«Каждая ее весть зажигала огонь сердца»

О шестом томе «Писем» Е.И.Рерих

 

Т.О. Книжник, Н.Г. Михайлова

Культура и время. 2007. № 2. С. 245–250

 

Восемь лет назад, в 1999 году, вышел первый том «Писем» Е.И.Рерих. А в сентябре 2006 г. вышел уже шестой том. За это время подготовлено к публикации и издано более 1000 писем.

В очерке «Письма Е.И.Рерих» Н.К.Рерих в 1940 г. пишет:

«В сердечном желании добра писались все эти письма. <...> Пройдут они через старшее поколение и достигнут молодых сердец, сейчас подрастающих» [1].

Публикация шестого тома писем Елены Ивановны Рерих (1879–1955) продолжает знакомство читателей с богатейшим эпистолярным наследием замечательного русского философа, хранящимся в Центре-Музее имени Н.К.Рериха. В данном томе представлено 182 ее письма за 1938–1939 гг., изданные в полном объеме, без купюр. Большинство из них адресовано американским ученикам Е.И.Рерих – Зинаиде и Морису Лихтманам, Кэтрин Кэмпбелл; сотрудникам Латвийского и Литовского обществ имени Рериха – Р.Я.Рудзитису, Г.Ф.Лукину, А.И.Клизовскому, Ю.Д.Монтвидене, Е.Я.Драудзинь, а также теософу Е.Ф.Писаревой и издателю журнала «Оккультизм и Йога» А.М.Асееву. Значительная часть писем публикуется впервые.

Не будем брать на себя непосильную и некорректную роль толкователей духовно-философского аспекта писем Елены Ивановны, ибо для того, чтобы дать правильную оценку ее трудам, нужно по меньшей мере обладать такой же широтой мышления, как и она сама. Отметим лишь, что ее эпистолярному творчеству свойственны мудрость, проницательность, широта взглядов и смелость суждений, что ее письма, написанные на прекрасном русском языке, вдохновляют, вселяют в нас силы и надежду, наконец, они просто интересны – как интересен умный, высококультурный, располагающий к себе собеседник. Желательно читать их подряд, без пропусков, только тогда в сознании читателя складывается общая картина, где каждое письмо – фрагмент художественного произведения или, скажем, глава многотомного увлекательного повествования.

Годы эти были необычайно тяжелыми для семьи Рерихов. Судебный процесс против супругов Хорш, решивших отстранить от дел всех основателей Музея Николая Рериха в Нью-Йорке и стать единственными владельцами здания и содержащихся в нем полотен, обернулся настоящим фарсом: несмотря на то, что в декларации 1929 года картины художника значились как дар американскому народу, в 1938 году они были вывезены Хоршем из Музея вместе с ценными предметами искусства и архивами, а к концу 1940 года решением суда они были признаны... собственностью Хорша и его супруги в качестве залога за финансовые субсидии, выделенные на строительство Музея и Центрально-Азиатскую экспедицию. После многолетней культурной работы художника, философа и ученого с мировым именем выставили мошенником, оклеветали и ограбили, и все это при полном общественном безмолвии. Несколько статей о снятии картин, появившихся в прессе, да десяток-другой личных сочувственных писем лишний раз доказали то, что слова и уверения в преданности Силам Света немногого стоят. В строках Елены Ивановны звучат боль и горечь, мы видим, как шаг за шагом разрушается ее вера в страну, которой были принесены лучшие результаты творчества.

«На Ваши телеграммы, родные, мы не могли ответить, ибо что можем мы сказать и предложить, когда мы не знаем, остались ли у нас и около наших трудов – друзья?! Не были ли мы свидетелями за последние годы тяжкого непонимания и отступничества даже среди тех, на поддержку которых мы могли вполне рассчитывать? Вы знаете, родные, о всех уклонившихся. Да, тяжко сознавать, что Америка, в которую мы верили всем сердцем, выказала в отношении нас такую несправедливость, такую жестокость!

Тяжко представить себе, что так и не раздадутся возмущенные голоса против закрытия Музея, против его разрушения. Неужели все те, кто писали, кто восторгались и учились на этих замечательнейших произведениях искусства, не подымут голос, чтобы воспрепятствовать разрушению?» [2]

Анализируя причины случившегося, Елена Ивановна отмечает: «Тяжкое положение в делах наших сотрудников в Ам[ерике] именно сложилось из-за разъединения среди ближайших членов и друзей. Разъединение это нейтрализовало самые полезные действия. Также немало навредил и неумелый пессимист-адвокат. И пессимизм – главная причина его бездарности и неумения. Один крупный адвокат, ознакомившись недавно с нашим делом, сказал, что оно испорчено бездарностью защитника, который, имея в своих руках ценнейший материал, не сумел использовать его вовремя и занялся лишь бездарною защитою вместо смелого обвинения и отстаивания своих прав, и тем дал возможность противникам укрепиться и окончательно обнаглеть. Единое условие, поставленное Вел[иким] Вла[дыкой] нашим сотрудникам для одержания победы, было ЕДИНЕНИЕ» [3].

Следует отметить, что тема единения и сотрудничества, умения понимать и принимать людей, с которыми связывает нас жизнь, проходит красной нитью через весь том.

«...Сотрудничество вещь не легкая, и нам часто приходится бороться с разъединением среди даже ближайших сотрудников, и знаем, как пагубно это отражается на строительстве. Потому мы так радуемся, когда видим хотя бы трех согласных между собою людей» [4].

«Истинно, причину многих жизненных неудач следует искать среди ближайшего окружения. Эти близкие не хотят понять, сколько благодатной энергии пресекается и какая тягостная атмосфера создается вокруг них вследствие постоянных упреков и обид» [5].

Елена Ивановна убеждена, что разъединение нейтрализует самые мощные действия. В письмах в Америку она сетует на то, что ничего не было сделано для защиты Музея: общество защиты Музея не получило поддержки и не вылилось в общественную организацию; общество друзей не собралось и не закрепилось; общество Прессы повисло в воздухе; мысль о письмах к определенным лицам была отвергнута [6].

Перед нашими глазами разворачиваются два сценария поведения в критической ситуации, две тактики ведения судебных тяжб и противодействия клевете. Америка и Латвия, процесс против Хоршей – и дело Гаральда Лукина, молодого талантливого врача-гомеопата, на которого коллеги-завистники подали в суд и которому грозил полный запрет практики на всю жизнь. Среди его недругов были чиновники медицинского департамента и сам министр здравоохранения, однако уверенность оклеветанного в своей правоте, единодушие, с которым члены Латвийского общества встали на защиту своего товарища, активные действия друзей и пациентов, обращения к власть имущим сделали невозможное возможным. Удачу в казалось бы безнадежном деле Лукина Елена Ивановна сравнивает с ярким лучом на фоне беспросветного состояния дел в Америке, где пессимистично настроенные адвокаты, инертность и нетерпимость сотрудников, погрязших во взаимных упреках и обидах, вместо того чтобы забыть про разногласия и встать на защиту общих интересов, привели к поражению и развалу дел.

В одном из писем в Латвию она дает очень резкую оценку действий американских сотрудников: «...Вам, родные, должно быть, становится все понятнее, почему дела в Ам[ерике] не могли процветать. Властолюбие, узурпаторство, нетерпимость, исключительность и полное отсутствие сотрудничества привели к развалу. А возможности были совершенно необычайны» [7].

«Пессимизм есть причина неумения и неудачи» [8], – констатирует она.

Около половины писем этого тома написаны членам Латвийского общества Рериха – духовно-культурного центра, учрежденного в Риге в октябре 1930 года (основы его были заложены еще в 1919–1920 гг.). Одним из главных направлений его работы стала издательская деятельность. Именно в Риге увидели свет многие книги философско-этического учения Живой Этики, а также «Врата в Будущее» и «Нерушимое» Н.К.Рериха, художественная монография о его творчестве, «Тайная Доктрина» Е.П.Блаватской в переводе Е.И.Рерих. Был подготовлен и издан двухтомник Писем самой Елены Ивановны в Европу и Америку. Председателем Латвийского общества Рериха был Рихард Рудзитис (1898–1960) – поэт, писатель, философ, страстный апологет Красоты, человек, чей нравственный и духовный уровень позволяет с полной уверенностью назвать его крупнейшим деятелем латышской культуры.

Латвийское общество проводило очень разнообразную работу, каждому члену Общества старались поручить ту работу, которая ему была близка. Так, Екатерина Яковлевна Драудзинь уделяла большое внимание воспитанию и образованию детей. Елена Ивановна очень подробно рассматривала конкретные вопросы этой работы. Она писала 19 апреля 1938 г.: «Следует немедленно приступить к организации садов, или клубов, или содружеств, где дети разного возраста могли бы собраться группами и получать ту духовную пищу, которая отсутствует в школах и семьях. <...> Полезны и занятия искусством, и <...> ремеслами, ибо ничто так не пробуждает дремлющие способности, как возможность непосредственного, личного выявления. Хороши и хоровое пение, и народные танцы. <...> Но особенно следует поощрять детей высказывать свои мнения по поводу всего прочитанного, услышанного и виденного ими, такие обсуждения заложат основу мышления. Также необходимо ввести увлекательные занятия и игры, требующие особой внимательности. Ведь память есть, прежде всего, внимательность. В старших группах можно было бы ввести писание дневников, чтобы в них отмечалось все хорошее, что было сделано за день, и все ошибки, которые были допущены. <...> Ведение такого дневника с целью самоанализа очень поможет искоренению нежелательных привычек и утверждению новых и полезных. Привычки слагают качества. Не забудем и полезные экскурсии для ознакомления детей с разными отраслями труда, науки и искусства. Совершенно необходимо воспитывать в детях любовь к природе во всех ее проявлениях. <...> Собирание всевозможных коллекций весьма способствует приобретению полезных знаний» [9].

Члены Латвийского общества старались вовлекать в свою работу женщин. Елена Ивановна всячески приветствовала эту их деятельность. В своих письмах она старалась объяснить, что женщины могут работать не хуже мужчин. «...Если бы мужчины находились на протяжении многих тысячелетий в таком же рабстве или, в лучшем случае, в такой же опекаемости, как женщины, то и они не развили бы своих способностей. Ибо гений есть две трети упорного труда в нескольких воплощениях в одном направлении и одна треть способностей. В жизни обстоятельства делают великого человека. Именно эти обстоятельства всегда были против женщин [10].

Елена Ивановна зорко следила за развитием женского движения во всем мире, и особенно в Индии. В Индии в 1938 г. женщины принимают участие в законодательных собраниях. Они были министрами штатов, президентами законодательных собраний, спикерами, секретарями. Проводилась программа всеобщей грамотности.

Читая письма, воочию убеждаешься в том, как велик и напряжен был труд Елены Ивановны, которая в течение многих лет вдохновляла жизнь и деятельность рериховских организаций во многих странах мира. Ее искренне интересовало то, что происходило в этих организациях: подробности жизни каждого члена Общества, их успехи и жизненные перипетии, связи членов Обществ с деятелями культуры, учеными и политиками.

С тактом и деликатностью говорит она о непростых отношениях между сотрудниками и внутри их семей. Ей совершенно чужды высокомерие, категоричность суждений и тот авторитарный тон, которым наши современные «посвященные» наставляют каждого, кто попадает в их поле зрения. Она предстает перед нами скорее как искренний и сопереживающий друг или заботливая мать, готовая поделиться сердечным теплом и помогающая выявить лучшие качества.

Письма Елены Рерих очень конкретны, обращены к условиям каждого дня, отвечают на самые разные ситуации, которые ставит перед нами жизнь. Неустанно напоминая о единении и сотрудничестве, она отмечает с немалой долей иронии: «Часто люди, прочитавшие все книги Учения, тем не менее не могут усвоить, что без умения поддерживать единение среди сочленов никакое духовное продвижение невозможно. Многие понимают единение как принятие всеми сотрудниками лишь их мнения и не могут найти в себе великодушия сделать уступку. Да, нет ничего труднее, как научиться сотрудничать. А между тем новая ступень эволюции настоятельно требует установления такой кооперации» [11].

Или такая хорошо знакомая ситуация в рериховских обществах и трудовых коллективах, когда один человек взваливает на себя все дела, включая рутинную работу, а другие предпочитают делать лишь то, что им легко и интересно. «Знаю, что многие устремились к составлению индексов и симфонии кн[иг] Учения, и, конечно, такая работа много приятнее, нежели всякие отчетности и переписки, – комментирует ситуацию Елена Ивановна. – Но может же кто-то проявить некоторое самоотвержение хотя бы поочередно. <...> Во всех существующих Общ[ествах] имеются дежурные члены и добровольные работники. Надо приучаться к общественности, к несению общественных обязанностей. Ведь такая работа именно входит в дисциплину Живой Этики. Иначе на чем, где и когда научимся сотрудничеству, этой главной основе Новой Эры» [12].

«Мне так хотелось бы, чтобы члены Общ[ества], которые способны к такой канцелярской работе и которые могут без особого ущерба уделить часть своего свободного времени, приложили бы свои силы для процветания общего дела. Ведь все члены Общ[ества] должны в той или иной степени прилагать в жизни основы сотрудничества. Только этим они докажут, что Учение Живой Этики для них не пустой звук, не развлечение, хотя и высокого порядка. Лишь в действии мы доказываем свое осознание Учения. Лишь то, что осознано, прилагается в жизни. Так, если не приложено, значит, и не продумано, и не воспринято. Мы можем выписать все положения Учения, можем выучить наизусть все книги Учения, но, если не приложим в действие хотя бы самых первых основ сотрудничества, мы останемся в прежних ограничениях. И разве возможно будет говорить о своей любви и преданности к Источнику Света?» [13]

Читая письма, мы видим, что Елена Ивановна внимательно следила за международной обстановкой, она понимала, что надвигается страшная война, время жестоких бедствий и безумных опустошений. «...Это не капитуляция Чехословакии, а капитуляция всей Европы» [14]. «Мюнхенское соглашение оказалось ловушкой, в которую попались “дальновидные” вершители судеб многих народов» [15]. «Сейчас множества думают, что опасность миновала, но, на самом деле, она лишь увеличилась. Нарыв пошел внутрь» [16].

Нельзя жертвовать другими, желая охранить себя, предупреждает она, горькая судьба ожидает таких «хитрецов».

Возможно ли избежать войны в современном мире, где агрессивная демонстрация силы считается особой доблестью? Или ничего другого не остается, как встать на защиту своих законных прав? Ответы на эти вопросы виделись Елене Ивановне не только в плоскости международных соглашений и зачастую ничего не значащих «гарантий». «Расширение сознания и широкий кругозор должны стать основою и целью воспитания, иначе человечество не выйдет из полосы губительных войн и революций» [17], – считает она. И еще: «...Единое средство против войн лежит в правильном воспитании и в призыве женщин к участию в решении государственных заданий. Жизнедательница имеет право голоса в судьбе своих детей» [18].

Неоднократно она обращает внимание своих корреспондентов и на то, что, хотя война по праву считается крайним проявлением варварства, «могут быть времена хуже войны». Самоистребление человечества происходит не только посредством снарядов и ядовитых газов: намного страшнее злобные, отравленные ненавистью мысленные посылки и жестокие слова, наносящие незаживающие раны. «Некоторые полагают, что избежание войны уже разрешит все проблемы. Близорукие, они не замечают, что горшая война у них в недрах дома» [19].

Конечно, это далеко не все темы, затронутые в письмах этого времени. По-прежнему Елена Ивановна пишет длинные детальные письма, в которых освещает многочисленные вопросы, поднятые в книгах Живой Этики, рецензирует произведения своих корреспондентов, делится с ними параграфами из последних книг Учения – «Братство» и «Надземное». Современники Елены Ивановны Рерих, которым посчастливилось быть под ее водительством, вспоминают о нем с радостью и глубочайшей признательностью. «В каждом письме своем Она всегда старалась послать ободрение, духовную поддержку и ласку, – рассказывает член Харбинской группы по изучению Живой Этики Екатерина Петровна Инге, – указывая каждому именно на то, чего больше всего требовалось для развития духовных сил, знания или для укрепления в выполнении данной задачи. Получение каждого письма Ее было для нас праздником Духа, и мы всегда бежали друг к другу, все вместе радовались и читали, делясь впечатлениями от полученных дорогих строк. Так весть с Гималаев быстро облетала весь устремленный к Свету Харбин» [20]. «...Каждая ее весть зажигала огонь сердца, окрыляла дух, выявляя лучшие качества и помогая нам мужественно встречать и побеждать препятствия, – свидетельствует вице-президент Музея Николая Рериха в Нью-Йорке Зинаида Григорьевна Фосдик (Лихтман). – <...> Благодаря ей и ее огненным зовам будущее вставало во всей радости творческого и действенного труда. Принести всего себя в нескончаемом труде и служении, чтобы приблизить это светлое будущее, реально осознать наше участие в нем, становилось священным заветом» [21]. И сейчас, почти через 70 лет, письма Е.И.Рерих читаются так, как будто их писала наша современница, нам и сейчас.

Учителя называли Елену Ивановну Рерих Урусвати – Звезда, предвестница утра, дарующая свой свет в самые тяжелые предрассветные часы. Не спрашивая, не ожидая награды, не отмеривая свой свет «хорошим» и «плохим», щедро отдавая себя нам всем – отчаявшимся, уставшим, заблудившимся...

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

Печать E-mail

• Вперёд