1956

1 октября

Сердце полно глубоких, предвечных звучаний. Каждый удар сердца звучит благодарностью к Той, Которая дала нам новое сознание. Знаю, что эта благодарность пламенела и в дерзновенных глазах юных [1], которые, слушая каждое слово о Матери, в сердце своём торжественно обещали следовать за нею великим путём Огня.

На какой колоссальной волне событий мы живём! Одно переживание перехлёстывает другое!

Давно мы жаждали узнать что-то о Матери. Особенно несколько лет назад были распространены слухи о её уходе.

Весной мы получили письмо Аиды <Виестур>, задержавшееся на два года. Чрезвычайно взволновали нас два места в письме: что она живёт у близких друзей Матери и была в Наггаре, в «голубой комнате» Матери. Она прислала и цветную фотографию вида на Гималаи, открывавшегося из этой комнаты. [2] Мы многое обдумывали. Действительно, у неё кармическое счастье встретиться с самой Е.И. [3]

В конце концов мы написали ей, спросили о Матери. Подписали – «Огонёк». Но прошло три месяца, ответа нет. Может быть, задержала московская цензура? Вполне вероятно.

И неожиданно, неделю назад, приехала Бирута. Как всегда – предприимчивая, полная устремления, прояснённая. Была большая радость. Многое рассказала о своих родственниках.

Она получила письмо из Польши с вестью, что Е.И. оставила земной план 5 октября 1955 года в возрасте 76 лет.

С большим волнением я вспомнил, что в тот год с 5 на 6 октября ночью, во сне, я с беспокойством много думал о Е.И. и, проснувшись, написал посвящение ей от своего сердца. Было чувство, что она ушла. В прошлом году у меня такого ощущения не было, может быть, потому, что в то время я чувствовал себя совсем больным, всякие токи и волнения, прошёл даже обследование рентгеновскими лучами и т. д.

В этом письме ещё упоминалось, что Гребенщиков в следующем году издаёт сборник статей о Е.И. и приглашает всех участвовать. Женщина, которая писала это письмо, упоминала и моё имя, чтобы я написал. Само собой понятно, что если бы удалось написать, то за своей подписью нельзя. Что бы подумали москвичи!! [4] Можно анонимно, и так бы я рискнул, но если бы издателем не был Гребенщиков. Помню критический подход к Н.К. в его последней статье. Может быть, он этим хочет выявить себя. И странно, мои мысли полностью совпадают с суждениями Альфреда Хейдока, который в этот день тоже гостил у меня. Гребенщиков отошёл, чтобы после смерти Н.К. опять приблизиться! Хейдок напомнил высказанную однажды Н.К. горькую мысль: «Они только мёртвых умеют почитать». Именно, именно, именно так! С Е.И. будет так же, как с Жанной д'Арк. Но её ореол после столетий будет ещё более сияющим. В ближайшее время только немногие осознают космическое величие Той, которую величают Матерью Огненного Учения и которая пожертвовала собой, чтобы открыть человечеству пути к Миру Огненному.

*

Истинно, мы живём в великие, исторические дни. Вчера я получил из Москвы уведомление прокуратуры, что и первая группа, в которой были д-р Лукин, Екатерина Драудзинь, Элла и другие старшие члены, по решению Верховного суда от 27 сентября, – реабилитирована. Мы были убеждены, что все последователи Рериха реабилитированы, поскольку имелись сведения, что Генеральный прокурор после моего заявления Хрущёву оба дела с протестом передал Верховному суду для реабилитации, но до сих пор извещение получили только члены второй группы, по которым решение было принято 23 сентября.

Реабилитация, за которую мы так боролись и которой так ждали, теперь – факт! Для моего сердца главное, что имя Н.К. вновь обретёт сияние в сознании русского народа.

«Да воссияет имя Рериха!» – мантрам воспламенения моего сердца, и повторять его я призываю всех, так цементируется пространство этим царственным, спасительным именем.

«Русский народ воскреснет через искусство», во-первых – через художественные образы Н.К., его ослепит яркий свет, захватит великий, небывалый духовный мир, захватит культура тех идей и форм, которых он ныне не знает.

К широким массам Живая Этика может обращаться именно через искусство и культуру. Истинно, миссия Н.К. и Е.И. ещё в Будущем, после их ухода с земного плана.

Огненный путь Учения Христа начался именно после ухода Великого Учителя. Его ученики пылающим огнём сердца сеяли огненные зёрна Учения своего Мастера в несчётные сердца.

Путь испытаний нашего духа теперь только начинается. Во всех делах мы предоставлены самоинициативе, прозорливости и решимости духа, с громадным горением нам надлежит посвятить себя строительству Святыни Мастера, которая «всё ещё без крыши».

Сердце, будь готово!

Недавно мы узнали радостную весть, что на октябрьские праздники в Рижском музее опять откроется отдел русского искусства, что там будет выставлено восемь-десять картин Н.К. Радость была столь велика, что не хотелось «громко» думать, чтобы не спугнуть Огненную Птицу радости. Это большое продвижение. Дальше путь – в Москву. Уже давно планирую написать министру культуры в Москву в связи с картинами, которые лежат в музее в Риге. Нет сведений, сколько их там. Неизвестно, не присвоили ли себе кое-что те работники, которые забирали картины из квартир арестованных членов Общества. По крайней мере, об одной мы знаем, что она где-то в частной квартире. Нужно дождаться исторического дня открытия музея и тогда решим, как дальше действовать, кому писать. Приходит иногда и «неожиданно» рука помощи. Может быть, помощь придёт и от самих работников культуры Московии? Ольга Крауклис, получив извещение о реабилитации, радостная возвращается домой с Урала, и по дороге намеревается остановиться в Москве, хочет посетить Бабенчикова, друга Н.К. Спешно написал ей, чтобы проинформировала Бабенчикова о положении наших картин в Риге, не может ли он посоветовать, как поступать дальше, чтобы картины выставили и в Москве – конечной цели всех усилий, к чему Н.К. и Е.И. стремились, ведь их прошение отвергли. «Неисповедимы пути Господни». Думаешь войти одними вратами, как отворяются другие, широчайшие врата.

Может быть, Бабенчиков расскажет и что-то подробнее о Е.И. и Н.К. и их семье. Святослав женился на индусской киноактрисе Девике Рани, родственнице Тагора. Юрий объединяет в себе два континента. Этот воинственный, мудрый дух может быть заменой Н.К. Сердце в нетерпении рвётся быстрее читать письмена ближайшего будущего.

Сердце, прояви максимальное напряжение своего огня!

Сердце, будь готово.

*

Сражения и перемены в Венгрии. Ныне сообщают, что началась война у Суэцкого канала, вошли израильтяне, затем – англичане и французы.

Мир – когда же он будет? Единственно тогда, когда, во-первых, само понятие мира освободится от разрушающего эгоизма – национального, классового, партийного. Как же возможно представить мир без полной, основополагающей базы гуманизма и терпимости?

*

Какие бурные волны пронеслись шквалом над безднами за все эти долгие годы! Сколь многое смыто, потрясено, преобразовано. Однако бессмертная Идея всё ещё жива, стала ещё радужнее. Всё же нагнетённый огонь сердца бушует с невиданной ранее силой.

*

Сегодня после столь долгих лет опять зазвенел давно забытый гонг Общества!

 

5 ноября

Исторический день. Новый поворот не только в восхождении нашего движения, но, я уверен, и первый огненный стимул для духовного освобождения Великого Народа. Теперь верю, что выставки появятся и в Москве.

Уже три дня хожу в музей. Наконец! Пришли и все молодые друзья, здесь же, из академии. Как пламенеет сердце, впервые прикоснувшись к великому Искусству!

Отделу русского искусства в музее выделены помещения на нижнем этаже с правой стороны. Спешу к одной стене, где на меня взирают столь милые мои картины.

В середине – чудное, царственное гималайское панно «Кулута», которое в Обществе радовало гостей, находилось тогда над зеленоватым камином. В середине слева – самая любимая картина Феликса – «Брамапутра», справа – «Твердыня Тибета». Из <произведений> Н.К. выставлено всего 11 картин, Святослава – одна. Разумеется, только пейзажи, где нет ничего «мистического». Всё же факт, заслуживающий внимания, что директор музея сам решил выставить так много картин.

«Да воссияет имя Рериха!»

Действительно, больше всего я верю молодым энтузиастам, которые своим кротким, но дерзновенным сердцем сеют в пространство этот огненный мантрам.

Учение утверждает, что люди делятся по качеству устремления. Измерить это в силах только могущественный Наблюдатель всего сущего. Но нам дана радость судить о человеке по огням духа в его взгляде.

«Новым верь!» Пусть ваши огни очищают пространство, превращая в Свет.

Больше всего отзвука я получил в молодых сердцах. И они полностью верят в спасительную миссию картин Н.К. Именно через картины Н.К. Учение будет апеллировать к множествам, будет пробуждать сознания.

Сегодня я ходил по музею до тех пор, пока не прозвенел звонок. Сердце было задумчиво-ликующим. Н.К. и Е.И. не дожили до этого дня, до того, к чему они так стремились, – чтобы картины были выставлены вновь на этой Земле.

Грустно было читать на табличке под картиной: «1874-1947». Отодвинулась граница, которую уже не переступить. Не придётся больше на физическом плане, среди напряжённых дел и сотрудничества, ощущать поддержку советом и поощрение лаской сердца от людей Великого Духа. Но инициатива теперь отдана полностью нам.

Воины ждут Зова!

*

Я очень рад сознавать, что из всех двадцати пяти приверженцев Рериха, которые оправданы и в большинстве вернулись домой, ни один не сожалеет о времени своего решающего испытания, но даже благословляет его и в сердце своём ощущает оптимизм. Взираю на эти близкие мне лица и радуюсь за каждого, в ком больше преданности.

В сумерках этого великого переходного времени Преданность является единственным истинным Светом, который освещает все пути и принесёт человечеству Зарю Будущего.

*

Альфред Хейдок вчера неожиданно уехал к своему сыну в Среднюю Азию, не дождавшись открытия музея. Нас связывали чувства долгой дружбы. Во времена Общества, когда он жил в Харбине, я с ним переписывался. Тогда я так и не увидел его физического облика. На Севере я узнал, что Альфред Хейдок в соседнем лагере. Так я и прожил несколько лет рядом, не повстречав его. Мне только сказали, что он латыш с «белой бородой». Я попросил как-то передать ему привет. Незадолго до отъезда я получил от него письмо со стихотворением. Я послал ему странички Учения. И затем, в мае этого года, я получил от него весть, что он в Латвии. На Ивана Купала я встретился с ним на романтических берегах Аматы. Три дня пролетели как на едином огненном дыхании. Он ведь был личным другом Н.К., столь много чудесного знал и мог рассказать о нём. Сердце его горит стремлением к действию (на благо Учения). С благословением Н.К. он отправился в Русскую Землю. С ним будет радостно сотрудничать. Я познакомил с ним молодых, как с «человеком, который знал Н.К.». Он мне прислал последнее письмо Е.И. от 46-го года, которое она писала в Шанхай. Ветку цветов Азии принёс Альфред Хейдок.

 

12 ноября

Я получил письмо от Ольги Крауклис. Чрезвычайная весть! Юрий получил советское гражданство и разрешение вернуться на Родину. Привезёт с собой картины Н.К. – дар Русской Земле. Их выставят в Москве. Ольга Крауклис была у Бабенчикова и Мухина – друзей Н.К. Когда она приедет, узнаем много, много. Решим и о наших картинах.

 

14 ноября

Новая неожиданность. Сегодня в «Цине» [5] напечатан вполне доброжелательный отзыв о картинах Н.К. в музее. После всех долгих лет преследования это кажется столь невероятным.

Сердце, будь готовым!

 

18 ноября

Что же привезла Ольга Крауклис? Грусть и ожидание. Ю.Н. будто бы не писал уже четыре месяца. Разрешение вернуться на Родину он получил уже давно от тех <государственных> мужей, что гостили в Индии. [6] Что же с ним? Что будет? Эволюция человечества опять в круговерти самого дикого варева безумного Армагеддона. В международных отношениях всё ещё великое напряжение. Говорят, что отношения наших господ с индийским государством теперь уже не столь благожелательные.

И ещё сообщила Ольга Крауклис, что все картины Н.К. в Музее в Нью-Йорке в 1943 году проданы с молотка. Неизвестно даже кому. После искали адресатов. Жуткую карму накопили себе Соединённые Штаты Америки. Тьма была на стороне непростительной несправедливости. Но ещё совсем недавно у них были все возможности стать государством будущего. Так свободная воля людей, народов и государств видоизменяет судьбу.

 

28 ноября

Почти все друзья уже получили сообщения о реабилитации. Когда я сегодня ходил на «улицу Стабу» за справкой для Эллы, спросил, что же с книгами? Мне ответили, что в делах записано, что все книги сожжены. Гунта в детском дерзновении получила от шофёра, который увозил книги, расписку, что «нелегальные книги» увозятся на бумажную фабрику. Такое и со всеми собраниями <друзей>. В моей библиотеке были уникальные книги, собиравшиеся всю жизнь. А именно, в большинстве: искусство, литература, наука, мои любимые авторы, о которых я писал монографию. Я сказал: «Даже Ленина вы уничтожили и советских учёных!» В то время преследователей охватило одержание высшей степени. Благодаря героизму Гунты кое-что всё же спасено. Одну-другую любимую книгу, которая казалась мне уничтоженной, я опять увидел. Спасибо! Бумаги сохранились. Вернувшись из лагеря, я пустил в дело протокол о принятии картин музеем при ликвидации Общества, в связи с этим в мае прошлого года суд шестерым нашим членам снял «уголовную статью» – хранение государственных ценностей (картин, книг). Теперь картины признаны собственностью авторов. Чрезвычайной радостью было видеть «Грааль» [7] невредимым, хотя он восемь лет пролежал в земле. Сердце болит о Портретах. Сердце болит и из-за безумного страха чужих людей, которые уничтожили доверенное. К примеру, статью об Аспазии не могу найти. Она ведь была переписана в нескольких экземплярах. Я ведь лелеял мечту когда-то отдать этот труд для прочтения самой Е.И., чтобы узнать её отзыв. Чувствую, что намеченный космически образ Аспазии я понял правильно. В те исторические, роковые дни, когда я ждал ареста, я столь наивно верил разуму судей и даже их правоте! Потому и книги, и другие предметы культуры, которые ни в одной цивилизованной стране не уничтожались, я не прятал. Я думал единственно об архиве! Но волна варварства была столь велика, что превысила вандализм поджигателей Александрийской библиотеки. Может быть, часть моих книг разбрелась по частным квартирам, ибо те господа по многу раз подъезжали на машинах и кое-что увозили. Но и оставленная коллекция была громадной: соседка насчитала 38 мешков, погружённых на машину, потом надоело считать. Сердце безмерно болит из-за книг Учения и Н.К., из-за несравненной Монографии, из-за ящиков с клише – истинными произведениями искусства. Но об этом я больше не думаю. Лишь бы из пепла поднимался новый Храм Света. Наши молитвы и мантрамы летят туда. «Да воссияет имя Рериха!»

 

24 декабря

Праздник гармонии мира. Действительно, в этот день всегда ощущаются сильные вибрации света, когда миллионы сердец объединяются в мыслях блага. Всегда бы так было, каждый день! Но у человечества благое стало традицией, не перешло в сознание.

Возношусь вдохновением вместе с юными огненными душами. Есть ещё те, кто способен верить в Будущее, хочет создать его. Во всех уголках мира появляется огненное племя молодых факелоносцев. Они спасут этот мир.

Сегодня, наконец, я попал в хранилище Рижского музея, мне показали картины Н.К., сосчитал, отметил – 29. Не хватает ещё около десяти. Увидел и свою личную, подаренную мне Н.К., выпрошу её через Управление художественных дел. Страница когда-то существовавшей великой Красоты.

Сегодня отправляю заявление Генеральному прокурору в Москву относительно судьбы моей личной библиотеки.

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд