Рериховская библиотека
2. Е.И. Рерих – Г.Ф. Лукину
7 января 1938 г.
Родной Гаральд Феликсович, пишу Вам уже в новом году, и к этому знаменательному году в серии последних лет конца Черного Века хочу послать Вам новую силу сердца и новое радостное мужество, которое должно еще возрасти от знания краткости сроков. Знаем, что при единении сотрудников все невежественные нападения будут отбиты. Радовались узнать из письма Рихарда Яковлевича, что гомеопатические аптеки не будут закрыты. Я считала Вашу страну прислушивающейся и следующей за эволюционным движением, потому и сообщения о каких-то закрытиях и необоснованных запрещениях не укладывались в моем мозгу. Сейчас столько поражающих открытий и достижений в области биологии, физиологии и медицины, которые требуют основательного пересмотра многих установленных методов лечения, что всякие невежественные отрицания становятся просто нелепыми пережитками. Даже у нас в Индии заметно движение в области медицины и фармакопеи. Так, Пунджабское правительство учредило особую комиссию для собирания и изучения всех древнейших местных народных средств. Так, Аюр-Веда в грядущей эпохе снова займет первенствующее значение, по праву ей принадлежащее. Также читали ли Вы труд французского врача и биолога Георгия Лаховского «Как достичь Бессмертия»? Лаховский указывает на необходимость соблюдения для этого трех правил, имеющих непосредственное и исключительное отношение к морали и психологии человека, затем и научным путем доказывает свои утверждения. Таким образом, вывод тот, что все моральные учения имеют, прежде всего, биологическую основу. Сколько таких указаний разбросано в книгах Живой Этики!
Зная, как Вы бодро и даже с радостью принимаете каждую борьбу с косностью, посылаю Вам одну из моих любимых Бесед о Героизме:
«Урусвати знает, какие опасности окружают и Нас. Несведущие люди полагают, что Мы не можем испытывать никаких опасностей во всей Беспредельности! Конечно, в отношении земных условий Мы достаточно защищены знанием. Но все относительно, и когда мысль устремляется в Беспредельность, то и меры находятся иные. Нужно при всех условиях охранять чувство героизма, только этим мерилом можно познать и продвижение в будущее. Мы делим героев на бессознательных и определенных. Те, кто знают, ради чего они трудятся и страдают, уже будут определенными героями. Не убоятся они опасностей, хотя и будут знать их истинные размеры. Среди пространственных токов, среди злобной воли, среди ужаса смелые герои живут, трудятся и творят. Герои знают, что и земная жизнь может прерваться каждое мгновение, но это знание не ослабит напряжения. Они сознают, что в любом состоянии они продолжат подвиг. Ничего не воспрепятствует их воле проявиться среди всех сфер. Различие между бессознательными и определенными героями велико. Первые могут вспыхнуть ярко, но затем могут и отступить, но определенные герои не отступят и продолжат путь, неся все накопленные веками пространственные познания. Они сумеют превратить познание в чувство и наполнить им сердце свое. Там, где преисполнено сердце, там совершается полет в будущее. Суровое знание опасности лишь дает герою радость. Говорю, чтобы указать на основную Твердыню Нашей Внутренней Жизни. Примеры героизма можно видеть на бывших жизнях Наших Братьев. Разве не будет вам доспех трудный, но прекрасный Наша Жизнь?» [1]
Осознание жизненного подвига и героизма скрашивает каждую жизнь. Пришла книга «Братство». Спасибо Вам, родные, за эту новую радость.
Радовались получить альбом с портретами членов Общества. Какие добрые и милые лица! Наблюдаю их теперь со стороны запаса психической энергии. Спасибо и за присылку карточек Вашей милой семьи. Ваша славненькая девочка тоже не обижена психической энергией. Пусть Ваши детки растут и крепнут, окруженные Вашей целительной аурой. Шлю им ласку мою.
По-прежнему прошу Вас, родной Гаральд Феликсович, поберечь себя. Не переутомляйтесь. Мой Святослав очень благодарит Вас за чудесные книги.
Шлем Вам и Рихарду Яковлевичу наш самый сердечный привет. Пусть будет Вам светло и радостно.
Очень тронули нас два письма Карла Оттоновича Валковского, одно к Владимиру Анатольевичу, другое к Н.К. Передайте, пожалуйста, ему, что мы очень ценим его труды. С большим интересом прочли описание им развески картин в Обществе. Очевидно, картине «Град обреченный» [2] не было места среди новых построений, ибо обреченное обращается в сужденное.