Рериховская библиотека
МЕМОРАНДУМ №10
7 января 1936 г.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Экспедиция продолжалась от 1923 по 1929 год и закончилась по приезде в Нью-Йорк 17 июня 1929 года.Все суммы, собранные за этот период, пошли исключительно на экспедицию. Свыше экспедиционных сумм, полученных в 23-м году, были получены нами в Париже две суммы по десять тысяч американских долларов на имя Е.И. и мое, как дар в благодарность за время, потраченное на художественные консультации и т.д. Мою сумму я передал Е.И., которая впоследствии должна была ссудить эти 20 тысяч на нужды экспедиции.
Для лиц, не знакомых с экспедиционным делом, может производить впечатление та или иная сумма, но, если вспомним, что экспедиция продолжалась с лишком шесть лет, и тогда сумма, разделенная на шесть, звучит уже совершенно иначе.
Кроме того, каждый знающий экспедиционное дело, понимает, что при смене способов транспортов всегда происходит ликвидация и новые покупки, в которых нужно принять во внимание все местные условия. Небезызвестно всем, что весь наш караван, в размере ста шести верблюдов, коней и мулов, погиб, всего лишь шесть коней и два верблюда с трудом выжили в суровую зиму. Также известно, какие убытки были причинены нам насильственным стоянием в Хотане, так и ужасающими условиями зимы в легких палатках на Тибетских высотах.
Зинаиде Григорьевне и Морису М. Лихтманам известно, что экспедиция располагала столь небольшими суммами, что мы поручили им собрать на дальнейшее движение экспедиции еще какие-либо суммы.Е.И.никогда не забывает, что, когда на Алтае выяснилось, что дальнейшее следование будет затруднено денежно, Зинаида Григорьевна предложила даже свои небольшие сбережения, но мы предпочли, чтобы суммы экспедиции продолжали быть обеспеченными художественными трудами.
Всем сотрудникам известно, что картины мои полагались не на частную продажу, а как средство получения американского капитала на экспедицию исключительно. Если бы это был мой частный доход, то Учреждения не могли бы свидетельствовать тогда, что экспедиция была от американских Учреждений и была исключительно на американский капитал. Я не американский гражданин, и потому какие-либо мои частные средства невозможно было бы называть американским капиталом.
Не буду повторять общеизвестное сведение о том, что многие места Средней Азии и Тибета совершенно оторваны от сообщения со всем миром. Когда же мы пробовали посылать письма через Лхасу, то эти письма потом находились выброшенными на горных перевалах. Осталось неизвестным, погибали ли при этом гонцы или им было приказано не довозить каких-либо сведений.
Лишь по приезде в Дарджилинг в письме от 4 июня 1928 года г-н Хорш известил меня о том, что на моем экспедиционном счету имеется около ста тысяч долларов. Это сведение было для нас спасительным, ибо нужно было расплачиваться как с Тибетским Правительством за весь караван и их людей, так и полковником Бейли (у которого нам пришлось одолжиться в Гантоге). Нужно было немедленно расплачиваться со служащими экспедиции и экипировать их на возвратный путь и заканчивать все прочие работы и задачи экспедиции. Не забудем, какие необычные эпизоды при этом происходили в Дарджилинге, когда служащие экспедиции не могли примерять платья и сапоги в магазине готовых вещей, ибо на них не было нижнего белья и носков. Для характеристики положения не забудем также прилагаемое свидетельство врача экспедиции о серьезных последствиях для здоровья.
Сумма, показанная г-ном Хоршем, всецело пошла на экспедицию. Поистине, трагично положение, когда злоумышленник, бывший, к несчастью, вполне доверенным лицом, через девять лет для своих предумышленных целей пытается осложнить положение вещей, которое, казалось бы, совершенно ясно. Мы знаем, какие в других экспедициях тратились суммы, мы знаем, какое большое содержание получали руководители таких экспедиций, при этом их содержание и экипировка были вполне оплачены. Здесь же, в нашем случае, мы жалованья не получали, а ведь сочтите нам троим жалование в течение шести лет, если бы оно было, то в какую сумму оно вылилось бы!
Ведь за все время экспедиции, то есть за шесть лет, при моем обычном художественном труде, я бы написал несколько сот картин, которые остались бы моим личным капиталом. Но я всеми силами широко шел навстречу экспедиции, полезной для Америки. Я радовался, когда все картины в Музее были объявлены в торжественной Декларации собственностью нации; полагаю, что такая декларация неизменна.
Что бы ни измышляли злоумышленники, мы сами и все друзья наши знают мою деятельность, как все мои силы и возможности полагались на культурное дело. Даже из последних сумм я отдавал на культурные нужды Учреждений.
Вы знаете мое кредо. Вы знаете, как всеми силами я проводил его в жизнь. Никто не может укорить меня в корыстолюбии, и тем более позорно для злоумышленников обвинять меня в каком-то неприличном для меня избегании налогов. Такой акт был бы прежде всего отвратительным. Не могу же я обвинить Учреждения в том, что они, считая экспедицию от американских Учреждений на американский капитал, стали бы вдруг делать ее моим личным частным предприятием! В таком случае все удостоверения, выданные мне Учреждениями, были бы подложными документами и лица, их выдавшие, подлежали бы преследованию за подлог.
Но человечеству остается совершенно непонятным, как это можно в течение четырнадцати лет писать, говорить, печатать за полною своею подписью одно, а затем вдруг, посреди лета 1935 года, во время моего отсутствия, совершить такой отвратительный вольт-фас.
Чем больше восстанавливаем в памяти и прочитываем множество документов, рапортов, писем и печатных утверждений, тем чудовищнее представляется совершаемое сейчас злоумышление. Только преступною злобою и корыстью или завистью, или какою-то непонятною местью можно объяснять совершаемое сейчас злодеяние.
Представляется, что реорганизация по Дому точно бы развязала руки уже для чего-то предумышленного. Сами сроки невольно вызывают такие соображения.
В истории Искусства и Культуры совершаемое сейчас злодеяние является неповторенной страницей захвата и искоренения основных действительных зачинателей Культурного Дела. Неужели такой захват мог предумышляться, ведь подобное злое действие было бы чудовищно! Потрясающа такая действительность!