Вдали от суетного гула

Больших равнин и городов

Лежит у кромки вечных льдов

В преддверье гор долина Кулу.

 

Природа, потрудившись щедро,

Украсила ее приют –

Под сенью гималайских кедров

Здесь ландыши прохладу пьют.

 

Цветут вокруг рододендроны,

Прохладный воздух – как озон,

Холмов голубоватых склоны

Уходят вдаль за горизонт.

 

Просторный дом укрыт оградой.

Отсюда, прямо из окна

Горы двуглавая громада,

Как замок ледяной видна.

 

А по ночам над темной цепью,

Замкнувшей звездный небосклон,

Во всем своем великолепье

Плывет алмазный Орион.

 

Здесь путь земной окончил Рерих,

Века, быть может, протекут,

Пока мы до конца измерим

Его необычайный труд.

 

Художник, странник и подвижник,

Поэт, мыслитель и пророк,

Постигший то, что непостижно,

Он смог, переступив порог,

 

Дойдя до древнего истока,

Найти связующую нить,

Свет Запада и свет Востока

В единый Свет соединить.

 

Он красками и письменами

Воспел грядущего приход,

Увидев сквозь земное пламя

Огонь космических высот.

 

Он знал: умножатся потери,

Настанет время новых вех,

Но путь духовный беспределен,

Как беспределен человек.

 

И он учил: без промедленья,

Избрав заоблачный маршрут,

Начни тотчас же восхожденье,

Свершай сегодня же свой труд!

 

Что проку в славе и богатстве?

Все это – майя, шелуха.

Его мечта о чистом братстве,

Как Канченджунга, высока.

 

Но силы темные не дремлют,

Весы колеблются, дрожат,

Спасать истерзанную землю

Посланцы Шамбалы спешат.

 

В незримой схватке бьются духи,

Восстал чудовищный дракон,

Но сгинул у горы Белухи

Он, светлым ратником сражен.

 

Ветха легенда о мессии,

Но явью дышат письмена,

И снова гением России

Земная ширь озарена.

 

Кто знает? В будущем, быть может,

Она, приняв последний бой,

Все зло земное переможет,

Планету заслонив собой.

 

И вновь, как витязь в чистом поле,

Займет решающий рубеж

По праву выстраданной боли,

Больших трудов, святых надежд.

 

До всех Европ, до всех Америк

Веленьем века донесет

То слово, что сказал нам Рерих,

Ту красоту, что мир спасет.

 

...Отвесы, горные отроги,

Суровый свет скупого дня.

Глядит, внимательный и строгий

С портрета Рерих на меня.

 

Пройдя года и расстоянья,

Свой трудный подвиг завершив,

Глядит он. А за ним – сиянье

Еще невидимых вершин.

Празелень в чаше небес разлита,

Горы червонны, а снег фиолетов.

Кто бы поверил в такие цвета

Кроме художников или поэтов?

 

Холодом тени налиты.

Живут Каменной жизнью огромные грани,

Лепится к скалам тибетский приют,

Словно паломник, застывший в нирване.

 

Синь облаков переходит в свинец,

Чья-то фигура чернеет на склоне –

То ли торопится с вестью гонец,

То ли уходит беглец от погони.

 

Добрая весть? Или скорбная весть

С ним постучится в небесные двери? –

Этого людям пока не прочесть,

Срок ожиданья еще не измерен.

 

Ждем. Но чего? Откровения знак?

Словом не выразить смутное нечто,

Нечто, в сравненьи с которым пустяк

Тайны пространства и звездная вечность.

 

Жаждем, как жаждут в пустыне дождя,

Ждем, как бессмертия, светлого чуда,

Ждем, за последний предел уходя,

Ждем отовсюду и ждем ниоткуда.

 

В радостный час и в преддверье невзгод

Помним о вестнике присно и ныне,

Верим: когда-нибудь к людям дойдет

Весть, что несет им гонец на картине.

Муравей откуда-то пришел.

Целеустремленно через стол

Он спешит, обследует тетрадь

И никак не хочет уползать.

 

Суетится шустро на виду,

Бегает по чистому листу.

И гляжу с недоуменьем я

На загадочного муравья.

 

Ведь в квартире этой, где живем

Мы уже почти пятнадцать лет,

Муравьи не забирались в дом,

Муравьев здесь не было и нет.

 

Этот нетипичный муравей

Одиночка (что еще странней!)

Непонятно, как и почему

Он сюда загадочно проник,

Отчего не ползалось ему

В обществе сородичей своих?

 

Я несу бумагу на балкон,

Отпускаю в зелень муравья,

Он бежит, ничуть не удивлен,

Дальше, в незнакомые края,

 

Вниз по виноградному стволу.

Я ж иду задумчиво к столу.

Этот неожиданный визит –

В нем подтекст как будто бы сквозит.

 

Может, это все не просто так,

Может, этот муравей – гонец,

И его явленье – тайный знак,

Чтобы я очнулся, наконец,

 

Чтоб в душе переступил черту,

За которой станет все светлей,

Обратился к своему труду,

Словно работяга-муравей,

 

Тот, который мне сумел принесть,

Как соломинку, благую весть.

Должны признать на склоне лет

И худшие умы,

Что ясный день, что белый свет

Всегда сильнее тьмы.

 

Весь мир расколот пополам,

Враждует сам с собой,

Куда ни глянь – и здесь, и там

Кипит жестокий бой.

 

Бесчисленных трагедий нет,

А есть всегда одна –

Там, где граничат тьма и свет,

Рождается она.

 

Но если тысячи личин

Имеет липкий мрак,

То свет – единствен и един –

Царит во всех мирах.

 

Мне скажут: «Свет и тьма равны».

Отвечу: «До поры.

Поверьте, не навек даны

Нам правила игры».

 

Ты можешь самый чистый свет

Создать из тьмы глухой,

Когда материала нет

Иного под рукой.

 

Переплавляя в сердце тьму,

Рождая пламя строк,

Назло холодному уму

Творить добро, как бог.

 

Чтоб вдохновенье снизошло,

И прямо на глазах

Добро перетянуло зло

На мировых весах.

 

Чтоб до скончанья наших лет

Не усомнились мы,

Что ясный день, что белый свет

Всегда сильнее тьмы.

Переделай себя, переделай,

Не ссылаясь, что «поздно уже»,

Переделай и душу и тело,

Так, чтоб тело служило душе.

 

Никому никогда не завидуй –

Зависть точит, как худшая ржа,

Не копи с наслажденьем обиды,

Научись успевать, не спеша.

 

Совершай все дела совершенно.

Время мчится! Наполнив его,

Ты приблизишь в масштабе вселенной

Красоты и добра торжество.

 

Будь служителем высшего Света,

Каплей Света в сгустившейся мгле,

Знай об этом и помни об этом,

Совершая свой путь по земле.

 

Помни: сердце – источник спасенья,

Средоточье огня и любви.

Доверяй же ему без сомненья,

Отдавай ему все. Так живи!

 

* * *

Мы думаем о том, как чашу донести,

Но в жизни изберем различные пути.

Один сулит покой, довольство и успех,

Но есть еще другой – ведущий круто вверх.

 

Избрав его, иди и не страшись погонь,

Ты должен донести порученный огонь.

Иди же сквозь метель, все выше, до конца,

Одну лишь помня цель: зажечь огнем сердца.

 

Товарищей не жди, подмоги не проси,

Пока горит в груди – неси огонь. Неси!

А если упадешь, не совладев с судьбой,

То чашу донесет идущий за тобой.

Тайный час золотого рассвета –

Двух миров сопредельных черта.

Горы дымкой прозрачной одеты,

Отступила от них темнота.

 

По ущельям клубятся туманы,

Но вверху уже солнце царит,

И гора, как чертог богдыхана,

Невесомо над миром парит.

 

Над долинами, полными мрака,

Возвышается в утренней мгле

Ослепительно явленным знаком,

Словно Шамбалы [1] страж на земле.

 

Так последуй же этому зову.

Высший мир навсегда возлюбя,

Оттолкнись, оторвись от земного,

Свет вершинный вбирая в себя.

Льдистый пик, достающий до неба,

И такие же пики вдали.

Все враждебно, безжизненно-слепо

Здесь, на крайнем пределе земли.

 

Но и в этой последней пустыне

Искра духа людского видна, –

Две фигуры над пропастью синей,

Двое путников – Он и Она.

 

Как цепи неразрывные звенья,

Охватившей собой бытие,

Завершают они восхожденье

Под водительством мудрым Ее.

 

Неподвижные скалы – как Будды

Бесконечен слепящий отвес,

Над которым вершина как будто

Вырастает до самых небес.

 

Но глядит Ее взор вдохновенный

Сквозь покрытые дымкой века,

И походка легка неизменно,

И тверда, и надежна рука.

Пробил судьбою назначенный час.

Горы сомкнулись тесней над долиной.

Прибыл Учителя высший приказ, –

Кончен полет вдохновенный орлиный.

 

Черные тени застыли внизу –

Скалы готовы принять свою жертву.

Он, побеждавший любую грозу,

Падает, крылья раскинув по ветру.

 

Словно пытаясь в последнем рывке

В чистое небо над пропастью взвиться...

Нет! Не рыдай в бесполезной тоске –

Дело его бесконечно продлится.

 

Верь, и душою смятенной воспрянь –

Думай, что он, покидая планету,

Переходя неизбежную грань,

Путь устремляет к извечному Свету.

Сердце мое наполняет прохладная влага.

Стало прозрачным оно, как хрустальная чаша.

Снежных вершин красоту и сиянье вбирая,

Сам становлюсь я частицей огромного Света.

 

Грозный покой и холодные синие краски

Душу очистят от пестрого гомона будней.

Твердым и ясным пребудет отважное сердце

В царстве вершин, уходящих в бескрайнее небо.