Рерих Н.К. Знамя Мира, 1931 Битва за Культуру, за сохранение национального наследия и духовных ценностей – вот та сфера, где совершаются современные подвиги и выявляются герои наших дней.

Голос Востока

Это свидетельство монгола Лао-Дзина есть голос Востока. В то время как в Европе мы в исканиях устремляемся по следам Грааля, тщетно блуждаем в охваченных рационализмом и скептицизмом столетиях и пытаемся интуитивно приоткрыть истину в далеких, полузатемненных легендах и символах, совершенно иная картина предстает перед нами, когда мы вступаем в Азию, когда вслушиваемся, о чем вздыхает и во что верует чистейшее и благороднейшее сердце духовно утонченных восточных народов. Духовное сознание Востока не только убеждено, но знает о существовании Высшего Братства на земле. И дело не только в том, что здесь оно пространство ближе – для мысли и духа нет ни пространства, ни расстояния. Лучшее восточное сознание не сковано панцирем сухого интеллекта. Оно мыслит сердцем, оно подходит к вещам и явлениям с простотою духа, как ребенок, и потому быстрее догадывается о том, что интеллект не улавливает. Особенно чувствительна психика у среднего индуса, она куда более чутко отзывается на неслышимые и невидимые явления, нежели психика европейца, и позволяет ему гораздо быстрее воспринимать отвлеченные метафизические истины. Даже простой человек, не знающий грамоты, способен проявить духовное понимание, если только его сознание не заскорузло в догмах или суевериях. Именно это следование голосу сердца и развило в людях Востока тот усиленный огонь чувствознания, который так необходим всем тем, кто раздвигает границы познания в той или иной сфере умственной деятельности.

Во-вторых, Восток – страна мощных духовных традиций и опыта. Не зря Восток считается колыбелью древнейшей Мудрости, прародиной всех религий и философских идей. Также и учение Христа пришло с Востока. На какие бы высоты ни вознесся тот или иной народ или цивилизация в их своеобразной культуре или духовных достижениях, он всегда может найти хотя бы отдаленный прообраз своих достижений в какой-то религии или научном принципе, пришедшем с Востока. Сам воздух Востока насыщен мыслью о Вечном. «Нет ворот на Востоке, на которых бы не было начертано Имя Высшего Познаваемого» ([1], 58).

Эту духовную культуру человеческое сознание приобрело здесь в прямом соприкосновении с другими, более совершенными сознаниями, близость которых способна привести его в трепет и возжечь его. Человек Востока способен на безмерное благоговение и преданность по отношению к тем высоким духам, которые на долгом пути опыта накопили свет и излучают его другим. Поэтому и Рабиндранат Тагор говорит о своей родине, Индии: «В нашей стране тот, кто искренно любит Бога, пользуется таким уважением, которое на Западе может казаться почти кощунством» ([47], 57).

Индии ведомо истинное понятие подвижника духа. Уже с младенчества мать прививает индусу благоговение перед великими Риши седой древности – святыми, которые несли народам свет духа, из любви человечеству шли на страдания и жертвовали собой ради его блага, и делали человечество лучше. Самая первая заповедь, какую мать вместе с первыми словами любви передает своему ребенку, гласит: «Люби высокого Учителя, отдай себя Ему; подражая Ему, ты станешь лучше и сможешь помогать другим!»

Нам, воспитанным в европейском духе, даже трудно представить себе, какое благоговейное понимание Учителя может быть вложено в душу индийского ребенка. Об этом свидетельствует хотя бы эта легенда:

«Маленький индус, познавший Учителя. Мы спросили его: «Неужели солнце померкнет для тебя, если увидишь его без Учителя?»

Мальчик улыбнулся: «Солнце останется Солнцем, но при Учителе мне будут светить двенадцать солнц!»

Солнце мудрости Индии будет светить, ибо на берегу реки сидит мальчик, знающий Учителя» ([43], с.89).

На Востоке, поистине, еще сохранилось понятие духовного Учителя во всей своей изначальной красоте. Воистину, что-то волнующе-вызвышенное проявляется в отношении ученика к своему Учителю-Гуру, к своему водителю жизни и наставнику в знании, в котором он видит сияющий всеми цветами радуги мост своего бытия, ведущий его к высшим мирам.

Это великое благоговение индусов перед Посвященными Духа очень наглядно передает также Эванс-Венц в книге о великом отшельнике и поэте Тибета Миларепе.

«Некогда европейских Святых считали – хотя и немногие ­ громоотводами, которым приходилось отвращать Божью суровость. Это мнение близко распространенному среди индусов и буддистов убеждению, что великие Риши были и впредь пребудут Хранителями человечества. И по сей день, цейлонский буддист молится, чтобы его новое рождение произошло среди богов Гималаев. Один бенгальский отшельник показывал мне снежные горы около Кайласа, на которых пребывают боги, неусыпном дозоре направляя духовный рост человечества. Хотя эти Существа и остаются незримыми для обычного человеческого ока, однако зрячие узнают их, и они открываются тем, у кого чистое сердце. Молчаливыми стражами взирают они в своем божественном сострадании с Гималайских высот на землю, пока не завершится долгая ночь Кали-юги [1] и заря пробуждения не займется над всеми народами. Также и Миларепа, который был принят в Общину Озаренных, в одном своем песнопении рассказывает, что он, великий йог, посылает в мир мысли помощи, полные сострадания и духовной силы, подобно стрелам, и что они несут его благоговение всем готовым человеческим сердцам... Связанные с человечеством на земле и с Озаренными в сверхчувственной сфере, они выполняют более важную задачу, нежели все короли и правители человечества» ([63], с.29-30).

Вот почему взоры миллионов индийцев с величайшим благоговением обращены к лучезарным вершинам Гималаев. В неисчислимых сердцах во все времена пламенела сокровеннейшая мечта хотя бы раз в жизни посетить священные горы и прикоснуться к тем местам, которые воистину очищают и освящают. Кто знает, может быть на какой-нибудь самой уединенной суровой горной тропе, на краю бездны отчаяния страждущего сердца повстречаешь нежданно Его, нечаянное счастье своей жизни. Для индуса уже сами Гималаи являются символом великих Риши. Вековечные тропы тысяч лабиринтов Гималаев насыщены Их знанием и Их благой мыслью. Каждый придорожный камень – свидетель Их подвигов. Паломнику Гималаи кажутся поистине Небесной лестницей. Самое незначительное обстоятельство может прозвучать там для его сердца откровением. Там ведь Родина Богов, «Престол Бога», святая Гора Спасения, где ведут битву невидимые подвижники духа. Индус хранит также и легенды о то мировых Учителях, которые в начале своей миссии посетили Гималаи и унесли с собой их благословление на путь подвига.

Оттого и у Рабиндраната Тагора самым сильным переживанием детства было, когда его отец, мудрец-индус, взял его однажды с собой в Гималаи. И по сей день немало паломников, приближаясь святой горе Кайласа, или «Раю Шивы», которая для сердца их есть самое сокровенное место на земле, – последний участок своего пути вокруг заколдованной в лед горы в великом своем фанатизме нередко проходят на коленях. В пещере над пропастями Кайласа некогда медитировал Миларепа, там погружались в духовное созерцание ученики Будды. В пещерах по горным склонам еще и сегодня путники встречают редких отшельников, которые в глубоком отрешении, в медитации стремятся достичь полного слияния с Высшим, а на сто миль ниже другой, динамичный ритм жизни требует в самой жизни найти пути восхождения.


[1] По Восточным Учениям, человечество сейчас переживает конец Кали-юги, эпохи тьмы, которую сменит Сатья-юга, эра света.

 

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter