Послесловие ^[1]

Занятия Н.К.Рериха археологией, как и все его блестящие деяния, нельзя отделить от общефилософской жизненной концепции этого замечательного ученого и человека. Поэтому вполне уместно, на наш взгляд, в заключении сказать немного о жизненном кредо великого Мастера. «Чтобы рассказать о гении, – писал С. Булгаков, – который ведь есть некоторое чудо природы, надо самому быть им, по крайней мере, иметь способность вообразить его образ силою вчувствования. Будем надеяться, что найдутся те, которые соберут драгоценные крупицы воспоминаний о нем» [1993, с. 546].

Полностью разделяя мнение философа о трудностях, связанных с характеристикой образа гения и реально оценивая собственные возможности, ограничимся упоминанием об отдельных фрагментах его деятельности, не просто дополняющих, но объясняющих глубинную суть личности Рериха-ученого.

В своей совокупности эти крупицы-фрагменты складываются в мозаику образа. При этом неважно, с какой точки картины начнет двигаться взгляд зрителя. Если сама мозаика цельна, а фрагменты ее гармоничны, то неизбежно увидишь в частном целое и наоборот. Примечательно, что Рерих считал мозаику одним из лучших материалов. Он также говорил, что сама жизнь является своего рода мозаикой: «... Иногда скажут: вы мыслите слишком мозаично, а разве все, чем мы живем, не мозаично? Каждый день состоит из бесчисленного ряда самых разнообразных фрагментов. Они будут на всех уровнях и физического и мыслительного напряжения. И чем больше их будет, тем лучше» [1994в, с. 114].

Известно, что строго оформленной системы миропонимания, в которой все было бы разложено «по полочкам», у Рериха нет. Это обстоятельство имеет принципиальное значение. Н.К.Рерих в статье «Струны Земли» писал о том, что намеренно избегал систематического подхода при изложении своего мировоззрения: «Отчего вы не пишете подробно о том, что знаете? Все будто жемчуг сыпете или вехи расставляете? По вехам сами весь путь пройдете. Сами ногами человеческими. Жемчуг сами подберете себе по росту. Руками переберете жемчужины. Своими руками разовьете динамику. Отдадите, излучите из своих пальцев. Иначе материя и дух опять не согласятся в песне труда немолчного. Таким путем отделится пустое любопытство от истинного стремления» [1924, с. 109].

Творчество Н.К.Рериха отмечено путеводными вехами, по которым изучающему предлагается направление поиска истины. На пути от одной вехи к другой ищущий находит те факты, из которых складывается полная и убедительная картина, подтверждающая правильность избранного направления. Принцип «руками и ногами человеческими» является основным законом эволюционного развития, предполагающим свободу выбора того единственно верного пути, пройдя который, человек обретает ощущение равновесия Духа и Материи. Учение Н.К.Рериха можно также уподобить расставленным факелам, привлекающим нас своим светом. Этот свет дает возможность «достроить» мозаичную картину мировоззрения недостающими фрагментами. Н.К.Рерих считал, что людское познание должно подобно пчелам отовсюду собирать сведения, чтобы свободно и добровольно сложить из них свое мировоззрение. Другими словами, путем расширения сознания сделаться из «поденщика жизни» «сотрудником Природы».

Форму, в которой Н.К.Рерих изложил свои философские размышления, он называл, следуя принципу мозаики, «листами дневника». Его ясное и определенное в своей принципиальности отношение к жизни сочеталось с этической позицией, отрицающей навязывание своего мнения другим людям. Об этом размышляет биограф и ближайший сотрудник ученого П.Ф. Беликов: «То, что на другого можно воздействовать не своим убеждением, а таким же по силе убеждением собеседника, не принимается во внимание. Убедительное для нас может оказаться неубедительным для другого. Спросим же себя, много ли диалогов мы начинали с того, чтобы узнать о том, что ближе всего, что доказательнее для собеседника. Не слишком ли пренебрежительно мы отнеслись к его Господу, то есть к убеждениям ближнего своего, и какое право мы имеем, чтобы он вообще в таком случае прислушался к нам? Человек привык считаться и уважать только свою правду, не задумываясь над тем, что уже одним этим он унижает правду других, часто правду выстраданную, кровную правду, давшуюся нелегко для ближнего нашего» [1980а, с. 278].

Каким же был Н.К.Рерих? Как творил? Чем увлекался? Какие черты характера в людях его привлекали? Коротко на это не ответишь. Поэтому вслед за биографом П.Ф. Беликовым перечислим те черты характера, которые и составляют феномен Рериха, предоставив читателю возможность сложить свою мозаику образа Мастера.

«...Характер Николая Константиновича: неутомимая энергия сочеталась с выдержкой и спокойствием. Никакой суетливости при очень высоких темпах жизни. Четкость и точность во всем, но отнюдь не педантичность. Очень рациональное мышление при самых широких замыслах. Очень общительный, но не мог терпеть пустословия, "салонных" разговоров, бесшабашных "застолий". Обладал точным и мягким юмором, чуждался всякой грубости, в том числе и словесной распущенности. Сказать по отношению к Н.К. "веселый" – было бы неправильно. Он всегда был очень серьезен, но вместе с тем всегда ощущал радость самого человеческого существования и именно радостно смотрел на окружающую жизнь. Это качество Н.К., пожалуй, лучше всего характеризуется его собственными словами: "Радость есть особая мудрость". Отсюда и неистребимый оптимизм Рериха, его способность отбирать и опираться на все лучшее в жизни» [Беликов, 1997, с. 186-187].

«...Какова его основная человеческая особенность? Благожелательность при полном отсутствии "поблажек". Считал унизительным для человеческого достоинства чувство "жалости", хотя и указывал на необходимость "сострадания". Мог быть очень суров с человеком, ставившим личное благо выше общественного. Охотно общался даже со своими самыми ярыми противниками, если координация деятельности с ними приносила реальную пользу делу культуры, науки, искусства.

Кроме того, конечно, Николай Константинович отличался необыкновенной творческой многогранностью и каким-то особо повышенным чувством "соизмеримости", то есть безошибочно определял – где, когда, что и в какой мере уместно и общеполезно. Высоко ставя человеческую способность "дерзать", порицал всякую безответственность. Для самых высоких полетов требовал прочного, "земного" трамплина...

Его увлечения. Собирательство. Был страстным собирателем старинной живописи и вообще старины. При этом не путем покупок широкоизвестных и дорогостоящих предметов искусства, а путем их розыска, "второго" появления на свет божий... Очень любил музыку. Собирал пластинки любимых композиторов. Других "хобби" не было. Вернее, может быть, все его "хобби" (живопись, археология, путешествия и т.д.) на совершенно равных правах входили и заполняли его творческую жизнь...

Какие черты человека, какие характеры привлекали Н.К. в людях? Активное творческое начало. Умение сотрудничать с людьми разных мировоззрений. Сознательное и ответственное отношение ко всему окружающему. Готовность к действиям. Николай Константинович не любил сетовать, но в его письмах мелькало: "соглашающихся много, действующих – маловато"...

Какие человеческие черты он считал неприятными? Индифферентность. Ограниченность. Фанатизм. Безответственность. Конечно, самодовольную невежественность, которую считал главным препятствием развития человеческого общества...

Были ли у Рериха какие-нибудь мелкие житейские или бытовые предрассудки? Как в творчестве Николая Константиновича "быт" всегда перерастал в "бытие", так и в его жизни "бытовые мелочи" поглощались деятельностью большого масштаба. Именно таких "мелочей", до которых так охочи биографы, мне не удалось обнаружить. Это характерно для всех членов семейства Рериха. Николай Константинович всегда считал борьбу с предрассудками очень важной. Он уважал национальные традиции. На Востоке, конечно, и религиозные традиции, но никогда не связывал себя ими. В незнакомых для себя условиях он всегда спрашивал: "А как у вас принято это делать?" Другой пример. Убежденный вегетарианец Николай Константинович, будучи приглашенным на какой-то прием, где по местным обычаям нельзя было отказаться от обязательного мясного блюда, предпочитал нарушить свое вегетарианское правило, чтобы соблюсти местный обычай. И это означало не отсутствие принципиальности, а именно чувство "соизмеримости", о котором я уже упоминал. Остаться непонятым, оскорбить кого-либо, помешать успеху дела из-за бутерброда с колбасой он счел бы просто нецелесообразным. Целесообразность и складывала бытовую сторону жизни Николая Константиновича» [Там же, с. 187 – 188].

В XX в. борьба приоритетов духовных и материальных обострилась до предела в своем накале. Преобладание материалистической цивилизации, не уравновешенной духовностью культуры, сказывается в отсутствии основательного гуманитарного образования. Приведем современный пример такого столкновения: вполне серьезно современный академик РАН, по специальности математик, на основе своих астрономических вычислений отменяет монголов, считает, что Иисус Христос родился в 1054 г. и был римским папой и т.д. и т.п. Таким образом исчезают и переиначиваются целые пласты истории, что совершенно не согласуется с данными не только гуманитарных, но и естественных наук! Куда уж дальше... И книги этих «изысканий» – коих издано уже десятки томов (!), находят своего читателя. Вспоминаются пророческие слова, сказанные несколько лет назад академиком Д.С. Лихачевым: «Мы не выживем физически, если погибнем духовно!».

Несмотря на то что сейчас идет активная борьба с лженаукой и авторам этих «сенсаций» дана спокойная, профессиональная оценка, показывающая «на чудовищные по своей безграмотности и недобросовестности ошибки... при использовании данных астрономических наблюдений», равно как и летописных, археологических и других источников, стоит особо рельефно прописать то, о чем так много говорил Николай Константинович в свое время и что не потеряло актуальности в наше, а именно, понятия: КУЛЬТУРА – ЦИВИЛИЗАЦИЯ, НАУКА – ИСКУССТВО, КРАСОТА, ИНТУИЦИЯ, а также о соотношении этих понятий, о всем том непреложном, способность к вмещению которого и составляет генетическое богатство народа.

В раннем стихотворении Николая Константиновича «Не убить?» показана ступенчатость морального компромисса. Если оправдано, для «знания», убийство насекомого, то таким образом можно, постепенно приучая человека к более низкой этической планке, оправдать и смерть культуры. Примером тому служит пресловутое высказывание о культуре министра пропаганды нацистской Германии Йозефа Геббельса: «Когда я слышу слово "культура" моя рука тянется к пистолету».

Степень духовности не может умаляться бесконечно. Духовность опускается ниже определенной моральной планки и высокое звание «человек – чело идущее в веках», заменяется определением – «двуногий». Следующая ступень – звероподобие. По свидетельству духовного ученика Н.К.Рериха известного русского писателя Г.Д. Гребенщикова, Рерих любил говорить: «Хоть в печную трубу, но о красоте трубите». Такая метафора своей необычностью подчеркивает насущную важность понятия «красота». Здесь, на наш взгляд, чрезвычайно уместно привести высказывание о миссии Мастера, данное в замечательной статье Теодора Хеллина «Голос Эпохи»: «Никто из тех, кто знакомился с мыслями, целями, идеалами и трудами Рериха, не может сомневаться в том, что ...Божественным Поручением его было нести мир через культуру. Искусство, во всей разновидности его форм, было главным средством выражения, и красота, в ее очищающем аспекте, являлась той силой, благодаря которой он достиг самых замечательных результатов» [Хеллин, 1993]. В этом высказывании дана полная формула предназначения деятельности Рериха. В 1920 г. Рерих пишет стихотворение «К Нему» где он определяет свое отношение к красоте, как к «силе», с помощью и благодаря которой он достигает самых замечательных результатов.

О роли красоты, «как силе» и искусстве, как «главном средстве выражения», пророчески говорил великий Достоевский. В своей статье «Красота» из подборки «Листы Дневника», Мастер полностью предоставляет слово самому Федору Михайловичу [2]:

«А мы верим, что у искусства собственная, цельная, органическая жизнь и, следовательно, основные и неизменимые законы для этой жизни. Искусство есть такая же потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества, воплощающего ее, неразлучна с человеком, и без нее человек, может быть, не захотел бы жить на свете. Человек жаждет ее, находит и принимает красоту без всяких условий, а так, потому только, что она красота, и с благоговением преклоняется перед нею, не спрашивая, к чему она полезна и что можно на нее купить. И может быть, в этом-то и заключается величайшая тайна художественного творчества, что образ красоты, созданный им, становится тотчас кумиром без всяких условий. А почему он становится кумиром? Потому что потребность красоты развивается наиболее тогда, когда человек в разладе с действительностью, в дисгармонии, в борьбе, то есть когда наиболее живет, потому что человек наиболее живет именно в то время, когда чего-нибудь ищет и добивается; тогда в нем и проявляется наиболее естественное желание всего гармонического, спокойствия, а в красоте есть и гармония, и спокойствие.

Но все-таки искусство тогда только будет верно человеку, когда не будет стеснять его свободу развития.

И потому первое дело: не стеснять искусство разными целями, не приписывать ему законов, не сбивать его с толку, потому что у него и без того много подводных камней, много соблазнов и уклонений, неразлучных с исторической жизнью человека. Чем свободнее будет оно развиваться, тем нормальнее разовьется, тем скорее найдет настоящий и полезный свой путь. А так как интерес и цель его одна с целями человека, которому оно служит и с которым соединено нераздельно, то чем свободнее будет его развитие, тем более пользы принесет оно человечеству.

...Идеал красоты, нормальности у здорового общества не может погибнуть; и потому оставьте искусство на своей дороге и доверьтесь тому, что оно с нее не собьется. Если и собьется, то тотчас же воротится назад, откликнется на первую же потребность человека. Красота есть нормальность, здоровье. Красота полезна, потому что она красота, потому что в человечестве – всегдашняя потребность красоты и высшего идеала ее. Если в народе сохраняется идеал красоты и потребность ее, значит, есть и потребность здоровья, нормы, а следственно, тем самым гарантировано и высшее развитие этого народа» [Рерих, 1996].

Здесь нам необходимо обратить внимание читателя на время написания «записного листка», а было это в конце марта 1942 г., когда борьба нашего Отечества и всего мира против тьмы фашизма приобрела наибольший накал, до размышлений ли о культуре в этот критический геополитический момент было Н.К.Рериху? Напомним читателю слова Рериха: «Гибель России есть гибель всего мира». Возможно ли в этот кризисный момент говорить о красоте, о прекрасном? «И можно, и должно», – отвечает художник. «Через все бури человечество пристанет к этому берегу. В грозе и молнии оно научится почитать прекрасное. Без красоты не построятся новые оплоты и твердыни». И добавляет: «Красота спасет мир» [Там же].

Попытаемся понять, какое место и в какой взаимосвязи «красота», как реальная сила занимает в отношениях Человек – Природа.

Пророческое, философское высказывание Достоевского: «красота спасет мир», его размышления о значении красоты в жизни человека получают практическое подтверждение в археологии. Всем имевшим дело с археологической разведкой древних стоянок человека известно, что искать, в первую очередь, нужно в самом красивом месте района исследования, этот метод почти всегда работает безошибочно. Это может значить, что окружающая среда: ландшафты – горы и долины помимо хозяйственной привязки, как-то: река, охотничьи угодья, сырье для изготовления орудий труда и оружия – должны были содержать элементы гармонии и можно предположить с большой долей вероятия, что чувство красоты у древнего человека было не на последнем по важности месте и буквально питало его душу, создавая настроение к дальнейшему совершенствованию себя в окружающем мире.

Искусство и красота, знание и мудрость – так попарно можно соединить эти понятия. Рерих называет их молитвой духа и предупреждает, коль есть Держава Света, то может быть и царство пошлости. И в царстве пошлости Искусство и Знание эта «Молитва Духа» может казаться несовременной и даже ненужной. Прилагая этот критерий можем определять в каком «духовном пространстве» мы находимся в настоящее время.

«...Откуда же придет познание сущности вещей? – Пишет Рерих. – Откуда придут мудрые взаимные отношения? Откуда придет единение? То единение, которое служит верным залогом наступательных, твердых движений. Только на почве истинной красоты, на почве подлинного знания установятся отношения между народами. И настоящим проводником будет международный язык знания и красоты искусства. Только эти проводники могут установить глаз добрый, так необходимый для будущего созидания [Рерих, 1924].

Рерих буквально заклинает: «Искусство и знание не безделье, но молитва духа, единственная опора жизни», и начаться "молитва духа" может скорее всего только тогда, когда "Бич Божий" свистит вовсю, когда трудно, а может быть, даже невыносимо трудно. Революции, войны, бедствия природы заставляют по новому посмотреть на мироздание и вспомнить непреложное, то что едино на потребу всем – "Знание и искусство". И победа будет заслуженной, если внутренне будут преодолены "колебания духа", что есть та "невидимая брань", о которой так много говорили и писали Духовные Подвижники.

"Именно в наши трудные дни, в наше тяжелое время будем твердо помнить об этих светлых двигателях. И в испытаниях и в боях будем исповедовать всеми силами духа. Вы говорите: "Трудно нам. Где же думать о знании и красоте, когда жить нечем. Далеко нам до знания и до искусства. Нужно устроить раньше важные дела". Отвечаю: "Ваша правда, но и ваша ложь. Ведь знание и искусство не роскошь. Знание и искусство не безделье. Пора уже запомнить. Это молитва и подвиг духа. Неужели же, по-вашему, люди молятся лишь на переполненный желудок или с перепою? Или от беззаботного безделья? Нет, молятся в минуты наиболее трудные. Так и эта молитва духа наиболее нужна, когда все существо потрясено и нуждается в твердой опоре. Ищет мудрое решение. А где же опора тверже? А чем же дух зажжется светлее? "

Ведь не голод ощущаем. Не от холода сотрясаемся. Дрожим от колебания нашего духа, от недоверия» [Рерих, 1924].

Думается что в обобщении наших размышлений об отношении Н.К.Рериха к таким философским понятиям как красота, искусство, культура и их корреляции в науке и религии, нам поможет статья Теодора Хеллина «Голос Эпохи», в которой в сжатом виде дан глубокий анализ миссии Н.К.Рериха. В статье автор называет Николая Константиновича «мастером синтеза», взявшим на себя титаническую задачу вернуть в науку искусство и религию, так как в древности, по словам автора статьи, они представляли собой «троицу в единстве» и подчеркивает, что для выполнения этой задачи прежде всего мастер знакомится с наукой, искусством и религией... и способами, как свести их опять воедино в их индивидуальной и совместной службе человечеству.

Ранние годы Н.К.Рерих посвятил искусству и науке. И не случайно такой наукой была выбрана археология, включающая в себя поиски материальных свидетельств всесторонней деятельности древнего человека. Раннее знакомство с археологией, ее основательное освоение несомненно помогли в его дальнейшей деятельности по решению рано осознанных Рерихом синтетических задач Культуры. На щите этого воина Света начертан девиз: «Мир через культуру». Он считает и пытается провести всеми возможными средствами идею, что культура заключает в себе искусство, науку и религию, действующие в единстве. Т. Хеллин справедливо называет Красоту панацеей. «Помочь людям достичь возвращения к духовности, – пишет он [1993], – было основной задачей, для осуществления которой пришел Рерих. Важнейшими средствами для него были те, которые проистекают через культуру. Искусства были его средствами выражения. Он их возвысил, придав им новую значимость для настоящего времени. Такова его вера: когда искусства должным образом будут восстановлены в нашей индивидуальной и коллективной жизни, тогда через их благотворное влияние и мир, и гармония, и правильный образ жизни опять возвратятся на эту землю.

Таково провозвестие Рериха».

[П.П. Лабецкий]

---

 

Печать E-mail

• Назад
• Вперёд