«История Средней Азии» Ю.Н. Рериха
в свете философии космической реальности (к постановке проблемы)

Е.В. Троянова,
председатель Тянь-Шаньского Общества Рерихов, Кыргызстан

 

В ряду имен российского востоковедения XX столетия имя Юрия Николаевича Рериха занимает особое почетное место. Мы приносим благодарность «вдохновенному ученому» (С.Н.Рерих), чья мысль поднимается над привычными измерениями и достигает вершин Синтеза. Живая Этика говорит о таких мыслителях: «Как ответственнее нести синтез в сравнении со специальностью! <...> Эти вековые наследия отлагаются в “Чаше”, как огненные наслоения, потому несущие огонь синтеза уявляются как несущие бремя веков. <...> Как бы путь специальности ни был труден видимо, путь носителя синтеза превосходит во всех условиях путь специалиста. Сколько исканий и самоотверженных подвигов являет носитель синтеза в жизни каждого дня»[1, III, 74]. «Часто устремленный дух находит ту вибрацию, которая связывала его с Высшими Силами. <...> Рекорды пространства ему часто доступны, ибо единение мощно явлено как связь между Мирами» [1, III, 132].

Мощь духовного синтеза вела Юрия Николаевича по жизненному Пути. Его земная судьба многие десятилетия была связана с Азией. Как справедливо отметил А.Н.Зелинский: «В сердце Ю.Н. Рериха надо искать ответ на вопрос о том, чем привлекала его кочевая Азия, изучению которой он отдал лучшие годы своей жизни» [2,с.34]. Память сердца хранила то, что делало его близким тысячам людей – простым кочевникам, ученым ламам, степным аристократам. Из глубин духа поднималось знание метаистории, в котором земные события обретали иную глубину: выстраивались в стройный порядок их причины и следствия, историческое пространство и время из дробных, разделенных величин сливались в единый поток мировой истории.

Основоположник русской востоковедческой исторической школы В.В.Бартольд, предвосхищая труд Ю.Н. Рериха, писал в 1920-е гг. о немалых трудностях, ожидавших исследователя азиатской истории: «... изучение истории турок (тюрок. – Е.Т.) по первоисточникам требует таких знаний, которые редко соединяются в одном лице. <...>Исторических сочинений, написанных сколько-нибудь чистым турецким языком, нет почти совсем, вследствие чего турколог, как и иранист (известно, что историю Ирана домонгольского периода также приходится изучать по источникам, написанным не на иранских языках, а на греческом и арабском), редко становится историком. Во всяком случае, для изучения истории турецких народностей недостаточно быть туркологом; необходимо также, смотря по тому, какой эпохой интересуешься, быть синологом, арабистом или иранистом» [3]. В личности Юрия Николаевича счастливо соединились таланты лингвиста и историка, что сделало его научные труды уникальным явлением.

Творческий путь Юрия Николаевича неотделим от всей семьи Рерихов. Семья же, как отмечает Л.В.Шапошникова, несла главную эволюционную нагрузку Духовной революции XX столетия. Рерихи были ее средоточием, энергетическим острием. Через их художественные полотна, философские и научные труды метаисторический процесс входил в пространство земной истории [4,с.82].

Замысел обширного исследования Ю.Н. Рериха по истории Средней Азии восходит к юношеским годам. Завершив образование во Франции, в 1923 году Юрий Николаевич публикует статью «Расцвет ориентализма». Он искренне убежден: именно востоковедению «выпало на долю указать людям новые пути, облегчающие взаимопонимание между двумя великими очагами мировой цивилизации». «Новый этап в ориентализме, – пишет он, – это всеобщий синтез, который... отразил бы историческое развитие стран Востока в совокупности» [5,с.18]. С юношеским энтузиазмом Юрий Рерих провозглашает свою научную цель – создать «Общую историю Востока», которая объединила бы все имеющиеся научные достижения. Молодого исследователя властно влечет номадистика и археология Средней Азии, по его словам – «Египта Будущего».

Это образное выражение Юрия Николаевича имело реальное основание: исследования российских и зарубежных археологов 1920-30-х годов в Восточном Туркестане, на Алтае, в советской Средней Азии, Монголии, Ладаке, Тибете полностью подтверждали его смысл. История кочевой Азии, как terra incognita, поднималась из глубины веков. Л.В.Шапошникова дала этому феномену начала прошлого века точное название – «возвратная волна»: «Древний Египет, Древний Крит, Древняя Греция, древние американские культуры, творчество евроазиатских кочевников, туманный призрак затонувшей Атлантиды и еще многое другое обогатили нашу мировую культуру и заставили нас размышлять о чем-то забытом и исчезнувшем, чего до этого мы не представляли. И, сравнивая поднятое из небытия и возвращенное нам невидимой возвратной волной, мы начали глубже и яснее понимать земной исторический процесс» [4,с.302].

«Возвратная волна» обратила взор исследователей к Востоку. «Невозможно без Востока, – утверждали авторы Живой Этики. – История человечества творилась или от Востока, или ради Востока. Нельзя себе представить размеры строения Культуры, дом которой так велик!» [1, I, 310]. Культурное пространство Востока было наиболее древним на планете, здесь, по мысли Л.В.Шапошниковой, «зачинались первые культуры и расцветала изначальная метаистория, вся пронизанная космогоническими знаниями и необходимой для человека духовностью универсума» [4,с.203]. «Возвратная волна» несла знание о прошлом, которое необходимо было осмыслить. Россия, страна, имеющая в земном измерении протяженную границу со странами Востока, прокладывала пути к его сердцу. Огромный вклад в изучение азийских просторов внесли первопроходцы – П.П.Семенов-Тян-Шанский, Н.М.Пржевальский и его ученики, Г.Н.Потанин, С.Ф.Ольденбург и другие.

На волне энергетического импульса Духовной революции родилась наука о кочевниках – комплексная дисциплина, которая была призвана не только воссоздать полноценную социальную историю кочевых народов, но и обобщить их духовно-культурный опыт, вклад номадов в мировую сокровищницу, дать объективную оценку их исторической роли. Ю.Н. Рерих был в числе основателей нового научного направления. В эти же годы создавали свои труды ученые и философы-евразийцы – П.Н.Савицкий, Г.В.Вернадский, Н.С.Трубецкой и продолжатель их идей во второй половине XX века – Л.Н.Гумилев. По широте историко-философского осмысления российское кочевниковедение двигалось в авангарде мировой востоковедческой науки.

В свете философии космической реальности, как отмечает Л.В.Шапошникова, земная история связана, с одной стороны, с жизнью Высших Миров, космического пространства – т.е. с метаисторией [4,с.210], с другой стороны, с субисторией – влияниями измерений, более низких, чем земное. В жизни планеты эти потоки взаимодействуют, пересекаются. Метаистория «просвечивает» в творчестве художников, поэтов, провидцев, ученых, в памятниках культуры, от нее – высокие идеалы, гуманизм, явление Вестников и героев. С метаисторией связаны Духовные революции, меняющие вектор сознания и мышления на многие века. В нашем исследовании предпринята попытка обнаружить «вехи» – веяния метаистории в прошлом народов степного пояса Евразии. Благодаря трудам Ю.Н. Рериха это становится возможным.

Ю.Н. Рерих проводил свои исследования, реализуя на практике методологию научного познания Живой Этики в тесном сотрудничестве с отцом. Художественная и философская интуиция Николая Константиновича Рериха высвечивала узловые моменты мировой истории, Юрий Николаевич облекал это метазнание в ткань конкретных исторических фактов, точнейших аналогий, лингвистических реконструкций на материале истории Средней Азии.

География фундаментального труда Юрия Николаевича «История Средней Азии» охватывает весь степной пояс Евразии и временной период с III тыс. до н.э. до XIV в. Выбранный автором пространственно-временной масштаб соответствует космическому взгляду на череду событий. Работая с «Историей Средней Азии», невольно вспоминается определение: «знание есть искусство, наука есть методика» [6, 359], ибо способность идти в познании от Целого – к частному (конкретным фактам) опирается не на традиционный анализ и интеллектуальное суммирование фактов, а на редкий талант исследователя изначально, внеэмпирическим путем приближаться к сути явления во всей его полноте.

Такой методологический подход отчасти был вызван самим предметом исследования – культурно-историческим единством кочевого мира: «Когда мы произносим слово – Монголия, – пишет Ю.Н. Рерих, – мы сейчас же вспоминаем великих монгольских завоевателей и беспримерный размах их воинского дерзания, когда граница Монгольской империи действительно покоилась на арчаке седла монгольского всадника. Когда говорим о Тибете – перед нами встают образы великих буддийских подвижников, явивших миру небывалый пример борьбы человека с самим собой. Говоря о Туркестане, мы вспоминаем великие караванные пути, связывающие страны Запада с областями Дальнего Востока, пути, по которым шел обмен культурными ценностями и по которым символ креста достиг и утвердился в степях добуддийской Монголии. В этой среде дерзаний и борьбы создавались своеобразные общие черты для всех племен, населяющих Срединную Азию, и потому Восточный Туркестан, Монголия и Тибет представляют из себя известное единство» [7]. «Это единство и целостность, – отмечает П.Н.Савицкий, – в некоторых отношениях, настолько разительны, что скифовед Минне истолковывает, например, скифские обычаи на основании монгольского материала XIII века нашей эры. Этнологическое обоснование таких сопоставлений сомнительно. Хронологически скифский материал отделен от монгольского, по крайней мере, пятнадцатью веками. Сопоставления эти обоснованы культурно-исторически...»[8,с.317].

Единство возникает там, где на большом пространстве действуют близкие или тождественные космические ритмы. Их влияние сказывается на месторазвитии этноса – природно-экологической среде, в которой этнос живет и которая, по мысли Юрия Николаевича, «воспитывает его». Собственно истории Ю.Н. Рерих предпосылает подробное географическое описание центральноазиатского региона.

Ученые, основатели номадистики, указывали на широтное простирание северного степного пояса Евразии. Этот факт получил своеобразное объяснение в Учении Храма, духовно-философском источнике 1920-х гг.: «Подобно тому, как существует взаимосвязь между различными частями Космоса, имеет место взаимосвязь между ними и всеми населяющими ее человеческими существами, и доминирующий цвет каждой цветовой зоны оказывает особое воздействие на людей. Следуя вдоль 35-й и 36-й параллели, вы обнаружите те части земной поверхности, где найдут для себя естественную среду обитания красные расы. Среди них будут ацтеки, индейцы и арийцы»[9,1,с.175]. «Красный плексус Земли <...> – поясняется далее, – находится между 30-м и 40-м градусом от экватора» [9,1,с.176]. Этот пояс планеты, согласно Учению Храма, находится в состоянии энергетического обмена с планетой Марс. Соответствия подобного рода Д.Л.Андреев назвал «метагеографией». Широтное простирание пояса степей, родины кочевников, сказывалось не только на антропологическом, социальном и других внешних уровнях. В отношении к культурным мирам Старого Света кочевой мир являлся миром срединным: «Степь – начало объединительное», – писал Юрий Николаевич [10,с.28].

Перед исторической наукой всегда остро стоял трудный вопрос: где искать прародину современного человека. До сих пор он остается волнующим и неразрешенным. Н.К. и Ю.Н. Рерихи высказывались в пользу Азии. «Этот степной пояс, – отмечал Юрий Николаевич, – уже в глубокой древности являлся одним из центров расселения доисторического человека – на всем этом необъятном пространстве бродили его кочевые и полукочевые племена и сообщества» [10,с.69]. В этой связи интересно замечание Е.И. Рерих. В своем письме от 25 декабря 1951 г. Ш.Бхатнагару Елена Ивановна сообщает о том, что старший сын продолжает свою работу по истории Средней Азии, имеющую «огромное значение для мировой истории нашей четвертой и пятой рас» [11,с.131-132]. По сути, речь идет об истоках современного человечества. Упоминание о четвертой расе направляет мысль исследователей к периоду, известному по древним источникам как Атлантида.

Народы индоевропейской семьи составили основание пятой расы. «Для нас зоной распространения древних индоевропейских племен, – пишет Ю.Н. Рерих, – является все протяжение северного степного пояса от Карпат на западе до Тянь-Шаня на востоке (Галицко-Дунайский бассейн, южнорусские степи, урало-оренбургские степи, Семиречье и горно-степные пастбища Западного Тянь-Шаня). В настоящее время еще невозможно установить, в какой части этого пояса сидело основное ядро древних индоевропейских племен» [10,с.95]. Свою концепцию Юрий Николаевич обосновывает, опираясь на метаисторические источники [4,с.210]: археологию, этнографию, эпиграфику, записи путешественников, лингвистические данные.

Индоевропейцы появились в середине III тыс. до н.э. на северных границах культурных оседлых стран Древнего Востока как конно-кочевники. Приручение и выездка коня создали особые возможности для передвижения и расселения по континенту. В решении вопроса: откуда пришли индоевропейцы к границам культурных государств Юрий Николаевич обращается к археологическому свидетельству – фрагменту морской раковины, найденной в Сузах. На раковине имелось «достаточно живое изображение типичного степного коня... Тип этот происходит их северного степного пояса. К этому же типу принадлежат лошади скифов и лошадь современных нам киргизов и монголов» [10,с.79]. Взгляд художника часто помогал Ю.Н. Рериху обнаружить и верно интерпретировать редкие метаисторические свидетельства.

Массовое появление в странах Древнего Востока боевого и рабочего коня вызвало, по мысли Юрия Николаевича, международный переворот – «изменения не только в военной тактике, но даже в государственном строе и быте» [10,с.79]. Эта отдаленная эпоха необычным образом проецируется на историю русской культуры. В системе орнаментальных образов русского народного декоративно-прикладного искусства имеется образ коня с богами и богинями, восходящий к доисторическим временам. В русской культурной традиции конь ассоциируется с земледельческим трудом, с образом народа-пахаря. «Степное начало, – писал П.Н.Савицкий в 1922 году, – привитое русской стихии, как одна из составляющих ее начал <...> укрепляется и углубляется в своем значении <...>; и наряду с <...> “народом-промышленником” сохраняется или создается в пределах русского национального целого “народ-всадник”, хотя бы и практикующий трехполье» [12,с.63]. Каждую нить исторического повествования, каждый эпохальный сюжет Юрий Николаевич протягивал до пределов южнорусских степей, тем самым включая этот регион в общую историю кочевого Востока.

С эпохой энеолита связан феномен культуры «расписной керамики», известной под различными локальными наименованиями (Триполье, Анау, Яншао и др.). Представители древней культуры умели выращивать злаки, приручали животных, владели гончарным и кузнечным ремеслом, строили поселения. Натиск пришельцев с востока остановил их развитие либо вытеснил на запад в пределы Европы. «Путь следования этих племен, – замечает Юрий Николаевич, – отмечен курганами с окрашенными костяками высокорослых людей длинноголового типа, с несколько низкими лбами и выдающимися надглазными дугами...» [10,с.89]. Тело усопшего в традиции восточных переселенцев было принято покрывать охрой – минеральной краской красно-бурого цвета и возводить над местом погребения курган. Курганная культура получила распространение в Западной Сибири, Минусинской котловине, Казахстане, Киргизии.

Археологические и антропологические исследования XX века резко расширили географию «длинноголовой расы». Ее следы обнаруживаются как в Евразии, так и на Американском континенте. Мексиканский исследователь Альберто Рус высказал предположение о ранних насельниках Америки: «Возможно, они были долихоцефалами (долихоцефальная раса, долихоцефалы – “длинноголовые": древние обитатели Евразии, черепа которых характеризуются низким сводом, большим откосом лобной кости и сильным развитием надбровных дуг), родственными австралийским и меланезийским группам не по прямой линии, а по происхождению от очень древнего населения Азии и Океании. Также из Азии (на этот раз из Сибири) и тем же путем 10 тыс. лет спустя прибыли группы охотников с верхнепалеолитической культурой. Это были брахицефалы (брахицефалы – “короткоголовые”) монголоидного типа» [13].

Н.К. Рерих считал, что легенды Америки и Азии отражают подлинный факт существования в прошлом единого материка – Атлантиды. Юрий Николаевич обнаружил лингвистическое свидетельство этого единства в Тибете: «В тибетской исторической литературе Тибет постоянно называется “Страной снегов” (gangs-can-yul или kha-ba-can-yul), а также “Страной краснолицых” (gdong-dmar-gyi-yul)» [14,с.276]. Известно, что первые переселенцы из Европы называли коренных жителей Америки «краснокожими» за то, что индейцы имели обычай покрывать красной краской лицо и одежду.

Память доисторических времен сохранила и тибетская мифология. Согласно преданию, основатель первой царской Ярлунской династии Ньяти-цэнпо, сын небесного божества Лха, спустился с неба по священной горе-лестнице в девять ступеней, соединяющей небеса и землю. «Ньяти-цэнпо обладал необычной внешностью. Глаза у него были каку птицы и закрывались не сверху вниз, а снизу вверх. Брови были из бирюзы, зубы как белые раковины, усы как у тигра, между пальцами рук и ног, каку гуся или иной водоплавающий птицы, имелись перепонки. ...Он пришел, чтобы избавить тибетцев от внутренних смут и от внешних врагов» [15,с.13-14]. Основателем реальной исторической династии был Чати («Птичий трон»), место поселения его клана именовалось Часа – «Земля птиц». Образ Ньяти-цэнпо перекликается с образом Кецалькоатля, «Пернатого Змея» – первоучителя и духовного вождя народов Америки.

Важно отметить, что точку зрения Рерихов разделяли выдающиеся российские историки следующего поколения. По мнению Л.Н.Гумилева, Великая степь в доисторическую эпоху была населена различными этносами: «Здесь охотились на мамонтов высокорослые европеоидные кроманьонцы и широколицые, узкоглазые монголоиды Дальнего Востока и даже носатые американоиды, видимо, пересекшие Берингов пролив и в поисках охотничей добычи доходившие до Минусинской котловины» [16,с.79]. Далее следует ссылка автора на лингвистические факты: «А.Каримуллин [17] доказал, что очень много дакотских и тюркских слов совпадают по звучанию и смыслу. Это не может быть просто совпадением, но в Америке нет следов древнего пребывания азиатских монголоидов. Зато американоидные черты встречаются в скелетах Сибири III – II тыс. до н.э. Следовательно, не тюрки проникали в Америку, а индейцы – в Сибирь» [16,с.79].

А.П.Окладников и Е.А.Окладникова считают, что не всегда Евразию и Америку разделяли воды Берингова пролива: «Как утверждают геологи, периодически в истории Земли наблюдались поднятия и опускания суши на месте пролива. Когда образовался сухопутный Берингийский мост, стада крупных животных типа мамонтов, носорогов, северного оленя переходили с одного континента на другой. За ними следовал и человек, охотник каменного века. Последний раз бурные волны Берингии в связи с общим поднятием уровня Мирового океана захлестнули Берингийский мост суши 10—12 тыс. лет назад. <...> На камнях северо-западного побережья Америки и камнях Сакачи-Аляна (Нижний Амур), разделенных тысячами километров, сохранились удивительные по аналогичности и яркости рисунки» [18].

Живая Этика рассматривает исторический процесс как природно-космическое явление. Импульсы, идущие из космоса, пронизывают все уровни земного бытия: «Космическая пульсация управляет всеми проявлениями жизни. <...> Космическая пульсация управляет нарождением энергий и их смещением. Космическая пульсация управляет судьбами народов и несет рок планете. Космическая пульсация намечает путь эволюции и сроки смещений» [19, II, 440]. В земном измерении космические импульсы реализуются разнообразно, в том числе в форме массовых миграций, социальных сдвигов, в поворотных моментах жизни этносов и государств. На протяжении тысячелетий роль «динамического элемента» истории принадлежала номадам, соединявшим удаленные друг от друга Восток и Запад. Кочевой мир был противоположным полюсом оседлости, соприкосновения с ним вызывали неизбежные перемены. На всем протяжении мировой истории кочевники создавали энергетическое напряжение, без которого невозможны были бы крупные исторические сдвиги.

Влияние ранних индоевропейцев – хеттов во II тыс. до н.э. отозвалось в Египте. «Нам <...> представляется вероятным, – пишет Ю.Н. Рерих, – участие хеттских племен в нашествии гиксосов на Египет около 1800 г. до н.э <...> С этой эпохи в Египте появляются новые веяния, достигнувшие своей кульминации в религиозной реформе Аменхотепа IV – Эхнатона, представляющей, возможно, отголосок арийского культа солнца, занесенного ко двору Египта митанийской княжной, матерью Аменхотепа III» [10,с.98]. В этом историческом свидетельстве исключительно важны оба момента: 1) молодая индоевропейская этническая ветвь влила свежие силы в древнюю египетскую культуру; 2) это произошло благодаря женскому началу. Нечто подобное повторилосьв VII веке в Тибете, когда легендарный правитель Сонгцен-Гампо заключил браки с непальской принцессой Бхрикути и китайской принцессой Вэньчэн, много сделавшими для приобщения Тибета к буддийской культуре.

Религиозная реформа фараона Эхнатона, отмечает Л.В.Шапошникова, имела важное историческое значение; она прокладывала пути для Духовной революции I тыс. до н.э.: «Передвижения различных народов создавали новую энергетику, необходимую для развития космической эволюции на Земле. Это развитие готовило почву для очередной Духовной революции. Трудно определить, когда она началась, но VI-V века до н.э. в этом отношении крайне значительны. В это время появились Великие Учителя, создатели новых учений и крупные философы. Не случайно, а преднамеренно, в связи с Духовной революцией, из Высших сфер Космоса на Земле воплотились высокие духи – Будда й Махавира в Индии, Зороастр в Иране, Конфуций и Лао-цзы в Китае, Платон и Сократ в Греции. <...> Этот период Духовной революции, начавшийся с Великого Учителя Будды и завершившийся Великим Учителем Иисусом Христом, характеризуется развитием на Земле духовной мысли и нового сознания, со всеми его особенностями, драматическими коллизиями и историческими трагедиями» [4,с.168].

Духовные революции – явление метаистории, импульс, идущий из Высшего мира. Каков же был земной исторический фон этого события? «Динамическим элементом» I тыс. до н.э. явились арийские племена: «Около 1000 г. до н.э. первая волна арийского переселения, давшая Индии основу ее арийской культуры, <...>заложившей новую эпоху, эпоху преобладания иранских племен, давшую миру Ахеменидскую державу, скифскую гегемонию в степях Юга России, Парфянское царство, Кушанскую империю и нашествие сарматов-алан» [10,с.104]. На IV до н.э. приходится походАлександра Македонского на Восток: «От этого столкновения двух культурных миров родился тот своеобразный, красочный и многообразный религиозный и культурный синкретизм, который оплодотворил творчество народов Древнего Востока и эллинистического Запада и отголоски которого дошли до далекого Китая вместе с буддийским учением» [10,с.180-181].

В среде иранских кочевых племен сложилось искусство, ярко и выразительно передающее саму идею движения – «звериный стиль». Создателей этого стиля, казалось, совсем не интересовало состояние покоя. Динамика – его суть. Сакральный уровень «звериного стиля» повествовал о борьбе космических сил, на земном плане он напоминал о вечном круговращении сил жизни. Энергетический заряд «звериного стиля» не исчерпал своего потенциала в течение последующих тысячелетий. Его отголоски сохранились в современном искусстве народов Средней Азии, Алтая, Монголии, Тибета.

Обладая исключительно глубоким чувством исторического времени, Ю.Н. Рерих как бы улавливал его пульсацию – ритмы древних и средневековых кочевых цивилизаций. Эпоха преобладания иранских племен сменилась подъемом гуннов и тюрков на рубеже нашей эры. Угасающую пассионарность тюрков в XII в. подхватили монголы. I и II тыс. н.э. были отмечены мощными миграционными движениями (переселениями народов) и военными походами, которые происходили в одном направлении: с востока на запад. Волны трансконтинентальных миграций, рождавшихся в сердце Азии, распространялись, не ведая преград. На востоке океан кочевой энергии плескал о Великую стену Китая, на западе он достигал пределов Великой Римской империи. Колоссальный динамизм, отсутствие страха перед расстояниями, поиск неизведанных просторов уводили номадов далеко от территорий исконного этногенеза. Юрий Николаевич называл монголов «Завоевателями» пространств. Для этого требовалось немало – колоссальная концентрация воли, бесстрашие, полет воображения в неизведанное.

«Как объяснить это наступательное движение, не прекращавшееся в течение пятнадцати веков?» [5,с.17] – поставил вопрос Ю.Н. Рерих в прошлом веке. Он остается открытым и доныне. Заслуга Юрия Николаевича заключается в том, что он увидел явление цикличности в жизни кочевого мира и описал его как историк самого высокого класса: в движении мысли, культуры, в ритмическом рисунке социальных сдвигов.

Цикличность кочевой истории наглядно демонстрировала и последовательная смена крупных государственных образований – кочевых империй. «Недаром в просторах Евразии, – указывал П.Н.Савицкий, – рождались такие великие политические объединительные попытки, как скифская, гуннская, монгольская (XIII-XIV вв.) и др. Эти попытки охватывали не только степь и пустыню, но и лежащую к северу от них лесную зону и более южную область “горного окаймления” Евразии. Недаром над Евразией веет дух своеобразного “братства народов”, имеющий свои корни в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различнейших рас – от германской (крымские готы) и славянской до тунгусско-маньчжурской, через звенья финских, турецких, монгольских народов» [20,с.544-545].

Цикличность времени – фактор не только социальной истории, но и природы в целом. Неслучайно в эти же годы А.Л.Чижевский разрабатывал свою концепцию физических факторов исторического процесса и находил аналоги циклов жизнедеятельности Солнца в земной истории. В.И.Вернадский создавал геологическую историю Земли. В мировой науке формировался подход к истории как космическому явлению. Ю.Н. Рерих вписал в него яркую страницу прошлого кочевой Азии: «До недавнего времени эти кочевые культуры быЛи для нас закрытой книгой, и их метеорический блеск только возбуждал любопытство ученых. Но теперь мы учимся признавать историческую важность кочевничества и огромное влияние, оказанное им на соседние и покоренные народы» [21,с.289].

«История Средней Азии» – живой портрет эпох. Даты, имена, географические и этнографические названия воссоздают «ткань» исторического времени в большой полноте. Образ прошлого становится особенно выразительным благодаря истории культуры – искусства, религии, философской и поэтической мысли. Каждый раздел трилогии включает обширные культурно-исторические экскурсы, фрагменты хроник, литературные образцы. Все это говорит о своеобразной духовной жизни кочевников, насыщенной и напряженной: «...во все времена население делилось на оседлое и кочевое. Кочевое передвигалось мощью искания достижений, не было у них места своего, но для будущего они находили силы достижений. Такое стремление сердца вложено в каждую человеческую жизнь. Нужно среди остатков мощи подвига найти это благородное неуспокоение, ведущее в будущее...» [1, II, 42].

Судьба России в течение тысячелетий многими нитями переплеталась с историей народов степного пояса Евразии. Прошлое – это не канувшее небытие, но проекция в будущее. «Для нас, русских, – считал Ю.Н. Рерих, – эти области представляют особый интерес, не говоря уже о тысячеверстной среднеазиатской границе Державы Российской, прошлое Средней Азии тесно связано с нашим прошлым. Только уяснив себе это прошлое, мы будем в состоянии правильно оценить явления истории России и осознать те общие корни, которые неразрывно связывают исконную Русь со странами Востока» [7]. «Древние кочевники, – отмечал П.Н.Савицкий в письме Л.Н.Гумилеву, – великий пример для нас, как нужно сражаться и побеждать <...> И кому перенять это великое наследие кочевников – как не нам <...> с тем, чтобы кочевать уже не только по степям, но и по вселенной. Пишу это Вам в день Второй нашей космической ракеты. <...> Русская эпоха всемирной истории напороге. Мы должны быть ее достойны» [22,с.228].

Фундаментальный труд Ю.Н. Рериха – вклад в науку будущего. «Общая история Востока», гениально воссозданная им в узловых исторических фазах, представляет собою уникальную целостную концепцию, которая является эталоном, надежной лоцией в океане фактов, накопленных исторической наукой XX века. Труд Юрия Николаевича зовет смелых исследователей продолжить синтез новых научных достижений, чтобы сделать знание о прошлом Азии более полным.

 

Литература

  1. Учение Живой Этики. Мир Огненный.
  2. Зелинский А. Рыцарь культуры // Воспоминания о Ю.Н. Рерихе. М.: МЦР, 2002.
  3. Бартольд В.В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии. Алматы: Жалын, 1998. [Режим электронного доступа]: historylib.org/historybooks/Vladimir-Bartold_Dvenadtsat-lektsiy-po-istorii-turetskikh-narodov-Sredney-Azii/1.
  4. Шапошникова Л.В. Земное творчество космической эволюции. М.: МЦР, Мастер-Бан к, 2011.
  5. Рерих Ю.Н. Расцвет ориентализма // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Изд. Дом «Агни», 1999.
  6. Учение Живой Этики. Иерархия.
  7. Рерих Ю.Н. Великие кочевые империи Средней Азии // Русское слово. 18 ноября 1934. ОР МЦР. Ф.1. Оп. 1-3. Д. 24.
  8. Савицкий П.Н. О задачах кочевниковедения: Почему скифы и гунны должны быть интересны для русского? // Савицкий П.Н. Избранное. М.: РОССПЭН, 2010.
  9. Учение Храма. М.: МЦР, 2001.
  10. Рерих Ю.Н. История Средней Азии. В 3 т. Т.1. М.: МЦР, 2004.
  11. Рерих Е.И. Письма. Т. 9. М.: МЦР, 2009.
  12. Савицкий П.Н. Степь и оседлость // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995.
  13. Рус Альберто. Народ майя. Москва: Мысль, 1986. [Режим электронного доступа]: http://mesoamerica.narod.ru/maya_people_ruz2.html.
  14. Рерих Ю.Н. История Средней Азии. В 3 т. Т 2. М.: МЦР, 2007.
  15. Кычанов Е.И., Мельниченко Б.И. История Тибета с древнейших времен до наших дней. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2005.
  16. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. М.: Экопрос, 1993.
  17. Каримуллин А.Г. Прототюрки и индейцы Америки. По следам одной гипотезы. М.: ИНСАН, 1995.
  18. Окладников А.П., Окладникова Е.А. Заселение Земли человеком. М.: Педагогика, 1984. [Режим электронного доступа]: lib.rus.ec/b/384949/read.
  19. Учение Живой Этики. Беспредельность.
  20. Савицкий П.Н. Геграфические и геополитические основы евразийства // Савицкий П.Н. Избранное. М.: РОССПЭН, 2010.
  21. Рерих Ю.Н. Монголия. Путь завоевателей // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара: Изд. Дом «Агни», 1999.
  22. Письма П.Н.Савицкого Л.Н.Гумилеву И Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. М.: Экопрос, 1993.

 

Печать E-mail

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter
Просмотров: 158