Недалеко от школьного колодца растет ветвистая яблоня. Каждый год, когда дерево расцветает, я любуюсь неповторимыми оттенками розовых цветков и мне кажется: вот сейчас прибежит к дереву маленькая девочка с белыми косичками, улыбнется и скажет: «Это моя яблоня». Так сказала Катя, когда впервые зацвела яблоня. Костя вспоминается грустный: прижал к себе маленького теленка, а теленок не отвечает на ласки – заболел.

Так вспоминаются все дети. Я вижу ребят влюбленными в труд. Но я далек от мысли, что эта влюбленность в какой-то мере предрешает дальнейший жизненный путь каждого ребенка. Если ученик влюбился в мир живой природы, если труд в плодовом саду или на ниве доставляет ему радость, то это не значит, что он обязательно станет садоводом или агрономом. Задатки, способности и наклонности – как цветущий куст розы; одни цветы отцветают, другие раскрывают свои лепестки. У каждого ребенка всегда было несколько увлечений, иначе нельзя и представить богатой духовной жизни детей. Но в чем-то одном каждый ученик проявлял себя наиболее ярко. До тех пор пока ребенок не достигал значительных успехов в каком-нибудь виде труда, он не запоминался как личность. Но как только труд стал доставлять глубоко личную радость, появлялась человеческая индивидуальность.

Труд, в котором человек достигает совершенства, утверждает личность, является могучим источником воспитания. чувствуя себя творцом, человек хочет стремиться быть лучше, чем он есть. трудно переоценить значение того, что уже в голы детства, на пороге отрочества человек осознает свои творческие силы и способности. В этом осознании – самая сущность Формирования личности.

NB. Важнейшим принципом в разработанной Сухомлинским концепции трудового воспитания является более широкая по сравнению с традиционной трактовка содержания понятия «труд школьника». Не только физический, как иногда полагают, но и умственный труд, учебная деятельность, вся сфера духовной жизни – вот те факторы, которые в своем взаимодействии формируют подлинное трудолюбие. Здесь мы должны сделать одну оговорку. Хотя павлышский новатор это качество связывал с понятием «коммунистическое отношение к труду», трудолюбие вместе с тем как одна из важнейших целей нравственного воспитания остается актуальной, ибо оно имеет отнюдь не специфически коммунистическую направленность, а носит общечеловеческий характер.

Здесь опять надо сделать оговорку, связанную с проблемой гармонии воспитательных воздействий, о которой уже шла речь выше. Труд как целенаправленное воздействие на личность особенно тесно связан многочисленными зависимостями и обусловленностями с другими воспитательными воздействиями, и, если эти зависимости и обусловленности не реализуются, труд превращается в постылую обязанность, не дает ничего ни разуму, ни душе. Наш психологический семинар, содержание работы которого с каждым годом обогащалось проблемами воспитания личности, уделял много внимания гармонии труда с другими воздействиями. Особенно большой интерес вызвало обсуждение доклада о роли рук в умственном воспитании. Проблема взаимозависимости и взаимообусловленности труда и других воспитательных воздействий изучается нашим коллективом до сих пор.

Комсомольская правда, 1970, 7 июня

 

Гармония трех начал [3]

Просматривая газеты центральные, республиканские, областные, районные, приходишь к выводу: вряд ли найдется другой участок духовной жизни страны, который привлекал бы столь пристальное внимание общества, как школа. Множество статей, принадлежащих перу рабочего и колхозника, учителя и пионервожатого, ученого и журналиста, – статей очень разных, неравноценных, но объединенных одним: беспокойством о том, чтобы дети наши учились и воспитывались лучше, чтобы советская школа стояла на уровне требований времени.

Статьи о школе, публикуемые в нашей прессе, по содержанию и характеру отражения проблем школьной жизни, по подходу авторов к материалу можно разбить на две группы.

Первая – информационный материал, проникнутый мыслью: усилия педагогических коллективов, общественности, направленные на совершенствование процесса обучения в связи с введением новых программ, приносят определенные результаты, но вместе с тем по-прежнему существуют и многие трудности. То в одном, то в другом месте обнаруживаются у детей плохие знания, а учитель работает по-старому, словно бы в школе не произошло никаких перемен.

Вторая группа – статьи, проникнутые раздумьями, часто недоумением, болью, даже обидой в связи с трудными и не совсем попятными на первый взгляд явлениями: нежеланием какой-то части учеников по-настоящему работать и учиться, неподготовленностью – и нравственной, и трудовой – многих выпускников наших школ к производительному труду. Большую тревогу вызывает непослушание учеников; кажется, что они даже потешаются над беззащитностью учителя, а тот не знает, как воздействовать на нерадивого, распущенного ученика. Зачастую при этом делается в целом правильный вывод: многое зависит от учителя, от его педагогической культуры. Но вывод этот в подавляющем большинстве случаев малоубедительный; нет, как правило, глубокого проникновения в сущность педагогического процесса. Такие публикации обычно вызывают неудовлетворенность у педагогов и, бывает, дезориентируют родителей, то ли не понимающих, в чем должно заключаться их воспитательное влияние на детей, то ли не желающих брать на себя определенную долю ответственности за то, что происходит в школе. Авторам, берущимся за школьную тему, я бы советовал не забывать: малейшая неточность в анализе школьных дел приводит к тому, что учителя и родители реагируют на публикацию очень по-разному.

И в строчках, и между строчками многих статей кричит, вопиет мысль: какая-то часть учеников, сидя за школьной партой, бездельничает, а окончив школу, не хочет по-настоящему трудиться, и обществу приходится заниматься проблемами, которые, казалось бы, должны быть решены в школе.

В статье старого рабочего «Уралмаша» Е.Горбунова, опубликованной в газете «Уральский рабочий» (в этом издании много интересных материалов о школе), приводятся тревожные факты. Старый ветеран труда, пять сыновей и дочь которого работают на родном заводе, возмущен: почему некоторые молодые люди, окончив учение, болтаются без дела? Почему восемнадцатилетнее «дитя» не хочет стать к станку? Почему парень идет на год работать курьером, чтобы «заработать стаж» и поступить в вуз, а не привязывается к заводу навсегда? Эти вопросы звучат серьезнейшим упреком школе, и от них невозможно отмахнуться, отписаться стандартными фразами о недостатках и упущениях.

Старый уральский рабочий делает горький вывод: «Видно, в чем-то неправильно воспитывается часть молодежи... В школе, если уж говорить начистоту, молодежь привыкает к мысли, что физики и математики – это люди, все остальное для тех, кому не повезло...» Е.Горбунов считает необходимым как-то исправлять недовоспитанность молодых людей, он предлагает, в частности, прикреплять к только что пришедшим паренькам старых рабочих. Совершенно правильный выход.

В чем же корень зла? Почему юноши, о судьбе которых печется рабочий Е.Горбунов, не хотят по-настоящему трудиться? Почему иным школьникам, по словам иркутского коллеги, даже пол подмести не хочется, и это становится сложной педагогической проблемой? Почему все эти Вани и Алеши, Гриши и Вити, о которых рассказывают многие областные газеты (кстати, как эти Вани и Алеши безлики и похожи друг на друга!), почему они, эти шестиклассники (чаще всего в этом возрасте – заметьте), уходят с уроков, бездельничают, шалостями своими выводят из себя учителя, порой предстающего перед нами в виде страдальца и мученика?

Вдумаемся вот во что. За партой в нашей стране сидят десятки миллионов человек – то есть вся часть населения, которая относится к возрастной труппе от 7 до 17–18 лет. Это небывалое в истории человечества явление. Это великое благо социализма. Но это благо породило свои трудности, с которыми невозможно справиться без умного, мудрого подхода к ним. Общество наше вынуждено усадить за парты всех без исключения от 7 до 17 лет (а ведь в вузах на таком же положении, по существу, еще и несколько миллионов 18–25-летних), потому что без всеобщей образованности, грамотности, культуры невозможно создать всесторонне подготовленного труженика и всесторонне развитого человека.

Но почему же к этому благу многие молодые люди относятся так неуважительно? Почему – как это ни парадоксально, но факт – оно становится для какой-то части нашей молодежи бременем?

В дореволюционные годы стремление выбраться из нужды заставляло учиться. Теперь же этого всемогущего «воспитателя» нет. И очень хорошо. Но то обстоятельство, что за партой сидят миллионы семнадцатилетних людей, от неосторожных движений которых трещат парты, требует – задумаемся об этом, товарищи! – могучего морального обеспечения этого великого, небывалого в истории человечества дела. Можно сказать, здесь требуется крепчайший моральный тыл, иначе из посаженных цветочных семян вырастет чертополох.

Конечно, нелепо создавать искусственные трудности материального порядка (хотя о чувстве меры и о праве на блага мы еще будем говорить). Моральное обеспечение всеобщего среднего образования. предотвращение всех зол и бед нашего нынешнего школьного бытия – прежде всего в трудовом воспитании. До тех пор пока в школе не будет подлинного трудового воспитания, будут Вани и Алеши, уже в пятом-шестом классах увиливающие от учения, будут и юноши, требующие от матери модную куртку и хорошие часы – «иначе в школу не пойду», будет преступление, совершенное подростком.

NB. В.А.Сухомлинский первым в отечественной педагогике во всей конкретике раскрыл и обосновал дотоле остававшийся весьма абстрактным тезис о решающей роли труда, трудового воспитания в духовном становлении и всестороннем развитии личности. «В любом труде, – по его убеждению, – основа всестороннего развития личности» (Письмо Н.С.Хрущеву // Сов. педагогика. – 1988. – №3. – С. 169), а значит, и основа гуманизации его жизнедеятельности. Обращает на себя внимание прежде всего направленность этого концептуального положения. В его основе – судьба человека, идентификация его жизненного призвания, создание условий для самореализации личности. Трудовое воспитание, таким образом, в представлении новатора выступает в системе воспитательной работы отнюдь не в качестве элемента, расположенного составляющего воспитания, а в качестве его основы. Разумеется, это справедливо лишь в отношении труда творческого, обращенного к человеку, организация которого отвечает определенным психолого-педагогическим принципам, разработанным педагогом.

Но трудовое воспитание нельзя представлять как применение разрозненных средств или организационных форм. Я читал немало газетных статей, авторы которых считают, что, если в сельской школе есть учебно-производственная бригада, а в городской школе мастерская, – проблему трудового воспитания можно считать решенной. Конечно, и бригада и мастерская – очень важные вещи. Но и это лишь отдельные грани трудового воспитания. Трудовое воспитание – исключительно емкое, многогранное понятие. Многие годы работы в школе твердо убедили меня в том, что трудовое воспитание – весь смысл, вся устремленность жизни школы и семьи. Трудовое воспитание – это, образно говоря, гармония трех понятий: надо, трудно и прекрасно. Может, и не было бы нужды говорить специально о трудовом воспитании, если бы в школе и семье царствовало единство этих трех начал, а наша пресса в этом была единодушна. Нет и быть не может воспитания вне труда и без труда, потому что без труда во всей его сложности и многогранности человека нельзя воспитывать.

Труд и трудовое воспитание – вещи, стоящие рядом с учением, нравственным воспитанием и развитием. Труд – это вещь всепроникающая и всеобъемлющая. К каким бы ухищрениям ни прибегали мы в школе, стремясь вовлечь ребенка (потом подростка, юношу) в другую работу, кроме учения, все-таки учение занимает и будет занимать главное место в его духовной жизни, и от этого никуда не уйдешь! И трудовое воспитание надо начинать с этого. Это начало начал. Мысль, познание мира, постижение истин, добывание знаний, формирование на их основе собственных взглядов, убеждений – вот что должно быть трудом для школьника. Именно в таком труде ярче всего раскрывается человеческое. К нему стремится ребенок всеми силами души, переступив порог школы. Но что принесет ему этот труд – радость или огорчение, станет ли вообще сидение за партой трудом, в котором раскрываются творческие силы маленького человека, в решающей мере зависит от нас, старших. Добиться этого труднее, чем заставить подметать пол, копать землю на школьном участке, пилить доску в мастерской. Страшная опасность – безделье за партой: безделье шесть часов ежедневно, безделье месяцы и годы – это развращает, морально калечит человека, и никакая школьная бригада, ни мастерская, ни школьный участок – ничто не может возместить упущенного в главной сфере, где человек должен быть тружеником, – в сфере мысли.

Как же добиться, чтобы в школе царствовал напряженный, радостный умственный труд мысли? Об этом можно написать большую книгу, и книга эта нужна учителю как воздух. Я же сейчас попытаюсь сказать главное. Поистине страшной бедой многих школ и учителей является то, что главные усилия ученика идут на пассивное приобретение знаний – запоминание готового, растолкованного учителем, заучивание из учебника. Конечно, без запоминания и заучивания в школе не обойдешься, но этот вид умственной деятельности должен стоять на втором месте. Главные умственные силы человека, пришедшего в школу не только для того, чтобы взять багаж знаний, но, главное, для того, чтобы стать умным (какая беда, что об этом многие учителя забывают!), должны направляться не на запоминание, а на осмысливание. Подлинная школа – это царство деятельной мысли. Если ученику, скажем, VIII класса задано сегодня по учебникам 10 страниц материала – значит, он станет тружеником-мыслителем лишь тогда, когда прочитает в этот день 20, 30, 40 страниц из интересной научной книги, из журнала – не для запоминания, не для заучивания, а просто из потребности мыслить, узнавать, открывать, постигать, наконец, изумляться.

А.Эйнштейн писал, что самая прекрасная и глубокая эмоция, которую мы испытываем, – это ощущение таинственности; кому эта эмоция чужда, кто утратил способность замирать в священном трепете, того можно считать мертвецом. С болью души смотришь на живых мертвецов, искалеченных непосильным сидением над уроками. Часто журналист, взявшись писать о школе, значительное внимание уделяет описанию форм и приемов работы учителя. Но я нигде не встречал постановки такой важной для школы, ученика, семьи проблемы, как чтение. Ведь примерно одна треть времени, затрачиваемого на умственный труд, идет у думающего ученика – мыслителя-труженика – на чтение учебника и две трети – на чтение необязательное, от которого, собственно, в решающей мере зависит жизнь мысли и становление мыслителя-труженика. Если ученик читает только учебник, если все делается для того, чтобы все время он расходовал на подготовку обязательных уроков, учение становится для него ненавистным бременем – от этого и множество других бед...

Жизнь в мире мысли – вот какую прелесть бытия надо раскрыть перед школьником! И на это направить учителя.

Что же необходимо для того, чтобы в школе царствовала жизнь мысли, чтобы потребность мыслить, узнавать, открывать, постигать – изумляться! стала важнейшей духовной потребностью человека?

Для этого нужен ум учителя. Порох любопытства, пытливости, жажды знаний заложен в каждой юной душе: зажечь же его может только мысль наставника. Жизнь в сфере мысли – и есть огонь любознательности, зажженный учителем. Открыть ребенку всю прелесть, привлекательность, роскошь мысли может только учитель. Он лишь тогда становится властелином юных душ, воспитателем, наставником, когда несет мысль, выражает себя в мысли, властвует – мыслью, покоряет и подчиняет – мыслью. Сила, рождающая в классе тишину, в которой дети и особенно подростки и юноши прислушиваются к каждому слову учителя, сила, пробуждающая совесть, стыд ученика, – неоспоримый авторитет учителя-мыслителя, влюбленного в свое дело. Жалок учитель, которому нечего сказать, в котором ученики не чувствуют несметных залежей мысли. Мы властвуем над юными душами мыслью и только мыслью. Наша мысль зажигает у наших питомцев желание учиться. Наша мысль пробуждает неодолимое тяготение к книге.

Необходима также целеустремленность учения. Я работаю в школе 35 лет и только лет двадцать назад понял, что на уроках нужно делать две вещи:

во-первых, давать ученикам определенный круг знаний;

во-вторых, заботиться о том, чтобы ученики становились все умнее и умнее.

Если нет гармонии этих двух вещей, учение превращается в каторгу. Необходима специальная работа для того, чтобы ребенок становился умнее. (Нельзя утверждать: если он овладевает знаниями, он уже и становится умнее. Далеко не так все просто.)

Следующая грань мысли как труда – умение учиться. Представим себе, что столяру, работающему рубанком, дают и дают работу: строгай. А у него затупился инструмент, работа идет плохо. В таком положении оказывается ученик: ему задают выучить урок, а он не умеет читать. Чтение – очень важное и одно из самых сложных умений, которыми ребенок должен овладеть, чтобы умственно трудиться. Мысль лишь в том случае становится желанным трудом для маленького человека, если он умеет, читая, думать и, думая, читать.

Без высокой культуры чтения нет ни школы, ни подлинного умственного труда. Плохое чтение – как грязное окно, через которое ничего не видно.

Наконец, есть еще одна важная грань мысли как труда. Это желание быть хорошим. Ребенку свойственно стремление к самостоятельности. Детская потребность все делать собственными силами и есть источник желания быть хорошим. В труде человек выражает себя, свою духовную сущность, видит себя как бы в зеркале, гордится собой. Одна из тончайших воспитательных задач педагога в том и состоит, чтобы маленький человек постоянно гордился собой, видя себя в труде. Нет ничего опаснее равнодушия к самому себе. Плохо? Ну и что же, мне безразлично... Великое мастерство требуется от учителя, чтобы не перервалась эта тоненькая нить, связывающая душу ребенка со школой, учителем, товарищами, – желание учиться, желание быть хорошим. Лучшие мастера-воспитатели умеют добиться того, что эти тончайшие нити, объединяя детей в коллектив, порождают коллективное одухотворение, воодушевление: все стремятся учиться хорошо, каждому хочется выглядеть перед товарищами только с лучшей стороны. Как важны для всей жизни человека чувствительность, чуткость к тому, что видят в нем люди. Беречь эту чувствительность и чуткость – истина, которая, по-моему, должна быть одной из первых заповедей педагога; ее должна отстаивать и вся наша печать.

Усердие рождает достоинство мыслителя-труженика. Есть в нашей школе пятый класс, есть седьмой, девятый – в этих коллективах ученик сгорел бы от стыда, если бы ему кто-то предложил шпаргалку или подсказал. Можете дать контрольную и уйти – никто даже не попытается списывать или предлагать товарищу неблаговидную помощь: каждым движет чувство собственного достоинства, в каждом живет тонкое чувство стыда, у каждого в душе прочно засело то «я сам», без которого немыслимо человеческое достоинство.

Это и есть истоки, самая сущность трудового воспитания. Это и есть гармония трех вещей – надо, трудно и прекрасно. Только благодаря этой гармонии человек с малых лет живет жизнью труженика, умеет заставить себя – это исключительно важно! – и становится в полном смысле воспитываемым – способным повиноваться, подчиняться мудрой воле наставника, морально готовым к тому, чтобы его заставляли старшие.

Глубоко убежден, что, если каждый сидящий за партой стал настоящим тружеником мысли, если каждый на собственном опыте постиг эту гармонию трех начал, ни у кого не будет пренебрежения к труду слесаря или тракториста, каменщика или скотника, потому что настоящий умственный труд – адски трудное дело, и уже за школьной партой человек поймет, что перспектива стать слесарем или дояркой – перспектива такой же нелегкой трудовой жизни, как и перспектива стать физиком или математиком. Если мысль – труд, а школа стала царством труда, у питомцев утверждается чувство уважения к любому труду и самое, казалось бы, простое дело на школьном участке, в мастерской, на колхозной ниве становится полем для приложения мысли. Единство умственной жизни и физического труда достигается лишь тогда, когда трудом стало думание, постижение мира.

Трудовому воспитанию посвящают свои статьи многие журналисты. Как правило, каждая рассказывает о чем-то конкретном: в одной идет речь о мастерской или учебном цехе, в другой – о школьной учебно-производственной бригаде, в третьей – о кружках. Невозможно требовать ни от газеты, ни от журналиста, чтобы каждая публикация содержала глубокий, всесторонний анализ проблемы трудового воспитания. Если в ней отражена только одна его грань, и от этого большая польза. Но о чем бы ни писали вы, не забывайте, что главное рабочее место школьника – парта, класс, стол в школьной лаборатории... Главный объект его труда – книга, тетрадь, главный труд в школе – учение. Пусть вы пишите только о мастерской или только о бригаде, мысль об этом самом главном должна читаться между строк. Воспитательная сила труда в мастерской, на школьном участке, на колхозном поле будет звучать в ваших раздумьях веско и убедительно лишь при условии, что в них чувствуется общий дух школьной жизни – работа везде и во всем, и прежде всего на уроках, за книгой.

В осуществлении трудового воспитания в таком смысле, как оно представляется нашему педагогическому коллективу, есть еще одно очень важное условие – единство усилий школы и семьи.

Рубрики «Семья и школа», «Педагогический университет для родителей» есть во многих газетах. Родители, особенно молодые, с нетерпением ожидают статей в этих разделах. Но именно эти статьи чаще всего и вызывают тревогу. Обращаясь к родителям, многие авторы «отталкиваются», как правило, от какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Стряслась беда, произошла неприятность – тут-то и начинается разговор о воспитании, причем ход мысли у автора зачастую таков: если бы не были допущены такие-то и такие-то ошибки, беды не было бы...

По существу, это разговор о перевоспитании. Такие статьи, конечно, приносят пользу: многих родителей они предостерегают от ошибок и упущений. Но было бы лучше, если бы и взаимоотношения школы и семьи, и дух педагогического просвещения родителей устремились по широкому руслу – без подводных камней. Пришло время – я в это глубоко верю – создавать идеальную семью, идеальные взаимоотношения между матерью и отцом, между детьми и родителями. Я твердо убежден в том, что семья – это та сказочная пена морская, из которой рождается красота, и если нет таинственных сил, рождающих эту человеческую красоту, функция школы всегда будет сводиться к перевоспитанию.

Хочу рассказать об опыте нашей школы. Без семьи мы – я имею в виду свою школу – были бы бессильны. Десятилетия ушли у нас на то, чтобы дать родителям азбуку педагогической культуры. Нынешние родители – это наши бывшие ученики; мы готовили их к родительской миссии, еще когда они сидели за партой, – это очень важно! Безграничное уважение и доверие к школе – вот что самое главное для коллектива наших родителей. Для семьи в вопросах этической культуры, образования, воспитания нет авторитета выше, чем школа. Нам удалось достигнуть того, что в семье царит культ книги и чтения. И сейчас добрая половина наших усилий по воспитанию подростков и юношества направлена на то, чтобы подготовить их хорошими отцами и матерями. Может быть, это покажется кому-то странным, может быть, мы ошибаемся, но главное в нашей работе по «профессиональной ориентации» – воспитание будущих родителей-воспитателей уже за школьной партой...

В воспитании всегда важно, чтобы установились правильные взаимоотношения между педагогом и его питомцами. Правильно, с достоинством воспринимать горькие, но справедливые слова старшего – очень сложное дело, этому надо долго и настойчиво учить. Большая, просто нестерпимая беда заключается в том, что в разговоре учителя с подростком зачастую преобладает эмоциональный элемент – раздражение, гнев, нетерпимость. Нам, педагогам, приходится часто выражать неодобрение, осуждение в десятках, сотнях самых разнообразных оттенков, и делать это надо так, чтобы человек представал перед нами с открытым сердцем, не замыкался, не видел в наших горьких словах предубеждения. Если бы у меня спросили, какая в нашей сложной профессии самая сокровенная тайна, от овладения которой зависит способность властвовать умами и сердцами, я бы ответил: умение воспитывать у питомцев правильное отношение к моему неодобрению, осуждению.

Осуждение, неодобрение – и над этим следует призадуматься журналистам – очень тонкий и острый инструмент, и с чем меньшей силой духа, с меньшей мудростью обращаетесь вы к этому инструменту, тем опаснее последствия.

Слово – могучее средство воспитания. Глубоко ошибаются те, кто считает: если на маленького человека не воздействует слово, следует заставить его трудиться физически – ну, скажем, дать ему лопату в руки, – и это поможет. Учитель должен владеть воспитательным словом, прежде всего словом убеждения.

Что осуждать? К чему быть непримиримым? Правильный ответ на этот вопрос в значительной мере определяет успех нравственного воспитания.

Круг проблем, о которых надо говорить и писать, неисчерпаем. В разговоре о школе профессиональные детали и тонкости никогда не уводят в сторону от общегосударственной значимости школьных дел. Школа – своенравное дитя нашего общества, нянчить его надо очень умно, заботливо и терпеливо. Помнить об этом следует и журналистам.

NB. Трудовое воспитание – проблема, над решением которой с давних пор упорно работают ученые, учителя, семья и общественность. И это закономерно. От того, как решается эта проблема, зависит настоящее и будущее общества, судьба целых поколений. На разных этапах развития общества предлагались и разные подходы к ее решению. Но в центре внимания всегда находилось воспитание трудолюбия, творческого отношения к труду, профессионального мастерства.

И здесь мы должны особо подчеркнуть то особенное и единичное, что привнес В.А.Сухомлинский в разработку теории и методики трудового обучения и воспитания школьников. Собственно вся его педагогика построена на формировании привязанности к труду, труду творческому, обращенному к человеку. Труд для павлышского новатора – это «взаимодействие сердца, мысли, убеждений, чувств, переживаний, интересов, увлечений» (Сухомлинская О. Идея свободы // Ocвima. –1993. – 24 сент. – На укр. яз.). Немалая заслуга педагога и в том, что он сделал для реализации идеи соединения обучения с производительным трудом, выдвинутой еще И.Песталоцци и обогащенной Р.Оуэном.

Естественно, педагогические идеи В.А.Сухомлинского по организации трудового воспитания нуждаются в глубоком осмыслении с учетом меняющихся условий в стране. Тем более это важно сегодня, когда развивается тенденция сужения интеллектуального и творческого подхода к организации трудового воспитания в школе и перевода его на коммерческую основу без учета интересов и запросов школьников. В центр внимания переносится не ребенок с его интересами и запросами, а деньги, полученные любой ценой.

Речь идет не об отказе от экономического подхода к организации детского труда в школе и вне школы, не о его бесплатности, а о разумном отношении к этому процессу, о защите детей от жестокой и бессердечной власти денег, о сохранении творческой основы в трудовой деятельности, любви и верности избранной профессии, трудовой этики и нравственности.

Журналист, 1970, № 6

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд