Рериховская библиотека
Проблема ориенталистики в творческом наследии Ю.Н. Рериха
В.А. Воропаева,
профессор Кыргызско-Российского Славянского университета,
Кыргызстан
Юрий Николаевич Рерих в 1923 г. заметил: «Пространство человеческих знаний непрестанно расширяется, и как по волшебству появляются все новые горизонты. Беспредельность возможного манит не знающий покоя человеческий разум, не страшащийся сжечь то, что им уже познано: только такое состояние открывает путь к настоящей научной работе» [1,с.13]. Всю недолгую жизнь он свято следовал этой «беспредельной возможности» и, возглавляя Гималайский Институт научных исследований «Урусвати» в Кулу (Индия), провел основную научную работу. На родину в Россию он вернулся только в 1957 году и привез в дар народу около четырехсот картин академики живописи Николая Рериха – своего отца.
В Институте востоковедения Академии наук СССР Юрий Рерих возродил школу российской тибетологии, заложил фундамент новой науки – номадистики – науки о кочевых племенах. Он был прекрасным специалистом в археологии и искусствоведении, в религиоведении и лингвистике. Его исследования вопросов о пересечении культур Востока и Запада оказали влияние на осмысление истории становления современной материальной и духовной культуры Евразии.
Многочисленные труды – «Тибетская живопись», «По тропам Срединной Азии», многотомный «Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями», «Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы», трилогия «История Средней Азии» и многие другие – служат ярким примером следования неизменному научному принципу, раскрывающему механизмы взаимовлияния великих цивилизаций Азии, воспроизводящему удивительную по своему внутреннему колориту картину их взаимопроникновения и диалога, проблему рождения кочевых империй. «Рыцарем степной цивилизации» назвали своего учителя ученики Юрия Николаевича.
Все вышесказанное вызывает вопрос: как же могло случиться, что на исторической родине так мало знают Юрия Николаевича Рериха в отличие от его отца – великого художника, ученого и путешественника Николая Константиновича, матери – философа и писателя Елены Ивановны, младшего брата – художника и общественного деятеля Святослава Николаевича?
Наверное, оттого, что основная часть его жизненного пути проходила вне пределов России, хотя сердцем вся семья Рерихов всегда была с Родиной.
Другая причина – и она, очевидно, является более существенной, таится в избранности жизненного пути, не связанного с публичностью. Его занятия историей, культурой, лингвистикой требовали громадной концентрации, углубленности, сосредоточенности, а потому – определенной степени уединенности.
И тем не менее следует подчеркнуть: научные труды Ю.Н. Рериха по тибетологии, индологии и монголоведению, опубликованные в разных странах и на разных языках мира, уже давно признаны классикой ориенталистики, и имя ученого занимает свое место в ряду почетных членов многочисленных научных обществ Европы, Азии и Америки.
Ю.Н. Рерих, необычайно скромный и простой в общении человек, не только обладал разносторонними познаниями в самых различных сферах науки. Он в совершенстве владел языками более чем 30 народов Запада и Востока, причем не только классическими, но и живыми диалектами и наречиями Срединной Азии, Индии и Тибета. «Живое», свободное общение на языке народа позволяло ему постичь культурные традиции и добиться духовного взаимопонимания всех, с кем он общался.
Ю.Н. Рерих не был «кабинетным ученым», погруженным в свои научные изыскания и оторванным от широкого общения с миром, особенно в последние три года жизни, являясь научным сотрудником Института востоковедения в Москве. Всю жизнь он был активнейшим подвижником науки.
* * *
Родился Юрий Николаевич Рерих 16 августа 1902 г. в селе Окуловка Новгородской губернии, где в это время находились Н.К. и Е.И.Рерих во время их поездки по древним городам северной
России. Это символично, если учитывать, что родился будущий ученый-путешественник.
В 15 лет Юрий Рерих начал серьезно заниматься египтологией, монгольским языком и историей монголов. В этом возрасте он владел уже несколькими иностранными языками и определил свою будущую специальность.
В 1919 году он поступает на индоиранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете, а через год учебы Юрий, как лучший студент из изучавших санскрит, был представлен государственному секретарю по делам Индии, который в тот год посетил университет.
В октябре 1920 года семья Рерихов переезжает в США, и Юрий поступает на отделение индийской филологии Гарвардского университета. В 18 лет Юрий Рерих – уже сформировавшийся востоковед с определенным направлением в науке. Его взор устремлен к Срединной Азии. Письма тех лет – документальные свидетельства его научного выбора [2,с.28-29, 31-32, 36, 38-39].
Исследование кочевого Востока являлось одной из наиболее актуальных задач и исторической науки XX века. Традиционная цивилизация кочевников, включавшая в себя мало изменившийся со времен Средневековья быт, способ ведения хозяйства, их культура, хранившая предания веков, претерпевали процесс стремительной трансформации. Интерес к кочевому Востоку прозвучал как вызов времени, угрожавшему навсегда сокрыть в своих глубинах кочевые культуры прошлого, и с огромным багажом исходных знаний Ю.Н. Рерих активно включается в исследование этой проблемы.
Энциклопедически образованный ученый, уже в свое время он представлял то синтетическое направление востоковедения, которым могла бы гордиться российская наука.
Необыкновенные дарования и накопленные в годы учебы знания впервые проявились, когда Юрий Рерих начал самостоятельную научно-исследовательскую работу в экспедиции по Центральной Азии, которую он сам назвал «Экспедицией академика Н.К. Рериха». Юрию Николаевичу было 26 лет.
Маршрут, цели, задачи и краткие, но очень важные замечания изложены молодым исследователем Юрием Рерихом в его работе «Экспедиция академика Рериха в Центральную Азию», написанной в 1929 году в Урусвати, Наггар, Кулу [3].
Возглавил экспедицию Николай Константинович Рерих. Организованная Музеем Рериха в Нью-Йорке и Международным центром искусств «Корона Мунди» (Corona Mundi) в 1925-1928 годах, экспедиция дважды обошла вокруг земель, составляющих сердце Азии.
С самого начала были определены три важных задачи:
– создать уникальную живописную панораму земель и народов Средней Азии;
– изучить возможности новых археологических изысканий и разработать перспективы для работы будущих экспедиций;
– изучить языки и диалекты Центральной Азии и собирать коллекции предметов материальной и духовной культуры народов [3,с.237].
Осуществление задуманного позволило молодому ученому сделать вывод о том, что «Центральная Азия была колыбелью и местом встречи многих азиатских цивилизаций, и в труднодоступных горных долинах до наших дней сохранились многие бесценные лингвистические и этнографические материалы, которые могут послужить реконструкции прошлого Азии» [3,с.237].
Находки сегодняшнего дня вновь подтверждают утверждение Юрия Рериха о «колыбели, месте встречи многих азиатских цивилизаций», о том, как в жарком пламени истории сплавлялись судьбы больших и малых народов.
Ценнейшие географические, этнографические, археологические и лингвистические исследования, проведенные Юрием Николаевичем в Центрально-Азиатской экспедиции, были обобщены в его монографиях, изданных позднее. Почти неизученные ранее оазисы Тарима, степи Монголии, нагорья Тибета вместе с историческими экскурсами в прошлое народов, их населяющих, позволили Юрию Рериху создать концепцию культурных традиций кочевников. Кочевники Северного Тибета, как считал Юрий Николаевич, сохранили в своей культуре традиции далекого прошлого кочевников Евразии.
Следует заметить, что история Тибета, особенно кочевого, с юных лет привлекала ученого и явилась лейтмотивом научного творчества всей его жизни. Результаты научных изысканий экспедиции в этой области Ю.Н. Рерих обобщил в классической научной работе «“Звериный стиль” у кочевников Северного Тибета», впервые опубликованной в Праге в 1930 году.
Исследование кочевых погребений в Китайском Туркестане, на Алтае, в Западной Монголии и Тибете позволило обнаружить следы «звериного стиля» у кочевых племен не только Северного, но и Центрального Тибета и тем самым продвинуть южную границу его распространения значительно южнее Тянь-Шаня к северным склонам Трансгималаев... И здесь Юрий Рерих подчеркивает: «Находки нескольких “звериных”мотивов, хорошо известных из скифосибирских курганов, еще раз подчеркнули древнюю связь, когда-то существовавшую между Тибетом и богатым кочевым миром Внутренней Азии. Эти древние контакты многократно упоминаются в исторических хрониках Китая» [4,с.30-31].
Оформленные или украшенные характерными элементами «звериного стиля» сако-усуньского времени памятники материальной культуры, обнаруженные на территории Киргизии, вписываются в заключение Ю.Н. Рериха, вынесенное им из экспедиции по Центральной Азии: «Несмотря на сложный характер искусства кочевников, мы можем утверждать, что существовал общий источник, из которого черпали свое восхищение художники Центральной Азии, где, как показывают современные исследования, и находится центр кочевой культуры» [5,с.134].
Этот тезис вполне вписывается в современную концепцию кочевой государственности и подтверждается новыми археологическими находками со дна озера Иссык-Куль.
Сакские кинжалы-акинаки, жертвенные котлы из акватории села Kapa-Ой и бронзовый псалий (парная часть узды) – традиционны для Иссык-Куля и Семиречья и могут быть датированы V-IV вв. до н. э. или, возможно, несколько более поздним периодом – III в. до н. э. – временем активного зарождения ряда кочевых государств Центральной Азии: от гуннской империи до государств Кангюй, Давань, Усунь и Кыргыз, известных по китайским письменным источникам.
Возвращаясь к записям Ю.Н. Рериха о путешествии по «Срединной Азии» – Тянь-Шаню, степным областям Джунгарии, Алтаю, горам Юго-Западной Монголии и высокогорному Тибету, процитируем сопоставимые с нашим сюжетом: «Один из важных результатов экспедиции – открытие “звериного стиля” среди кочевых племен Северного Тибета. Этот “звериный стиль” состоит из декоративных мотивов, состоящих из фигур животных, которые иногда комбинируются, формируя наиболее поразительные орнаментальные комбинации. Некоторые из этих мотивов высоко стилизованы и образовывались в результате длительного развития...
Трудно сказать, был ли “звериный стиль” связан с каким-либо особым физическим типом людей. Я склонен думать, что это произошло среди кочевых и охотничьих племен большого этнического разнообразия^ но живущих в аналогичной среде, и мы только таким образом способны объяснить огромное распространение “звериного стиля” – от южных российских степей к самым границам Китая и от сибирских лесных просторов до могучих высот Трансгималаев и Тибета» [5,с.337-338].
Тянь-Шань и озеро Иссык-Куль входят в этот ареал, и некоторые исследователи считают его прародиной Ариев [6,с.397].
Подчеркивая силу культурной традиции, Ю.Н. Рерих отмечает, что никакое мощное влияние властей или очень сильных соседних государств не может уничтожить пережитки древнего кочевого искусства. «Тибетец-кочевник еще и поныне вдохновляется окружающей природой и следует канонам “звериной”орнаментики» [4,с.43].
И далее следует интересный научный вывод, имеющий важное значение и сегодня. «Зя два тысячелетия волны неукротимых кочевых племен, следовавшие одна за другой, основали здесь могущественную цивилизацию и поглотили коренное население. В течение столетий древний кочевой путь, один из старейших исторических высокогорных путей Азии, идущий к северу от Небесных гор или Тянь-Шаня и соединяющий высокогорья Монголии со степными территориями, расположенными севернее Каспия и Черного моря, оглашался топотом скачущих орд. Мы до сих пор не в состоянии постичь истоки этого могучего движения народов, которые, будучи привлечены центрами древней культуры, вступили на путь завоевания и разрушения границ Китая и Римской империи» [5,с.109], – заметил Ю.Н. Рерих.
Но обратимся вновь к событиям тех далеких дней. После шестимесячного «тибетского стояния» 1927-1928 годов на плато Чантанг, экспедиция отправилась в путь по части Земли, неизвестной в первой четверти XX в. географической науке. Это был Великий путь паломников к священной горе Кайлас, который проходил ближе к северо-западу от озера Манасаровар. Проведенные здесь научные изыскания позволили Юрию Рериху сделать вывод о том, что именно по этому древнему пути на дальний Тибет кочевниками Кукунора и верховьев Желтой реки была принесена исконно кочевая культура с ее «звериным стилем» и традицией племенного эпоса.
«Через всю Центральную Азию тянется пояс степных и горных пастбищ – колыбели могущественных кочевнических союзов. До недавнего времени считалось, что южная граница пояса курганных погребений проходит вдоль Тянь-Шаня и нескольких параллельных хребтов Монгольского Алтая, проникая далеко в глубь пустыни Гоби» [4,с.30], – писал Ю.Н. Рерих. Несколько выше в этой же работе он заметил, что все погребения, разбросанные по отрогам горных хребтов и Тарбагатая, и Джаира, по северным отрогам Тянь-Шаня, Джунгарским степям и далее остаются неисследованными.
Надо сказать, что еще в 1907 году шведский путешественник, исследователь Центральной Азии Свен Гедин – один из увлеченных искателей прародины ариев, открыв Трансгималаи, расширил границы распространения культуры кочевников до Южной Монголии и южнее к Китаю. И эти открытия ученого «вливаются» в складывающуюся гипотезу о едином культурном пространстве Азии [7].
Подчеркивая историческую роль кочевых племен Центральной Азии и южнорусских степей и их влияние на древние очаги культуры Средиземноморья и Дальнего Востока, Юрий Рерих ставит вопрос о создании специальной отрасли востоковедения – номадистике – науке о кочевниках, чье историческое прошлое учеными специально в этот период не исследовалось. «Кочевниковедению – этой новой отрасли восточной археологии – надлежит в будущем восстановить картину кочевого мира, этого звена между культурами Древнего Китая, Индии и бассейна Средиземноморского моря» [8,с.71], – замечал Николай Константинович Рерих в своем труде «Сердце Азии».
Изучению кочевой Азии отдал Юрий Николаевич Рерих лучшие годы своей жизни. Под пламенеющим небом, верхом на вздыбленном коне Гэсэр-хан натягивает тетиву лука – таким увидел Юрия и отобразил на полотне «Гэсэр-хан» Николай Константинович Рерих. Именно таким, ощущающим неиссякаемую силу степной Евразии, судьбы его родины России, видели Юрия Николаевича все, кто работал или просто общался с ним.
Труды, в которые оформились исследования Ю.Н. Рериха, проведенные в экспедиции, свидетельствуют об огромной значимости идей, многие из которых до сих пор не получили должной оценки ученого мира.
В частности, в трудах, опубликованных «по горячим следам» экспедиции, просматривается важнейшая и для сегодняшнего дня идея о духовном и психологическом мире кочевников. В 1929 году в Кулу в статье «Монголия. Путь завоевателей» Ю.Н. Рерих записал: «Почти две тысячи лет волна за волной неукротимые кочевые племена бросали под копыта своих коней могучие цивилизации и порабощали целые народы.
В течение столетий древняя дорога кочевников, один из старейших исторических путей Азии, проходящий к северу от Небесных гор, Тянь-Шаня и соединяющий Монголию со степями севернее Каспийского и Черного морей, наполнялся топотом движущихся орд. Мы все еще не можем постичь источник этого мощного потока народов, привлеченных центрами древних культур, вступавших на путь завоеваний и сотрясавших границы Китая и Римской империи. Железные легионы древних римлян и тонкая дипломатия китайских государственных мужей не смогли остановить натиск кочевых племен» [9,с.288].
Исследовав феномен Великого переселения народов, ученый писал: «Историки не раз ставили вопрос об истинных причинах этих колоссальных передвижений народов. Только с большой натяжкой можно объяснить миграции тем, что кочевники время от времени должны были искать новые пастбища для своих стад <...> Но поиски пастбищ – это не та причина, которая может дать ответ на вопрос об истоках нашествий и завоеваний, сотрясавших не только страны Востока, но и беспорядочным потоком захлестнувших в средние века сердце Европы <...> Как объяснить это наступательное движение, не прекращавшееся в течение 15 веков?» [1,с.17].
Далее, анализируя известные ему в то время источники по истории хунну (гуннов), юе-чжи и других народов, которые один за одним, из века в век появлялись на «сцене истории», он уже тогда, в 1923 году, в этой же статье размышляет: «Невозможно добраться до источника этого мощного потока. Мы встречаемся здесь с не объясненным еще феноменом жизни кочевых народов, с новой для нас проблемой психологии “орды”. Может быть, древние центры великих цивилизаций обладали особой силой притяжения? Психология народов остается еще почти не исследованной областью науки...» [1,с.18]. И Ю.Н. Рерих вновь ставит вопрос о необходимости создания новой науки – номадистики.
* * *
В напряженном жизненном ритме 1935-1939 годов Юрий Николаевич создает еще один фундаментальный труд – «История Средней Азии». Под Средней Азией он понимает обширное пространство от Кавказа на западе до Большого Хингана на востоке, и от Гималаев на юге до Алтая на севере. «История Средней Азии» была задумана как культурно-исторический обзор важнейших государственных и культурных образований Евразии с древнейших времен по XIV век.
«Историю Средней Азии» он пишет в те годы, когда номадистике как специальному направлению науки еще не придавалось столь важного значения, какое придавал ей Ю.Н. Рерих. Однако при жизни ученого этот замечательный труд не был опубликован. Первый том его увидел свет только в 2004 г. Предисловие написано учеными Киргизии – академиком, доктором исторических наук В.М.Плоских и председателем Тянь-Шаньского общества Рерихов Е.В.Трояновой.
В «Истории Средней Азии» Ю.Н. Рерих развивает еще одну интереснейшую концепцию доисторического населения Средней Азии и сопредельной с ней Южной Сибири в общей связи с прародиной племен и народов, говорящих на индоевропейских языках. А древнейший период истории народов Средней Азии является эпохой преобладания индоевропейских племен и народов в северном степном поясе – поясе среднеазиатского месторазвития.
Далее Ю.Н. Рерих замечает, что Северный степной пояс, занимающий значительную часть среднеазиатского мира, является одним из древнейших центров скотоводческого кочевого быта. Именно здесь, в поясе северных степей, произошло приручение верблюда, который еще встречается в диком виде в районе Лобнора. Весьма вероятно, что выездка верхового коня началась в степном поясе, где также еще можно встретить лошадь в диком виде в районе степей и предпустынь Джунгарии и в сопредельной с ней Западной Гоби. Неолитические племена северного степного пояса, несомненно, были конными кочевниками. Коннокочевниками выступают и первые индоевропейские племена, появившиеся на северных границах культурных оседлых стран Древнего Востока в середине III тыс. до н. э. На расписной керамике Сузского некрополя (III тыс. до н. э.) уже встречаются изображения лошади. Юрий Николаевич описывает этот вид как степного коня с типичными признаками породы – горбоносая голова, прямая спина и крепкие ноги: «К этому же типу принадлежат лошади скифов и лошадь современных нам киргизов и монголов» [10,с.79].
Исследования, проведенные Ю.Н. Рерихом, говорят о том, что зоной распространения древних индоевропейских племен является все протяжение северного степного пояса от Карпат на западе до Тянь-Шаня на востоке (Галицко-Дунайский бассейн, южнорусские степи, урало-оренбургские степи, Семиречье и горно-степные пастбища Западного Тянь-Шаня).
В тохарском языке Ю.Н. Рерих обнаружил также единственное соответствие греческому слову «сын», которое сохранилось на далеких восточных окраинах Туркестана [11,с.95].
Эпоха же преобладания иранских племен в Средней Азии простирается начиная от 1000 г. до н. э. до начала II в. до н. э. [11,с.123]
Учение Заратуштры было попыткой заменить обрядность старой арийской веры этическим учением, которое изложено в так называемых «Гатах» (ga Qa), или песнопениях. Позднейшая «Авеста» – это попытка сблизить учение, изложенное в «Гатах», с древнеиранской, или арийской, ритуальной религией [11,с.178, 180].
Кочевое искусство оказало значительное влияние на соседние страны оседлой культуры. Кочевники неоднократно подчиняли себе соседние культурные государства, основывали династии, и вместе с их приходом к власти в стране появлялась мода на кочевое искусство.
В течение четверти века накапливал материал Ю.Н. Рерих, прежде чем создал свой фундаментальный труд «История Средней Азии». Причем ученый изучил не только письменные научные источники, но и использовал свой опыт практического исследования.
Обозначая уровень, с которого ведется исследование в этом труде и, что очень важно, во всех других, сам Ю.Н. Рерих называл его «этноисторической точкой зрения». Ученый считал, что комплексный культурно-исторический подход, помимо традиционного анализа политических событий, должен включать в себя и обширные сведения по этнологии, сравнительно-историческому языкознанию, религии, искусству. Принцип синхронизма в описании истории различных регионов позволяет воссоздать целостную историческую картину той или иной эпохи. Ученый всегда следовал этому принципу и своими трудами завещал его исследователям истории.
Литература и примечания
- Рерих Ю. Расцвет ориентализма // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Агни, 1999.
- Рерих Ю.Н. Письма. Т. 1. М.: МЦР, 2002.
- Рерих Ю.Н. Экспедиция академика Рериха в Центральную Азию // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Агни, 1999.с.236-254.
- Рерих Ю.Н. «Звериный стиль» у кочевников Северного Тибета // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Агни, 1999.
- Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Самара: Агни, 1994.
- Чайковский А.П. Родина народов арийской расы, где она была и отчего покинута. М., 1914.
- Рерих Ю.Н. Свен Гедин // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Агни, 1999.с.211-226. Эта работа Юрия Николаевича требует особого исследования, поскольку касается непосредственно Центральноазиатского региона, в том числе и территории современного Кыргызстана.
- Рерих Н.К. Сердце Азии. Нью-Йорк, 1929.
- Рерих Ю. Монголия. Путь завоевателей // Ю. Рерих. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Агни, 1999.
- Рерих Ю.Н. История Средней Азии. Т. 1. М.: МЦР, 2004.